Коллектив авторов
Уголовное право России. Особенная часть

Большое значение для правильной квалификации убийства, совершенного общеопасным способом, имеет характеристика субъективной стороны этого преступления. При этом необходимо учитывать, что общеопасный способ совершения убийства создает реальную опасность для жизни и здоровья не менее двух лиц.

Единодушно признавая, что данное преступление (как и любое убийство) совершается умышленно, исследователи расходятся в оценке содержания этого умысла по отношению к смерти различных потерпевших. Так, в юридической литературе широко распространено мнение, что «если… при общеопасном способе погибло два (и более) лица и это предвидел и допускал либо желал убийца, другим же людям опасность не угрожала, то должна иметь квалификация по п. “а” ч 2 ст. 105 УК РФ без применения п. “е” ч 2 ст. 105 УК РФ»^[47]. Вряд ли можно согласиться с подобной квалификацией, поскольку причинение смерти двум (или более) лицам и общеопасный способ – два квалифицирующих убийство признака, каждый из которых носит самостоятельный характер и не поглощает другой. Общеопасный способ убийства представляет реальную угрозу не только для жизни, но и для здоровья потерпевших, может вызвать причинение материального ущерба, разрушение или повреждение зданий или жизненно важных коммуникаций, нарушить нормальную работу транспорта, привести к иным тяжким последствиям. Не случайно Пленум Верховного Суда РФ указал: «Если в результате примененного виновным общеопасного способа наступила смерть не только определенного лица, но и других лиц, содеянное надлежит квалифицировать, помимо п. “е” ч 2 ст. 105 УК РФ, по п. «а» ч 2 ст. 105 УК РФ, а в случае причинения другим лицам вреда здоровью – по п. “е” ч 2 ст. 105 УК РФ и по статьям, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью» (п. 9 Постановления № 1).

Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч 2 ст. 105 УК РФ). Объединение усилий нескольких лиц при совершении убийства значительно повышает общественную опасность этого преступления, что и позволило законодателю перечислить в одном пункте ч 2 ст. 105 УК РФ три самостоятельных квалифицирующих обстоятельства. Несмотря на это, каждое из перечисленных выше квалифицирующих обстоятельств имеет характерные особенности, которые отражаются на квалификации. Определение понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой содержится в ст. 35 УК РФ.

Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (возможна, например, ситуация, когда один виновный подавлял сопротивление потерпевшего, лишая его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Убийство, совершенное группой лиц, имеет место и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти потерпевшему, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица).

Убийство, совершенное группой лиц, предполагает участие в этом преступлении двух или более лиц, являющихся соисполнителями. Некоторые авторы ошибочно, на наш взгляд, допускают возможность квалификации по п. «ж» ч 2 ст. 105 УК РФ и в тех случаях, когда среди фактических участников убийства только один обладает признаками субъекта преступления, а остальные не подлежат уголовной ответственности в силу невменяемости или возраста. Аргументируя свою позицию, авторы ссылаются на то, что в ст. 32 УК РФ не указаны такие признаки соучастников, как вменяемость и достижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность^[48], а также на то, что «убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой, не относится к соучастию в преступлении, а имеет самостоятельное уголовно-правовое значение, качественно повышающее общественную опасность посягательства»^[49].

Ошибочность данной позиции заключается в игнорировании субъективных признаков соучастия и приводит к объективному вменению. Совершенно правильно формулирует общепризнанное в теории уголовного права положение В. С. Прохоров: «“Два или более лица” по смыслу закона – это лица, каждое из которых является субъектом преступления и, следовательно, было способно в момент совершения преступления нести уголовную ответственность: достигнуть установленного в законе возраста (ч 1 ст. 20 УК РФ) и быть вменяемым (ст. 21 УК РФ)»^[50].

Предварительный сговор на убийство, как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. Наряду с соисполнителями преступления другие участники группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей и пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч 2 ст. 105 УК РФ (п. 10 Постановления № 1). Упоминание соисполнителей во множественном числе дает основание большинству авторов сделать вывод о том, что при убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, как минимум два лица должны принимать непосредственное участие в процессе лишения жизни потерпевшего^[51].

Организованная группа – это устойчивая группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Законодатель установил в ч 5 ст. 35 УК РФ, что лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. Верховный Суд РФ, уточняя позицию законодателя, разъяснил, что при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ (п. 10 Постановления № 1). Большинство авторов разделяет это мнение, но в юридической литературе встречаются утверждения, что такое разъяснение противоречит закону, поскольку законодатель четко различает подготовку и совершение преступления. Например, Т. В. Кондрашова считает, что деятельность участника организованной группы, преступного сообщества, преступной организации, непосредственно не принимавшего участия в лишении жизни потерпевшего, должна квалифицироваться по ст. 33 и п. «ж» ч 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей статье, предусматривающей ответственность за участие в банде, незаконном вооруженном формировании либо преступном сообществе^[52].

4.2. Квалифицирующие признаки, относящиеся к субъективным признакам состава преступления

Убийство, совершенное по мотиву кровной мести (п. «е¹» ч 2 ст. 105 УК РФ). Кровная месть – древний обычай «кровь за кровь», сохранившийся в некоторых субъектах Российской Федерации (например, в Дагестане, Чечне, Ингушетии), в соответствии с которым, если кто-нибудь из чужого рода наносит «смертельную обиду» сородичу, весь род обязан отомстить виновному лицу, лишив его жизни. В свою очередь, родственники новой жертвы также считают себя обязанными отомстить за смерть своего сородича. Основанием возникновения кровной мести может быть не только убийство одного из членов чужого рода, но и другие обстоятельства: похищение женщины, сексуальное насилие над ней и др.

Общественная опасность убийства, совершенного по мотиву кровной мести, обусловлена «цепной реакцией» убийств, переходом «обязанности» отомстить от одного рода к другому. Кровная месть – это не только личный мотив, но и «обязанность», сформированная в результате исторически сложившихся традиций.

В юридической литературе высказываются различные взгляды по вопросу о субъекте рассматриваемого вида убийства. Одни авторы категорически утверждают, что субъектом убийства, совершенного по мотиву кровной мести, могут быть только лица, принадлежащие к той национальности или этнической группе населения, где еще существует обычай кровной мести^[53], и наделенные «согласно адатам… “правом” исполнить обычай кровной мести»^[54].

Согласно другой точке зрения, потерпевший может относиться к любой группе населения, а убийство может совершаться и за пределами местности, где признается кровная месть^[55]. А. И. Коробеев отмечает, что «следование обычаю кровной мести определяется не генами и кровью, а окружением и условиями воспитания. Поэтому русский, проживший много лет в ингушском ауле и усвоивший горские обычаи, может придерживаться кровной мести, а ингуш, проживший всю жизнь на Дальнем Востоке, кровную месть может и не признавать»^[56].

Вторая точка зрения представляется нам более правильной, но при одном важном условии: субъектом рассматриваемого преступления может быть не любое лицо, признающее и следующее обычаю кровной мести, а только лицо, наделенное «правом» кровной мести согласно традициям и обычаям. И национальность или принадлежность к той или иной этнической группе здесь не имеет категорического значения. Так, женщина, независимо от ее национальности и места проживания, не обладает «правом» кровной мести и, соответственно, не может быть субъектом преступления, предусмотренного п. «е¹» ч 2 ст. 105 УК РФ. В случае если женщина сама совершила убийство, кровная месть распространяется на ее родственников мужского пола^[57].

Убийство, совершенное из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч 2 ст. 105 УК РФ). Пять отягчающих убийство обстоятельств, характеризующих корыстные мотивы преступления, предусмотрены в п. «з» ч 2 ст. 105 УК РФ.

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что как убийство из корыстных побуждений следует квалифицировать убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или права на его получение, прав на жилплощадь и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.) (п. 11 Постановления № 1).

Корыстная мотивация убийства в значительной степени повышает общественную опасность этого преступления, поскольку отчетливо отражает систему ценностных ориентиров преступника, готового удовлетворить свои материальные запросы за счет жизни другого человека. Субъективная сторона этого вида убийства характеризуется не только умыслом преступника на причинение смерти другому человеку, но и корыстным мотивом^[58]. Степень достижения поставленных виновным целей (завладение чужим имуществом, избавление от уплаты алиментов или возврата долга и т. п.) не влияет на квалификацию рассматриваемого преступления. Убийство из корыстных побуждений считается оконченным даже в том случае, когда преступник, лишив жизни потерпевшего, не достиг своих корыстных целей. Важно подчеркнуть, что корыстные побуждения, которые возникли после убийства, исключают ответственность по этому квалифицирующему признаку.

Убийство по найму обусловлено получением исполнителем преступления материального или иного вознаграждения. Вряд ли можно согласиться с утверждениями, что действия исполнителя при совершении убийства по найму могут быть обусловлены не только корыстной мотивацией, но и иными побуждениями – необходимостью исполнить приказ, во имя единомыслия и т. п.^[59], а следовательно, возможна «квалификация заказных убийств без оплаты этой “услуги” как убийства по найму»^[60]. Л. А. Андреева совершенно справедливо полагает, что нет никаких оснований толковать термин «наем» иначе, чем он толкуется в русском языке и иных отраслях права^[61]. Наемный труд (в экономической теории), договор найма (в трудовом праве), договор подряда (в гражданском праве) в качестве обязательных признаков предполагают материальное вознаграждение за выполненную работу.

Повышенная общественная опасность этого вида убийства определяется не только корыстной мотивацией действий исполнителя, но и возросшим с середины 1980-х годов числом этих преступлений, профессионализацией преступников, наличием, как правило, организаторов, пособников или подстрекателей данного преступления. Последнее обстоятельство предопределяет специфику квалификации убийства по найму. Это преступление предполагает наличие как минимум двух соучастников: организатора и исполнителя. Действия первого надлежит квалифицировать по ч 3 ст. 33 и п. «з» ч 2 ст. 105 УК РФ как организатора убийства по найму, а действия второго – по п. «з» ч 2 ст. 105 УК РФ. Мотивы действий организатора могут быть различными (корысть, месть, стремление продвинуться по службе, устранение конкурента), но мотивы исполнителя, как правило, корыстные.

Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанных преступлений.

При квалификации убийства по найму или убийства, сопряженного с разбойным нападением, вымогательством или бандитизмом, не требуется приводить квалифицирующий признак «из корыстных побуждений». Во-первых, как отмечалось выше, в п. «з» ч 2 ст. 105 УК РФ перечислены самостоятельные квалифицирующие признаки и суд обязан в обвинительном приговоре указывать, какой конкретный признак вменяется в вину подсудимому. Во-вторых, корыстная мотивация является единым, повышающим общественную опасность убийства обстоятельством, позволившим законодателю объединить рассматриваемые квалифицирующие признаки в одном пункте ч 2 ст. 105 УК РФ. Поэтому одновременное указание в приговоре на общий квалифицирующий признак («из корыстных побуждений») и специальные признаки («убийство по найму, либо сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом»), которые являются частным случаем проявления убийства из корыстных побуждений, представляется излишним.

Убийство, совершенное из хулиганских побуждений (п. «и» ч 2 ст. 105 УК РФ) характеризуется повышенной общественной опасностью, прежде всего в силу своей распространенности и мотивации преступного поведения.

При рассмотрении дел об убийстве обязательно должна быть установлена форма вины и должны быть выяснены мотивы причинения смерти другому человеку. Установление хулиганских побуждений при совершении убийства достаточно сложно в силу оценочного характера этого понятия. Верховный Суд РФ указал, что по п. «и» ч 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства) (п. 12 Постановления № 1).

Хулиганские побуждения по своему содержанию представляют «сложный мотив, в котором переплетаются и безграничный, разнузданный эгоизм, и искаженные представления о границах личной свободы, и культ грубой силы, и стремление “испытать себя”, и вспышка безотчетной злобы»^[62]. Хулиганский мотив – это обусловленные определенными потребностями осознанные внутренние побуждения, выражающие стремление виновного лица продемонстрировать явное неуважение к обществу и пренебрежение к общепринятым правилам общежития.

Убийство из хулиганских побуждений неразрывно связано с преступлением, посягающим на общественный порядок, – хулиганством – и представляет собой крайнее и наиболее опасное проявление этого преступления. Убийство из хулиганских побуждений не требует дополнительной квалификации по ст. 213 УК РФ, предусматривающей ответственность за хулиганство. Исключение составляют случаи, когда хулиганские действия носили самостоятельный, обособленный характер и по времени предшествовали убийству либо следовали за ним. В этих ситуациях содеянное необходимо квалифицировать по совокупности совершенных преступлений как убийство из хулиганских побуждений (п. «и» ч 2 ст. 105 УК РФ) и хулиганство (соответствующая часть ст. 213 УК РФ).

Если виновный при сопротивлении лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка, совершил его убийство, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «б» ч 2 ст. 105 и ч 2 ст. 213 УК РФ, как совершение указанных преступлений в отношении лица в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»).

Сложности на практике возникают при разграничении убийства из хулиганских побуждений и убийства, совершенного в обоюдной драке или ссоре (ч 1 ст. 105 УК РФ). Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что для правильного отграничения убийства из хулиганских побуждений от убийства в ссоре либо драке следует выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений (п. 12 Постановления № 1). Следуя данному разъяснению, суды часто ставят разграничение этих преступлений в зависимость от того, кто был зачинщиком драки или ссоры. Представляется, что это не совсем правильно. А. И. Коробеев справедливо отмечает, что «такой признак убийства в драке, как ее обоюдный характер, не может служить универсальным критерием для квалификации этого преступления по ч 1 ст. 105 УК РФ»^[63]. Во-первых, необходимо выяснить, в чем принципиальное отличие драки или ссоры от нападения при совершении убийства. Если рассматривать драку как взаимную потасовку, где все участники наносят удары и побои друг другу, независимо от того, кто был ее зачинщиком, то отграничить ее от преступного нападения в ряде случаев будет невозможно. Насильственные действия преступника, совершенные из хулиганских побуждений (т. е. без видимой причины или с использованием незначительных поводов), и активная защита потерпевшего, выражающаяся в нанесении ответных ударов нападающему, внешне могут восприниматься как взаимная драка. Во-вторых, драка или ссора характеризуют скорее объективную сторону преступления, а не мотивы его совершения.

На наш взгляд, основной критерий, позволяющий разграничить убийство в драке (или ссоре) и убийство из хулиганских побуждений, состоит в мотиве этих действий. Для нападающего при убийстве из хулиганских побуждений – мотив хулиганский, а для потерпевшего при отражении нападения – защита своих законных прав и интересов, прежде всего жизни и здоровья. При драке или ссоре мотив для обеих сторон один и тот же – личная неприязнь, месть, зависть и т. п.

Убийство из хулиганских побуждений может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч 2 ст. 105 УК РФ). Убийство с целью скрыть другое преступление имеет место в тех случаях, когда виновным или другим лицом уже совершено какое-либо преступление.

Убийство с целью облегчить совершение другого преступления, как правило, предшествует этому преступлению или совпадает с ним по времени.

Степень достижения целей, обусловливающих совершение убийства, значения для квалификации не имеет. Даже если убийство не привело к сокрытию другого преступления или облегчению его совершения, оно квалифицируется по п. «к» ч 2 ст. 105 УК РФ как оконченное преступление. Наличие целей сокрытия или облегчения совершения другого преступления в составе убийства исключает возможность квалификации этого преступления по другим квалифицирующим признакам, предусматривающим иную цель или мотив совершения убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч 2. ст. 105 УК РФ.

Под убийством, сопряженным с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, как отмечает Пленум Верховного Суда РФ, следует понимать убийство в процессе совершения указанных преступлений или с целью их сокрытия, а также убийство, совершенное, например, по мотивам мести за оказанное сопротивление при совершении этих преступлений (п. 13 Постановления № 1).

Таким образом, под убийством, сопряженным с изнасилованием или убийством, сопряженным с насильственными действиями сексуального характера, следует понимать убийство:

– в процессе совершения указанных преступлений (преодоление сопротивления потерпевших);

– с целью скрыть совершенные преступления;

– из мести за оказанное сопротивление.

С учетом того, что при этом совершаются два самостоятельных преступления, содеянное следует квалифицировать по п. «к» ч 2 ст. 105 УК РФ и в зависимости от конкретных обстоятельств дела по соответствующим частям ст. 131 или 132 УК РФ.

Убийство по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «л» ч 2 ст. 105 УК РФ). Данная норма содержит шесть квалифицирующих признаков, характеризующих мотивы убийства, каждый из которых в значительной степени повышает общественную опасность этого преступления.

Рассматриваемое преступление посягает не только на жизнь человека, но и на гарантированное ст. 19 Конституции РФ равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

В основе мотивов совершения рассматриваемых видов убийства лежит ненависть или вражда, которые испытывает виновный. Ненависть – это чувство сильной вражды, злобы, а вражда – отношения и действия, проникнутые неприязнью, ненавистью^[64]. А. Н. Попов справедливо считает, что ненависть и вражда – «однопорядковые, взаимозаменяемые понятия, выражающие неприязнь к другому человеку, основанную на каких-либо обстоятельствах»^[65]. Некоторые из этих обстоятельств законодатель рассматривает в качестве признаков, квалифицирующих убийство.

Содержание мотива политической ненависти или вражды отражает крайнюю форму неприязни, несогласия виновного с политикой государства, деятельностью политических партий и т. п. Мотив идеологической ненависти или вражды характеризуется агрессивным отношением к мировоззрению других людей, их взглядам на мораль и право, воспитание и этику, общество и государство и т. п.

Убийство по мотивам политической или идеологической ненависти или вражды (п. «л» ч 2 ст. 105 УК РФ) следует отграничивать от посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ). Потерпевшим от преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ, может быть только государственный или общественный деятель; кроме того, виновный преследует специальную цель – прекращение его государственной или общественной деятельности либо месть за такую деятельность.

Убийство по мотивам расовой ненависти или вражды совершается, как правило, в связи с принадлежностью потерпевшего к одной из рас (европеоидной, негроидной или монголоидной). Раса – это исторически сложившаяся группа человечества, объединенная общностью наследственных физических признаков (цветом кожи, глаз, волос, формой черепа и др.), обусловленных общностью происхождения и первоначального расселения.

Убийство по мотивам национальной ненависти или вражды совершается, как правило, в связи с принадлежностью потерпевшего к какой-либо нации, т. е. исторически сложившейся устойчивой общности людей, образующейся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, особенностей культуры и духовного облика.

Убийство по мотивам религиозной ненависти или вражды отражает крайнюю форму фанатичной неприязни по отношению к какой-либо религии – одной из форм общественного сознания, совокупности духовных представлений, основывающихся на вере в сверхъестественные силы и существа (богов, духов), которые являются предметом поклонения. К числу мировых религий относятся буддизм, ислам, христианство.

Мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы характеризует отношение виновного к общности людей, сформированной по какому-либо признаку (имущественное или профессиональное положение, пол, возраст, спортивные или иные увлечения, атрибуты поведения и внешнего вида и т. п.).

Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч 2 ст. 105 УК РФ). Повышенная общественная опасность данного вида убийства обусловлена мотивацией преступного поведения виновного лица.

Примерный перечень органов и тканей человека, которые могут быть использованы в результате совершения этого убийства виновным, перечислены в ст. 2 Закона РФ от 22.12.1992 № 4180-1 «О трансплантации органов и/или тканей человека» (ред. от 23.05.2016) и в Перечне объектов трансплантации, утв. Приказом Минздрава РФ от 04.06.2015 № 306н (в ред. от 01.10.2018): сердце, легкие, почки, костный мозг, кожа, хрящи, другие костные ткани и т. д. Перечисленные органы или ткани потерпевшего могут быть использованы в медицинских целях для трансплантации другому человеку, для последующей продажи, для удовлетворения извращенных сексуальных потребностей и т. п.

Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего совершается только с прямым умыслом. Мотивы совершения этого преступления могут быть как низменными (например, корысть), так и иными (стремление помочь нуждающемуся больному, разработать новые медицинские методики); они не влияют на квалификацию преступления, однако должны быть учтены судом при назначении наказания.