Константин Калбазов
Фронтир. Пропавшие без вести

Кроме этой пары в обрезиненных корпусах у него был еще один, большой, похожий на керосиновую «летучую мышь». Тот можно и от сети зарядить, в экономном режиме хватит на целых пятьдесят часов непрерывной работы. А можно так же, ручкой заряжать. Но тот остался дома, так как его Сергей брал только на зимник.

– Сереж, а оно нам надо? Теперь-то, – вдруг спросил Алексей.

– Ты про исследования, что ли? Этого нам теперь точно не надо. Нам теперь нужно думать, что делать, осмотреться. Да и дело к ночи. Здесь, похоже, время с нашим совпадает, а значит, в назначенный срок стемнеет. Палатка и все припасы остались там. Так что не науки ради, а выживания для, – переиначил на ходу бородатую присказку Сергей, деловито вращая ручку зарядки фонарика. – Карабин не бери, еще задницу мне прострелишь. Возьми, будешь держаться за спиной и светить. Только держись по возможности не вплотную, чтобы я, случись, отпрыгнуть мог.

– Хорошо.

– Выше нос, масмонавт, живы будем – не помрем.

– Кто?

– Ты что, анекдот про Леху-масмонавта не знаешь?

– Не слышал.

– Ладно, потом расскажу. Пошли.

Вход в пещеру оказался узким и прикрытым со стороны закрывшегося прохода каменным выступом. Собственно, по этой причине Сергей его сразу и не рассмотрел. Алексею войти не составило особых усилий, а вот Варакину пришлось протискиваться вполоборота, хорошо хоть в полный рост, потому как присесть проблематично, колени, считай, некуда девать. Со светом прямо беда. Фонаря-то с включенными тремя светодиодами вполне хватало, но светить приходилось из-за могучей фигуры Сергея, так что полноценный луч никак не мог проникнуть внутрь лаза.

При входе коридорчик метра два, потом стало легче, стены раздались в стороны. Еще метра два, и они оказались в кармане. Стены резко подались в стороны и вверх. Ничего так пещерка, в диаметре метров шесть, практически круглой формы. Никаких иных ответвлений не наблюдается. А главное – она была обжитой.

Ну с этим, пожалуй, не так однозначно, но в том, что она была когда-то капитально обжита, сомнений нет никаких. Влага сюда не попадала, кругом сухо, поэтому, несмотря на прошедшие десятилетия, все сохранилось в целостности.

Так как вход был смещен влево, то вся немудреная обстановка была справа. Небольшой стол, связанный из тонкого кругляка при помощи дикой лозы. На нем имеются армейская фляжка, котелок, кружка и ложка. А еще бутылка прямоугольного сечения, хотя и запыленная, но видно, что из зеленого стекла, да еще и запечатана.

Чурбачок, который, как видно, использовался вместо табуретки. Несколько плетеных корзин, все из той же дикой лозы. Наверное, для хозяйственных нужд. Ладивший их явно в этом деле ни ухом ни рылом, больно уж неказисты, у Сергея и то лучше получилось бы. В них что-то лежало, но копаться в трухе, выясняя, что именно, не было никакого желания.

К стене, на плоском камне, как на приступке, прислонены малая саперная лопатка, топор, «мосинка» – драгунский вариант и… Самое натуральное кремневое ружье. Это-то чудо здесь откуда?

Над ними на деревянных чопиках висит полевая сумка из растрескавшейся и потемневшей кожи. Еще одна сумка, и тоже из кожи, только крой какой-то незнакомый. Рожок под порох. А ведь кремневый агрегат явно был рабочий, раз уж есть такой дивайс. Висит и ремень с патронной сумкой для «мосинки».

Ближе к выходу – выложенный камнями очаг и след от старого кострища. Над ним две рогатины с поперечной перекладиной, все основательно обложено камнем, обмазано спекшейся глиной, есть она и на дереве, это чтобы не подгорало. На потолке следы копоти. Понятно. Дымохода тут и в помине нет, так что вытяжка была поверху.

Ну и наконец, справа от входа, у самой стены, нашелся и обитатель жилища. А точнее, его кости, прикрытые практически истлевшими остатками чего-то непонятного. Может, и шинели, сейчас не больно-то разберешь, труха какая-то. Короче, теперь это было уже не жилище, а склеп. Причем склеп никем не потревоженный. Зверья тут точно не было.

Странно. Очень удобная пещера. Может, животные стараются это место обходить стороной? Кстати, и снаружи поблизости никого не было видно. А как же тогда собаки? Ну, вполне возможно, что, проживая вместе с человеком, они слишком далеко отошли от своих далеких предков и чего-то там утратили. Взять человека – ведь ученые утверждают, что в древности у него было весьма обостренное обоняние, а теперь только на резкие запахи и реагирует. Кстати, здесь уже давно ничем не пахло, только пылью.

Закинув карабин на ремень и попросив Алексея светить, Сергей прошел к винтовке и деловито взял ее в руки. Ржавчина имелась, не без того, но, судя по всему, ничего фатального, так, только налет. Затвор, хотя и работал с трудом, вполне исправно отошел назад, отперев патронник, самих патронов в магазине не было. Вернул затвор на место и сухо щелкнул бойком. А что, немного посидеть с маслом и принадлежностями, все вполне в рабочем состоянии.

Такая же ситуация и с кремневкой. Налет ржавчины, но ничего фатального, а при спуске курка так еще и кремень вполне исправно высек искру. Разве только кресало поднялось с трудом и не полностью откинулось.

В патронной сумке к винтовке патронов не оказалось. Зато нашлось несколько круглых свинцовых пуль героического калибра, не иначе как к кремневке, и четыре патрона к нагану. Вернее, Варакин подумал, что к нагану, а к чему они еще могли быть, если не к этому оружию, принятому на вооружение царской армии. А вот самого нагана не видно.

Револьвер, вместе с кобурой, нашелся на втором чурбаке, возле кровати. Они сразу его просто не заметили. Кобура не та, что вешалась на поясной ремень, а имела свой ремешок и носилась через плечо. Но состояние аховое. Сам револьвер сохранился хорошо, как и винтовка. А вот в нагане полный барабан, на семь патронов. Интересно, они все еще годные к употреблению или уже отсырели? Но с этим потом.

– Сереж…

– Что, Алексей? – отвлекшись от изучения нежданных трофеев, поинтересовался Варакин.

– Нехорошо это. Мы, получается, у мертвого в склепе копаемся.

– Нехорошо – это православного непогребенным оставлять, потому как склепы – это не наше. Так что долг православный мы ему отдадим. Завтра выкопаем могилку, вон у нас и лопатка есть, и похороним с крестом, как положено. А это все ему уже без надобности, нам же очень даже может пригодиться. У него получилось сколько-то пожить, получится и у нас.

– Не думал, что ты такой религиозный.

– Да нет, ты все верно понял. Я хотя крест и ношу, и в Бога верю, но все больше на себя надеюсь. Как говорится – на Бога надейся, а сам не плошай. Но вот что касается его, уверен, он верил по-настоящему в отличие от нас, рожденных в атеистическую эпоху. Поэтому для него это важно. Но пусть уж еще ночку обождет, а завтра до обеда обязательно все организуем.

– Я здесь ночевать не останусь, – решительно заявил Алексей.

– И я не останусь, – согласился Сергей, – а потом, по-православному и нельзя. Или всю ночь молитвы читать, или оставить покойного до утра в отдельной комнате. Так и поступим.

– Молиться всю ночь будешь? – вдруг задорно улыбнулся Алексей. Ну слава богу, отпускает.

– Нет, оставим его в покое до утра. А вещички… Давай впрягайся, на улице все получше осмотрим. Ты мне не куксись. Научная часть экспедиции провалилась из-за форс-мажора, так что твои больше не пляшут. Следующий этап – выживание, а тут главный я. Возражения есть? Бери, кому говорю.

– Слушай, а тебе в армии остаться не предлагали?

– С чего бы это?

– Уж больно командовать любишь.

– Я порядок люблю. Хочешь – сам командуй.

– Что выносить? – отрицательно покачав головой, тут же пошел в отказ Алексей.

Долго разбираться с трофеями не пришлось. Там вещей-то – за один раз и управились. С ночлегом тоже решили не мудрствовать. Небо ясное, дождя не будет, ночь должна быть теплой, опять же, костер запалят. Нарубили мелких веток с листьями, для лежаков. Оно конечно, что-нибудь подстелить не мешало бы, но и так не смертельно.

Алексей все время, пока работали, с нетерпением посматривал на бутылку. Когда выносили, стерли слой пыли, и внутри стали заметны свернутые листки бумаги. Что там и как, непонятно, стекло не такое уж и прозрачное, но наверняка записи. Чего бы тогда ее запечатывать, да еще и смолой сосновой обмазывать обильно. Ясно, что сделано это для сохранности записей.

Наконец с обустройством порядок, и каждый занялся своей частью трофеев. Сергей деловито начал чистить и смазывать наган, благо к нему имелись хоть какие-то боеприпасы. С винтовкой можно и не торопиться, их карабины в отличном состоянии, ну ладно, отцовский просто в хорошем, а стрелков всего-то двое.

Алексей же с увлечением повертел в руках бутылку. Расковырял старую смолу. Потом стал колдовать над пробкой. Возился долго. Пробка крошилась, но поддаваться никак не хотела.

Наблюдавший за этим Сергей в конце концов не выдержал и, забрав бутылку, отошел в сторонку. Послышался звон битого стекла, и вернувшийся Варакин сунул в руки Алексея извлеченные листки.

– Зачем?

– А как ты собирался их оттуда достать? Они прошли через горлышко и там расправились. Стал бы сооружать пинцет из веток? Тогда точно порвал бы.

– Ну не знаю… Все же посуда.

– Стекло в походных условиях? Не смеши. Еще упадешь неудачно, разобьется, и порез заполучишь. Оно нам надо?

– Ну можно было бы оставить послание.

– Я гляжу, тебе хочется оставить след для потомков. Не дает покоя то, что так и остался непризнанным? Леш, прости. Ну не дуйся. Не злись, говорю. Мы же современные люди, у нас для этого кинокамера есть. Ну какой нам от нее прок, тем более скоро аккумулятор сядет. А так завтра доснимаешь, что еще можно будет, мы ее в несколько слоев в полиэтилен упакуем, запаяем и оставим в пещере.

– А ведь верно! – встрепенулся Алексей.

– Во-от. Варит у меня котелок?

– Варит, варит, проехали. Только и эти листки нужно будет туда упаковать.

– Это непременно. Давай читай, что там наш предшественник написал для нас. Может, что полезное есть.

И опять они вернулись каждый к своему занятию – Сергей вычищать наган, Алексей углубился в чтение доставшейся ему рукописи. Отвлекались только для того, чтобы покрутить динамо на фонариках.

Ко сну отошли по отдельности. Так как Сергей быстрее управился, он же первым завалился спать, наказав разбудить его в три часа ночи. У Алексея же дело не ладилось. Несмотря на то что записи были тщательнейшим образом упакованы, сохранились они плохо, многие места было не разобрать.

С утра занялись похоронами, для чего пришлось выйти за пределы расщелины, так как копать могилу в сплошном камне не представлялось возможным. Но и там не вышло выкопать особо глубокую яму, всего-то по колено, дальше шла сплошная плита. Снесли останки, поставили крест, вырезав на перекладине: «Подпоручик Зотов Семен Викторович. Российский корпус военных топографов. 1887–1911». Сергей решил отдать должное праху солдата по военному обычаю. Хотя, положа руку на сердце, ему больше хотелось убедиться, что наган и патроны в рабочем состоянии. Палить просто так желания не было, а тут вроде как и повод есть. Будет осечка – ничего страшного, так тоже салютовали. Но все сработало как надо, окрестности огласились резким и хлестким звуком выстрела.

Может, кто скажет, что это бесполезно, но они так не считали. Более того, Алексей сделал и короткую съемку. Этот крест явно не простоит сотню лет, может, хоть так могилка не потеряется. Место приметное, поскольку здесь имелась точная копия того самого истукана, который вроде как и не творение рук человеческих. Очень странное сходство, как и самой расщелины. Отсюда, по виду, она была один в один с той, оставшейся на другой стороне. Разве что пещера… Но, может, она есть и там, ведь они никуда толком и не смотрели, завороженные видом открывшегося портала.

В связи с неуверенностью, что записям удастся пережить очередную сотню лет после повторной консервации, Алесей решил зачитать то, что ему удалось разобрать, на камеру. Во-первых, лишняя страховка. Во-вторых, камеру брать с собой не было никакого смысла, а оставаться здесь они в свете открывшихся обстоятельств не собирались.

Если коротко, то это действительно была картографическая экспедиция, организованная в 1909 году. На этот феномен они нарвались на второе лето, после зимовки в одном из сел. Оставшись в одиночестве, подпоручик Зотов решил предпринять путешествие в поисках людей и нашел их. Сравнительно недалеко от этого места, буквально в паре верст. Вот только встреча эта оказалась враждебной. Обнаруженные дикари – он их отчего-то называл индейцами – напали на него, и ему насилу удалось отбиться. А вернее, сбежать. Они гнались за ним до определенного места, но потом сразу прекратили погоню. Он предположил, что это место для них являлось табу.

Не имея представления, как поступить, Зотов предпочел остаться в расщелине, где обнаружилась удобная пещера. К тому же он убедился в том, что это вовсе не Земля, на это указывали и луна несколько больших размеров, и абсолютно незнакомое расположение звезд. Ну и куда, собственно, идти? А здесь хоть относительная безопасность от дикарей.

Перезимовать удалось ценой расхода последних патронов, которых у него в патронной сумке и без того изначально было всего три десятка. Остальное было во вьюках, оставшихся за гранью вместе с остальными членами экспедиции.

К концу следующего лета Семен Викторович понял, что население этого мира состоит не только из дикарей. Он услышал далекий выстрел и поспешил туда. Однако успел только спасти от мародеров тело погибшего. В отличие от дикарей этот оказался белым, в одежде несколько необычного, но все же вполне знакомого кроя, соответствовавшего эдак веку семнадцатому или восемнадцатому, вооруженный кремневым ружьем. Отбить тело ему удалось, израсходовав десяток револьверных патронов. Но зато он получил вполне исправное кремневое ружье, запас пороха и пуль.

Подпоручик стал задумываться о том, чтобы попытаться прорваться к очагам цивилизации, так как иного выхода просто не видел. Но дело было уже к поздней осени, и Зотов решил дождаться весны. Из имущества погибшего ему досталась и плохонькая карта, а скорее все же нарисованная от руки схема, на которой тем не менее имелись некие обозначения – похоже, сторон света и какой-то точки с названием. Эту пометку он классифицировал как поселение или форт. Его компас и компас убитого, как видно пионера, которыми так славился Новый Свет на Земле, работали вполне идентично, несмотря на абсолютно непонятные обозначения на втором. Расстояние до поселения оставалось загадкой, но у Зотова было примерное направление, где располагались цивилизованные места. Это был шанс. Малый, но шанс.

Однако планам этим осуществиться было не дано. С первыми холодами Семен Викторович сильно простудился. Проживание в пещере никак не способствовало выздоровлению, и он умер. Судя по всему, случилось это вскоре после того, как он запечатал свое послание.

Карта не сохранилась, но, по записям, Зотов собирался двигаться в юго-восточном направлении. После недолгих раздумий товарищи по несчастью решили поступить так же, как хотел и покойный. Подпоручик понятия не имел, когда портал заработает снова, и, возможно, поэтому подспудно старался держаться этой расщелины. Им было известно точно, что их жизни на подобное ожидание не хватит. Так что или вперед, или пулю в лоб. Но последнее еще успеется. Если же не удастся прорваться через дикарей… Так и разницы никакой.

Глава 3
Семейство Кафка

Нищему собраться – только подпоясаться. Эта поговорка вполне соответствовала их ситуации. Правда, Алексей с опаской поглядывал на увеличившуюся ношу. Как ни мизерны были трофеи, доставшиеся им от покойного, свою лепту в тяжесть снаряжения они внесут. Несмотря на то обстоятельство, что порох в пороховнице все же отсырел и слипся, Варакин и не подумал отказываться даже от кремневого ружья. Все было за то, что оно в рабочем состоянии и не составит труда привести его в норму.

Скажете, старье? Что же, глупо спорить. Но у него есть одно неоспоримое преимущество – для него не нужны патроны, достаточно раздобыть порох и можно стрелять хоть камнями, если не будет свинца для пуль. Помнится, век кремневых ружей на Земле был долгим, эдак сотни три лет. Так что миновавшая сотня лет никак не могла быть гарантом того, что вот этот кремневый мушкет утратил свою актуальность.

На момент начала путешествия их арсенал в общем насчитывал только триста девяносто шесть патронов к карабинам Мосина, триста пятьдесят к мелкашке и десять к нагану. Все. Больше патронов не было, и пополнить их неоткуда. В подобной ситуации пренебрежительно отмахиваться от рабочего образца огнестрельного оружия? Можно, только умным это никак не назовешь. Зачем в такой ситуации тащить за собой еще и драгунку? А на всякий случай, тем более боеприпасы к ней есть.

Однако несомненная правота всего этого никак не могла привнести покой в душу Алексея, успевшего вкусить все прелести перехода по пересеченной местности и теперь четко представлявшего, что значат даже полкило лишнего веса при длительном марше. Но Сергей успокоил напарника, напомнив про собак, которые вполне могут нести часть поклажи.

В путь выдвинулись на следующее утро. Можно было и после обеда, но Сергей справедливо рассудил, что коли уж местность населена враждебно настроенными людьми, то лучше иметь в запасе целый день, чтобы суметь как можно дальше проскочить на юго-восток. Алексей предложил было предпринять ночной марш, как уменьшающий вероятность встречи с дикарями. Но Варакин отмахнулся от этой затеи как от несусветной глупости.

– Да ты не обижайся, Леш. Ну сам посуди. Мы этих мест не знаем, местные знают. Ночью легко можно нарваться или на охотничью снасть, или еще на какую гадость, а нам травмы ну никак не нужны. И наконец, ночью не видно следов, которые также могут сообщить нам об опасности.

– Выходит, я дурак несусветный.

– Снова-здорово. Ты дурью не майся, а давай спрашивай, интересуйся, вот такие предложения выдвигай. Все это на пользу. Я же не учитель, а обучать тебя нужно, но с чего начать и не знаю. Так что давай как батя меня учил. Ты будешь почемучкой, а я буду злиться, пыхтеть, рычать и объяснять.

– Гляди, у меня этих «почему» будет…

– Кто бы сомневался. Но раз уж так все сложилось, то мы должны друг друга поддерживать, а значит, пора тебя учить жизни.

– Ну давай учи, учитель.

– Вот масло, начинай драить кремневку.

– Может, кашу сварю? Время к обеду, а мы в последний раз ели вчера.

– Неплохо бы, но придется обождать. Наши продукты могут храниться долго и пусть уж будут НЗ. Пока ты мушкет чистить будешь, мы с собачками пройдемся вокруг, может, кого подстрелю. Это будет куда правильнее.

Как ни странно, но выстрел прозвучал уже через полчаса. Спустя еще столько же времени появился и сам Варакин, неся в руках объемный и тяжелый узелок из шкуры, но выглядя при этом явно недовольным. Это обстоятельство обескуражило Алексея. Что могло так расстроить Сергея? На вопрос тот только отмахнулся, все еще пребывая в расстройстве.

– Ну сам посуди, кто так делает? Подстрелил целого лося. Толком не разделал, взял только филейные части. Со шкурой и вовсе не пойми что сотворил, отрезал только, чтобы можно было донести мясо. Да за такое нужно голову откручивать.

– Но ведь иначе же нельзя. Нам столько-то ну никак не нужно.

– Вот где ты прав, там ты прав. Но ведь чувствовать себя неправым ты мне не запретишь. Ладно, давай жарить мясо. Этого дня на три хватит и нам и собакам, а там будет видно.

– А может, стоило бы взять всего лося? Сделали бы волокуши, собак-то у нас целых четыре.

– Не, Леш, не пойдет. Лето, жара. Жареное мясо, может, еще пару-тройку дней продержится, а потом все одно протухнет. Сидеть здесь и заниматься копчением и вялением тоже неумно. Нужно выбираться к людям, да потом еще и обустраиваться, а там и осень и зима. Судя по записям Зотова, она тут ничем нашей зимушке не уступит. Так что только время потеряем. Кстати, теперь понятно, как Зотов тут без особых проблем прожил больше года. Зверье тут непуганое, и много его. Наверное, все дело в том, что местные сюда никогда не суются.

– Я что-то ни одного зверя не видел.

– Это вокруг холма, а чуть дальше так разве не спотыкаешься.

С рассветом двинулись в дорогу, полную неизвестности. Тут ведь мало проскочить через дикие земли до форпоста цивилизации. Надо еще подумать, как в этой самой цивилизации выживать, что подчас куда сложнее, чем в лесу. Проще говоря, у них не было никаких средств. У Алексея имелись массивная золотая цепь и печатка. Но они остались у родителей Сергея, потому как таскать на себе в тайге металл, способный явиться причиной несчастий, глупее не придумаешь. Какую опасность? А представьте себе падение и зацепившееся за корягу кольцо… Хорошо если просто сломаешь палец, а то ведь можно и оторвать к черту. В Советской армии офицерам запрещали носить даже обручальные кольца. У военной техники всяких выступающих частей, за которые можно зацепиться, предостаточно.

Были у них часы. У Алексея «Ролекс», разумеется, китайская подделка, но вполне качественная, служившая своему хозяину уже два года. У Сергея «Командирские», тут уж без дураков, самые настоящие, которым было уж лет десять, но они даже «ой» не говорили. С часами в отношении безопасности куда проще. Браслеты на них слабые, так что случись зацепиться, раньше расцепятся звенья, чем будет причинен серьезный вред.

Казалось бы – вот оно. Даже если местные по развитию стоят на ступени девятнадцатого века, подобные изделия не смогут не вызвать у них интереса. Местные сутки вполне соответствовали суткам земным, как и число дней в году. Это были наблюдения Зотова и их собственные. Поэтому их часы были пригодны и для этого мира.

Но тут не все так просто. Местные вполне могли использовать совершенно другие единицы измерения времени. Например, делить сутки, скажем, на сорок восемь равных частей или вообще на двенадцать. Да мало ли как им захочется это сделать. Так что товарищи по несчастью вроде как и имели нечто ценное, но в то же время ценность этого была под большим вопросом.

Вот и выходило, что кроме того, чтобы удачно проскочить через дикарей, им еще нужно было думать и о том, где взять средства к существованию. Правда, не сказать, что все было столь уж безнадежно. В конце концов, Сергей был знающим охотником, местные флора и фауна вполне соответствовали земной, потому не пропадут. Главное, добраться до мест, где им не станет угрожать самый страшный хищник всех времен – человек. Как только такое место будет обретено, можно будет обустроиться с относительным комфортом.

Двигались колонной. Первым шел Сергей, за ним собаки, и замыкал шествие Алексей. Благодаря тому, что собак увязали в некую хитрую связку, колонна оказалась вполне компактной, а четвероногие друзья не носились по округе. Контролировать собак тоже стало не в пример проще, чем когда они имели свободу маневра. Лишний шум для путешественников ни к чему, а лайка это как раз та порода, что очень любит подавать голос. Эти вроде были подвластны воле Сергея и старались помалкивать, но кто знает, когда их прорвет. Это же не человек, и им не объяснишь все доподлинно, чтобы они прониклись серьезностью момента. Для них это все, по сути, игра. Вот сейчас шуметь нельзя, они и не шумят, время от времени играючи прихватывая друг друга за уши. Но это скучная игра, и когда она им надоест, только Богу известно.

К обеду Алексей понял, насколько был прав Сергей, когда настаивал на дневном путешествии. Дело в том, что они обнаружили следы человека. На звериной тропе была установлена петля, и на мягкой почве имелся свежий отпечаток ноги, обутой в какую-то мягкую обувь. Наверняка что-то наподобие мокасин или постол. Пройти не оставив следов на мягкой земле, да еще и с собаками, впряженными в волокуши… Нет, такое просто нереально. Остается только надеяться на то, что, судя по уходящим в сторону следам охотника, у них есть фора минимум в сутки. Ведь раньше проверять ловушку просто не имеет смысла. Разумеется, при условии что позже по пути им никто не повстречается.

Как ни странно, при всей похожести окрестностей по обе стороны прохода здесь характер местности отличался от земного. Во-первых, кругом был лиственный лес, но это скорее относится к своеобразию конкретного места, потому как для тайги в этом нет ничего необычного. Во-вторых, никаких резких скачков гористой местности – здесь была равнина, покрытая лесом. И наконец, им пока не попалось ни одного болота, а вот это явление на равнинных участках тайги было никак не исключением, а скорее уж правилом.

Уже ближе к сумеркам они вдруг вышли на опушку. Если этот лесной массив и был аналогом земной тайги, то они явно находились ближе к его границе. Простирающееся перед ними открытое пространство, поросшее зеленой и все еще сочной травой, было настолько огромным, уходя к горизонту, что не могло быть не чем иным, как степью. Ну, может быть, прерия, или пампасы, или как у них тут это называется.

Оставаться в лесу не стали, предпочтя выбраться на открытое пространство. Сергей конечно же верил в свои способности охотника, проведшего изрядный кусок жизни в тайге, но все же отдавал себе отчет в том, что скорее всего уступит тем, кто всю жизнь живет только охотой. Ну не земледельцы же местные дикари, в самом-то деле. Вот и получалось, что на открытом пространстве они могли чувствовать себя в большей безопасности.

Примерно через два часа, когда они оставили позади около семи километров, им удалось выйти на быстрый ручей с прозрачной и холодной водой. Место для ночевки оказалось просто идеальным. Ручей протекал по дну неглубокой балки и как раз в этом месте делал изгиб. На берегу можно было развести костер, не опасаясь, что его заметят. Вдоль ручья видимость ограничивалась изгибами балки, а с других сторон – ее склонами. Так чего еще нужно-то?

Ну да, за оставшееся до темноты время они, возможно, смогут намотать еще километра четыре, но смысла в этом не так чтобы и много. А вот такое удобное во всех отношениях место для ночевки они могут и не найти. Единственная трудность в отсутствии дров и соответственно костра, способного давать тепло в течение всей ночи. Но подобное неудобство можно преодолеть без особых усилий, а костер им по большому счету и не нужен, разве только разогреть мясо.

Спали по очереди, что у них уже начинало входить в привычку. Ну а как прикажете быть, когда ночное бдение нужно не столько для поддержания костра и, как следствие, тепла, сколько ради безопасности. Бог с ними, с хищниками, они и без костра поостерегутся приближаться к человеку, если только не являются озлобленными подранками, да и далеко не каждый из них начинает целеустремленно мстить человеку. Куда опаснее повстречаться с венцом природы. Вот уж кто может доставить поистине огромные неприятности.

Ночь прошла спокойно, и наутро они возобновили путешествие. Не имея никаких ориентиров, не зная местности, они решили придерживаться строго юго-восточного направления, благо сделать это было просто. Местность на всем протяжении оставалась легкопреодолимой. Были, конечно, и холмы, и глубокие балки, но все это не представляло трудностей. Ну какая трудность пройти по балке, у которой склоны растянулись на пару-тройку километров и не отличаются крутизной? Тут единственная сложность в том, что придется форсировать – ручей или речку.

Поэтому за следующий день они сумели преодолеть никак не меньше трех десятков километров. Могли и больше, но решили остаться на берегу очередной речки. В принципе, с водой в этой степи, больше похожей на огромный луг, проблем не было. Тут хватало и речек и ручьев, но вода в них была не такой уж и чистой, поэтому перед употреблением ее не мешало бы прокипятить. А вот здесь обнаружился ключ, вода которого, проделав короткий путь, вносила свой посильный вклад в полноводность не такого уж и большого потока.

Кто знает, может, уже через полсотни километров эта речка раздувается вширь и глубину, питаемая тысячами вот таких ручейков. А может, сама выступает в качестве притока какой-то большой реки. Уж Сергей с Алексеем точно не обладают подобной информацией. Им здесь вообще ничего не известно. Но вот это конкретное место вполне отвечало их скромным требованиям, а большего пока и не надо.

– Сереж, а мяса-то осталось только на завтрак, – поворачивая над огнем подогревающийся кусок, произнес Алексей.

– Знаю. Сегодня ничего на глаза не попалось, может, завтра повезет, – подбрасывая в костер очередную порцию сухого бурьяна и камыша, собранных вокруг стоянки, ответил Сергей.

Готовить на подобном огне сложно, уж больно жарко горит и быстро прогорает это горючее. А вот подогреть – вполне возможно, что, собственно говоря, путникам сейчас и было нужно. Разумеется, Болотин прав и с провизией нужно что-то делать, но только не трагедию.

Если завтра они что-то повстречают, то непременно поохотятся. Нет – тоже ничего страшного. У них есть запас продовольствия, которого им хватит как минимум дня на три. А собак можно будет просто отпустить на ночь, и они прекрасно позаботятся о себе сами. Это же не дворовые охранники, а охотники, так что не маленькие, разберутся.

Утро ничего не изменило ни в их положении, ни в распорядке. Скорый обряд утреннего туалета, а попросту умывание в холодной воде. Разогрев остатков мяса для людей и раздача холодного собакам. Навьючивание поклажи – и в добрый путь по заданному направлению.

И снова открытая степь, спуски, подъемы, палящее солнце. Все же удивительно, как здесь все еще не выгорела трава, оставаясь такой же зеленой, хотя вид у нее и не такой сочный, как весной. Вероятно, все дело в богатстве местности водой, которая не давала иссушить землю. Идеальные условия для земледелия. Эти бескрайние просторы так и просились под плуг, к тому же почва обладала примерно пятидесятисантиметровым слоем чернозема – это Алексею стало интересно, и он повозился с лопаткой на очередной стоянке.

Примерно к полудню стало ясно, что им опять ничего не улыбнется. Устроили привал у очередного ручья, отпустив собак искать себе пропитание. То, что Сергей не заметил дичи, не означало, что ее не было вовсе. Здесь хватало грызунов и иной живности.

Кстати, уже через полчаса Туба устроилась напротив хозяина и с наглым видом начала поедать пойманного кролика. Машка хотела было присоседиться, но с рычанием была прогнана прочь. Сергею только и оставалось, что осуждающе покачать головой, сетуя на невоспитанность питомицы. Им с Алексеем приходилось делить на двоих одну банку тушенки и по одному сухарю, а тут на твоих глазах потребляют свежатинку.