bannerbannerbanner
полная версияНа подпевках

Константин Родионович Мазин
На подпевках

Глава 4. Вечер измен.

Конечно много. С момента смены жанра за Димой начала бегать куча девиц. До этого было несколько, но это так, искательницы приключений. И знаете, я никогда не оценивала себя на 9 или 10, и грудь маловата и губы не накачаны, да и не была я настолько отчаянна и развратна, как они. Не уверена, что подобрала то слово. Я имею в виду, что я бы никогда не согласилась, скажем, разделить своего партнёра с ещё кем-то. А они… Они были бы не против и втроём и вчетвером. И спасибо Диме, что он никогда не давал повода для моих переживаний.

( Аля Зверь (Мышина) для журнала «Дом и очаг»)

Тот вечер я проводил в своей уютной холостяцкой квартире, смотря сериал и подкрепляясь шоколадным мороженым. Чем больше времени прошло от периода суперславы, тем больше времени у тебя есть на себя. Кажется, что жизнь потихоньку заканчивается, когда становиться меньше работы, чем было раньше.

Внезапно, в дверь позвонили несколько раз очень импульсивно. Так звонят, когда произошло что-то невероятно плохое. Я сразу подумал, что забыл закрыть кран в ванной и на секунду был готов снимать в банке пятизначную сумму за чужой ремонт, но всё же решил не торопиться на улицу, и подойти к двери. За ней стоял Дима и продолжал звонить. Такому внезапному визиту ты обычно не рад, хотя чувство облегчения из-за отмены посещения банка прошло.

– Привет, – Дима быстро разулся и прошёл внутрь, даже не пожав руку.

– Привет. Ты чего-то хотел? – спросил я, проходя на кухню вслед за незваным гостем.

– Да, – начал он, открывая маленький ящик с алкогольными напитками, – нужно поговорить.

– Окей, – видимо, этот диалог ему сейчас очень нужен, или нужна поддержка – рассказывай.

– А можешь не осуждать? – спросил он, откупоривая бутылку виски для «Важных гостей».

– Сильнее чем сейчас? Дима, блин. Там открытая есть!

– Похер, новую тебе куплю. Короче слушай. Не знаю, что делать с Алей. Она опять меня подозревает, понимаешь? Каждый день, когда я задерживаюсь – она ревнует. Каждое моё интервью с девушкой (сделал жест рукой означающий 50 на 50 – оценка красоты интервьюерши) – она ревнует. И я устал говорить, что ничего нет, мне они не интересны – ей вообще плевать! Каждый раз этот конченый скандал. Каждый раз слёзы и крики, хотя ничего не было. Сука.

– А что ты хотел? – я тоже решил не отставать от друга, но всё же взял кружку, куда и налил открытое виски, после чего влил туда холодной газировки из холодильника известного мирового бренда, – ты думаешь, она не боится?

– Чего? Ничего не будет! – он явно понял мой намёк.

– Дим.

– Не будет!

– Дима! – повторил я второй раз, уже добавляя в слова немного грубый тон.

– Сук. Это была случайность, я очень много выпил. И при том, при том, я сразу пришёл и извинился. Хотя даже не помню, как провёл ночь.

– Ты провёл ночь, занимаясь сексом с фанаткой, – оторвавшись от кружки, скупо заметил я.

– Может быть. Может быть. Но… но этого больше не будет! Просто перепил. С кем не бывает?

– А ну да, извини. Сейчас же ты трезвенник и не пьёшь мой лучший виски из горла. Да?

– Сук. Думаешь, если перестану пить, ей будет легче?

– Не знаю. Честно. Не знаю. Мне точно будет легче, когда есть закрытая бутылка про запас.

– Да куплю, задрал. Надо будет попросить Лазаря записать к психологу и попытаться выкинуть нахер из жизни алкоголь.

– Для этого бутылку поставь на место.

– Да всё, уже открыл же. Прекрати.

– Я уже не про это. Раньше начнёшь – раньше получишь эффект.

– Не сейчас. Сегодня я хочу забыться, – Дима договорил фразу и сделал пару солидных глотков, после скорёжил лицо, побежал к холодильнику и сунул в рот первый попавшийся съедобный продукт. Им оказался сыр в нарезке. После прожевал и спросил – Чем занимался?

– Смотрел сериал, ел мороженое.

– Можно присоединюсь?

– Пожалуйста. В морозилке только ванильный пломбир.

– Отлично. Добавлю в список покупок к виски. Неплохой, кстати.

– Я знаю, спасибо, – с сарказмом добавил я, как будто, не догадывающийся о наполнении своего дома.

Мы сидели на диване в гостиной, смотря телевизор. Это место никогда не было особо уютным. В уголке стоял компьютер с тремя мониторами, чуть левее, ближе к телевизору, находился синтезатор. Слева дивана, напротив компьютера стояли другие инструменты, которые часто были необходимы для понимания звучания. Я, честно признаюсь, плохо играю на гитарах, но имею пару штук и могу иногда поэкспериментировать и услышать новую для себя музыку. Помню, как в центре комнаты ещё стояла барабанная установка. Она… Что с ней стало? Ах, да. Её забрали ребята из местной школы, освободив место.

Сериал быстро наскучил нам обоим. Возможно, сыграл алкоголь, постепенно увеличивающий своё содержание в крови, а может история действительно оказалась до жути скучной. Мы перешли к ностальгии по старому времени. Деды. Время когда «I» был ещё жив, время, когда мы колесим по стране и не всегда получаем гонорар за целое выступление. Потом перешли к воспоминаниям об интервью у камней. Да. Туда когда-то хотели попасть все уважающие себя музыканты.

– А помнишь, ты сам хотел исполнить песню? Которую тогда написал? – спросил Дима, а после добавил – Ну когда группа распалась…

– Да. А ты сказал, что она не подойдёт. Стагнация, прокрастинация, – с обидой пропел я, – Не соответствует жанру группы. Слишком сложные слова, – улыбнулся я.

– Только потом эту песню исполнил я. И никогда за это не извинялся, за то что украл наработку без спроса.

– Да. Хотел бы я когда-нибудь её исполнить.

– Не надо.

– Почему?

– Я же её исправил – значит это моя песня, – повторил он слова моего первого учителя, как будто насмехаясь надо мной (или алкоголь говорил так). Я рассказывал ему о нём, говорил, что не помню лицо преподавателя и испытываю из-за этого дискомфорт.

– Не исправил, а подмял под себя. Сделал удобнее для своего вокала. И заменил соло пианиста – на гитару, хотя, хотя, очевидно там нужен синтезатор. Плюс ещё и изменил мораль. Она стала про любовь, а была про…

– Бубубу. Гитара лучше звучит, да и любовь легче продать, чем твою депрессию.

В тот момент меня распирала злость от этой рожи. В тот момент казалось, что Зверь украл всё. Украл и девушку мечты, и карьеру (хотя это совсем притянуто за уши), и даже песню (хотя и тут он прав). Продать любовь тогда – легко. Продать грустные чувства, да кому они нужны? Сейчас, когда можно уединённо сидеть одному в своей квартире, намного легче с такими темами. Плюс грустный кальянный реп популярен как никогда.

Только Зверь сидит здесь и предъявляет право на интеллектуальную собственность, хотя мы оба, как члены группы – её владельцы. Наверное, именно последнее событие, а также какое-то количество алкоголя и подсказали идею, разрушившие жизнь «друга».

– А знаешь… Я тут подумал. А что если Аля устраивает конфликты, чтобы ты её бросил. Доказательств измены нет. Брачного контракта тоже. Но если ты её бросишь, то будешь платить не только алименты, – что же ещё? Компенсацию за отсутствие перспектив? Пьяный гон какой-то, не иначе.

– Не, она меня любит!

– Думаешь? И когда вы в последний раз того? – логично, если конфликты из-за измены, то нет никакой близости. Десять очков пьяному факультету сознания.

– Не помню.

– Может, у неё появился кто-то круче тебя? Симпатичнее и талантливее. Моложе, например.

– Ты просто говоришь мне гадости из-за песни?

– Нет, просто подумал, – видимо, плану не суждено осуществится…

– Ну ладно.

– Нет, наверное, ты прав. Я перебрал просто, тут нет никакого смысла.

Тишина. Предпоследний пункт наколенного плана. Оставить заинтригованного пьяного дурня одного для обдумывания ситуации, в которой оппонент оказался неправ. Реверсивная психология или игра на маскулинности, ревности и нарциссичности? Можно уйти в туалет. Прийти. И, возможно, услышать: « Я засиделся. Хозяин, подайте чай перед выходом или давайте выпьем на дорогу?»

– А знаешь, пойду всё-таки поговорю с Алей.

– А доедешь? Ты много выпил? Может, сегодня тут останешься? – хороший друг должен заботиться, даже если не хочет составлять компанию.

– Нет, поеду. Спасибо за гостеприимство, – говорит Зверь и толкает входную дверь, практически выбегая в подъезд. В руке блик от света, отражённый от бутылки.

– Пожалуйста.

А теперь – финал!

– Ало, полиция. Я видел чёрный мерседес за рулём пьяный водитель, направляется к Воробушкам…

Возможно, последняя фраза была другой, не знаю, не помню. Думаю, после этого я сказал: «Месть подают холодной» или «получи», – хотя, надеюсь, был оригинальнее. В тот момент я не думал об Але, даже не вспомнил о любви, не знаю почему. В план входила лишь месть, но не до такой степени, чтобы забирать славу, деньги и любовь – нет. Только проучить и заставить себя страдать из-за ошибок, вылечится и понизить свою самооценку, из-за которой можешь свободно заходить в чужую квартиру и брать чужое бухло.

Да, наверное, я слишком злюсь из-за одной бутылки. Она даже не особо дорогая была, только продавалась в одном месте – аэропорту. Не знаю почему так раздражает.

Глава 5. Суды. Я буду петь свою музыку. Сядь…

Да здравствует наш суд. Самый гуманный суд в мире.

(Из к.ф. Кавказская пленница)

Время идёт довольно быстро, когда ты увлечён чем то. Или кем-то…

Лев вместе с Алей находились в зале суда, ожидая, когда введут Диму. Сам зал был полон разного рода людьми, сидящими на кучках ужасных серых кресел-стульев с отпадающими сидушками. Конечно, больше всего мест занимала пресса, у которой, наконец, появился инфоповод, достойный       внимания. Судья пока не присутствовал, а вот его помощник уже копошился за своим маленьким столом и что-то печатал на ноутбуке, подготавливался к долгому печатанию и излишнему вниманию к своей работе. Текста-записи, в суде, может потребовать любой гражданин-участник, если это ему нужно. В маленьких формальных процессах (как развод) можно и не брать копии заседаний, а в больших важных процессах с тюремным исходом, копии важны как никогда. Как по-другому доказать о своих аргументах в апелляции, предоставленных суду ранее? Устные доказательства и неосторожные фразы обвинителя – никак иначе.

 

Они сидели рядом и держали друг друга за руку. Им обоим хотелось большего контакта, но такое нельзя делать на публике с камерами, иначе, новости о Звере начнут приобретать пикантные оттенки и привлекать уже другой круг читателей. Или не начнут? Чернуха есть чернуха – всегда! Лев не получал удовольствия от нахождения в этом месте, но в целом, был доволен сложившийся обстановкой. В начале, в пьяном состоянии, он даже не мог мечтать о таком стечении обстоятельств (если вообще мог мечтать, о чём-то кроме справедливого суда к самому себе). Диме грозит реальный срок или долгое лечение, его жена свободна, а карьера пианиста, видимо, начинает второй круг. Любая новость в наше время увеличивает прибыль от стриминговых платформ и повышает узнаваемость. Любая. Может, её хватит, чтобы отобрать своё по праву. Точнее карьеру, о который Лев мечтал и не смог создать, оставаясь на подпевках.

Завели Диму. Зверь в цепях, забавно. Камеры затрещали, вспышки на секунду ослепили. Дмитрий пожалел, что его дело вне политики, и он не может претендовать на закрытость процесса. Он всё же артист, служащий для отвлечения внимания, чем больше его персона играет в СМИ, тем быстрее выпустят. Наверное…. Так говорит Фалик и его отец Лазарь, знакомый с важными людьми, имеющими вес в обществе.

Зверь… зверёнок жалобно взглянул на друга и на жену, кивнув им. Он видел слезы на лице девушки, но в этот момент его волновала лишь своя жизнь. Волнение перекрывало мыслительный процесс и стало тяжело дышать. Да и остальным не очень легко на него смотреть. Шикарную шевелюру (Зверь чаще носил «каре» разных натуральных цветов) сбрили «под тройку по-пацански», сделав видимым шрам на голове. Глаза, заплыли синяками, как и у всех смертных, не гримирующихся перед эфирами. Морщин и прыщей пока не было, как и раньше, хотя Дима и не особо следил за своим лицом. Гладко выбритый или с маленькой щетиной он всегда старался казаться чуть моложе и чуть сексуальнее, иногда делая маску для лица. Сейчас Дмитрий выглядел грустным и постаревшим. Он всё же убил двоих человек, ничего хорошего ждать не приходится (один на грани жизни и смерти), а когда голове плохо и всему телу не очень хорошо.

После того как «предполагаемый преступник» (всё же пока его нельзя называть «преступником») оказался за временной решёткой, где он должен провести пару часов, вошёл судья. Юный и харизматичный мужчина в чёрной мантии, накапливающий у себя в карьере лишь громкие процессы с честными решениями (видимо готовят эту персону для работы сверху или очень громкого политического дела) поздоровался, сказал фирменные слова: «Встать, суд идёт!» После чего пригласил всех сесть и начал судебный процесс длинной скучной речью юного человека. Его голос был слишком «недоломанным», для вершителя судеб. Чуть больше баса, чуть громче и менее нудно – как обычно изображают Зевса, вещающего с вершины Олимпа.

Слова, которые Зверь не слышал уже кучу времени, ударяли в голову. Испытывающий голос судьи раздражал монотонностью и бесил смысловой нагрузкой. Да, есть вина, которую он для себя не отрицает, но почему об этом должны знать все? Почему это всё знают журналисты, которые никогда не пишут ничего приятное про артистов, почему это знают хейтеры, что пишут гадости в инстаграмме (запрещённой в РФ соцсети, *****), и конечно, почему это знают фанаты и фанатки? Даже если суд окончится победой Димы, юрист найдёт лазейку в документах, шанс которой 1 к миллионам, всё равно каждая новая интервьюерша будет знать – она сидит рядом с убийцей и будет относиться со скрытой опаской и презрением. А ещё хуже, если презрение будет не скрыто для читателей-слушателей-зрителей.

Зверь знал о планах адвоката и понимал, в какую лужу он угодил. Фалик, хотя скорее отец, намекал о способах решения проблемы с помощью денег. Семья потерпевшей – отказалась, семья парня, что лежит в коме – согласилась (это победа). Люди, получившие пару миллионов «случайно» рассказали истории о техосмотре автомобиля, о неопытности своего сына за рулём, как бы, не подозревая, какое давление они окажут на судебный процесс. Вариант создания балагана из инфоповода – самый лучший для виновника. Да, последний, возможно, приобретёт кучу антипоклонников, но всё же не окажется в месте лишения свободы. Однако из-за отказа семьи девушки, создание цирка из зала суда не получилось. Хотя у Фалика есть вариант, козырь в рукаве, который можно использовать, но только в последнюю очередь из-за абсурдности и мерзости.

Из клетки всё происходящее выглядит намного хуже, чем из зала суда. Люди, разговаривающие с судьей, видят тебя, а ты видишь их. Ты смотришь на своих врагов, исполняющих свою работу или отстаивающих своё право, несправедливо злишься на них, паникуешь от каждого резкого слова в твой адрес. А вот и речь Димы. По совету Фалика, он пока не заявлял о своей вине. Возможно, только возможно, удастся доказать непричастность к аварии. Это вообще не он за рулём был! Вы о чём? Речь заканчивается гробовым молчанием и всхлипом матери потерпевшей.

Час подходит к завершению. Прокурор, адвокат, прокурор, адвокат, первый свидетель, второй свидетель, родители девушки, адвокат, родители жениха, Дима, Лев, Аля, прокурор, адвокат – все они уже выступили и чего-то ждут. Судья удаляется для принятия решения, через пять минут выходит и заявляет о переносе судебного процесса.

Для неопытного в судах новичка, нужно пояснение. Суд в стране никогда не выносит заявление с первого раза. Всегда есть какой-то косяк. Одна сторона забыла документы, вторая, также не отстаёт и не принесла документ о юридическом образовании, и вот уже заседание на следующей неделе. А это только начало делёжки имущества между бывшими супругами, у которых и имущества то нет, есть лишь претензии друг к другу, немного ненависти и 300 рублей на оплату госпошлины.

Диму уводят обратно, дав всего несколько минут на разговор с женой.

– Как дела? – спрашивает он у неё, надеясь услышать какой-то ответ…

А она может лишь заплакать. И он бы смог только заплакать на её месте. Кто угодно бы так сделал, когда понял, что может больше в этой жизни не увидеть своего любимого человека на свободе. Так и есть, ему под сорок, двойное убийство – больше десяти лет тюрьмы, получается 50 – минимум. А максимум? Кто его знает…

– Береги её, – говорит Дима своему лучшему другу.

– Непременно! – заявляет Лев.

– Спасибо, друг.

– Закругляйтесь! – слышится голос конвоира.

– Спасибо, что вы поддерживаете меня. Аль, я тебя люблю, – Зверь обнимает её и целует в щёку.

– И я тебя, – произносит она, слегка успокоившись.

Заключённого берут под руку, и он уходит вдаль.

Они не произносили ни слова, после того как сели в машину. Лев спокойно вёл свою БМВ к объездной. Вот они уже выехали из города, а она не произнесла ни слова (может ему стоит начать диалог?). Всё же суд прошёл не очень удачно, все волновались и, наверное, совершили кучу ошибок. А выход из здания? Ужас. Коршуны, набежавшие на Алю, не хотели оставлять на ней живого места. Хорошо, что Лазарь или Фалик наняли себе охранника и дали с ним дойти до машины.

Объездная. Лесополоса. Фонари. Место, где видны чёрные пятна на асфальте. Тут совсем недавно состоялась последняя поездка их общего друга. Поворот в частный посёлок. Охранник открывает ворота дорогому автомобилю, Аля может выходить и идти к своему дому. Нет смысла заезжать внутрь, только тратить время на разворот.

Её глаза умоляюще смотрят. Что она хочет? Стоит остаться на чай и успокоить? Наверное. Он всё же заезжает внутрь, проезжает по прекрасной частной дороге, движется к шикарному коттеджу, паркуется около вместительного гаража. Аля выходит, бежит к входной двери, открывает и заходит внутрь. Что она может сделать в таком возбужденном состоянии? Ей так легко сделать непоправимые ошибки из-за резкого восприятия ситуации. Убить себя? Нет, Аля не настолько безрассудна.

Лев закрывает машину, медленно поднимается, оглядывая фасад дома, собираясь с духом. После чего всё же решает идти успокаивать девушку лучшего друга, просчитав в голове уже три сценария по спасению от самоубийства. Открывает дверь, заходит, закрывает дверь. И как только слышится поворот маленького накладного замка, выходит она. Подходит вплотную, берёт за руку, быстро тянет вниз и целует.

Ей это нужно. Он и не против. Дима сам виноват в эмоциональности своего окружения. Его вина в негативных эмоциях, транслируемых на людей.

Наверное…Так, как минимум, можно оправдывать своё поведение.

Глава 6. Потеря РЕПутации.

Я не согласен с тем, что раньше мы были круче. Моложе, да. Но не круче. Исполнять песни, продолжать выступать и что-то выпускать, не подаваясь в политику и рекламирование букмекеров на закате карьеры – круто. Цените это.

(Дима 3ver для журнала «Катящиеся камни»)

Как быстро можно потерять всю свою репутацию безбашенного рокера? Когда-то давным-давно, на это ушла пара лет. А как быстро можно утратить привлекательность в глазах женщин на десятки лет моложе, когда уже несколько лет выполняешь функцию русского Джорджа Клуни? У Зверя это заняло два судебных дня.

Я уже какое-то время ночевал вместе с Алей. Мы до сих пор не говорили о чувствах, были как будто просто любовниками, наслаждались тёплыми поцелуями и резкими порывами страсти, разговаривали обо всём, размышляли о прошлом. Не слова о будущем…наша жизнь почему-то зависит от третьего человека, который находится под стражей. Почему мы не могли поговорить друг с другом, почему не могли прийти к согласию и рассказать обо всём Диме? Не знаю как у Али, а я просто не верю в произошедшее. Может, она слегка отойдёт от всей ситуации и, наконец, поймёт, что нас с ней что-то объединяет. Кроме её мужа…. Это отвратительно. К счастью первый день дал понять одно: НИКАКОГО залога не будет. Зверь остаётся в клетке до конца суда.

Второе судебное заседание через неделю после первого. Ничего интересного. Почти. Запасной план Фалика. Он ещё давно попросил сверить ДНК на коже убитой и ДНК парня, что ещё не очнулся. Идея – ужасна! Но, если не будет другого выбора, придётся превратить суд в клоунаду, в цирк уродов, во вмешательство в частную жизнь. В… тут даже нет цензурных слов. Я знаю чуть больше чем вы. Пока.

Опять заводят Диму в кандалах, трещат камеры, сажают за решётку. Входит судья. Начинает приветственный монолог, (интересно он всегда один и тот же) снова представляет присутствующих, бесконечно перебирает документы, добавляет новые, сейчас уже накопившейся бумаги хватит на книгу про Гарри Поттера.

Этот суд снова ничего не дал. Снова пауза, снова отложенный процесс, сколько же он будет тянуться? Нельзя сразу же посадить человека, принёсшего столько страданий в этот мир? Однако чем я лучше? В какой-то степени я соучастник убийства, но никаких обвинений в мою сторону не последовало. Хотя, кто напоил Зверя? Кто его поддерживал? Кто заставил сломя голову нестись домой? Два из трёх этих вопросов могут задать присутствующие. Но, как-то странно, я снова оказался пианистом на подпевках. Нахожусь в тени и наблюдаю за крахом солиста, подыгрывая ему.

Дима подходит к нам и честно прощается. Его рукопожатие стало чуть увереннее (крепче + руки не такие липкие или потные), чем в прошлый раз, да и сам он ведёт себя спокойнее. Аля смотрит ему в глаза и больше не плачет, как будто хочет что-то сказать, но ещё боится. Как и я. Как будто этот человек сможет вытащить заточку, что сделал из зубной щетки, дабы отпугивать «Сестёр», из ботинка и воткнуть тебе в живот. Мы жмём руки, смотрим, друг другу в глаза, он опять шепчет по-дружески: «Спасибо».

С его женой уезжаем на машине, на этот раз ко мне. Конечно же, перед этим смотрим за тем, чтобы не оставалось преследователей из достающих журналистов. Страшно читать западные СМИ: там действительно преследуют звёзд, постоянно за ними следуют, ведут слежку через телефонные биллинги, достают компромат, пристают с расспросами на улицах. Это ведь даже доходит до судов. Хорошо, у нас не так. Людям слишком мало платят для такого, легче просто написать фейк, который потом расплодится и начнёт приниматься за чистую монету, а может и оказаться правдой. Когда я вижу интересующую меня статью, сначала листаю до конца и смотрю источник. Если есть ссылка на «асс» (как-то так) или «Русь сегодня» то грош цена данной информации.

Сегодня мы сидим, кушаем мороженное и обнимаемся. Как странно, будто уже видел этот скучный сериал…. А! Ой.

На следующие день мы приезжаем вместе, зная, что никто не следит за нами. Не знаю, откуда такая уверенность, учитывая, что жизнь «Пьяного» всё более интересна, как и жизнь «Тигрицы» или «Зверинцы»? Спасибо, что придумали псевдоним моей новой девушке. Идиоты.

 

Касательно Али. Её больше ничего не держит в плане внешности. Иногда люди зацикливаются на мнении супруга или супруги, перестают экспериментировать с внешним видом, оставляют всё как есть и лишь изредка, полумерами совершенствуют себя. Из-за страха быть разлюбленными (при факторе измены, которой Але не удалось обойти, фактор страха повышается) они оставляют старую надоевшую себе внешность. Оставляют доставшую хипстерсую бороду или, наоборот, бреются под щетину каждый день (с таким пришлось столкнуться) – как пример. Моя девушка (надеюсь, она разрешит так себя звать) подстриглась под каре, покрасила волосы в зелёный и изменила гардероб на более цветной и броский. Да, странно поступать как тинэйджер, но у каждого свои тараканы. В молодости, ещё при первом составе группы, таких загонов не было. Длинные чёрные волосы собирались в косу, иногда украшаемую цветами. Одежда, всегда глаженная и в одном тоне всегда контрастировала со Зверем; который на старых выступлениях любил избавляться от мятой одежды подобно Дельфину и Машинган Келли, продолжая выступать полуобнажённым.

Ввели Зверя, камеры нехотя защёлкали, ожидая ещё одного скучного дня с переносом суда. Первый день и последний – самые интересные. На остальных лишь повторение прошлого (с первого дня) и новые показания (которые прочитаешь на последнем дне). Сегодня не должно было быть ничего интересного. Однако почему-то Фалик решил иначе, предоставив судье очень мерзкую теорию, которая во всех фильмах обычно происходит, наоборот, со стороны звезды или человека с деньгами.

Судья спросил, зачем нужны показания от судмедэкспертов, а адвокат выдал свою теорию.

– Дело, в том, Ваша честь, что, – Фалик остановился, обдумывая точно ли он готов вариться в этом котле, начинать эту историю, – я предполагаю…. В данный момент лишь предполагаю, что существует версия, при который молодой человек из красной машины не справился с управлением из-за внешних воздействий.

– Очевидно, такая версия может быть. Суд это понимает. Но какие должны быть внешние «воздействия» как Вы сказали?

– Я думаю, что это может быть сексуальное удовлетворение от девушки, которая сидела рядом с ним…

ВСЁ. ДЕЛО СДЕЛАНО!

Камеры затрещали, свидетели повскакивали с мест, отец девушки встал и чуть не ударил адвоката, его пришлось успокаивать охране.

– Не смей позорить мою дочь на всю страну! – кричал обеспокоенный отец.

Мать девушки моментально покралась слезами, и застыла. К ней подошёл какой-то журналист и попытался задать вопрос, но ему прилетело от обеспокоенного мужа, которого уже оттащили от адвоката.

На это всё стало страшно смотреть. Как будто НТВ и его «Суд присяжных» прошли в наш мир. В следующий серии поставят следственный эксперимент или попросят ясновидящую рассказать о случившемся? (или это другой телеканал из трёх букв?). Фалик, похоже, понял, что выиграть по-честному не получится, он проиграет процесс и Диму надолго посадят, а от услуг Лазаря откажутся все его знаменитые друзья. Подставить лучшего клиента своим нанятым непрофессионалом сыном? Ну и низость. Это самый настоящий конфликт интересов, на который Зверь вполне может сослаться в будущем, обновляя свою защиту. Фалику нельзя проигрывать. Нельзя допустить самого худшего решения, такого, к какому Дмитрий не готов. Возможно, Зверь догадается, в будущем подать жалобу на своего менеджера и адвоката, в этом будет смысл.

Требовалась клоунада, отвлечение внимания, которое может ни к чему и не привести. Однако выбора нет. Нужна ошибка от суда. Иначе может пострадать адвокат, обвиняемый и его менеджер. Не просто так Фалик так долго подбирал слова и говорил их так натянуто. И ничего о его непрофессионализме говорить уже не хочется. «Я думаю» и «Я предполагаю» – он же не знает, только думает о таком стечении обстоятельств. Да, глупо. Да, наивно. Но думать человек может всё что угодно. О таком даже в Конституции статья есть.

Казалось бы это конец репутации. Фанатки рвут постеры и отписываются от социальных сетей, личности сделавшие Зверя кумиром уходят в запой, нарушая уже вторую заповедь за день, а я понимаю, что у нас с Алей может не быть будущего, если эта теория о «создании клоунады» окажется правдой. Однако пока такого не происходит – всё хорошо и мир цел…

В тот момент показалось, что падать некуда, но снизу постучали. Постучал адвокат…

Суд кое-как угомонил зал, заявил о переносе суда, дав время каждому человеку успокоится. Или забрать глупые слова и извиниться. Всё же «оскорбление достоинства» никто не убирал. Адвокат вполне может сам стать участником нового судебного процесса. Но опять же «Я думаю, а не утверждаю». И на этот процесс поставлено слишком много жизней.

Фалик догнал нас с Алей, когда мы садились в машину. В этот раз я уже сам попросил знакомого отвести от нас удар папарацци. В этот день не удалось поговорить с Димой, так как его сразу же забрал конвоир. Я думал, что есть какая-то передачка от него, переданная вот так. Нет.

– Стойте.

– Да, вы что-то хотели? – спросила Аля.

– Да. У меня к вам обоим просьба, – сказал он с отдышкой, – Очень личная, но она сильно поможет Диме.

– Конечно, – начал я, – что угодно.

– Обсудим это в уединённой обстановке, – сказал сын Лазаря, и мы двинулись в мой любимый тихий ресторан, куда обычно не ходим из-за его дороговизны. Однако в таких местах очень не людно и тихо.

Нас проводила блондинка-хостес за красивый дальний стол с красной скатертью и бархатным диваном, дала меню. Официантка приняла заказы на два десерта, два лавандовых рафа и одно кофе рестретто. Фалик, оказывается, не так прост. В середине дня выпить настолько мерзкий эээ… напиток – ужасно.

– У меня к Вам просьба, – начал он, как только официантка ушла.

– Да, какая, – ответила Аля, закрывая меню. Она сомневалась в том, что торт, который она взяла, будет со свежей вишней, когда смотрела на картинку в меню. Она часто отвлекалась на глупости, как будто старалась это делать специально, дабы забывать о ситуации.

– Можете притвориться, будто спите вместе? Да, вижу, на вас нет лица. Лев, Вы сами просили говорить, максимально открыто, не выбирая слов. Я уже рассказывал вам о том, что нужно создать как можно больше отвлекающего шума. Как в деле этой…как её? Которая с Депом была.

– А, да, понял про кого Вы, – сказал я, задумавшись над тем, что во всём мире у знаменитостей одни и те же способы решения проблем.

– А что нужно делать? – отошедши от шока, спросила девушка.

– Ночевать в одном месте с закрытыми окнами. По возможности, в одной комнате, чтобы ложь быстро не раскрылась, но это не важно…. Выберите, где будете жить и перевезите часть вещей. Ходите вместе гулять, я найду парочку журналистов, которые довольно спокойно всё опишут. Потом, если всё будет хорошо, сможете вместе поехать отдохнуть. Но опять же спать вместе и гулять, держась за руки. Постоянных проявлений нежности я от вас не жду. Они, к счастью, для всех нас неприличны в обществе. Что скажете?

Рейтинг@Mail.ru