Константин Евгеньевич Ищенко
Поход в кино. Туда и обратно
– Ешь. Пока все не съешь, из-за стола не выйдешь. – строго сказала бабушка.
– Нууууу, бабушка. – протянул я, глядя на тыквенную кашу, оставшуюся в тарелке. – Я ведь так опоздаю на сеанс, да и ребят подведу.
– Вот и не болтай, ешь. Я для кого в пять утра вставала, готовила?
– Для меня.
– Вот и ешь значит.
Я тяжело вздохнул, собрал всю волю в кулак и быстренько, даже не жуя, запихал в себя оставшуюся кашу.
– Все. Я пошел. – продемонстрировав дно тарелки, я собрался вылезти из-за стола.
– Куда? – спросила бабушка.
– Как куда?! – удивился я. – К ребятам, они наверное уже ждут.
– Я говорю куда, а хлеб? – повторила бабушка.
– Что хлеб? – не понял я.
– Хлеб кто доедать будет?
– Ой, бабуля. – взмолился я. – В меня больше не влезет.
– Съешь. Хлеб нельзя оставлять, а то он будет за тобой бегать.
– Вот прям и бегать? – не поверил я.
– Да, прям бегать, во снах. Будет приходить плакать и говорить: "Вот ты меня не съел, и я зачерствел, и теперь никому не нужен. А если ты меня сразу есть не собирался, зачем брал? Отдал бы кому другому, кому есть нечего."
Я себе живо представил и хлеб, и того, кому есть нечего, и мне стало их жалко. Поэтому, я взял кусочек и съел, запив его чаем.
– Теперь можно идти?
– Теперь можно. – разрешила бабушка.
Я мигом вскочил со стула, поцеловал бабулю и побежал в коридор, обуваться.
– Деньги не забыл? – поинтересовалась бабушка.
– Нет.
– Через дорогу как переходить, помнишь?
– Помню.
– Что в автобусе баловаться нельзя, знаешь?
– Знаю. – пробурчал я, завязывая второй ботинок.
– Ну ладно. – бабушка поцеловала меня в лоб. – Ступай. – она открыла дверь. – Хорошего просмотра!
– Спасибо. – поблагодарил я и вышел за порог.
Быстро сбежав по лестнице с четвертого этажа, я вышел во двор, где меня уже ждали ребята.
– Что так долго? – спросил рыжий, весь в веснушках Эдик.
– Завтракал. – объяснил я причину своего опоздания.
– Завтракал он. – возмутился Эдик. – А теперь мы, из-за твоего завтрака, опоздаем.
– Не опоздаем. – вступился крепыш Леха. – Мой папа всегда говорит "Завтрак самая важная часть дня, он заряжает на весь день" .
– Ну и что? – спросил Эдик.
– А то! Раз Коля хорошо позавтракал, значит у него полно сил. А это что значит?
– Что? – хором спросил я с Эдиком.
– Это значит… – Леха взял паузу, словно актер театра. – Это значит, бежим до остановки! – и он припустил со всех ног, на ходу крикнув: – Кто последний, тот морковка!
Мы с Эдиком весело переглянулись и помчались следом. Лихо пробежав мимо детского сада, рядом с которым находилась голубятня, мы слегка сбавили темп, так как дальше начинался небольшой холмик, на вершине которого недавно построили новый десятиэтажный дом. Дом построили, а мусор еще не вывезли, поэтому бежать приходилось очень осторожно, чтобы не споткнуться об обломок какого-нибудь кирпича.
– Тут, наверное, будет много жильцов. – предположил Леха, убегая вперёд.
– Наверное. – согласился я, догоняя его.
– Эй, не бегите так быстро! – раздался сзади голос отставшего Эдика. – Я не хочу быть морковкой.
– А зря, у тебя и волосы для этого подходят. – подшутил я над ним.
– Сейчас обижусь, и поедете без меня. – пробурчал Эдик, остановившись на пол дороги.
Он скрестил руки, надул щеки и отвернулся от нас. Пришлось идти просить прощение.
– Ладно, не дуйся. Я больше так шутить не буду. – я протянул Эдику руку. – Мир?
– Мир. – он быстренько пожал мне руку, резко стартанул и побежал дальше по склону, оставив меня в недоумении. – Теперь ты будешь морковкой! – прокричал он, удаляясь.
– Ах, ты! – сказал я, поняв что Эдик меня обхитрил. – Ну держись.
Я побежал вслед, как угорелый, стремясь обогнать хитреца. Все перед глазами мелькало так быстро, что я даже сам не заметил, как обогнал Эдика и Леху, прибежав первым. Правда при этом я чуть не врезался в огромного дядьку, который выходил из подъехавшего автобуса, в руках у этого дядьки был огромный арбуз.
– Смотри куда бежишь! – прорычал на меня мужчина, поднимая арбуз над головой.
– Простите! – сказал я, пытаясь отдышаться.
– Простите. – недовольно хмыкнул дядька. – Бегают тут, как ошалелые, на людей наскакивают, а потом простите. – он забавно передернул носом, кинул на меня еще один недовольный взгляд и пошел дальше, смешно переваливаясь с ноги на ногу, словно утка.
Когда мужчина удалился, ко мне подошли друзья и похлопали по плечам.
– Ну ты, даешь. Не думал, что ты так быстро бегаешь. – похвалил Леха.
– Да, я тоже не ожидал. – тяжело дыша, согласился Эдик.
– Вот что значит, хороший завтрак. – заметил я, скорчив рыжему смешную рожу.
В ответ друг тоже скривил рожу и мы весело засмеялись. И тут подъехал еще один автобус.
– Это наш? – спросил Леха.
– Нет. – ответил я. – Это девятнадцатый. А бабушка сказала, чтобы мы садились на двадцать пятый.
– Надеюсь, этот двадцать пятый скоро придет. – сказал Эдик. – А то ведь, точно, опоздаем.
– Не бойся ты так. Успеем. – я подошел к нарядной женщине, стоящей недалеко, и спросил. – Извините. Подскажите, который сейчас час?
– Без пяти девять. – сообщила женщина, посмотрев на свои диковинные часы. Они были сделаны в виде браслета с открывающейся крышечкой.
– Большое спасибо! – поблагодарил я и вернулся к друзьям.
– Ну что? – поинтересовался Эдик.
– Еще больше часа до сеанса.
