Константин Ренжин
Инструктор молодости. Доктор Дионов
Доктор Дионов
По воскресеньям в Банско возле городского парка проходит ярмарка. Привозят дешевую одежду, обувь, всякие хозяйственные товары, мануфактуру и рукоделия. Там же продавались самогонные аппараты для производства ракии в домашних условиях, а коллекционеры могли найти знаки отличия Третьего Рейха, кортики, старые монеты. Базарная площадь, где в будни работают только две лавки, заполняется торгующими и покупающими. Всюду помидоры, огурцы, фрукты, брынза, орехи, оливки из Греции, разные целебные травы (душица, чабрец, шалфей), травяные чаи, приправы, домашнее вино и ракия…
На торговой улице можно было встретить любопытный этнографический персонаж – старика в грубой домотканой пастушьей накидке. Он играет на народном стручковом инструменте гадулке и поет заунывные песни. Эти песни наверняка про эпических героев древности и вечную любовь. А если пригласить этого старика в механу, угостить и налить стаканчик ракии, возможно услышать не только саги прошлого, но и городские легенды настоящего.
Утром на колокольне храма Святой Троицы звонят, созывая на воскресную службу. Приветствуя друг друга, местные жители идут по мощеным улицам: кто к храму, кто на базар.
В этот день ничего необычного поначалу не происходило. Пара туристов в ярких горнолыжных куртках фотографировалась на фоне храма. На скамье под большим развесистым деревом в центре площади сидели бабушки в черных одеяниях. К храму шёл мужчина в классическом темно-синем пальто. Аккуратная бородка придавала ему вид ученого. Бабушки сосредоточили на нем свое внимание. Одна из них стала докладывать другой:
– Этот русский – очень хороший доктор. Говорят, всем помогает и денег не берет.
К пожилым подругам подсела высокая худощавая женщина. Она зашептала:
– Да, только никакой он не русский. Он – Ангел. Прошу вас, никому не рассказывайте… Он воплощенный Ангел. В нем дух святой Ванги.
При упоминании столь известного имени первая старушка возмутилась:
– Ты чего брешешь? Причем тут Ванга?
– Ничего вы не понимаете! Он и рак исцеляет, и от бесплодия лечит. Я сама уже помирать собиралась, а теперь бегаю, как козочка! Говорю вам – Ангел! Ему достаточно вас только коснуться, прочитать заклинание, и все болезни исчезают. Только никому…
Старушки недоверчиво переглянулись и смолкли, доктор прошел мимо совсем близко. Это был Дионов. Он задумчиво посмотрел на верхушку колокольни, будто ожидая увидеть там, в гнезде, аистов. Но сейчас этих красивых птиц не было – они еще не прилетели.
Проповедь
В храме было много народа. На деревянных скамьях с резными подлокотниками сидели вездесущие старушки в черных платках. По углам семьи с детьми и родственниками. Туристы разглядывали росписи на колоннах. Кто-то ставил свечи, кто-то сосредоточенно молился, некоторые шепотом переговаривались. Маленькая девочка ходила между людьми и глазела на каждого, ей все было любопытно.
Рядом с алтарем слаженно и вдохновенно пел хор из семи мужчин. Сгорбленная старушка, которой, наверняка, лет сто, ходила вдоль рядов с подносом в одной руке и свечкой в другой. Прихожане клали на поднос монеты.
Священник обратился к прихожанам с проповедью:
– Изучая Библию, мы узнаем о сотворении неба и земли. Небо – это мир ангелов, земля – мир людей, а тьма над бездною – это хаос и разрушение, противное творению. Это мир сатаны, падшего ангела, который воспротивился Богу и увлек за собой множество сил небесных, лживо обещая им стать богами. Ангелы – это бессмертные существа, которые творят добро во славу Божию, и служат нам защитой от сил тьмы. Представьте себе: могущественные, быстрее молнии и сильнее всех армий мира, служат нам, немощным. Но их возможности ограничены нашими грехами, также и нашей волей, ибо мы имеем право свободного выбора, а насильно, без нашей молитвы, даже ангел не может сделать нам добро…
Дионов внимательно слушал.
– Жизнь наша, – продолжал священник, – это краткий курс перед экзаменом на вечность. Когда делаем добрые дела, то для ближних – мы как ангелы, посланники Божьи. И ждет нас награда, пусть не на земле, но на небесах. Если творим зло – служим сатане и пускаем бесов терзать и разрушать нашу душу. И чтобы в день Суда не пасть во тьму, будем верны своему Создателю! Делами добра выразим Господу свою любовь и благодарность! Аминь!
Служба окончилась. В храме возникло движение, одни приблизились к священнику за благословением, другие пошли на выход.
Экзорцист
На площади собралась небольшая толпа, человек двадцать. Все ждали Дионова. Тут же был и Виктор.
О чудесном докторе, который появился в Банско совсем недавно, но уже исцелил чуть ли не всех больных города, Виктор услыхал в какой-то таверне. Вообще, когда болгары собираются за столом или моются в бане, они не умеют говорить тихо – все секреты и слухи сразу становятся достоянием окружающих.
Городская легенда гласила, что еще при социализме, когда тут не было никаких отелей, горнолыжных трасс и апартаментов в альпийском стиле, в одном старом доме жил загадочный иностранец. Никто не знал, кто он такой, думали – бежавший с Запада шпион. Потом этот жилец куда-то пропал, и дом стал разрушаться.
И вот, недавно появились люди, отремонтировали дом, завезли новую мебель, технику. Дом выставили на продажу, появился новый хозяин. И кто же он? Им оказался тот самый старый жилец, хотя по документам совсем другой человек. Эту гипотезу подтверждал некий родственник агента по недвижимости, который якобы видел соответствующие документы. И соседская бабка Бояна его опознала – это был он. Получается, сам у себя дом купил? Но самое удивительное, что за все эти сорок лет он нисколько не постарел. По словам соседки, как выглядел лет на тридцать, таким и остался.
Но и это не все. Бабка та, соседка, померла, а похорон-то не было. Других свидетелей не осталось, только бумага памятная о смерти на вратах висит. А говорят, видели её старые подруги, только она теперь в Софию уехала, и ей уже не семьдесят лет, а тридцать, как и тогда, когда тот иностранец исчез. Вот как помолодела! И вот этот иностранец, оказывается, и есть доктор Дионов.
Говорят, он тут частную практику на прошлой неделе открыл, вроде как доктор по всем наболевшим вопросам, но где конкретно он принимает, никто толком не знал.
Казалось бы, ну и что там слепая бабка увидела? Вон в соседней деревне, в Добырско, Иисус на космическом корабле прилетал. Подумаешь, что в таверне пьяные болтают?! Но у Виктора, как только он услышал эту историю, сразу созрел план. А как только повстречал явно не бедную дамочку – решил этот план воплотить. «Да, видно, этот доктор – большой хитрец и жулик, – прикидывал в уме Виктор – вон какие слухи о себе распустил. Короче говоря, коллега. Надо склонить его к сотрудничеству».
Как не спрашивал Виктор у местных, где найти доктора Дионова, никто толком не ответил. Кто это? Доктор? Не знаем. Будто заговор молчания. Omertà!
И вдруг, случайно, в толпе на площади прозвучало знакомое имя. Виктор насторожился и решил посмотреть – по какому поводу собралась толпа.
Когда Дионов вышел из храма, Виктор сразу понял – это аферист высшего класса. Никаких перстней с фальшивыми рубинами и масонскими символами, тросточек с нефритовыми набалдашниками и прочих магических аксессуаров. Пальто, борода, – именно так и должен выглядеть доктор, обремененный дипломами и учеными степенями, специалист в области психиатрии и педиатрии. Идет себе спокойно, будто не замечает толпы, якобы думает о чем-то значительном, размышляет о проблемах коллективной синергии при индетерминизме афферентных личностей. Выглядит вполне современно, не какой-нибудь неопрятный старец-чудотворец, божий одуванчик.
Ближе всех к Дионову оказался пастух, который как раз больше походил на роль старца. Он был седой, морщинистый, лицо темное от постоянного пребывания на солнце, одет в потертый традиционный тулуп.
Пастух почтительно обратился к доктору:
– Добыр ден, господин доктор! Не посмотрите моих овец? Что-то они вялые стали…
Тут же подскочила полноватая женщина средних лет.
– А у меня зуб болит, помогите! – перебила она пастуха.
Виктор тоже подошел и стал теснить женщину:
– Поезжайте в зубную клинику, – бесцеремонно посоветовал он, – не приставайте к доктору с пустяками…
А пастух, видно, глуховат был, никого не замечая, настойчиво продолжал:
– А одна овца совсем плоха стала…
Дионов посмотрел на него, чуть задумался и сказал:
– Добавь в подкормку чуть больше кабачков и свеклы.
– Благодаря! – радостно воскликнул старик.
Виктор, путая болгарские и русские слова, ворчал в толпе:
– Что пристали к доктору в почивен ден? Приходите на прием, когда положено…
Как только он пробился к Дионову поближе, обратился к нему по-английски приватным тоном:
– Извините, доктор! Не могли бы мы поговорить…
Дионов выглядел застигнутым врасплох, несколько удивленно огляделся по сторонам.
– У меня нет выходных, – сказал он по-болгарски всем. – А вот Вы, – посмотрел он на Виктора, – приходите в рабочее время, во вторник…
Виктор захотел спросить адрес, но его оттеснила женщина с зубной болью и прочие страждущие. Дионов прибавил шаг. Но Виктор не оставлял попытки прорваться к доктору.
Вдруг, толпа резко остановилась и расступилась. Виктор выскочил вперед, увидел нечто отвратительное и замер. Навстречу ковылял грязный оборванец: лицо перекошено, руки дрожат. Хромая, дергаясь и сквернословя, он шел на доктора, будто преодолевая невидимое препятствие.
Этот человек был многим знаком, он бродил по окрестностям и часто появлялся на автовокзале, пугая туристов бессвязным бормотанием. Его знали как безобидного тихо помешанного и старались не обращать на него внимания. Да и сам он обычно избегал людей, виновато прятал глаза, и нигде не находя себе места, хаотично бегал по городу, будто искал, куда бы спрятаться. А тут вдруг вышел на площадь и как одержимый завопил во все горло какие-то грозные проклятия на древних, забытых человечеством, языках.
Дионов спокойно посмотрел ему в глаза, воздев ладони к небу. Ненормальный лихорадочно передернулся всеми частями тела. Отворачивая безумные глаза, он тянул свою трясущуюся руку к лицу Дионова. Вдруг, яркий луч света озарил толпу. День и так был солнечный, а стало еще ярче. Безумец остановился, судороги постепенно прошли, он успокоился, замолк, и его взгляд стал осмысленным, будто он только проснулся и удивился тому, что оказался в центре площади…
Звонок
Вспоминая свое знакомство с Виктором, а особенно странный разговор про какого-то доктора, Аманда пребывала в расстроенных чувствах. «Вот уж, дожила, – сокрушалась она, – решила спортом заняться, а мне сразу лечиться предлагают… от старости». Ей не хотелось думать, правду говорил Виктор или это шутки такие.
У Аманды все болело: колени, руки, спина – все тело было разбито. Лыжные ботинки натерли ноги, от падений – синяки, мышцы спины ныли, а голова трещала от выпитого. Она чувствовала себя побитой и униженной старухой. При этом каждая её косточка и клеточка изнемогали от приятной усталости и сладкой истомы, призывающей понежиться в мягкой постели.
На следующее утро позвонил Виктор, предлагая продолжить уроки катания. Но Аманда сказала, что неважно себя чувствует. К тому же погода ухудшилась – туман в горах и пурга. Ей прямо с террасы видно – в горы подниматься не стоит. Он напрашивался её навестить, но она сказала, что сейчас не может его принять. Вот придет в себя, тогда с удовольствием.
Через пару дней он перезвонил, чем приятно удивил – она и не надеялась, что он объявится. Договорились поехать на минеральные ванны в село Баня. Пожалуй, как следует попариться – это то, что нужно.
С легким паром!
За эти два дня случился небывалый снегопад. За мириадами снежных хлопьев исчезли горы. Улицы завалило так, что к дверям отелей и ресторанов пришлось откапывать проходы. Автомобили погребло под сугробами. На мусорных баках появились пушистые белые шапки. Камни на реке Глазне походили на шарообразные айсберги, а крыши домов стали лавиноопасны. На лесных дорогах, упавшие под тяжестью снега высоченные сосны перекрывали проезд.
Такси едва не застряло по дороге в Баню, но всё же привезло их к гостиничному комплексу с минеральным бассейном, у подножия невысокой горы. Облепленные снегом ели возвышались над отелем. Сам бассейн был расположен на открытом пространстве перед главным корпусом. Чтобы к нему попасть, из раздевалки нужно было пройти через холл, выйти на улицу, пересечь подъезд для автотранспорта и спуститься по ступенькам. Такое архитектурное решение привело Аманду в недоумение, она привыкла к отелям высокого класса, где подъезд для автотранспорта и выход к бассейну не пересекаются.
На улице дремала гнедая лошадь, запряженная в телегу с дровами. Аманда в шлепанцах, благополучно преодолев лужу на асфальте и покрытые льдом ступеньки, добежала до горячей воды. Её фигура в бикини была безупречна. Зря что ли все эти фитнесы и спа-салоны?
От воды шел пар, вокруг метровые сугробы. За бассейном открывался вид на пригородные домики и дальние холмы. Аманда активно плескалась в горячей воде, а Виктор отмокал, расслабляясь и попивая пиво. Кроме них в бассейне никого не было. Падал снег и звучала заунывная восточная музыка.
Попив пива, Виктор лениво вылез из бассейна и бухнулся в сугроб. Эх! Бодро вывалялся в снегу и быстро назад. В плавках Виктор не производил особо выдающегося впечатления, которое можно было бы ожидать от спортивного инструктора. Ни упругих мускулов, ни накаченного пресса. Хотя для человека, которому, как он утверждает, сто двадцать с чем-то лет – вполне себе молодое, холеное, без лишнего жира тело.
Аманда вслед за ним тоже выскочила на снег, распласталась на сугробе, ахнула, и назад, в горячую воду. Подождав, пока Аманда закончит свои спортивные упражнения и расслабится, Виктор завел деловой разговор:
– Я поговорил с доктором… Он, в принципе, не против…
– И сколько это будет стоить? – спросила Аманда, – Ты говорил про какие-то миллионы…
– Не знаю, у него к каждому индивидуальный подход… Сейчас инфляция и все такое… Может, тебе, как известной актрисе, скидка будет…
– Погоди, – недоуменно вздернула брови Аманда, – Откуда ты это взял, что я актриса, разве я это говорила?
– О тебе много писали.
– Это писали мои друзья, они все преувеличивали.
– Я смотрел твои фильмы. Это же классика!
– Арт-хаус, – уточнила она, – Но это было так давно. Я сильно изменилась.
– На мой взгляд, в лучшую сторону.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась Аманда, – но вот продюсеры считают иначе.
– Возможно, стоит поработать с каким-нибудь восточно-европейским или даже русским режиссером? Я бы вам подбросил пару идей для сценария.
Аманда грустно улыбнулась – все Виктору легко и просто. А между тем её беспокоило смутное предчувствие.
– Ты знаешь, у меня такое ощущение, что за нами следят, – поделилась она своей тревогой.
– Да? Я ничего такого не заметил, – Виктор осмотрелся кругом, взял бутылку с пивом и продолжил: – У меня есть один знакомый режиссер. Кстати, тоже пациент доктора Дионова. Попробую с ним поговорить…
Неожиданно, их разговор прервался появлением молодой сексапильной блондинки в бикини. Она прошла к бассейну босиком по снегу, странно улыбнулась Виктору, оценивающе поглядела на Аманду, буркнула по-болгарски:
– Добыр дэн! – и прыгнула в воду.
– Хеллоу! – промолвила Аманда в тот момент, когда ей в лицо полетели брызги.
– Вау! – удивленно воскликнула девушка, – Вы говорите по-английски?
Рассерженная Аманда весьма ядовитым тоном произнесла:
– Why not? (Почему бы и нет?)
– Оу! Аманда?! Это ты? – воскликнула девица.
Аманда вытаращила глаза от удивления. А наглая блондинка, будто близкая подружка, продолжала:
– Не, правда, это ты? Что тут делаешь? Ой, простите, вы вместе?
Аманда не верила своим глазам – перед ней была актриса Шейла, будто появившаяся из фильма тридцатилетней давности.
– Шейла?
Аманда была в шоке – побледнела и чуть не упала в обморок. Резко выскочив из бассейна, схватила халат и, путаясь в рукавах, побежала в раздевалку. Виктор помчался следом.
– Что случилось? – забеспокоился он.
– Это что за дурацкий розыгрыш?! – возмущалась она, скользя на снегу шлепанцами, – Ты подстроил?
– Не… а что такое? – Виктор услужливо хотел поддержать Аманду, но она отмахнулась.
– Откуда взялась эта гадюка? Я просто хочу спокойно отдохнуть, без всяких там сюрпризов! – истерично возопила она, драматически жестикулируя, – Достали уже!
– Но это обычный бассейн… – промямлил Виктор.
– Тоже мне шуточки! Я на вас в суд подам! Вы у меня посидите в исправительной тюрьме! Капиш? (Усёк?)
Последнее словечко она позаимствовала из репертуара своего мужа, который не всегда замечал её присутствия, когда беседовал по телефону с партнерами по бизнесу и часто в гневе произносил это слово.
– Не понимаю… – Виктор выглядел ошарашенным и расстроенным не меньше Аманды.
Она взглянула на него и немного успокоилась – значит, не розыгрыш?
– Чертовщина какая-то! – сказала она, махнув рукой, – Эта потаскуха, прости Господи, изображает из себя Шейлу Ниру!
– Кого? – не понял Виктор.
– Актриса такая была, – пояснила Аманда и добавила: – Лет тридцать назад.
– Ну и что?
– Давай уйдем отсюда!
Аманда удалилась в раздевалку, громко хлопнув дверью.
Помни о смерти
Вечером Аманда с Виктором прогуливались по заснеженным улочкам Банско среди праздной публики и свежеслепленных снеговиков. Аманда уже успокоилась и была в романтическом настроении. Странный инцидент в бассейне был, кажется, забыт.
Они ходили по магазинчикам, разглядывали сувениры, нюхали розовое масло, слушали грустную музыку, которую играл на гадулке старый дед.
На деревянных воротах и дверях Аманда заметила наклеенные распечатки с фотографиями людей.
– А что это за портреты? – поинтересовалась она.
– Так местные жители чтут память своих умерших родственников, – ответил Виктор.
– Как трогательно,– грустно вздохнула Аманда, и подумала: – «Такой веселый курорт, а чуть ли не на каждом доме напоминание о смерти», – Я видела тут где-то церковь. Давай зайдем?
– Давай, – согласился Виктор.
По семейной традиции и как итальянка по крови Аманда была католичкой. Но она никогда не придерживалась строгих правил. С одинаковым благоговением входила как в католические, так и в православные храмы, считая всех христиан одной семьей. Посетив множество храмов по всему миру, в том числе в Греции и на Святой Земле, Аманда неплохо разбиралась в их внешнем и внутреннем убранстве, в сути обрядов.
В храме святой Троицы в центре Банско заканчивалась вечерняя служба. Аманда поставила одну свечку «за здраве», вспоминая своего мужа, желая ему душевного здоровья и вразумления. Другую свечу поставила «за упокой», вспоминая маму, бабушку и дедушку.
Клан
Когда она была совсем маленькой, бабушка Росальба водила её по воскресеньям в собор святого Патрика напротив Рокфеллер Центра. Дедушка Бернардо редко занимался внучкой, она помнила только, что под Рождество они вместе ходили по магазинам, выбирали игрушки, и весь город сверкал необыкновенными огоньками.
Франческа, мама Аманды, не ценила традиций, она была бунтаркой и противницей буржуазного образа жизни. Она терпеть не могла носить бриллианты, одевалась как хиппи, пропадала на богемных тусовках, курила травку, нюхала кокаин, пробовала ЛСД и разные транквилизаторы, интересовалась восточными практиками расширения сознания. Увлекалась современным искусством, но не как коллекционер, хоть и была такая возможность купить, например, по дешевке произведения Энди Уорхола и Йоко Оно, а как участник творческого процесса. Она размазывала краски по холстам, фотографировала туалетные кабинки по всему миру, играла на непальской чаше-колоколе в группе этнических панков, вдохновляла бездомных на создание уличного театра и постоянно генерировала безумные идеи. Воспитанием маленькой Аманды практически не занималась, оставив её на попечение бабушки, нянек и учителей.
Бесшабашная мамочка много лет пропадала то где-то в Индии, то в Юго-Восточной Азии или Южной Америке, а когда объявлялась в Нью-Йорке, водила дочь по разным сумасшедшим выставкам, где нередко сама участвовала, если не в самих перформансах, то в каком-нибудь скандале.
Однажды, они зашли в псевдоготический собор Иоанна Богослова на собачью мессу. Это было особое богослужение для домашних животных, в котором, чинно тявкая и мяукая, «участвовали» питомцы прихожан – собачки, кошки, попугаи, разные обезьянки и прочая живность. Обычное дело для Нью-Йорка. Но и здесь неугомонная мамочка отличилась. Посреди «молебна» она вдруг жутко взвыла подобно оборотню, обращая к небесам жалобы на свои жизненные неудачи.
Чуть позже, в том же апокалипсическом соборе, познакомившись с диаконисой, мама участвовала в изготовлении костюмов на Хеллоуин и сама взялась изображать вампиршу. Это были странные представления. Маленькая Аманда реагировала на это, как правило, испугом и горестным рёвом.
Аманда так и не узнала, кто был её отец. По словам матери, она встретила свою любовь на выступлении группы Битлз на «Шей Стадиум». Тот симпатичный парень оказался нищим свободным художником, и они встречались пару месяцев, пока не разбежались. Аманда могла только догадываться о причинах разрыва. Возможно, этому способствовал необузданный характер обоих, творческие неудачи и тяга к саморазрушению.
Унаследовав от матери красоту, артистизм, дух свободы, страсть к путешествиям и стремление к духовным поискам, Аманда изо всех сил старалась избежать её ошибок – не позволяла себе экспериментировать с наркотиками, сектами и влюбляться в пустозвонов. Да и дедушка старался оградить её от соблазнов молодости – приставил к ней охрану и отправил в частный пансион.
Когда она была совсем маленькой, поведение матери шокировало и отталкивало её. Юная Аманда, глядя на этот совсем не позитивный пример, старалась стать в противоположность матери правильной, образованной умницей и отличницей. Когда её мама все еще танцевала рок-н-ролл – Аманда засела за книги и не вылезала из библиотек. Несмотря на презрительное отношение матери к кинематографу, Аманда любила кино и всегда мечтала сняться в серьезном фильме.
Было время, Аманде казалось, что мама могла бы ей гордиться. Она вышла замуж за крепкого и уверенного в себе бизнесмена, бросила всякие экзотические духовные эксперименты и обратилась к традиционному христианству. Но пожертвовав творческой карьерой ради семьи, Аманда так и не стала счастливой женой. Господь не дал ей детей, а муж Роберто погряз в таких делах и пороках, о которых Аманда даже слышать не хотела.
С возрастом и грузом жизненного опыта, Аманда стала лучше понимать свою маму. Легкоранимая Франческа не могла спокойно жить в этом лживом и продажном мире, всем своим поведением приближая собственный апокалипсис. Ставя свечку за упокой, Аманда со слезами вспоминала свою несчастную маму. А может, не такую уж и несчастную, может даже в чем-то счастливую и блаженную.
Она надеялась, что Господь простил ей грехи и принял в Свое Небесное Царство.