Константин Томилов
Призвание
– А где это? – дрогнул голос Димитриуса от захолонувшей сердце догадки.
– Нуууу, – довольный от предчувствия предстоящего эффекта, вытянул губы трубочкой "придворный" митрополит, – раньше это предместье называлось Парадиз, а сейчас, поскольку оно пришло в крайнее запустение, и к тому же, после случившегося, сразу же за набегом сарацинов, наводнения, из-за которого сейчас часть городской канализации утекает туда, то…, – сделал многозначительную паузу, – то сейчас эта местность называется Гурунакские болота! А что?! – торжествующе вскричал дядя, видя как молодой парень покраснел от невольного гнева, – как ещё этой местности называться, если там проживают в основном свинопасы, которым вполне так удобно, в той грязи и отбросах выращивать хрюкающий скот? Ну и прочие отбросы, в смысле человеческие, там присутствуют конечно: воры, проститутки, нищие и тому подобный сброд. Эх…, приход конечно бедный, еле-еле "держится". Храм хоть и большой, но служат только в одном приделе, в левом, в Богородичном, остальное полуразрушено. Так что, дорогой мой племяш, полный простор тебе там и для Мученичества, и для Духовного Подвига!
– Или откажешься? – помолчав и понаблюдав за напряжённо разглядывающим каменный пол Димитриусом, спросил митрополит, – а имеешь полное право! Двое уже, чуть постарше тебя, отказались. Правда пришлось их из сана извергнуть, а это как ты сам понимаешь…
– На всё Воля Господа нашего Иисуса Христа, я согласен, – хрипло выдавил из себя племянник.
– Ах вот значит как?! – вновь взвился от раздражения митрополит, – ну нет! Нет, дорогой! Всё не так просто. Поскольку, по правилам, ты не можешь принять приход будучи холостым и не постриженным в монашество, то, вот тебе моё второе Благословение. Знаешь ли ты Патрицию, дочь Григория Принхоса?
– О! Нет! – взмолился было молодой парень, но увидав запрыгавших в глазах дяди, "довольных бесенят", закрыв глаза и обхватив руками поникшую голову, скукожился как будто ожидая камнепад.
– Ага! – завизжал от радости митрополит, – проняло тебя таки! Да-да-да! Сам! Лично повенчаю тебя с ней. С тварью этой, в конец избалованной и развратной. Отец от неё отрёкся, потому что, никто её замуж брать не хочет. В монастырь её нельзя, ни в коем случае, это ж, всё равно, что запустить лису в курятник! А тебе!, и туда! – будет в самый раз! Вот я и посмотрю, как ты будешь в крайней нищете, среди всякого сброда, с этой привыкшей к роскоши нахалкой Хвалу Спасителю…
– Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, – чуть не плача проговорил Димитриус.
– Ну-ну, – иронично хмыкнул митрополит, – это ты сейчас, пока ещё ничего не началось, такой смелый. А вот я на тебя на брачной церемонии посмотрю, когда над тобой все смеяться будут. Она же почти на голову выше тебя и крупнее гораздо, и старше на десять лет, – хихикнул дядя, – но это ещё полбеды! – многозначительно ткнул пальцем в потолок, – отец предупредил её, что если она посмеет убежать от того мужа, которого я ей благословлю, то она будет бита плетьми и возвращена назад. Так что не надейся, не удастся тебе от неё избавиться… Или все-таки откажешься?… Ну, как хочешь, – подытожил глядя как распрямившийся, кусающий губы племянник отрицательно качает головой.
– Ну, так и что мы имеем сейчас, спустя три года? – поёрзал жирным задом по креслу митрополит, глядя на сидящего напротив него "начальника тайной полиции".
