Константин Лапенко
Демон во плоти 2
Глава 3. Перетягивание каната
На обратном пути, Корнелиус остановился перед витриной лавки зелий, разглядывая необычные пузырьки с разноцветными жидкостями. Лавка принадлежала Матильде, молодой женщине с тонким чувством юмора и весьма острым языком, которым умела сделать любое посещение ее лавки запоминающимся. Он уже бывал здесь.
Витрина лавки, увешанные вьющимися растениями и множеством пузырьков, флаконов и фиалов, сверкали в свете магических фонарей, которые создавали теплую, уютную атмосферу. Корнелиус, уже привыкший к некоторому хаосу своей жизни, находил здесь редкое для себя чувство спокойствия. Как в детстве, когда стоял вот так же, представляя каким могущественным магом он бы стал, будь у него хотя бы дюжина таких волшебных пузырьков. А Матильда, противная веснушчатая девчонка с косичками, лет на пять старше его, дразнилась высунув язык и показывала обеими руками кукиш. Это было обидно, потому что карманных денег он не имел, а элексиры стоили дорого. Сейчас все здорово изменилось. Он вырос, и она выросла, став очень даже привлекательной молодой женщиной. И деньги у него появились.
«Да вот только узнает ли она его?» – подумал он и его рука сама потянулась к двери, но остановилась. – «Едва ли, ведь он теперь не Марк и выглядит по-другому.»
Словно услышав его вопрос, тут же оживился Маркус и качнул колеблющегося парня вперед, просто заставив его войти.
– Не важно, как ты выглядишь. Главное, как ты действуешь! – раздался в голове Корнелиуса насмешливый голос демона. – А ты смотри, какие у нее миленькие зеленые глазки. И взгляд такой дерзкий. А фигура! Ну что за талия?! И без корсета, заметь. А попка! Вот у меня нет своих рук, но так и хочется ее отшлепать!
– Успокойся, Маркус, – прошептал Корнелиус, стараясь не привлекать внимания. – Мы здесь не за этим.
– Конечно, конечно, ты же святой, – саркастично ответил демон. – Но скажи, разве не интересно узнать, что скрывается за ее очаровательной улыбкой? О, я уже чувствую запах клубники и мяты на ее жемчужных зубах.
Матильда подошла к скромному посетителю, ее длинные темно-медные волосы плавно колыхались, подчеркивая грациозность ее движений. Она была одета в простое, но изящное платье, украшенное магическими символами, которые, как предположил Корнелиус, должны были отпугивать демонов. Он криво улыбнулся, зная, что для Маркуса это скорее вызов, чем преграда.
– Привет, – улыбнулась Матильда. – Вам что-то нужно? Не первый раз вижу вас у моей витрины. Может быть, ищете что-то особенное для учебы?
– Да… мне нужны ингредиенты для… одного эксперимента, – ответил он, чувствуя, как его лицо краснеет. «Только не делай ничего глупого,» – мысленно молил он Маркуса.
– Конечно, эксперимент, – понимающе протянула Матильда, слегка наклонив голову. – Что ж, у меня есть все, что обычно нужно студиозам академии для… экспериментов.
Она мило улыбнулась и Корнелиус явственно ощутил запах клубники и мяты.
– Я огляжусь? – он мотнул головой на стеллажи с пузырьками и банками.
– Конечно! – хозяйка смотрела на него с нескрываемым любопытством. – Если понадобится помощь – только скажите!
Он кивнул и направился к дальнему углу лавки, где на полках теснились сотни банок и бутылочек. Он почти не глядя выбирал необходимые ему компоненты, стараясь не обращать внимания на шепчущего демона в своей голове.
– Она смотрит на тебя, смотрит! – горячо шептал Маркус. – Ты мог бы хотя бы улыбнуться ей. Или сделать комплимент! Из вежливости.
– Знаете, Матильда, – послушался Корнелиус. – Вы сегодня чудесно выглядите.
– Спасибо. – девушка удивленно взглянула на него. Как показалось – оценивающе.
– Так, контакт налаживается, продолжай! – обрадовался демон. – Скажи, что ты давно за ней наблюдаешь.
– Маркус, хватит, – снова шепотом отозвался Корнелиус. – Я не хочу привлекать к себе лишнего внимания.
В магазин зашла пожилая пара. Энергичная женщина лет шестидесяти что-то бурчала себе под нос и недовольно косилась на мужа, а милый старичок стеснялся, краснел и отводил в сторону глаза.
– Где у тебя приворотные зелья, милочка? – без лишних предисловий начала дама. – И такое, знаешь ли, покрепче, поядренее!
Вдруг Корнелиус почувствовал, как его рука, будто по своей воле, потянулась к маленькому пузырьку с ярко-красной жидкостью.
– Маркус, не смей, – выдохнул Корнелиус, пытаясь остановить свою руку.
Но демон уже взял контроль над его телом. Пузырек оказался у него в руках, и, прежде чем он успел что-то сделать, его рука резко сжала пузырек. Стекло лопнуло, проливая зелье на пол. В тот же момент воздух наполнился сладким ароматом лаванды, и все вокруг, включая Матильду, стали вести себя странно.
– Ой, что ты наделал! – вскрикнула Матильда, бросаясь к нему. – Это же и есть зелье приворота! Да еще самого… сильного! Теперь весь… магазин будет… под его… воздействием…
Она вдруг замолчала. Ее глаза увлажнились и заблестели, дыхание участилось.
Корнелиус почувствовал, как его сердце бешено заколотилось. То ли от стыда за содеянное, то ли от возбуждения. Старичок вздрогнул, выпрямился, его плечи развернулись, он приосанился, а глаза женщины округлились. Она пошло выругалась, бросила на прилавок золотой и схватив мужа за руку, вылетела из лавки словно пушечное ядро.
– Прости, Матильда… это была случайность, – пробормотал Корнелиус, отчаянно пытаясь замести ногой осколки и разлитую жидкость.
– Ага, несчастный случай, – саркастически повторил Маркус. – Это было твоим тайным желанием!
Матильда с какой-то поволокой смотрела на Корнелиуса, словно ожидая от него не объяснений, а действий.
– Прости, я… я не хотел, – продолжал оправдываться Корнелиус, чувствуя, как его самого бросает в жар. – Я не хотел… честно! Я заплачу…
Корнелиус принялся торопливо развязывать шнурок кошелька на поясе, но перепутал и вместо него развязал шнурок гульфика.
– Привет, девчуля! – предстал перед остолбеневшей от удивления девушкой Маркус.
Девушка в немом восхищении уставилась на него и медленно облизнула пересохшие губы.
– Пожалуй… не надо. За тебя уже заплатили. – и кивнула на прилавок, где блестел золотой. Затем посмотрела по сторонам, торопливо прошла к двери и повесила табличку: «закрыто на четверть часа или больше». Повернулась к Корнелиусу. В ее глазах читалась такая страсть и дикое желание, что Корнелиус попятился.
– Она прекрасна! – промурлыкал Маркус, выгибаясь и потягиваясь, как тигр, предвкушающий схватку. – Согласись, что устоять перед ней невозможно!
– Маркус, замолчи, – слабо простонал Корнелиус, пятясь и пытаясь собраться с мыслями.
– Что это было? – с показным гневом и, одновременно, с жадным интересом пожирая глазами Корнелиуса, спросила Матильда, двигаясь на него. Ее великолепная грудь часто вздымалась. – Ты должен быть… более осторожным с такими зельями. Этот пузырек… он был чрезвычайно мощным!
Корнелиус, пятился, не сводя с нее глаз и лихорадочно пытаясь нащупать завязки гульфика. Он был очень напряжен. Во всех смыслах. И демон, по большому счету, ему сейчас только мешал.
– Прости, Матильда, я… это было нечаянно. Я не хотел…
– Да, да, конечно, – хохотнул Маркус. – Болван! Скажи ей, что ты без ума от ее зеленых глаз и ее потрясающих зелий!
– Знаешь… – прошептала Матильда и сглотнула обильно выступившую слюну. Она подходила все ближе, не сводя безумного взгляда с его впечатляющего достоинства. – Знаешь, я всегда восхищалась твоей смелостью и… настойчивостью.
Корнелиус почувствовал, как его сердце колотится в груди, и шагнул назад, наткнувшись на стол.
– Эм, Матильда, я… – начал он, не зная, что сказать. – Всегда?
– Да, еще девчонкой… я много раз видела, как ты таращился на меня, через стекло витрины…
Она опустилась перед ним на колени.
Корнелиус почувствовал спиной стеллаж и понял, что отступать дальше некуда.
– Я… я рассматривал пузырьки… – простонал он, чувствуя, как она стиснула его плоть жадными губами и шумно втянула в себя так, словно хотела проглотить его целиком, вместе с самим Корнелиусом.
– Абалдеть! – воскликнул Маркус. И процедил, обращаясь к Корнелиусу: – Если ты сейчас дернешься и вырвешься, я тебя ночью удавлю.
Матильда долго удерживала его в этом положении, почти совсем не двигаясь и лишь шумно всхлипывала, делая редкие короткие вдохи. Теперь он боялся, что если она шевельнется и начнет движение, то он не сможет сдержаться и выплеснет в нее все, что накопил за эти годы. Сколько прошло? Десять… двенадцать… он не помнил сколько, но знал, что много. Гадкая рыжая девочка с косичками, показывающая кукиш… Первая любовь, вызвавшая у него приторно-сладкий и мучительный ночной сон, где он проснулся от того, что почувствовал, как из его разбухшего, внезапно ставшего большим и твердым члена, сладко-болезненными толчками, изливается что-то липкое, теплое, резко пахнущее.
– Хватит! – едва не закричал Корнелиус, заставляя Матильду остановиться и удивленно вскинуть брови. Но реальность подросткового сна продолжилась наяву.
Матильда закашлялась и неохотно отстранилась. По ее подбородку стекала густая белесая жидкость. Корнелиусу захотелось ее потрогать. Теплая и липкая. Пахло мятой, клубникой и чем-то резким, острым. Как тогда, во сне… он шумно задышал. Что-то бившееся у него в груди тоже нашло выход.
– Ты… в порядке? – спросила она, отрывисто переводя дыхание и внимательно смотря на него.
– Ты… в порядке? – спросила он, тяжело дыша и смотря на нее.
Они засмеялись.
– Ты выглядишь, как будто… споришь с кем-то внутри себя.
Корнелиус вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.
– Прости… Матильда, у меня был… тяжелый день. Давай… просто уберем это все и… забудем о случившемся.
Матильда посмотрела на него с сомнением и грустью. Должно быть зелье уже отпускало. Надо еще поработать над формулой, таймингами и задержкой… Она вытерла губы и подбородок.
– Хорошо, Корнелиус. Но в следующий раз будь внимательнее. Такие зелья – не игрушки.
Они принялись за уборку. Словно испытывая парня, Матильда двигалась, красиво покачивая бедрами и когда сметала осколки, наклонялась, соблазнительно прогибаясь в талии. Маркус тут же вскочил, рассчитывая на продолжение, а Корнелиус испугался, что у него треснут и раскрошатся зубы от того, как сильно он их стиснул, представляя, что вот сейчас он задерет ее юбку и войдет в нее сильно, мощно, и еще, Еще, ЕЩЕ…
Матильда застонала, выронила совок и метелку и схватилась руками за стену.
Корнелиус почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. Он не сводил жадного взгляда от девушки. А та беспомощно оглянулась, но в ее глазах не было страха. Напротив, она упивалась происходящим. Ее глаза внезапно стали еще ярче, а улыбка – еще шире.
– Ну давай, же! – воскликнула она.
– Маркус, что ты наделал?! – прошептал юноша, осознавая, что ситуация выходит из-под контроля.
– Я? – насмешливо отмахнулся демон. – Это все ты, мой дорогой. Ты просто неуклюжий растяпа, и это делает твою жизнь такой интересной. Заметь, я даже не трогал ее. Чтобы завести женщину, мне не нужен твой жалкий прыщик или ее элексир. Дай только повод, я и природа все сделаем за вас.
Матильда развернулась и резким движением сорвала с себя юбку, оставшись лишь в блузке. Из распахнувшегося декольте были прекрасно видны дерзко торчащие темные соски. Она медленно расставила ноги. Свет лампы словно нарочно выхватил и подчеркнул аккуратно подстриженные волосики на ее лобке, углубив тени в маняще приоткрывшейся линии ее лона.
– Я… хочу его! – хрипло сказала она. – Хочу… почувствовать в себе его силу, движение, натиск… Хочу!
Корнелиус мотнул головой, отбрасывая глупые сомнения, стремительно приблизился и с каким-то звериным рыком вошел в нее сразу и глубоко. И еще. Еще. ЕЩЕ…
Маркус молча помогал с контролем, то чуть сдерживая натиск, то ускоряя, следя за тем, чтобы он не кончил раньше ее. И когда она вдруг выгнулась в руках юноши и закричала, громко, протяжно, он позволил парню быстро завершить начатое, уверенно, спокойно и с чувством выполненного долга.
– Вот так… напарник… Кто мы такие, в конце концов, чтобы спорить с женщиной, которая хочет…
Глава 4. Неустойчивый треугольник
В коридорах магической академии царила привычная тишина. Шли занятия, но Эмилия, сославшись на недомогание, отпросилась в дамскую комнату и теперь, едва сдерживая внутреннее напряжение, шла по узкому проходу к секретному архиву академии.
Размышления о Корнелиусе и его демоне, о чувствах к Сюзанне и своих обязанностях не давали ей покоя. Сюзанна была ее подругой, милой и доверчивой, что резко контрастировало с самой Эмилией, у которой в шкафу было столько скелетов, что хватило бы на целый курс некромантии, если бы та не была запрещена. Она вовлекла Сьюзи в свои дела, и та тоже оказалась опасно близка с Корнелиусом, хотя предпочитала все же Эмилию, что создавало неустойчивый треугольник, наполненный сложными эмоциями и противоречиями.
А этот парень был заинтересован во всех девушках сразу, что с одной стороны понятно, а с другой иногда кололо ее иглой ревности. Он был симпатичен ей своей простотой и трогательной стеснительностью, хотя с таким демоном, которым он был одержим, он был обречен на успех у женщин. Любой другой на его месте был бы счастлив. Но он оказался… не любой. Он страдал и мучился. Она это знала. Бороться с желаниями, усиленными во сто крат невозможно. Но он пытался.
И он был ее целью. Агент инквизиции под прикрытием Эмма Коллинз, она же его сокурсница Эмилия Штерн и опытный маг иллюзионист, тоже под прикрытием, а ранее просто знакомая ему воровка Эльза и оперативник инквизиции, опять же, под прикрытием, остановилась и тоскливо посмотрела на здание ее конторы за окном. Серый двухэтажный особняк, с крестами на двух узких острых башенках и зловещими горгульями по периметру крыши, напоминал о ее задании и долге.
Одержимость демонами в любом виде преследуется инквизицией и выжигается каленым железом. А уж одержимость ТАКИМ демоном… Эмилия тяжело вздохнула. Мысли о долге и личные чувства смешались в такой сложный клубок, что она уже не представляла, как его распутать.
«Никогда не смешивайте служебное и личное. Никогда. Предвзятость и заинтересованность, в наших делах, крайне пагубно влияют на объективность расследования. А зачастую – приводят к смерти. Довольно мучительной».
Слова Валентина Даркмора звенели в ее ушах, словно выворачивая руки на дыбе и обжигая нутро каленым железом. Главный инквизитор крайне недвусмысленно дал понять, что ее ждет в случае измены. Но сердце, то самое сердце, которое как она считала давно превратилось в кусок льда, вдруг подтаяло благодаря нежности Сюзанны, а затем и вспыхнуло в незнакомым доселе чувстве привязанности к этому странному парню. Запылала какой-то безумной страстью, с безнадежно глупой отвагой вступая в конфликт с логикой и долгом. И она не знала, не понимала – это ее искреннее чувство или демоническое влияние.
Ведь все просто. Прямо сейчас, она может пойти вон в то здание напротив, подняться на второй этаж, открыть резную дверь и уверенно заявить, глядя прямо в ледяные глаза Главного инквизитора: «Ваше Святейшество, выявлено и доподлинно доказано – искомый демон в теле студиозуса Корнелиуса Альбы, известного ранее как Марк Симмонс, действительно присутствует». И все сразу закончится. Вместе с Марком. Будь он хоть трижды Корнелиусом Альба.
Альба… Альба… Эмилия нахмурилась. Его фамилия тоже не давала ей покоя. Почему Альба? С ней была связана какая-то тайна. Как и все вокруг этого странного парня и его… демона. Маркуса.
Маркус! Ее пронзила сладостная дрожь. Внезапное томление внизу живота, заставило девушку остановиться и плотнее сжать ноги. Она часто задышала и схватилась за стену, чувствуя слабость в коленях и пульсирующие толчки в лоне. Это жгучее тепло, настойчиво искавшее вход, грозило войти и разлиться чем-то запретным и очень… очень приятным. Приступы спонтанного, неудержимого и неконтролируемого оргазма, преследующие ее, похоже были «наградой» за тот безумный вечер в таверне, когда он… впервые вошел в нее? Или что это было? Как это назвать? Ведь физического контакта не было. Или был?
А может… это наказание? Проклятье? Скверна! Она заразилась его одержимостью?!
То, что она далеко не невинна, не беспокоило ее ни раньше, ни сейчас. Да, за свою еще совсем короткую жизнь, она не раз убивала во имя церкви, а также отдавалась во имя дела, ради получения информации, а потом предавала, как-только были получены нужные ей улики и доказательства. И никогда не испытывала ни чувства вины, ни ощущения скверны. Ее миссия под эгидой святой инквизиции, автоматически отпускала любые грехи, совершенные во имя ее. Но теперь… Сейчас она сознательно предавала Церковь и лично Даркмора.
Еще приступ… Еще и… ЕЩЕ… Дыхание девушки участилось, ее тонкие черты лица исказила гримаса, в которой отразились и внутренняя борьба, и безудержное желание, слезы сами собой потекли из зажмуренных глаз. И вот, это сладкое, неудержимое, распирающее и рвущееся из нее чувство, наконец нашло выход. Эмилия прикусила губу, чтобы не застонать и обессиленно сползла по стенке на пол.
Некоторое время она просто вот так сидела, обмякшая, слабая, постепенно приходя в себя. Потом глубоко вдохнула и выдохнула. Стиснула кулаки, резким рывком гибкого тренированного тела вскочила на ноги. Пошатнулась и опять схватилась за стену. Огляделась настороженно: не видел ли кто ее минутную слабость. Однако в коридоре по-прежнему не было ни души. Слабость пройдет через пару минут, она знала это.
– Альба. Я должна узнать, чем примечательно это семейство. Почему именно Альба? —Повторяла она, считая двери и на ходу меняя личину.
Искомая дверь внешне не отличалась от остальных, за исключением отсутствия таблички, ручки и замочной скважины. Эмилия, снова в образе белокурой Сюзанны, порылась в кармашках и вытащила небольшую лупу, которую надевают на глаз ювелиры и часовщики. Взглянув через нее на дверь, она удовлетворенно кивнула и уверенно взявшись за невесть откуда появившуюся деревянную рукоятку, потянула дверь на себя.
Секретный проход, узкий, освещенный зеленоватым свечением фосфорных ламп, вел к винтовой лестнице, по которой можно было спуститься в архив академии. Затаив дыхание и спустившись на цыпочках, Эмилия смогла разглядеть маленькую комнатку, заставленную стеллажами с толстыми папками, покрытыми пылью. В углу за столом, при свете тусклой лампы, все также сидел старый гном, склонившийся над какими-то бумагами. Он бурчал себе под нос, все время поднимая и опуская огромные очки на переносице.
– Кто здесь? – почувствовав присутствие за своей спиной обернулся гном.
– Здравствуйте господин Брандельберт, – вышла из тени Эмилия и подошла к столу, – Мне снова понадобилась ваша помощь.
– Рад видеть тебя, прелестное дитя – поклонился гном. – Не часто меня кто-то здесь навещает. А сам я уже слишком стар, чтобы выбираться на поверхность. Да и что мне там делать, среди шума и гама?
Он обвел взглядом бесконечные стеллажи с папками и развел руками.
– Здесь мой мир. Здесь хранятся записи обо всем и обо всех, кто когда-либо учился в академии. Кто тебя интересует на этот раз?
– Скажите, господин Брандельберт, учился ли когда-нибудь в нашей академии человек по фамилии Альба. К сожалению, не знаю его имени.
– Учился. И еще как учился! – гном затряс длинной седой бородой и вскочив с места выкатил стремянку на колесиках. Он подкатил ее к первому же стеллажу и полез на нее вглядываясь в таблички литер и бормоча: Ак… Ал… Ам… нет, назад… Ал… Вот, Альба!
Вытащив внушительной толщины том, он сдул с него пыль и протянул девушке.
– Вот то, что не засекречено и может быть прочтено.
– Огромное спасибо, господин Брандельберт! Могу я взять эти материалы с собой? – Эмилия захлопала голубыми глазами Сюзанны, вернее ее длинными ресницами.
– О, нет, детка! – погрозил ей пальцем архивариус. – Документы нельзя выносить из архива кроме как по личному распоряжению ректора.
– А у меня как раз есть его распоряжение, – с готовностью подтвердила Эмилия, уже собираясь слепить иллюзию нужной бумажки с подписью.
– Устному распоряжению! – сказал гном. В его глазах плясали смешинки.
Он щелкнул пальцами, и личина Сюзанны потекла по щекам Эмилии.
– Эмилия Штерн. – удовлетворенно кивнул ушлый дед. – Так я и думал. Из всех студиозов последнего набора ты самый любопытный для исследования персонаж.
***
Корнелиус чувствовал себя отвратительно. С одной стороны, это приключение с Матильдой было чем-то невероятным и совершенно новым для него. С другой стороны, он не мог избавиться от чувства вины перед Эмилией и Сюзанной. Особенно перед Эмилией, к которой у него кажется зарождалось глубокое чувство.
Он бродил по улицам Сакросолиса, погруженный в глубокую задумчивость и переваривал случившееся.
– Ну что, герой-любовник, как ты? – насмешливо произнес Маркус, которому наскучили его тоскливые мысли. – Разве это приключение не было великолепным? К чему теперь эти нытье и терзания? Ты повел себя как настоящий самец и все правильно сделал!
– Я чувствую себя ужасно, – признался Корнелиус, не замечая прохожих, удивленно оглядывающихся на него. – Матильда… это было невероятно, но… Эмилия. Она заслуживает большего. Я… я не хочу причинять ей боль.
– О, пощади меня, – саркастически вздохнул демон. – Эмилия, Эмилия, Эмилия. Вот только не надо этих моральных терзаний. Ты забываешь, что я тут, чтобы сделать твою жизнь интересной и разнообразной. Согласись, ты сам бы никогда не решился на такое приключение, если бы не я и так бы и продолжал пялиться на эту девчонку через стекло.
Корнелиус закрыл глаза и вздохнул. Он знал, что Маркус прав, но это не облегчало его положение. Как он мог объяснить свои чувства к Эмилии, если сам не был в них до конца уверен? Особенно учитывая, что и ее интерес к нему, как оказалось, был во многом обусловлен как раз присутствием Маркуса.
– Послушай, тебе не стоит так переживать. Ты молод, полон сил, почему бы не наслаждаться жизнью?
– Ты не понимаешь, Маркус, – вздохнул Корнелиус. – Это не просто случайный роман. Я действительно чувствую что-то к Эмилии. Но и то, что произошло с Матильдой, тоже не было простой случайностью.
– Разумеется это не было случайностью! Ты сознательно заворачивал к ее лавке, вороша свои детские фантазии. Рано или поздно это случилось бы. С Эмилией или без. Тайные желания лучше закрывать сразу же, а не откладывать на потом, когда они накопятся в нечто настолько громоздкое, что сам черт не разберется. Хотя это просто фигура речи. Черти слабо шарят в желаниях и мотивах людей.
– А ты, стало быть, шаришь? – усмехнулся юноша.
– А то! Я в них эксперт. – убежденно тряхнул головой демон и Корнелиус снова чуть не споткнулся.
– Вот скажи: ты часто думал о Матильде? Ну там, вспоминал ее, не знаю, ночами не спал? – осторожно начал демон.
– Ну… не знаю. Пожалуй, что нет… Вообще не думал. Ну, разве, когда оказывался поблизости от ее лавки. Хотя в детстве частенько вспоминал. Даже представлял себе всякое, ну как мы с ней…
– Так, продолжай. – подбодрил демон
– Ну… целуемся там. – он замялся.
– И… – сделал многозначительную паузу искуситель.
– Ну да, представлял ее голой! – Корнелиус покраснел. – Доволен?
– Не совсем. – рассмеялся Маркус. – Колись дальше. Мне ты можешь рассказывать всё.
Юноша молча шагал по булыжной мостовой и на этот раз никто не мешал его движению. На лице Корнелиуса отразились сомнения, но все же он решился поделиться сокровенным:
– Однажды мне приснился сон… Где мы с ней уже взрослые и… – он снова замолчал.
– Продолжай. Это уже интереснее.
– В общем во сне было все примерно так, как сегодня и произошло. Только будто и не со мной. Я хоть и все чувствовал, но одновременно наблюдал за происходящим как бы со стороны. Это завораживало и пугало. А ощущения были настолько необычными, что я проснулся весь в мокром и липком… и ужасно перепугался, думая, что со мной… с тобой… в общем с ним, приключилась какая-то болезнь, таким большим и распухшим он стал. И из него что-то текло! Представляешь?! Какой ужас! Потом-то, конечно, все прошло… Я никому не сказал об этом. Даже белье сам постирал и высушил его на чердаке в тайне от матери.
– Ну, поздравляю! Все мальчики проходят через поллюции. Это называется половое созревание. – веско заметил его говорящий член не иначе как гильдии мозгоправов.
– Да я знаю… – поморщился Корнелиус, поправляя очки, – Просто тогда это было очень странно и непонятно. Хотя сон и сам этот опыт мне… понравились, чего уж там. Я потом его не раз повторял. В смысле… вспоминал.
– И передергивал. Ну да, ну да… А в реале подкатить к Матильде не пробовал?
– Нет, она же была старше меня, дразнилась и показывала кукиш!
– Но трахнуть тебе ее хотелось? – ухмыльнулся демон.
– Нет. Не знаю… Да… Наверное.
– Ну, а вот теперь, когда ты наконец ее трахнул, хотя тут еще вопрос, кто кого, что ты думаешь про нее сейчас?
– Хм… Я… думаю не о ней… – парень явно растерялся и задумался. – Я думаю об Эмилии. Мне стыдно и неловко перед ней.
– Она никогда не узнает. – небрежно отмахнулся демон. – А вот ты только что закрыл свой, гештальт, который тянул из тебя энергию и делал таким слабаком.
– Что закрыл? Какое-то мудреное слово. Подумаешь, мало ли чего я в детстве представлял…
– Не скажи! Ты маг. По крайней мере, хочешь им стать. И тебе не нужны нереализованные желания и незавершенные проблемы, которые тянут и забирают твою силу создавая пустые мечты. Не нужно и дурацкое чувство вины. Оно как карцер, где ты ходишь от стены к стене, а нависающий потолок давит тебе на плечи. Твоя жизнь коротка, и надо уметь наслаждаться каждым моментом.
Корнелиус задумался. Демон был прав. По крайней мере в его словах была логика.
– А еще… – добавил Маркус. – Не забывай, что ты не один. Я всегда здесь, чтобы помочь тебе найти верный путь… или немного отклонить тебя от него, если ты такой тупица, что не понимаешь очевидного.
Корнелиус не мог не улыбнуться этим словам. Он знал, что его жизнь никогда не будет простой, но с таким союзником, как Маркус, она точно будет интересной.
– Спасибо, дружище, – сказал он. – Ты прав. Мне нужно время, чтобы над этим подумать.
– Время – это роскошь, которой у тебя нет. Впрочем… У меня есть пара идей, где его, найти. И там, его, пожалуй, будет даже чересчур много.
