Николай Коляда
Манекен
ВАРЯ (смотрит телевизор). Не сбудется.
АЛЯ. Почему? Почему это?
ВАРЯ (смотрит в окно). Он тут не сядет.
АЛЯ (встала, смотрит в окно). Почему это?
ВАРЯ. Его тут током обязательно стукнет и он на проводах зажарится.
АЛЯ. Вон там есть место – спустится.
ВАРЯ. Ага, как же. Ума у тебя – хрен да маленько.
Смотрят обе в окно, молчат.
АЛЯ. У тебя много.
ВАРЯ. Не надейся. Десанта с неба не будет. Зажарится – это верняк. Так что даже и не рассчитывай. (Смеется).
Молчат. Где-то далеко играет музыка.
Из кочегарки вышел ПЕТР. Ему около сорока лет. Петр в шикарной кожаной куртке и в грязной рубашке, в таких же грязных сапогах, грязных штанах. На голове клетчатая кепчонка. Сел на лавочку возле кочегарки, щелкает семечки, смачно выплевывает шелуху.
ВАРЯ смотрит на АЛЮ.
АЛЯ. Ну, что? Пойдем, подышим? Надоело уже это кино… (Кивнула на телевизор). Одно и тоже… На крышу сходим, ну? Уже темно скоро станет…
ВАРЯ. Что-то во дворе у нас тихо как. Напились уже все, спят, что ли? Куда народ-то подевался?
АЛЯ. Суббота. Нам на руку. Пошли.
АЛЯ выключила телевизор. Пошли на крыльцо. ПЕТР увидел АЛЮ и ВАРЮ, смеется.
ПЕТР. Старыи-и-и-и знакомыи-и-и-и! Здрасьте вам!
ВАРЯ. Тебя не спросили. Понял? Лезешь тут. Что хотим, то и делаем. Вот так и никак иначе. Ишь ты, пролетная голова какая…
АЛЯ (толкает ВАРЮ в бок). Пошли. Что встала-то?
Спустились с крыльца, пошли вверх по лестнице. Остановились возле Вариной двери на втором этаже.
ВАРЯ (потрясла замок). Надо покрепче закрывать двери-то. А то много таких тут ходит – обчистят и пикнуть не успеешь.
Идут по лестнице вверх, на крышу.
(Ворчит). Ненавижу таких вот людей. Смотрит – как раздевает. Чувствуешь? Нет?
АЛЯ. Чувствую.
ВАРЯ.Вот и я чувствую. Как раздевает будто. Ишь ты, хрен в отрепьях…
АЛЯ. Тихо ты. Не ругайся.
ВАРЯ. А что я такого сказала?
АЛЯ.Я говорю: противный до чего.
ПЕТР сидит на лавочке внизу, смеется, плюет шелуху от семечек, наблюдает за АЛЕЙ и ВАРЕЙ.
ВАРЯ (остановилась на лестнице). Чего он смеется? Что ты ему сказала? Ну?
АЛЯ.Да ничего я ему не говорила. Иди, иди, иди…
ВАРЯ. Не, ты сказала что-то!
АЛЯ. Да не говорила я ничего! Очень надо! Иди, иди давай, иди, чего встала-то на пороге?
ВАРЯ. Нет, ты ему что-то показала за моей спиной! Чего показала, ну? Говори? Показывай мне тоже, ну?
АЛЯ. Да надо мне! Иди, иди, иди… Ну, что стоишь? (Тихо). Да он снизу на нас смотрит и смеется, конечно! А ты застряла на дороге, как бомбовоз стоишь! Иди, сказала! Дурак он с приветом, вот и смеется!
ВАРЯ (кричит вниз). Эй ты! Посмейся еще тут! Дурак с приветом! Правильно вон она про тебя говорит! Лети с приветом, вернись с ответом, понял?
ПЕТР. Что-что? Что вы говорите?
ВАРЯ. Что слышал!
ПЕТР. Это что – тонкий намек на толстые обстоятельства?
ВАРЯ (помолчала). Я вот морду тебе пошкарябаю – будут тебе "обстоятельства". Посмеешься мне еще тут.
ПЕТР. На каком языке вы говорите, не пойму? Мадам, вы на древнекельтском, что ли?
ВАРЯ.На татарском, понял?
АЛЯ. Ну, иди, иди…
ПЕТР смеется. Закурил. АЛЯ и ВАРЯ забрались на крышу. Сели на свернутый трубкой матрас. Оглядываются. Смотрят из-под руки вокруг.
ВАРЯ. Ишь ты, какой. Растворил рот, как поп ворота… Смотрит, смотрит, смотрит… Ты внимания не обращай…
АЛЯ. А я и не обращаю.
ВАРЯ. Ну. Дятел. Что скажешь. Фу-у-у-у… Как хорошо тут. Как тут у нас красиво…
Молчат. Полумрак во дворе и на крыше сгущается. В двух квартирах дома, у соседей АЛИ и ВАРИ зажглись окна светом. Ходят люди за занавесками, разговаривают. Музыка все также играет.
АЛЯ (вдруг громко). Люблю русскую природу!
ВАРЯ. А?
АЛЯ. Русскую природу, говорю, люблю…
ВАРЯ. А-а. А татарскую не любишь?
АЛЯ. Какую татарскую?
ВАРЯ. Ну где ты тут русскую природу увидала?
АЛЯ.Ну везде. Кругом. Вон там, вон там. И вон там тоже.
ВАРЯ.Ну, правильно, ну, да. Правильно. Пальцем в небо попала. Да природа – это наше богатство!
АЛЯ. Какое у нас с тобой богатство? Какое богатство?
ВАРЯ. Уй! Природа – это реки, озера, моря, пустыни, косогоры, холмы, еще вон эти – бугры!.. А тут – вон столбы, вон – дома, вон – поезда едут-идут… Слушай, он ведь татарин. Точно! Вылитый! Правда? Похож на татарина. И повадки у него, выходки все – татарские…
АЛЯ. Вроде – нет…
ВАРЯ.Да вылитый. (Кричит, свесив голову вниз). Татарин! Эй, татарин! Эй, ну?
Обе хохочут, зажимают рты. Пауза. ПЕТР смотрит вверх, щелкает семечки.
ПЕТР. Что вы сказали?
ВАРЯ. Ничего. Проверка связи. (Хохочет, толкает АЛЮ в бок). Услыхал, отзывается. Татарин и есть. Татарская морда, у-у-у! Я ему кличку придумала. "Манекен". Здорово?
АЛЯ. Почему?
ВАРЯ. Манекены все такие. Они вот так вот и выглядят, они вот такие и есть. Манекен. Манекен! У них и руки такие, и ноги, и все остальное такое же…
АЛЯ (смеется). Не-ет. Манекенов показывали по телевизору – они там красивые, одетые…
ВАРЯ (серьезно). Ты не туда смотрела. Страшные, как смерть. Манекен и есть. Ма-не-кен. Ма-не-кен. Снаружи – манекен. А в башке – хрен да пшик!
АЛЯ.Да что ты все ругаешься: хрен да хрен?
ВАРЯ. Хрен – это растение. Растениями можно. Хрен – это неругательное. Вот так.
АЛЯ. Все равно не ругайся.
ВАРЯ. Да я же так, к слову. Чтоб тебе понятнее было.
АЛЯ. Я и так понимаю.
ВАРЯ. А я вижу, что ты не понимаешь!
АЛЯ.А я говорю – понимаю! Хватит растениями ругаться! Хватит! Сто грамм выпьет, а придуривается на рубль! И меня тут дурой не выставляй! Я тебя совсем не боюсь, так и знай!
ПЕТР взял палку, стучит ею по двери. АЛЯ и ВАРЯ разом склоняют головы вниз, смотрят на ПЕТРА.
АЛЯ. А?
ВАРЯ. Чего ты?
ПЕТР (смеется). Ничего. Проверка связи.
ПЕТР хохочет. АЛЯ и ВАРЯ сели на матрас, молчат.
АЛЯ. Смех у него какой… Страшный, ага?
ВАРЯ. Манекены все так смеются. Будто нарочно. Будто им неохота, а они все равно смеются…
АЛЯ. Аж мурашки по коже пошли – такой смех…
ВАРЯ. Не говори. Манекеном и будем звать. Манекен и есть.
АЛЯ.Любка говорила – Эдиком его зовут.
ВАРЯ. Ка-ак?!
АЛЯ. Эдиком. Черте че. Только у нас в кочегарке в нашей Эдики не работали. Все, кто хочешь, были, а вот Эдиков – не было еще!
ВАРЯ.Она откуда знает?
АЛЯ. Ходила к нему мыться в кочегарку. Веселая такая, смеялась. Я ее вчера встретила как с работы шла. Она мне и рассказала. Говорила: "Нравится мне ваш новый истопник…"
ВАРЯ. Что ж ты мне не рассказала?
АЛЯ. Да я забыла.
ВАРЯ (помолчала). Вот сволочь. Любка твоя – проститутка.
АЛЯ. Чего это она моя? Она мне такая же моя, как и тебе – твоя.
ВАРЯ. Ведь баня вон стоит – сходи, вымойся. Двадцать копеек ей жалко, что ли? Зачем она к нему пошла?
АЛЯ.В кочегарке душ. Да и рядом, ходить далеко не надо…
Молчание.
ВАРЯ.Помолчи, грамотейка. Ты сама туда, бывало, не шастала?
АЛЯ. Осталось мне только…
ВАРЯ. А чего же? С тебя станется. Сейчас все больные психиатром.
АЛЯ.И я тоже?
ВАРЯ.И ты тоже. И ты, и Леня-Лида твой такой же был, такой же…
АЛЯ (тихо). Замолчи, сказала, сегодня. Или плохо станет.
ВАРЯ. Ну, ну. А то ты сама не знаешь. Тоже, надулась. (Вдруг хохочет во всю глотку, качается из стороны в сторону).
АЛЯ. Ты чего это? Чего? Ну? (Тоже смеется).
ВАРЯ. Ой, не могу! Не могу… Вспомнила… Вспомнила…
АЛЯ. Чего ты вспомнила?
ВАРЯ. Вспомнила, вспомнила…. Как ты объявление в газету давала – вспомнила… Ой, не могу, не могу, не могу…
АЛЯ (сердито). Давай, давай. Рассказала ей на свою голову… Чего ты ко мне пристала сегодня? Подковыривает… Вспомнила она… Вспомнила бабушка первую ночку…
ВАРЯ (умирает со смеху). Ой, не могу! Ну, надо же такое написать, а?
АЛЯ. Да тихо ты, сказала! Чего орешь? Вот ведь человек какой: сказала ей по секрету, просила молчать, а она всем растрепала, бессовестная, тряпочный телефон!
ВАРЯ (вытирает слезы). Нет, ну надо же, а? Пятьдесят рублей не пожалела, бухнула им туда, в ихний котел! Пятьдесят рублей! Ползарплаты! Ползарплаты считай что! И главное, написала: нужен человек, способный понять и способный на сострадание! Ведь это же надо такое придумать!
АЛЯ. Тихо ты, тихо, ну?!
ПЕТР что-то поет. ВАРЯ послушала его, склонив голову с крыши, снова смеется.
ВАРЯ. А чего тихо? Никто, что ли, не знает, как у тебя ящик от писем ломился, да? Придумала – сострадание!
АЛЯ.Не я придумала, а люди посоветовали. Люди сказали – так надо написать… Знаешь ведь, знаешь!
ВАРЯ. Какие это люди тебе посоветовали? Дураки какие-нибудь, которые с тобой в автобусе ездят?
АЛЯ. Тихо ты!
ВАРЯ. Что – тихо? Что – тихо? Что – тихо? Чего ты мне рот затыкаешь? Никто как будто не знает, как тебе начали писать, кто способный на сострадание? Все мужики стали думать, что ты в тюряге сидела, раз понимать тебя надо, да еще стали думать, что у тебя штук десять детей. Бессовестная! Так ведь и писали: ничего, мол, что вы в тюрьме сидели и что детей у вас много, я вас все равно, мол, заранее, мол, люблю!
АЛЯ.Я тебе сказала – тихо, ну?!
ВАРЯ. А кто услышит? Соседи про тебя все знают, про придурка! А еще кто услышит? Татарин этот, что ли?
ПЕТР (поет). "Постой, паровоз! Не стучите, колеса! Кондуктор нажми на тормоза!!! Ча-ча-ча!"
ВАРЯ. Слышишь, поет: кондуктор! (Хохочет). Тебе поет! А татарин – татарин пусть слушает! Пусть знакомится с обстановочкой! Ой, с крыши бы не упасть – так смешно мне! Ой, как смешно мне! Письма от тех мужиков своих сохранила или нет?
АЛЯ. Все сожгла, до одного, знаешь ведь, ну?
ВАРЯ. Ага. Ну, придем к тебе сейчас, спустимся, дашь мне их прочитать. Я хоть посмеюсь. У меня сегодня настроение веселое. Как его зовут, Любка сказала?
АЛЯ. Эдик.
ВАРЯ. А-а, Эдик. Эдик. Эдик-педик. Татарин. (Дико, во весь голос вскрикнула).
Обе замерли.
АЛЯ. Чего ты? Чего? Чего?
ВАРЯ. Да чтоб она провалилась! Брысь! Дома пугала, пугала, еще и сюда пришла пугать! Брысь, сказала, тварь такая, брысь! Да что же это такое, снова напугала, а? Пошла, ну? Пошла!
Схватила палку, кинула в кошку, та шмыгнула с крыши.
АЛЯ. Что ты пристала к ней?
ВАРЯ.А пусть не пугает!
АЛЯ. Не любишь ты живность, Варька. Никого не любишь. Природу ты нашу русскую не любишь. На всех, как змея кидаешься. Вот так.
ВАРЯ.А кого любить? Всякую гадость? Как бы не так. Гадость всякую любить не буду. Я вообще-то человек скрытный, чтоб ты знала. Что не надо показывать людям, я глубоко в себе закапываю. Это я к твоему вопросу про любовь.
АЛЯ. Ты про что это?
ВАРЯ. А про то. Проехали. Про то. Кто не дурак – поймет.
ПЕТР свистит какую-то мелодию. ВАРЯ свесила голову с крыши.
Эй, свистун! Дразнилку нашел? Чего вот ты рассвистелся тут? Люди уже отдыхают, а ты чего? У тебя, гляжу, в голове ветер вот так вот свистит, как вот ты тут свистишь! Иди вон работай, раз ты на работе! У людей горячая вода кончится скоро, а ты сидишь тут, свистишь!
ПЕТР. А какая вам хрен-разница, мадмуазель, есть вода или нет, кончится или не кончится? А? Вы ведь ею, кажись, не пользуетесь?
ВАРЯ (помолчала). В теплицу воду надо, ясно? А я там работаю. Понял?
ПЕТР. Ну и работай. Чего ты трепыхаешься?
ВАРЯ. Я за общество за наше переживаю. А ты – трутень.
ПЕТР.А вы, значит, там сидите – две пчелки? Да?
ВАРЯ (помолчала). Чего-о?
ПЕТР. Я говорю: вы две пчелки, да?
ВАРЯ. Тебя не спросили!
Идет поезд, грохочет на стыках рельс. Дал гудок, ушел. Тихо стало. Только музыка с танцев слышится. Молчание.
Какой это пошел?
АЛЯ. Сто семьдесят четвертый. Полдесятого. (Улыбается). Пчелки, говорит. Что вот мы, правда, с тобой тут сели? Как две кошки мартовские на крышу забрались. Стыдно. Пошли домой. И что ты меня все время сюда тянешь? По сорок лет бабам, а как дуры…
ВАРЯ. Сиди! (Положила голову АЛЕ на колени). Пошукай давай в голове, поищи мне. Ну?
АЛЯ (перепуганно отодвинулась). Ты чего? Не буду, нет, не буду…
ВАРЯ. Ну, давай я у тебя поищу…
Расчесывает волосы гребенкой, смотрит на АЛЮ. Та испуганно машет руками.
АЛЯ. Ты чего? Чего? Нет, нет… Еще он увидит… Ты чего, ты чего…
ВАРЯ. Кто увидит? Этот увидит? Кто?
Молчание.
(Злобно). Эк, какие мы стали!
АЛЯ (сердито). Да мы такие и были!
ВАРЯ (встала, поправила платье). Ах ты, кишечница подлючая! Я с ней, как с подругой, а она с татара глаз не сводит, посмотрите-ка! Способный на сострадание, на понимание, на вынимание!
АЛЯ. Не ори. Раскрыла хайло. Кишки простудишь. Вот так. Поняла?
ВАРЯ. Вот он тебе – способный на сострадание и понимание! На всех кидается! Тьфу! Гадость какая! Чем ты хуже той Любки! Эдик! И чего я сижу тут с тобой! Тьфу!
АЛЯ. Тихо, тихо. Напилась уже.
ВАРЯ. У-у, гадска морда! Я тебе напьюся! Пяль глаза, пяль! (Быстро спускается вниз по лестнице, останавливается у дверей своей квартиры на втором этаже, находит ключ, открывает двери, входит в комнату, кричит оттуда). Я твоей кошке завтра же отравы намешаю! Чтоб не ходила мне тут! Не ходила чтоб, не гадила! Тут социалистическое общежитие у нас, уважать его надо, а не разводить всякую природу, всякую мерзкую тварь! А? Кобра какая! Самая ты настоящая кобра! Устроила мне тут похохотать, а? Развела мне тут бордельеро! Завтра же! Сегодня же!!! Сейчас же!! Настоящая ты кобра!!!!
