Константин Степанович Собко
Хранители памяти
– Тысячу лет? Это, как ты сам понимаешь, из области фантастики.
Игорь тяжело вздохнул и стал спускаться вниз.
*
Большую часть оставшегося до полуночи времени Всеслав потратил, безо всякой цели бродя по квартире, машинально то включая, то выключая свет, то взбегая по лестнице в спальню, то медленно спускаясь в гостиную. Затем он сел у окна, глядя на ночные огни спящей Анапы, и стал размышлять о том, что тяжёлые физические нагрузки кого угодно могут довести до нервного срыва. К тому же, если регулярно допоздна рисовать гуманоидов, в конце концов запросто можно оказаться в печально известном заведении – в психушке. К сожалению, все его попытки привести нервную систему в состояние покоя закончились неудачей – настроение окончательно испортилось. Он не смог убедить себя в том, что, идя по жизни, нужно руководствоваться наставлением: «Не верь глазам и ушам своим».
С досадой и неохотой за полчаса до полуночи он вымылся в ванне, побрился, надел свежее бельё, белоснежную рубашку, галстук, дорогой выходной костюм, достал из коробки новые лакированные туфли. Посмотрев в зеркало, сказал:
– Выгляжу конкретно как дурак полуночник. Придёт этот чёртов Гросс или не придёт? Такой сумбур в голове…
За десять минут до полуночи, чувствуя себя просто отвратительно, он рухнул на диван, положил ноги на столик и, открыв наугад подшивку комиксов, упёрся взглядом в дуло револьвера, направленного угрюмым гангстером ему в лицо.
– Чур меня, чур, – пробормотал Всеслав и, со злостью плюнув на палец, стал быстро перелистывать страницы.
Глава вторая
Запрещающий знак
Яркий вертикальный луч вспыхнул рядом с аквариумом ровно в полночь. В потоке света замельтешила мишура, затем появился легат Гросс. На нём был мундир, похожий на те форменные мундиры, которые много лет назад носили российские царские сановники.
– Здравствуйте, Всеслав Алексеевич Шадрин! – громко произнёс легат, изобразив на лице бурю восторга. – Мы ждём вас! Генератор уже включён!
Сердце Всеслава заныло от нахлынувшей тоски. Подшивка комиксов выскользнула из рук и упала на пол.
«Держаться, держаться!» – подумал Всеслав. Затем, поднявшись с дивана, откашлялся и бодрым голосом громко сказал:
– Прекрасно! Я готов! Что я должен делать? Войти в луч света?
– Поднимитесь, пожалуйста, на крышу дома, – ответил легат. – Там вас ждут кауберы. Это посыльные.
Легат исчез. Луч погас. Шаткая вера Всеслава в то, что инопланетяне – плод его уставшего воображения, разрушилась в один миг.
– Талантливый мим всё-таки существует. Дай бог выбраться невредимым из этой «весёлой» истории, – пробормотал Всеслав, нагнулся, намереваясь поднять подшивку, и почувствовал дрожь в коленях. Досадуя, бросил комиксы на диван и бодрой походкой пошёл из своей квартиры в неизвестность.
В коридоре Всеслав попытался насвистеть «Марсельезу», но пару раз сфальшивил, в чём был повинен жучок, который полз по его шее и щекотал кожу. Замолчав, Всеслав придавил насекомое пальцем и почувствовал, что под подушечкой шевелилось вовсе не хилое создание с хитиновым панцирем и тонкими ломкими крылышками, а некто сильный, как ружейная пружина, и твёрдый, как металл. Удивляясь, он поднёс энергично сопротивлявшегося малыша к коридорному плафону освещения. И увидел, что это был персонаж из его снов – перламутровый летающий робот!
То, что эти жуки играли важную роль в военных операциях инопланетян, Всеслав понял давно. Но с какой целью этот разведчик ползал по нему? Его держали под контролем? Но зачем? Для защиты? Скорее всего, да. Вряд ли к нему относились с недоверием. С какой стати инопланетяне должны были в чём-то сомневаться? Судя по ситуации и соотношению сил, Всеслав надёжно сидел у них под колпаком и мало чем отличался от лягушки, подготовленной к трепанации.
Засунув инопланетного разведчика в нагрудный карман, Всеслав пошёл дальше.
Выйдя на служебную лестницу, он посмотрел на подоконник. Освещённое Луной соцветие камелии излучало тревожный буро-красный цвет и напоминало запрещающий сигнал светофора.
– Ты того… не накаркай, – пробурчал Всеслав.
Перепробовав несколько ключей, он открыл дверь и вышел на крышу.
Там он ожидал увидеть разведывательную капсулу, чёрный истребитель или что-нибудь более внушительное. Но увидел аппарат, внешний вид которого вызвал удивление и разочарование: почти прозрачный НЛО, напоминавший огромного кальмара. Эта не внушающая доверия конструкция, размером с микроавтобус, висела в воздухе, освещая влажную поверхность крыши бледно-голубым светом.
«Впервые вижу такую технику, – подумал Всеслав. – Значит, Учителя изобрели что-то новое. Хотя, вполне реально, они сняли с консервации аппарат, которому долгое время не могли найти применение».
Рядом с «кальмаром» стояли два пришельца в чёрных комбинезонах. Опытным глазом Всеслав определил, что рост каждого из них был под три метра. К тому же мускулатуре этих гигантов можно было позавидовать. С такими громоздкими «супертяжами» ему не доводилось встречаться ни в клетке, ни на ринге, ни на татами. И слава богу!
Над городом гулял насыщенный йодом ветер. Серые тучи разошлись. Сквозь светлую тонкую дымку с неба смотрело жёлтое лицо Луны. Сегодня оно напоминало оскалившийся в улыбке череп.
– Привет! – обратился Всеслав к инопланетянам. – Я – Всеслав Шадрин! Или, если угодно, номинально адмирал Эстабат!
Гиганты молча рассматривали Всеслава. На их лицах явно просматривалось выражение крайнего удивления.
«Я знаю, что одет не по уставу, – с раздражением подумал Всеслав. – Знаю, что цвет формы адмирала – белый, но у меня нет белого костюма, и никогда не было. Я всегда считал белый цвет крайне непрактичным».
Одёрнув полы пиджака, он сказал:
– Эй, парни! Так мы летим или торчим? Лично у меня нет ни малейшего желания играть посреди ночи в «пучеглазики-гляделки». Я хочу как можно быстрее покончить с этим делом, вернуться домой и «зализать раны».
Гиганты молча приложили к груди огромные кулаки и поклонились. Затем один из них открыл прозрачную дверь «кальмара».
Всеслав уселся в одно из кресел второго ряда. Запах, витавший в салоне, неожиданно вызвал в нём вспышку грусти, но это состояние длилось всего мгновение.
Инопланетяне сели впереди, двери закрылись. Уличные звуки исчезли. Крыша гостиницы уплыла вниз и пропала из вида. Под ними горели огни ночной Анапы. Издавая слабое монотонное жужжание, «кальмар» стал разворачиваться в сторону Чёрного моря.
«Всё соответствует сновидениям: я знаю, что при таком звуке на нижней полосе шкалы скорости горят две точки. Слабая тяга позволяет производить маневрирование в ангаре, не более того», – подумал Всеслав.
Прозрачный аппарат плавно поднялся вверх и тут огни города в мгновение ока умчались назад. Услышав шипение, Всеслав понял, что пилот резко «надавил на газ».
В течение нескольких минут Всеслав прислушивался к своим ощущениям. Складывалось впечатление, будто он находился в кабине тренажёра, стоявшего в учебном зале. Не ощущались покачивания. Не закладывало уши. Не было чувства, будто на грудь, мешая дышать, уселась та знаменитая тяжёлая горилла, которая докучала в начале полёта всем космонавтам и астронавтам. И кресло не трясло так, будто под ним находилась и работала камнедробильная установка.
«Мы летим? – подумал Всеслав. – Не очень-то впечатляет. Я думал, что реальные ощущения будут круче, чем в мчащемся болиде».
Конечно же, он не нуждался в сотрясении внутренностей. И ему вовсе не хотелось сидеть с перекошенным от непомерной перегрузки лицом и задыхаться от навалившейся на грудь тяжести. Тем не менее, впечатлений явно не хватало. Надеясь хоть как-то «подсластить» абсолютно «постный» выход в космос, он уткнулся лбом в прозрачный купол, надеясь увидеть внизу ходовые огни танкера или сухогруза, чтобы с их помощью выяснить высоту и скорость полёта. Убедившись, что под «кальмаром» царил сплошной мрак, он разочарованно вздохнул и откинулся на спинку кресла.
Шум работы двигателя походил на тихое шипение системы вентиляции компьютера. По салону гулял, обдувая лицо, поток свежего воздуха. Вскоре за бортом вспыхнул яркий свет.
«Заработала наружная плазменная защита «кальмара», –
подумал Всеслав. – Это означает, что силовой агрегат приступил к экстренному набору высоты».
Затем, когда яркость света ослабла, он понял, что они вошли в верхний разрежённый слой – термосферу, и плазменная защита из-за отсутствия сопротивления воздуха уменьшилась процентов на семьдесят. Он посмотрел за борт и убедился, что не ошибся: «кальмар» находился на большой высоте, на что указывал крутой изгиб горизонта, подсвеченный солнцем. Вот-вот гравитация Земли должна была уступить место невесомости. Он знал, что так называемая космическая болезнь – отвратительная штука, от которой никто не был застрахован. На астронавта Джейка Гарна – военного лётчика, привычного к перегрузкам, невесомость подействовала так удручающе, что всерьёз встал вопрос: сможет ли он пережить период адаптации? Джейк всё-таки выдержал испытание, тем не менее, позже в НАСА появилась шуточная единица измерения тяжких мук – один гарн.
«К сожалению, и мой организм запросто может в ближайшее время «гарнуть», – подумал Всеслав. – Хорошо, что мой желудок пуст, как водосточная труба, иначе у кауберов мог бы появиться шанс увидеть, чем я подкрепился перед дальней дорогой… Но это лишь предположение. Надеюсь, я перенесу встречу с невесомостью как истинный незыблемый российский десантник».
Время шло, подсвеченный солнцем изгиб горизонта стремительно удалялся, но ничего похожего на состояние невесомости так и не наступило.
Вдруг Всеслав чётко услышал лай собаки, а затем недовольное кряхтение ребёнка и тихий голос женщины:
– Вот твоя соска. Спи, малыш. Всё хорошо.
Оторопев, Всеслав перенёс взгляд внутрь салона. Перед ним возвышались огромные спины двух «штангистов», в просвете между ними светились значки на панели приборов. Он вдруг осознал, что инопланетный корабль на огромной скорости уносил его от людей, от шума дождя, от щебета воробьёв и городской суеты – от всего, к чему он привык, в невероятно холодный безмолвный космос. И уже нельзя было сказать: «Эй, парни, вообще-то я погорячился. Верните меня домой». Его оптимизм резко иссяк, по спине пробежал мороз.
«Держаться, держаться!» – подумал Всеслав.
Во время боёв на ринге ему много раз наносили внушительные удары в голову и довольно часто пытались «срезать» ударами в область печени. И каждый раз именно при помощи этой мысленной команды он выходил из критических состояний. Нужно было держаться и в этой сложной ситуации, не позволяя сердцу холодеть от одиночества и безысходности.
Всеслав заёрзал в кресле. Один из кауберов обернулся, внимательно посмотрел на него, потом подал ему бутылочку тёмного цвета объёмом примерно в треть литра и сказал густым басом:
– Мы понимаем, адмирал, вы отвыкли. Выпейте.
Жидкость была вязкой, вкус напоминал экстракт болотного багульника и полыни. Его желудок слегка дёрнулся, предупреждая, что инопланетное угощение пришлось не ко двору. А затем по телу быстро разлилось тепло. Пришли чувства уюта и покоя.
Убедившись, что на лице Всеслава появилось выражение счастливой безмятежности, каубер одобрительно кивнул головой и отвернулся.
Перламутровый жучок выбрался из нагрудного кармана пиджака и улетел на панель приборов. Проследив за его полётом, Всеслав вдруг увидел над головами кауберов Луну – большой светлый шар с тёмными пятнами. Попутчица Земли была как на ладони! Это зрелище так потрясло Всеслава, что он на время забыл и о кауберах, и о «кальмаре», который был способен без тряски, шума и дыма проникать в космос, и о чудовище-генераторе, который уже включили «гостеприимные» инопланетяне.
Вдруг в салоне прозвучала короткая фраза, состоящая из
посвистываний, щёлканий языком и напевных мелодичных звуков. Сердце встрепенулось. Всеслав понял, что кто-то произнёс несколько слов на языке элонгов. Пилот ответил, затем посмотрел за борт. К «кальмару» быстро приближалось несколько ярко-белых точек. Логично было предположить, что это летел эскорт, а в содержании переговоров была упомянута персона Всеслава.
Яркие точки увеличились до размера больших шаров, сбросили скорость, и полетели следом за «кальмаром».
Наконец прозрачный аппарат подлетел к Луне настолько близко, что уже легко можно было рассмотреть кратеры, горные пики и трещины, а затем стремительно спикировал к поверхности спутника.
«Под нами кратер Шиккард, – подумал Всеслав, глядя на быстро увеличивающуюся чашеобразную «оспину». – По-моему, мы пикируем слишком залихватски: никогда прежде я не перемещался с такой чудовищной скоростью. Может быть, пора притормаживать?»
Пилот вывел аппарат из крутого пике над Морем Влажности. Они полетели над освещённой солнцем поверхностью в сторону Моря Спокойствия и Моря Кризисов, затем под ними проплыли кратеры Эндимион и Клеомед.
«Кальмар» держал курс на северо-восток к кромке освещённой поверхности спутника. Всеслав подумал, что, скорее всего, корабль пришельцев находился на обратной стороне Луны в недоступном для наблюдений с Земли холодном тёмном мире.
Вскоре солнце ушло за горизонт, «кальмар» погрузился в непроглядную тьму.
Несмотря на протесты желудка, Всеслав допил жидкость и пришёл к выводу, что она прекрасно подавляла отрицательные эмоции. Сознание не было замутнено, он по-прежнему чётко осознавал, в какой находился ситуации. Но теперь у него не было чувства паники. На сердце было светло и легко, словно он летел в гости к старым добрым приятелям, к которым относился с абсолютным доверием.
Неожиданно появилось множество огней. Если это был инопланетный корабль, то он представлял собой громоздкую конструкцию огромного размера. Под «кальмаром» мерцала разноцветными сполохами уходящая вдаль поверхность. Повсюду, куда ни глянь, вздымались массивные светлые башни, арки, сложные консольные конструкции.
Вдруг поверхность под ними распахнулась и «кальмар» стал опускаться в просторную шахту. Над куполом и под днищем стали то появляться, то исчезать горизонтальные переборки. Послышалось громкое шипение. Всеслав понял, что оказался внутри многоступенчатой шлюзовой камеры инопланетного монстра.
Наконец «кальмар» встал на палубу. Двери с шелестом открылись, затем наступила тишина.
Всеслав вышел и осторожно вдохнул. Он полагал, что, оказавшись в замкнутом пространстве, которое нельзя было проветрить в условиях космоса, окунётся в удушливую среду, заполненную запахами кухонь, прачечных, технических и бытовых помещений. Но он ошибся. Воздух базы был свежим и чистым, напоминал воздух горных кавказских курортов.
Он находился в просторном ангаре рядом с несколькими десятками аппаратов. В длинном ряду стояли НЛО, одни из которых походили на треугольники с серебристыми ячеистыми бортами, другие – на большие ярко раскрашенные сигары.
«Я видел эти аппараты в детских снах! – подумал Всеслав. – Я даже придумал им название – прогулочные ладьи. В них путешествовали на высоте птичьего полёта элонги и кудрявые существа, похожие на эльфов».
Он перевёл взгляд и увидел в глубине ангара несколько чёрных истребителей. Коротко, как вспышка, в душе возникло такое чувство, будто он после долгого отсутствия вернулся домой.
«Я помню! – подумал Всеслав и улыбнулся. – Я умею управлять этими мощными боевыми машинами! Знаю, как это делается! Могу совершить и разведывательный полёт, и боевой!»
Всеслав не заметил, как рядом с ним оказался Гросс. Легат действительно был высоким и походил на астеника. Даже раззолоченный мундир не делал его шире в плечах.
– Здравствуйте, Всеслав Алексеевич Шадрин! – заговорил легат, изобразив на лице бурю восторга. – Мы, представители звёздного содружества Энготур, рады приветствовать вас на борту ударной базы «Чотос»!
– Привет, Гросс, – кивнув, ответил Всеслав.
– Мы отдаём должное вашему мужеству и дисциплинированности.
– Если я что-то пообещал, значит, обязательно сдержу слово, даже в ущерб себе.
– Вам не будет причинён ущерб.
– Рад это слышать.
– Представители комиссия Особого Совета поручили мне сопровождать вас. Пожалуйста, прошу, идёмте.
– Нет проблем. Пошли, – согласился Всеслав.
Он направился вслед за Гроссом к открытой в глубине ангара двери.
Попав в длинный коридор, Всеслав испытал чувство дежа-вю. Он знал, как выглядел тот зал, в сторону которого они шли! И знал, где в том зале находился лифт!
– Нам сюда, – проговорил Гросс, указав в противоположную от лифта сторону.
Они пересекли зал, и пошли ещё по одному коридору, по обе стороны которого было множество дверей. Скорее всего, это была казарма. Однако на этот раз Всеслав не испытал никаких эмоций: из глубины памяти не всплыли сюжеты снов, не появилось дежа-вю. Это могло означать одно: Эстабат никогда не входил в помещения, предназначенные для отдыха личного состава.
В одном из залов они подошли к длинной веренице стоявших впритык цилиндров ярко-синего цвета. Гросс указал на один из них.
– Прошу сюда, пожалуйста. Вы должны принять душ, – сказал он. – Берегите глаза. Нажав на кнопку… вот на эту…
– Разберусь, не маленький.
– Глаза лучше всего закрыть. Это продлится недолго. Я успею вернуться.
– Принять душ, принять душ, – пробурчал Всеслав, глядя в спину удалявшегося легата. Затем, расстёгивая браслет, посмотрел на циферблат. Было двадцать семь минут первого. Всего около часа с небольшим назад Всеслав вымылся в ванне, вылив в воду флакон шампуня.
Инопланетная процедура, целью которой, безусловно, была дезинфекция и, вполне возможно, дезинсекция, действительно длилась недолго. Сначала на Всеслава обильно полился ароматный пенный раствор, затем словно из ведра хлынул поток воды.
«Интересно, где инопланетяне заправились водой? – отплёвываясь, подумал Всеслав. – Предположить можно всё, что угодно. Возможно, вода родом с ледяного шара – спутника Юпитера Европы или со спутника Урана Миранды».
Ещё он успел подсчитать в уме, что, преодолев за двадцать минут порядка трёхсот восьмидесяти тысяч километров, «кальмар» за минуту пролетал примерно девятнадцать тысяч километров. Именно за минуту! Всеслав не стал напрягать извилины, чтобы подсчитывать, как далеко смог бы улететь «кальмар» за один час, потому что во время полёта ему не удалось увидеть прикрытую широкими спинами кауберов шкалу скорости на панели приборов, то есть он не знал в максимальном, крейсерском или всего лишь прогулочном режиме летел инопланетный аппарат.
После того, как его обдул поток горячего воздуха, благоухая, Всеслав выглянул наружу. Рядом с его костюмом лежал белоснежный комбинезон, рядом с туфлями стояли белые мокасины.
«И зачем, спрашивается, – с досадой подумал Всеслав, – я потратил дома полчаса напряжённого творческого труда, создавая себе имидж преуспевающего бизнесмена? Вполне можно было бы прилететь на Луну в толстовке, джинсах и домашних тапочках. Кстати, Гросс должен был более ответственно подойти к порученному ему делу и заранее предупредить обо всех нюансах, а не смотреть на меня, как овца на волка и мямлить слова. Да, во время первой встречи он определённо выглядел крайне подавленным. Впрочем, и сейчас он не очень жизнерадостный, хотя изредка вполне живописно изображает восторг».
– Это ваш комбинезон, – сказал Гросс.
– Допустим.
– Помочь вам одеться?
– Нет! Благодарю, я как-нибудь сам…
Всеслав, проворно натянул на себя приятно пахнущую одежду. На ощупь она была удивительно эластичной и мягкой. На предплечьях красовались замысловатые красные узоры.
– Это вензеля Эстабата, – пояснил Гросс. – Мы пошили этот комбинезон прежде, чем вышли на прямой контакт с вами, то есть забежали вперёд, как у вас говорят, получив краткую информацию от микрига-разведчика. Теперь мы знаем, что опознавательными вензелями можно было пренебречь, потому что вас даже в рубище узнают.
– Не понял, о чём речь, – сказал Всеслав, успев отметить, что комбинезон пришёлся ему впору.
– Извините, что не уделил должного внимания этой теме во время нашего предыдущего разговора. Созданием внешности руководит этон…
– Ну.
– Иногда этон копирует лицо предшественника, – продолжил Гросс. – У адмирала Эстабата и у вас, как вы, наверно, уже поняли…
– Понял: мы похожи.
– Есть другое слово.
– Какое?
– Идентичность.
– Ну, если дело дошло до упражнений в словесности, добавлю, что есть ещё одно слово – тождественность – полное совпадение.
– Да, вы правы.
– Что, неужели полное совпадение?
– Да, Всеслав Алексеевич.
– Ну что же, я польщён. Кстати, теперь всё встало на свои места – я понял, почему посыльные кауберы впали на крыше в ступор, то есть, почему произошла заминка. Удивление вызвало не моё «обмундирование», а моё лицо. Конечно, нажать на клавишу «копировать» намного проще, чем ваять что-то новое с молотком, шпунтами, троянками и скарпелями в руках, – ответил Всеслав, надеясь, что легат должным образом отреагирует на его шутку. Но, похоже, Гросс не настолько хорошо изучил мир людей, чтобы разбираться в названиях инструментов скульпторов. Легат даже не улыбнулся, с сосредоточенным видом наблюдая за тем, как Всеслав пытался найти на комбинезоне пуговицы или молнию.
– Надеюсь, я правильно предполагаю, что это… – заговорил Всеслав, разворачивая чёрный лоскут ткани.
– Это элемент военного обмундирования – шейный платок. Чёрные платки имеют право носить генералы и, конечно же, адмирал.
– Да, я не ошибся. Но Эстабат, насколько я знаю, часто пренебрегал платком.
– Он мог себе это позволить.
– Значит, и я могу, – сказал Всеслав и отложил платок в сторону.
– Не имею права возражать. Пожалуйста, идёмте, генератор работает в заданном режиме.
– Пошли, – хмурясь, согласился Всеслав.
Идти пришлось долго. За одним из многочисленных поворотов они остановились перед высокой дверью. На её коричневой полированной поверхности светились символы. Два каубера в чёрной форме стояли по стойке смирно и смотрели в пространство перед собой. Гросс приложил к тёмной поверхности руку, дверь с лёгким шипением ушла в переборку.
Всеслав пошёл вперёд по узкому проходу, рассматривая зал, устроенный по принципу амфитеатра. Небольшая площадка в центре была освещена, как ринг, десятками мощных софитов. Всё остальное пространство было заполнено многоликой массой существ, смотревших на человека с планеты Земля с нескрываемым любопытством.
«Бог ты мой! – подумал Всеслав. – Знакомые лица! Тут и пилоты, и генералы, и вожди! И они выглядят так, будто для них тридцать лет – один день. Вот это сюрприз!»
Вслед за Гроссом он вышел на освещённую площадку и остановился. Со всех сторон послышались перешёптывания и сдержанные возгласы удивления. А затем произошло то, чего Всеслав никак не ожидал: инопланетяне встали. На него, приложив сжатые кулаки к груди, с восторгом смотрели элонги и кауберы, кудрявые светловолосые существа, похожие на эльфов, бледно-голубые малыши с красивыми кукольными лицами, сухощавые старики и старушки в балахонах, стройные, кофейного цвета лысые гуманоиды с фосфоресцирующими глазами. Разумеется, они встали, ошибочно приняв Всеслава за своего бывшего военачальника Эстабата. Это было трогательное зрелище, и оно произвело на Всеслава неизгладимое впечатление.
– Привет, привет. Рад видеть вас не во сне, а наяву, – пробормотал он.
Гросс повернулся к небольшой, отдельно стоящей разноликой группе и заговорил на языке элонгов. Всеслав понял, что тот обращался к комиссии. Вскоре высокопоставленные гуманоиды что-то ему ответили.
– Представители комиссии Особого Совета приняли окончательное решение, – обратившись к Всеславу, торжественным голосом произнёс Гросс. – Процедура разблокировки памяти адмирала Эстабата одобрена! Мы готовы приступить!
– Прекрасно, – пробурчал Всеслав.
Из-под пола медленно поднялся массивный агрегат, похожий на огромную настольную лампу. Два каубера в длинных белых балахонах хотели взять Всеслава под руки, но он без их помощи уселся в кресло у основания генератора. В том, что это был тот самый пресловутый аппарат, Всеслав уже не сомневался.
Свет в амфитеатре притушили, оставив освещёнными площадку и громоздкий агрегат. Инстинкт самосохранения вдруг попытался прорваться сквозь чувства покоя и умиротворения: в душе Всеслава всколыхнулось что-то, отдалённо походившее на беспокойство. Но уже было поздно что-либо предпринимать. Раздался сухой щелчок, в глаза ударил яркий голубой свет, а затем Всеславу показалось, будто он падает в глубокую пропасть.
*
Ощущения, появившиеся у Эстабата, можно было сравнить с медленным подъёмом из толщи воды. Сначала в кромешной тьме появился слабый свет, затем стали появляться отдельные размытые светлые пятна. Вскоре пятна сложились в неясные контуры, которые постепенно просветлели и приобрели резкость.
Эстабат увидел перед собой легата Гросса.
«Наконец-то я получил телесную оболочку, – подумал адмирал. – Золтан так тщательно готовился к встрече, что заставил меня изнывать от нетерпения. Впрочем, он всегда и во всём проявлял выдержку, в отличие от меня… Достаточно ли хорошо я продумал, как должен вести себя тот, кто только что вернулся из призрачного мира? Главное – не спешить. Ошибок быть не должно».
– Цебс? – медленно проговорил адмирал, с трудом ворочая непослушным языком. – Это ты?
– Хорошо! – воскликнул легат. – Говори, дядя, говори! Я не Цебс, а его сын Гросс!
– Гросс? Да, уже вижу, кто ты. До сих пор продолжаешь кривляться?
Легат, покраснев, ответил:
– Я волнуюсь, дядя. А когда я волнуюсь…
– А ты не волнуйся. Что я здесь делаю? Напомни, я забыл.
– Нам очень жаль, дядя, что ты погиб в бою тридцать лет назад.
– Тридцать? Понимаю… Кресло генератора?
– Да, дядя.
– Где мы? Это база, флагман, дворец?
– Это база «Чотос». В зале находятся представители звёздного содружества.
– Почему темно? Прибавьте свет! – приказал Эстабат. – Я хочу увидеть всех присутствующих!
Потолок зала просветлел, затем ярко засиял. Представители наций стояли, глядя на бывшего Главного Координатора армии и легендарного героя.
«Я вернулся! – подумал Эстабат, кивая генералам и вождям. – Если предатели находятся здесь, они должны дрогнуть, опасаясь расплаты. Кто в панике? Фритт прячет глаза. Тапт покрылся красными пятнами. И тот, и другой снобы и брюзги, ни разу не участвовали в сражениях. Я никогда не был с ними дружен… Гросс излишне взволнован. Впрочем, Гросс и в детстве часто проявлял нервозность».
Остановив взгляд на одном из присутствующих, адмирал подумал: «Очень ответственный момент. Сфальшивить нельзя».
– Золтан? – произнёс он.
– Да, это я, адмирал.
Чрезвычайный легат Золтан подошёл к генератору.
– Приветствую тебя, учитель! – медленно произнёс Эстабат. – Рад встрече.
– Я тоже рад, адмирал.
– Ты входишь в состав комиссии?
– Я возглавляю экспедицию, – ответил Золтан. – Приказ императора, особые полномочия.
– Мои родители… – проговорил адмирал. – Они живы?
– Да, конечно, живы, – ответил Золтан.
– Где Вивьева и Строби?
– Вивьева погибла. Я сожалею. Твой сын Стратилион жив и является Главным Координатором армии.
– Мой сын – Главный Координатор? Похвально. Он здесь?
– Нет. Он выполняет задание императора. Защита звёздного содружества прежде всего.
– Я тоже так считаю. Надеюсь, я погиб достойно?
– Да, адмирал.
– Почему погибла Вивьева? Как это случилось? Хотя, подожди. Я начинаю вспоминать.
Эстабат опустил голову и замолчал. Наступила напряжённая тишина.
– Дым и выстрелы, – наконец сказал он.
– Да, адмирал.
– Шлюзовая палуба… Моя яхта «Клеония».
– Да.
– Мы совершали перелёт от Элонга к Ахав. Я не взял базу сопровождения, посчитав перелёт безопасным. К тому же, штурмовики семьсот первой дивизии давно не были дома. Я разрешил им отдыхать до особого распоряжения. Всё верно?
– Да, – ответил Золтан.
Эстабат вздохнул и сказал:
– Я вспомнил. Тяжело возвращаться к этому событию, но, если необходимо…
Кемн терпеливо ждал.
– Генератор усовершенствовали? – спросил Эстабат. – Удалось увеличить время от щелчка до наступления критической полосы?
– Нет, к сожалению. Попытки улучшить модель не увенчались успехом. С наступлением критической полосы твоя память начнёт распадаться.
– Плохо! Кто я в этой жизни? Надеюсь, я имею внушительный вес в обществе?
Золтан перевёл взгляд на Гросса. Тот заговорил скороговоркой, словно произносил заученную речь:
– Ты, дядя, житель планеты Земля Всеслав Алексеевич Шадрин. Так называемый человек. Семь миллиардов так называемых людей находятся на первой ступени развития. За время наблюдения за Шадриным в течение так называемых шести земных суток мы выяснили, что он ведёт замкнутую, однообразную жизнь. Здоров, по параметрам соответствует штурмовику, но, пожалуй, скоро деградирует, так как не даёт мышцам нагрузку, предпочитая отлёживаться. Судя по количеству залов и качеству меблировки апартаментов, сильно стеснён в средствах. Примитивное существование, ничем не примечательная личность…
– Вот как? – нахмурившись, спросил Эстабат. – Ничем не примечательная? Твой отец погиб, сражаясь у туманности Синий Цветок, когда тебе было около пяти лет. Кто тебя воспитывал, Гросс?
– Дядя Фрадий, – ответил Гросс, покрывшись красными пятнами. – Принц Фрадий.
– Мой двоюродный брат созерцатель Фрадий? Он всегда был мягок и отчуждён. Никогда не был категоричен в своих суждениях. Или я что-то путаю?
– Он добр и мягок, – пряча глаза, ответил Гросс.
– Тогда кто научил тебя быть пренебрежительным?!
Гросс стушевался, а адмирал перевёл взгляд на Золтана и спросил:
– Всеслав Шадрин стеснён в средствах?
– Да, – ответил кемн. – К такому выводу пришли аналитики.
– Хранитель моей памяти ни в чём не должен быть ущемлён! Приложите все усилия, Золтан! Отправьте на его планету взвод разведчиков! Пусть разберутся с их средствами взаиморасчётов!
– Три группы кемнов уже работают на Земле.
– Земля? Где это? Какие координаты?
– Двенадцатый регион, восьмой сектор, сто двадцать пятая точка, – ответил кемн. – Планетарная система. Третья планета от звезды МЛТ – 23103 – Солнца.
– Не помню, чтобы когда-либо направлял «Таларти» в этот регион.
– Всё верно, адмирал. Прежде здесь не были ни экспедиционные, ни торговые транспорты содружества.
– Двенадцатый регион, Солнце… Меня нашёл зонд?
– Да. Мы находились в глубоком рейде в десятом регионе. Относительно близкое расстояние до Земли позволило нам принять чёткий ответ на запрос.
– В глубоком рейде… Значит, дальняя связь с Элонгом не установлена?
– Пока не установлена. Идёт подключение к глобальной сети двух зондов – рабочего и резервного, которые отныне будут находиться в этой планетарной системе. Полное соединение произойдёт через тридцать часов.
Адмирал кивнул головой и спросил:
– Где находится мой сын?
