Конрад Непрощенный
Железнорукий
– А, очнулся, – голос Эдельстана как всегда выражал одну непонятную эмоцию, – это хорошо. Как себя чувствуешь?
– Не сдох, – устало ответил Данте, откидываясь на лежбище.
– Это хорошо, – Эдельстан что-то сказал коротышкам на непонятном языке, – теперь предстоит самое сложное. Надеюсь, ты не умрешь.
Коротышки повернулись, и Данте безошибочно узнал в них гномов-изгоев. Грубые, словно высеченные из камня лица, и бороды, поделенные надвое, словно вилы. Они несли в руках металлическую руку на шарнирах, исписанную старыми гномьими рунами.
– Что это? – удивленно спросил Данте.
– Это? – Эдельстан встал и посмотрел на ношу гномов, – Это твоя новая рука. Но, – мужчина сделал театральную паузу, – её имплантация может быть опасна.
– Её что? – недоуменно спросил Данте.
– Ну, короче, когда тебе будут её ставить, ты можешь сдохнуть.
– А, славно, – Данте снова откинулся, – может быть хоть отдохну.
– Все будет хорошо, – Алиса погладила Данте по ноге, – боги любят тебя.
– Хёвдинг Данте, – подошедший гном обратился к юноше, – эта магия нашего народа была давно утеряна. Мы не знаем, где ваш друг нашел сие чудо нашего народа, – на слове «друг» Данте хотел расхохотаться, но от страха его лицо не выражало ничего, – но мы все ещё помним, как ей пользоваться. Учтите, будет больно. Крайне больно. Даже в период расцвета нашего царства это была крайне опасная операция. Вы уверены, что хотите провести её?
– Он уверен, – Данте даже рта не успел открыть, как за него ответил Эдельстан, – он же мужчина, а не перепуганный щенок.
– А если дать ему то же зелье? – заботливо спросила Алиса.
– Нельзя, – гном покачал головой, – он должен быть в сознании, иначе рука не приживется. Поэтому-то данная операция пользуется дурной славой. Но раз ваш хёвдинг решился на неё, значит, в нем точно есть камень, – гном сделал слабую попытку улыбнуться, но было видно, что он волнуется.
