Константин Томилов
Бедный Художник
– НЕТ!!! – отчаянно взвизгнула дамочка, – это мне! Это моё! Я сейчас, я здесь! Здесь банкомат, я быстро! Вы все свидетели, – ткнула пальцем в медленно редеющую толпу.
Она действительно прибежала очень быстро. Астматически задыхаясь протянула старику деньги, как ребёнка прижала к себе, отданный ей, бумажный лист и побрела невидяще лупая перед собой плачущими глазами, шатаясь и спотыкаясь как пьяная.
– Слышь, старик, – остановила собравшегося было уходить художника Надежда Николаевна, – я поняла кто ты и зачем здесь, но только я тебя, просто так не отпущу. Завтра придешь и всё это повторишь. Для меня. Или я, ту старушку у который ты временно остановился, чтобы денег подзаработать, со свету сживу, я из этого "божьего одуванчика" все космы повыдираю. Так что, убежать отсюда сегодня, даже и не думай.
– Не сердись, милая, – ласково посмотрел старик на угрюмо разглядывающую линию горизонта, злую бабищу, – будет, всё тебе будет.
– Пришёл таки, – удивлённо ухмыльнулась "Трындычиха" увидав ранним утром неспешно бредущего к "картинной галерее" старика, – а чего это ты без ничего? – вопросила намекая на отсутствие мольберта и холщовой сумки, – ты что, передумал?
– А чего тут думать? Бежать, бежать надо! – тихо рассмеялся в ответ старик, – не бесись, всё готово, – успокоил протягивая спрятанный в газету карандашный рисунок.
– Это невозможно! – задыхаясь как от удавки еле выдавила из себя Надежда Николаевна.
Опустившись, сев на скамейку не в силах стоять на подкашивающихся от благоговейного ужаса ногах, самопожравшая свою жизнь женская особь выпучив глаза смотрела на "СВОЙ" графический портрет. На филигранно исполненном рисунке одетая в национальное свадебное платье молодая восточная красавица, с горной вершины, мечтательно, смотрела куда-то в туманную даль.
– А я ведь, замуж, так и не вышла, погиб он, – всхлипнула вытирая слёзы женщина, – там, в Афганистане. А я, так и не смогла, так и не смогла это пережить. Со всеми родственниками разругалась и из Ичкерии уехала. Ох, Боже Всевышний, в кого же я превратилась?!
– Стой! – подхватилась она вслед уходящему старику, – вот, всё что есть, – засунула в нагрудной карман заношенной рубахи смятый денежный комок, – и не спорь со мной! – угрожающе потрясла кулаком перед носом молчащего, улыбающегося заросшего серо-седыми космами мужика. Развернулась и как забирая гвозди зашагала прочь, не вытирая слёзы скупо текущие по измождённому годами лицу.
