Константин Сазонов
Знаки
Мы будем вместе навсегда,
А помнишь, были времена,
Жила великая страна,
И было счастье и покой,
И небо трогали рукой,
И небо трогали рукой,
Мы верили в грядущий путь,
Что горы можем мы свернуть,
Что мы построим новый дом,
И будет всё прекрасно в нём,
Когда мы здесь построим новый дом…
А там всё было, как во сне
В Чечне, на первой той войне,
Что через нас с тобой прошла.
Аргун, Шатой и Ханкала.
Война сквозь нас с тобой прошла!
Давай поднимем, старина,
И выпьем наш бокал до дна
За всех ушедших и живых,
За всех любимых и родных,
За всех от нас ушедших и живых…
Написано летом 2019-го после поездки в Дагестан и Чечню.
____________________________________
Опять не спится зимними ночами.
Как будто бы, мне не хватает дня…
Бог или Дьявол мучают меня,
А я бумагу мучаю стихами.
И люди ведь – не ангелы, не черти,
Устали ждать, надеяться и лгать.
Мне никогда, наверно, не узнать
Что ждут они от жизни и от смерти.
И вот не сплю я длинной тихой ночью.
И кажется, пусть он и по плечу,
Напрасен труд… И вроде бы хочу,
Но не могу
Порвать
Бумагу
В клочья.
2019 г.
___________________________________________
И если ты уже не труп,
Но если ты ещё не пьян,
Ты приезжай на Итуруп,
На Кунашир, на Шикотан.
Бери билет на самолёт
С Москвы на Южно-Сахалинск.
Там – в порт Корса́ков, теплоход,
И утром – в гавани Курильск.
А рыбы в море – завались!
Чавы́ча, ке́та и сима́.
Морских ежей отведай слизь,
Но только не сойди с ума –
Вареных крабов на шоссе
Тут как картошку продают.
Сгоняй на озеро Буссе,
Там свежих устриц подают.
Попробуй устриц на Буссе
Но не под водку, а под брют.
Ползи скорее на вулкан,
Где фумарольные поля.
Где удушающий туман,
И под тобой гудит земля.
Здесь пахнет серой – значит тут
Наверно есть ворота в ад.
А черти нас сидят и ждут,
Над сковородками пыхтят.
А черти в преисподней ждут
И сигаретками пыхтят.
А по камням бежит река
И сверху бьёт живой водой.
Вставай под струи кипятка,
Ты будешь вечно молодой.
Лечебной грязью обернись –
Она спасёт от старых ран,
И напоследок окунись
В великий Тихий океан.
И на прощанье окунись
В великий Тихий океан.
И где-то жив последний айн,
Он выжил вопреки всему.
Седой шаман, хранитель тайн,
Что недоступны никому.
И он тебе откроет мир,
Который нам Богами дан.
Ты приезжай на Кунашир,
На Итуруп, на Шикотан.
Ты приезжай на Кунашир,
На Итуруп, на Шикотан.
Летом 2019-го года на своё 50-летие я себе подарил замечательную поездку на Сахалин и Курильские острова, песня – практически путеводитель по тем местам.
Айны – это коренные жители Курил, которые были порабощены японцами. Некоторые из них ассимилировались с завоевателями, других истребили. В музее на острове Кунашир есть их фотографии конца 19-го века. Удивительно, что они были совсем не похожи на азиатов – европейские черты лица, высокий рост, огромные бороды. До сих пор не известно, каким образом они попали на острова. Есть предположение, что это потомки переселенцев из Америки, а их предки были индейцами.
___________________________________________
Пустой Нахимовский проспект.
Сырой асфальт в волшебных блёстках.
Чуть раздражает жёлтый свет
На бесконечных перекрёстках.
Я еду по ночной Москве,
Сияет город новогодний.
Наброски песен в голове
И недописанных гармоний.
Играет медленный фокстрот,
Урчит мотор, как кот довольный.
Очередной закончен год,
И вспоминаются невольно:
Париж, Брюссель и Амстердам,
Южнокурильские вулканы.
И озеро Кезеной-Ам
В горах Чечни и Дагестана…
На лобовое валит снег.
Всего в каком-то получасе
Мой самый главный человек
И моё маленькое счастье.
На самом краешке зимы,
За снегом белым и усталым,
Там, где Крылатские холмы
Застыли над гребным каналом.
Она живёт, одна уже
В обычной маленькой квартире.
На двадцать первом этаже
В придуманном каком-то мире.
В том, где уходят корабли
Под парусами в океаны,
Подальше от большой Земли
В свои неведомые страны.
Изгиб Рублёвского шоссе.
Газ до отказа в повороте.
Я как на взлётной полосе,
И я, как самолёт на взлёте.
А после – уж не помню, где –
Обрывки памяти, фрагменты…
Инспектор из ГИБДД:
– Водитель, Ваши документы!
Февраль 2020
___________________________________________
Мы очень любим наш прекрасный дельфинарий,
Мы тут практически с рождения живём,
Здесь не бывает ни терактов, ни аварий,
Всем очень весело и беззаботно в нём.
Ведь в дельфинарии всегда
Благоприятная среда,
И тридцать градусов вода
Без отравы.
И хоть дельфин ты, хоть тюлень,
Здесь кормят все кому не лень
Свежей рыбой каждый день
На халяву!
Он был выносливый, сноровистый и ловкий,
Как мы, из вида черноморских афалин,
Великолепно поддавался дрессировке.
Он был послушным. В общем, правильный дельфин.
Мы выступали в лучшем шоу на планете,
Крутили сальто мы с улыбкой на лице.
И были счастливы, когда смеялись дети
И аплодировала публика в конце.
А в дельфинарии всегда
Благоприятная среда,
И тридцать градусов вода
Без отравы.
Будь ты касатка иль тюлень,
Здесь кормят все кому не лень
Свежей рыбой каждый день
На халяву!
Но как-то ночью заштормило наше море,
А волны били берег с яростью быка.
И он ушёл от нас через дыру в заборе,
Порвав о проволоку острую бока.
Они сказали – как же так, ну ёлы-палы…
Ну всё же было – дом, признание, успех…
Чего ему, скажите, в жизни не хватало?
А он, паскуда, просто взял и предал всех!
Да он подохнет, сука, поздно или рано,
Судьба накажет за дешёвые понты.
Пускай сожрут его голодные катраны
Или корабль намотает на винты.
Но вот прошли уже года, а может, годы.
Где он теперь, в каком неведомом краю?
Кому-то нужно ощущение свободы,
А кто-то любит песни поорать в строю.
А в дельфинарии всегда
Благоприятная среда,
Тридцать пять градусов вода
Без отравы.
И хоть ты морж, а хоть тюлень,
Здесь кормят все кому не лень
Свежей рыбой каждый день
На халяву!
Намедни мне друзья тихонечко шепнули –
Наш дрессировщик на каникулах с семьёй
Его заметил в дельфинарии в Стамбуле,
Как тот резвился с непослушной малышнёй.
А значит жив бродяга, значит, не погиб он,
В большом бассейне снова плавает с детьми.
И сальто крутит как положено, с прогибом!
Он уважаем и востребован людьми.
Ведь в дельфинарии всегда
Благоприятная среда,
И тридцать градусов вода
Без отравы.
Лев ты морской или тюлень,
Здесь кормят все кому не лень
Свежей рыбой каждый день
На халяву!
Ещё один пример того, как долго иногда пишутся песни. Начал я её в 1993-м году, побывав в севастопольском дельфинарии. А закончил в марте 2020-го после посещения Берлинского зоопарка.
___________________________________________
Расскажи-ка мне, мой друг,
Я совсем не в теме.
Что случилось вдруг вокруг,
Что стряслось со всеми?
Я купировал запой
Четырёхнедельный.
Тяжко было, боже ж мой,
Жёстко запредельно!
У меня башка болит,
Нервы наизнанку.
А жена сидит, молчит,
Корчит партизанку.
Вдруг она мне говорит –
Всё кругом в заразе.
Ты ко мне не подходи
Не в противогазе.
Телевизор я включил –
Сразу мозг на вынос.
Всё подробно изучил
Про коронавирус.
Сводки, как с фронтов войны –
Выжило, скончалось…
Сколько нас заражены,
Сколько нас осталось.
Все больницы полные
Кашляющих хворых,
А в инфекционные –
Очередь из скорых.
Видимо – такой приказ,
Отданы команды.
И теперь взялись за нас
Боги пропаганды.
А потом учил как жить
Строгий медработник:
Руки надо с мылом мыть
И носить намордник.
И сказал с усилием –
Нет пока вакцины,
Подтвердив бессилие
Нашей медицины.
Вот и кадры новые –
Не туфта, вестимо, –
Как гробы дубовые
Провезли по Риму.
Рассказал корреспондент –
Верят ротозеи, –
Закопают контингент
Прямо в Колизее.
Дальше – об Америке.
В шоке супостаты,
Трамп совсем в истерике,
Закрывает Штаты.
Новый морг планируют.
Выбор нестандартен!
Перепрофилируют
Мэдисон Сквер Гарден.
Все закрылись по домам,
Всех трясёт от страху.
Террористы по углам
Молятся Аллаху.
Патрули, полиция –
Пусто на планете.
Где там оппозиция,
Жёлтые жилеты?
Выключил я телик свой,
Ту телетрансляцию.
Лучше я – опять в запой,
В самоизоляцию.
Понавешали лапшу,
Понагнали страху.
А как жить, я сам решу,
Да пошли вы на хуй!
Апрель 2020 г.
___________________________________________
Облапошили вы нас, облапошили.
Были очень вы добры и участливы.
Мы надеялись опять на всё хорошее,
И хотели, чтобы все были счастливы.
20 лет в обед как нет, будто сгинули,
Послевкусие оставив тяжёлое.
А по факту вы ведь нас просто кинули
Как учили на дзюдо, через голову.
Ну казалось бы – какие тут доводы?
Производство возросло электричества!
И идут в страну Китай трубопроводы,
Увеличились объемы строительства.
Что, опять американцы загавкали?
Так пускай теперь дрожат всеми фибрами,
Ну куда им со старьем, Томагавками –
Есть у нас теперь «Кинжалы» с «Калибрами»!
Долго не было войны, всё наладилось,
Сколько лет уже с Чечнёй перемирие?
Население чего-то расслабилось –
Вот вам Крым, а вот Донбасс вместе с Сирией.
А ухудшится у нас положение –
Перебросим на границы дивизии.
Мы теперь в кольце врагов, в окружении,
А друзья – Венесуэла с Киргизией.
Журналисты будто из инкубаторов,
Кнут не нужен им – печеньки да пряники.
Кто у нас там на постах губернаторов?
В основном оленеводы – охранники.
Вот реформы провести пенсионные –
Это вы тут завсегда очень смелые,
Да продукты раздавить санкционные
Вместо чтоб отдать в дома престарелые.
На бульваре, словно как на параде я,
Мы идём, чтоб поддержать оппозицию!
Хоть уверен, что поставит Росгвардия
Всех в коленно-локтевую позицию.
Обещали не менять Конституцию?
Как два пальца об асфальт – пусть боятся те,
Кто в сети зовёт народ в революцию.
Всех закрыть, от десяти до пятнадцати!
Облапошили вы нас, облапошили.
Мы поверили, а вы посмеялися.
Ну а что тут говорить – дело прошлое,
Дураками были, ими останемся…
На 20-летие президентства Сами Знаете Кого.
___________________________________________
От шумных дорог и столиц вдалеке,
Где дремлют Уральские горы,
На склоне хребта в небольшом роднике
Начало великой Печоры.
В стране бесконечной тайги и болот,
Среди первозданной природы
Она неустанно на север несёт
Живые спокойные воды.
Всё было в тяжёлой народа судьбе –
И счастье, и беды, и горе.
Но русские люди молились тебе,
Красавице нашей Печоре.
В военные годы и ночью, и днём
По рельсам неслись эшелоны,
А в них воркутинским, интинским углём
Загружены были вагоны.
Вдоль этой дороги – огни фонарей,
С колючкой глухие заборы.
Жестокий и сумрачный край лагерей
Лежит возле доброй Печоры.
А нам, пацанам, было всё нипочём,
Играли в войну понарошку,
В тайгу мы пойдём, и мы там соберём
Бруснику, грибы и морошку.
Я помню, что поздней весной каждый год
Взрывали заторы сапёры,
И город смотрел, как идёт ледоход,
Поднявшись на берег Печоры.
Пусть много воды с той поры утекло,
Я знаю, мы встретимся скоро,
Мой город, где детство пришло и ушло,
Мой город далёкий Печора.
Она нескончаема, эта река,
Бескрайни родные просторы…
А к солнцу всё так же летят облака,
В воде отражаясь Печоры.
Посвящение городу моего детства.
___________________________________________
Как просто всё на бумаге,
В тех книжках, что были в школе:
Когда к нам вернётся ангел,
То в мире не станет боли.
Я был молодой, умелый,
Весёлый, немного вздорный.
Я думал, что ангел белый,
А он оказался чёрный.
Я вряд ли когда забуду
Огромные сзади крылья.
Как тут не поверить в чудо?
И сказка вдруг стала былью.
Я взгляд его видел смелый
И чистый, как воздух горный.
Я думал, что ангел белый,
А он оказался чёрный.
Им тоже не очень надо
Ломать перед нами душу.
Они ведь совсем не рады
Спускаться с небес на сушу.
Я очень был занят делом,
Вопросом каким-то спорным.
Я думал – был ангел белым,
А он оказался чёрным.
Но он меня не заметил, –
Поднялся, взмахнув крылами.
Кто светит – не значит светел,
А Бог – он давно не с нами.
Посвящение моей маме. Она ушла в октябре 17-го. Долго болела, мы надеялись на лучшее. Но чуда не произошло… Закончил в августе 20-го.
___________________________________________
Аджимушкая
каменоломни –
никто не знает,
никто не помнит,
как мы боролись,
как мы сражались
и умирали,
но не сдавались.
Каменоломни
Аджимушкая,
пусть тяжело мне,
но, погибая,
пишу дневник я
вам на прощанье,
не завещанье –
воспоминанье.
Эх, эти строки,
да Богу в уши,
не забирал бы
он наши души…
Мы ночью снова
пойдём в прорывы,
иначе будут
опять подрывы.
Здесь темнотища,
тут нету света,
ну, кроме штаба
и лазарета.
В день по 100 граммов
воды на брата,
и пять патронов
для автомата.
А генералы
в хмельном тумане
в бинокли смотрят
на нас с Тамани –
ведь не должно быть
нас всех в природе,
что мы давно уж
погибли вроде.
У них там – солнце,
воды навалом.
Неплохо всё же
быть генералом!
Колодец взорван,
тоннель завален.
Эх, если знал бы
товарищ Сталин…
Нас травят газом,
кидают бомбы.
Мы не в окопах –
тут катакомбы.
Мы почернели,
как будто черти,
и нам осталось
чуть-чуть до смерти.
Ну всё, выходим,
приказ у группы,
а, значит, будут
у немцев трупы.
Простая в целом
у нас работа –
ползти на доты,
на пулемёты.
Он был обычный
советский воин,
Звездой Героя
не удостоен.
Он под камнями
остался в штольнях,
в Аджимушкайских
каменоломнях.
Год двадцать первый,
начало мая,
каменоломни
Аджимушкая.
Тебе расскажут,
а ты запомни
Аджимушкая
каменоломни.
В 2021-м на майские был в Крыму. Посетил с экскурсией Аджимушкайские каменоломни в Керчи. Раньше не знал эту историю. Одна из позорных страниц Великой Отечественной. В мае 42-го Крымский фронт отступал на восток, вернее, драпал. Когда переправлялись на Тамань, одному батальону отдали приказ сдерживать немцев. А когда все уплыли, про них просто забыли. В каменоломни ушли по разным оценкам около 10 000 человек, вместе с другими оставшимися частями, партизанами и гражданскими. Держались до октября, веря, что придут наши и их вытащат. Выжило несколько десятков человек.
Есть легенда, что Сталин, узнав о произошедшем, вызвал представителя Ставки Льва Мехлиса, по вине которого забыли отдать тот приказ, посмотрел ему в глаза и сказал: «Да будь ты проклят!».
Во время экскурсии нам рассказали, что когда освободили Керчь, обнаружили дневник одного из защитников, лейтенанта Трофимченко, который он вёл там. Я прочитал его в интернете и все 10 дней, что я ездил по Крыму, писал по строчке этот текст.
___________________________________________
Мне Судьбою повсюду разбросаны знаки,
Бессистемно и врозь, наугад, вразнобой.
Я их видел в камнях на плато Лаго-Наки
И в глубинах Байкала на мысе Хобой.
Зеркала ледников в Кармадонском ущелье,
Облака, что упали в Сулакский каньон.
Ледяные узоры в Кунгурской пещере,
Краски летних закатов в пути на Ольхон.
От карельских озёр до вулканов Камчатки
И от южных морей до арктических льдов
Я везде без труда нахожу отпечатки
Неприметных, казалось бы, с виду следов.
Это редкостный дар, это – свыше награда,
Объяснил по секрету мне Белый Шаман.
Его голос я слышал сквозь шум водопада
На Алтае, в долине реки Чулышман.
Я в дороге всегда, мой маршрут неизвестен,
Только знаки Судьбы сообщают мне путь.
А я их собираю в слова своих песен
И пытаюсь понять их неясную суть.
Тут – родная земля, мне другой и не надо,
Моё сердце зарыто в Малахов курган.
Пусть сияет мне свет в серебре водопада
И звучит над Курайскою степью варган.
25.01 – 29.01.2022. После поездки в Горный Алтай.