Коллектив авторов
Несостоятельность (банкротство). Том 1
§ 1. Понятие источника правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)
1.1. Понятие источника права
В литературе по общей теории государства и права отсутствует единообразие подходов к определению понятия «источник права». Данная категория рассматривается как «форма выражения и закрепления правовых норм»[404], «сама интерсубъективная деятельность членов общества»[405], «различные виды правообразования: спонтанное; посредством создания конкретных юридических норм; посредством создания общих норм; юридическая доктрина»[406], «внешняя форма выражения права»[407] и др.
Многообразие подходов к определению данного понятия формировалось на фоне оживленной дискуссии о соотношении понятий «источник права» и «форма права». Так, ряд современных авторов утверждает, что форму права следует рассматривать как синоним источника права[408]. Однако в юридической литературе дореволюционных лет и в современных научных исследованиях не все авторы разделяют эту точку зрения. Признавая тот факт, что «различные формы, в которых выражается право, носят издавна название источников права, Г.Ф. Шершеневич, тем не менее, считал, что данный термин является «малопригодным ввиду своей многозначности»[409]. Заметим, что в теории права принято различать материальные, идеальные и юридические источники права. Материальные, по мнению авторов, коренятся прежде всего в системе объективных потребностей общественного развития, в своеобразии данного способа производства, в базисных отношениях. Идеальные представляют собой уровень правосознания и политической ориентации. Юридические источники права имеют объективированное выражение в юридических актах и в этом смысле совпадают по своему содержанию с формой права»[410]. Данная дифференциация является определяющей не только в общей теории права, но и в отраслевых науках[411].
Более обоснованным нам представляется подход, в соответствии с которым источник права рассматривается в «формально-юридическом смысле» как внешняя форма выражения права, как форма объективирования норм права.
Такой подход позволяет выявить особенности действующего законодательства, установить иерархию нормативных правовых актов соответствующей отрасли, раскрыть правила действия источников – внешних форм выражения права во времени, в пространстве и по кругу лиц[412].
На протяжении многих столетий эволюционировали не только подходы к определению понятия «источник права», но и их видовое многообразие. Некоторые из них (к примеру, нормативный правовой акт, обычай), совершив значительное развитие, сохранились в правовых системах и в настоящее время, другие (к примеру, высказывания юристов, доктрина) сохранили лишь историческую ценность.
По обоснованному утверждению В.А. Вайпана, «система формальных источников права постоянно усложняется, изменяется, усовершенствуется… Состав, содержание и система источников права в каждой стране определяется ее историческими и национальными особенностями, а также принадлежностью к той или иной правовой семье (англосаксонской, романо-германской (европейской (континентальной)), социалистической и т. д.)»[413].
В современной теории права к числу наиболее значимых относят следующие виды источников права[414]:
• нормативный договор;
• нормативный правовой акт;
• санкционированный обычай;
• судебный прецедент.
Вместе с тем следует согласиться с мнением М.Н. Марченко о том, что «формы (источники) права варьировались и варьируются не только в зависимости от этапов развития общества, государства и прав, но и в зависимости от особенностей самих правовых систем… Известная иерархия форм или источников права прослеживается не только в правовых семьях, охватывающих многие страны, но и в правовых системах отдельных стран»[415].
В настоящее время некоторые ученые отмечают трансформацию правовых систем, традиционно основывающихся на доминировании того или иного источника права. В частности, В.А. Вайпан
отмечает, что «в последние годы в России происходит трансформация правовой системы, направленная на размывание принципа исключительности нормативных правовых актов. Все большее значение придается их толкованию и судебному усмотрению при разрешении конкретных дел. От современных юристов при выявлении правового содержания источников права требуется не только формальное знание текстов статей законов и иных актов, но и умение их истолковывать на основе сложившейся судебной практики применительно к фактическим обстоятельствам дела»[416].
В разных правовых системах различные источники права играют далеко не одинаковую регулятивную роль. Кроме того, все отчетливее видна тенденция на включение в систему источников правовой регламентации специфических правовых регулятивных средств, не всегда исходящих непосредственно от государства.
1.2. Понятие источника правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)
Институт несостоятельности (банкротства), как было отмечено ранее, является сложным экономико-правовым и социальным явлением. Сложность данного института предопределена прежде всего многообразием отношений, возникающих в связи с невозможностью субъекта расплатиться по своим обязательствам в ситуации недостаточности имущества должника, видовой спецификой субъектов, вовлекаемых в орбиту несостоятельности (банкротства), наличием конфликта между должником и его денежными кредиторами и как следствие сложностью и неоднородностью средств правовой регламентации соответствующих отношений.
Усложнение всего механизма правового регулирования рыночных отношений не может не отразиться на системе средств правового регулирования рассматриваемого нами института. Данная тенденция является в настоящее время устоявшейся для многих обособившихся сфер правовой регламентации.
Так, мы солидарны с мнением И.С. Шиткиной, высказанной применительно к анализу источников корпоративного права, согласно которому «корпоративное право характеризует многообразие средств регламентации, включая внутрикорпоративное правотворчество, «мягкое право»»[417].
Полагаем, что в настоящее время в систему источников правовой регламентации правоотношений несостоятельности (банкротства) входят не только источники правового регулирования, непосредственно исходящие от государства или санкционированные им (к примеру, нормативные правовые акты, правовой обычай и т. д.), но и иные правовые регулятивные средства (разного рода соглашения, заключаемые между субъектами на различных этапах несостоятельности (банкротства), стандарты профессиональной деятельности арбитражных управляющих и др.).
Таким образом, расположенные с учетом единства и дифференциации нормы института несостоятельности (банкротства) находят свое выражение в различных нормативных правовых актах, а также в иных средствах правовой регламентации, которые следует именовать источниками правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства).
Применительно к рассматриваемому вопросу теоретический и практический интерес представляет проблема соотношения понятий «источник правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)» и «законодательство в сфере несостоятельности (банкротства)». Безусловно, необходимо разграничивать данные понятия, причем принимать во внимание тот факт, что понятие «источник правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)» по своему объему шире, чем категория «законодательство в сфере несостоятельности (банкротства)», поскольку законодательство представляет собой совокупность нормативных правовых актов, которые являются лишь одним из видов источников правового регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства).
Нормативные правовые акты, посредством которых осуществляется правовое регулирование отношений, возникающих в связи с несостоятельностью (банкротством) должника, составляют в совокупности систему законодательства, которую целесообразно именовать законодательством о несостоятельности (банкротстве).
Исследуя систему хозяйственного законодательства, О.С. Иоффе писал: «Если система норм, регулирующих один и тот же вид общественных отношений, где бы они ни возникали, есть отрасль права, то система норм, регулирующих один и тот же вид общественной деятельности, какие бы отношения ею ни порождались, есть отрасль законодательства»[418]. В.П. Мозолин, в свою очередь, отмечал, что «элементы системы законодательства не следует называть отраслями законодательства. Это законодательные образования, имеющие объективную основу формирования – совокупность отношений в определенной сфере государственной или иной жизнедеятельности общества»[419].
Правовая форма несостоятельности находит свое отражение в законодательстве, которое устанавливает пределы юридически возможного поведения субъекта в случае имущественной невозможности исполнения своих долгов.
При этом следует различать законодательство в сфере несостоятельности (банкротства) в широком и узком смысле слова.
В широком смысле слова под законодательством в сфере несостоятельности (банкротства) следует понимать совокупность федеральных законов и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы права, регулирующие отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством) (указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, акты федеральных органов власти), а в узком − исключительно совокупность федеральных законов[420].
В настоящем курсе за основу взят подход, базирующийся на широком понимании категории «законодательство в сфере несостоятельности (банкротства)».
Заметим, что в доктрине многие авторы также придерживаются указанного подхода. Так, по мнению Е.С. Пироговой и А.Я. Курбатова, «действующее российское законодательство о несостоятельности (банкротстве) представляет собой определенную систему нормативных правовых актов. Правовые нормы, регулирующие отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством), содержатся не только в ГК РФ и в Законе о банкротстве, но и в ряде других нормативных правовых актов»[421].
В.Ф. Попондопуло полагает, что «законодательство о банкротстве − это не только Закон о банкротстве. Оно состоит как из конституционных… так и текущих законов… как из общих… так и из специальных законов… как из законов, так и из подзаконных нормативных правовых актов…»[422].
Помимо законодательства к источникам правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) следует отнести нормативные договоры, обычаи, правовые позиции высших судебных инстанций, а также иные средства правовой регламентации (акты собрания (комитета) кредиторов, разного рода соглашения, заключаемые субъектами отношений несостоятельности (банкротства), и др.).
Стоит обратить внимание на то, что схожую позицию по указанному вопросу занимает и ряд других авторов, в частности В.Ф. Попондопуло[423], Ю.С. Юлова[424], Е.С. Пирогова, А.Я. Курбатов[425].
Анализируя источники корпоративного права, В.К. Андреев приходит к обоснованному выводу о том, что «термин «источник права» в определенной степени носит условный характер. Им охватывается весь массив норм и правил поведения, содержащихся в актах и документах различного уровня, начиная с Конституции РФ и заканчивая правами и обязанностями сторон в непоименованном договоре или положениями устава корпорации, не предусмотренными законом, не противоречащими ему, утвержденными высшим органом корпоративной организации. Для каждой отрасли права существует свой «набор» таких актов, документов. Поэтому в общетеоретическом плане нельзя предложить перечень форм права, которые были бы свойственны всем отраслям права, учитывая, что права и обязанности граждан и юридических лиц, в частности корпоративные, возникают и помимо норм права и юридических фактов»[426].
Исходя из понимания сути источника права как акта, порождающего определенные права и обязанности для участников соответствующих отношений, мы относим к источникам правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) наряду с традиционно рассматриваемыми в качестве таковых (нормативный правовой акт, нормативный договор и т. д.) также разного рода соглашения, заключаемые субъектами отношений несостоятельности (банкротства) на различных этапах процесса банкротства, стандарты профессиональной деятельности арбитражных управляющих и др.
Многообразие источников правового регулирования отношений несостоятельности вызывает необходимость их классификации. Могут быть предложены различные критерии классификации: в частности, способ закрепления, субъект принятия (или издания), момент принятия (или издания) и т. д. Так, по способу закрепления различают писаные (к примеру, нормативные правовые акты) и неписаные (к примеру, обычаи[427]) источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства).
С точки зрения такого критерия, как субъект принятия (или издания), выделяют источники, исходящие от государства или санкционируемые им (к примеру, нормативные правовые акты, нормативные договоры), а также источники, исходящие от самих субъектов отношений несостоятельности (банкротства) (к примеру, акты собрания (комитета) кредиторов, план внешнего управления, план реструктуризации долгов гражданина-должника и т. д.).
Специалистами предлагаются различные критерии классификации источников права.
Так, к основаниям классификации источников предпринимательского права В.А. Вайпан относит: субъектов правотворчества, юридическую силу, предмет регулирования, предмет ведения и полномочия Российской Федерации и субъектов Российской Федерации[428]. В специальной литературе к источникам права относят нормативные акты организаций[429]. В связи с этим выделяется такой критерий классификации, как масштаб их действия. В соответствии с данным критерием различают нормативные акты централизованного правового регулирования, осуществляемого органами государства, и локальные акты, принимаемые субъектами. К числу последних относят внутренние документы или локальные акты, принимаемые компетентными органами управления организаций, регулирующие внутренние отношения в организации, имеющие общий характер и обязательные для всех участников соответствующих отношений[430]. Применительно к корпоративному праву И.С. Шиткина акцентирует внимание на классификации его источников по субъекту формирования. При таком подходе автор выделяет источники, исходящие: а) от государства или санкционированные государством (нормативные договоры, законодательство и другие нормативно-правовые акты, правовые позиции высших судов, обычаи); б) от самой корпорации (устав, внутренние регламенты корпорации); в) от профессионального сообщества (рекомендательные акты, своды лучшей практики корпоративного управления)[431].
Рассмотрим более подробно источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства).
§ 2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)
2.1. Нормативные договоры
Традиционно в общей теории права к нормативным договорам относят договоры, заключаемые между федеральными органами власти и органами власти субъектов Российской Федерации, а также международные договоры.
Анализируя источники предпринимательского права, В.А. Вайпан отмечает, что «среди источников предпринимательского права выделяют нормативный правовой договор, который отличается от нормативного правового акта по органам и способам его принятия. По своей сущности договор является индивидуальным актом, устанавливающим права и обязанности лиц в конкретном правоотношении. Однако в отдельных случаях договор может выступать источником права»[432].
Под нормативным договором понимают акт волеизъявления самих участников общественных отношений, который получает поддержку государства.
В системе источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) особое место занимают общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ст. 7 ГК РФ).
Верховный Суд РФ в своем Постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 разъяснил, что исходя из положений ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека, согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации, являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств[433].
В соответствии с п. «а» ст. 2 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» под международным договором Российской Федерации следует понимать международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (например, конвенция, пакт и др.).
Выделяют различные виды международных договоров:
а) межгосударственные договоры, заключаемые от имени Российской Федерации;
б) межправительственные договоры, заключаемые от имени Правительства РФ;
в) договоры межведомственного характера, заключаемые от имени федеральных органов исполнительной власти или уполномоченных организаций.
Согласно ч. 3 ст. 5 Закона «О международных договорах Российской Федерации» положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты. Иными словами, имеются два способа включения международных договоров в российскую правовую систему: прямое непосредственное действие и на основании специально принятых актов об их имплементации.
Согласно положениям Конституции РФ, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Иными словами, устанавливается приоритет норм международного права по сравнению с нормами национального права. Это отражает специфику нашей правовой системы в целом и является исходным началом для отдельных отраслей и институтов права в частности. Не является исключением и институт несостоятельности (банкротства).
В п. 4 ст. 1 Закона о банкротстве в развитие ч. 4 ст. 15 Конституции РФ установлено, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены Законом о банкротстве, то применяются правила международного договора Российской Федерации. Приоритет норм международного договора закреплен и в иных положениях Закона о банкротстве. Так, согласно п. 5 ст. 1 положения Закона о банкротстве применяются к отношениям с участием иностранных лиц в качестве кредиторов, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.
Пункт 6 ст. 1 Закона о банкротстве устанавливает специальное правовое регулирование признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений, согласно которому решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации. При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Как следует из п. 3 информационного письма ВАС РФ от 22 декабря 2005 г.№ 96 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов»[434], заявление о признании и исполнении иностранного судебного решения, вынесенное против лица, в отношении которого подано заявление о признании его банкротом и вынесено определение о введении наблюдения, рассматривается в деле о банкротстве. Иными словами, требование о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда, заявленное в деле о банкротстве, трансформируется в заявление о включении требования, подтвержденного данным решением, в реестр требований кредиторов должника и подлежит рассмотрению в деле о банкротстве[435].
Так, по одному из дел, признав, что решение Специализированного межрайонного экономического суда г. Алматы от 7 августа 2013 г. по делу № 2-2806/13 подлежит признанию и приведению в исполнение в Российской Федерации, суды правомерно на основании ст. 71 Закона о банкротстве удовлетворили заявление АО «БТА Банк» о включении требования в реестр требований кредиторов должника[436].
Заметим, что странами − участницами СНГ подписано Соглашение от 20 марта 1992 г. «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности», в соответствии со ст. 7 которого государства − участники Содружества Независимых Государств взаимно признают и исполняют вступившие в законную силу решения компетентных судов. При этом согласно ст. 8 указанного Соглашения в судебном порядке производится только приведение в исполнение решения иностранного суда. Для признания решения иностранного суда судебный порядок не установлен.
Следует обратить внимание на то, что перечень оснований для отказа в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда, поименованный в ст. 244 АПК РФ, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит, из чего исходит и судебная практика[437].
Так, Арбитражный суд Северо-Западного округа, рассмотрев кассационную жалобу российской компании-должника, отменил Определение Арбитражного суда Тверской области от 24 июня 2015 г. о признании и приведении в исполнение на территории Российской Федерации решения суда общей юрисдикции Араратской и Вайоцдзорской областей Республики Армения от 3 марта 2014 г. и прекратил производство по делу[438]. Кассационный суд исходил из того, что Определением Арбитражного суда от 11 марта 2015 г. по другому делу в отношении российской компании введена процедура банкротства − наблюдение. Следовательно, основанные на решении иностранного суда имущественные требования иностранной фирмы не могут быть рассмотрены в порядке гл. 31 АПК РФ «Производство по делам о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений», а подлежат рассмотрению исключительно в рамках дела о банкротстве российской компании путем их включения в реестр требований кредиторов. Иной подход, по мнению кассационного суда, дает возможность преимущественного удовлетворения требований одного из кредиторов несостоятельного должника без учета прав и законных интересов других его кредиторов.
Согласно п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 26 февраля 2013 г. № 156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений»[439] арбитражный суд вправе отказать в признании и приведении в исполнение иностранных судебных или арбитражных решений по собственной инициативе, если установит, что такое признание и приведение в исполнение противоречит публичному порядку Российской Федерации.
Применительно к данному вопросу заслуживает внимания правовая позиция, сформулированная в Определении Верховного Суда РФ от 9 октября 2015 г. № 305-КГ15-5805, которая сводится к следующему. Защита охраняемых законом интересов третьих лиц, в частности в отношениях с неплатежеспособным должником, есть важная функция правосудия, являющаяся элементом публичного порядка государства. Следовательно, при рассмотрении заявления о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения вопрос о защите интересов третьих лиц подлежит судебному контролю как элемент публичного порядка государства исполнения. Поскольку введение процедур банкротства в целях защиты публичных интересов и имущественных интересов третьих лиц − кредиторов должника, находящегося в банкротстве, влечет наступление предусмотренных законом последствий, лицу, подавшему исковое заявление о взыскании с должника долга по денежным обязательствам или обязательным платежам до даты введения процедуры наблюдения, предоставляется возможность либо остаться в рамках возбужденного в общем порядке процесса по признанию и приведению в исполнение решения третейского суда, либо обратиться в суд, рассматривающий дело о банкротстве. Однако на возникновение публично-правовых последствий отношений процессуальное волеизъявление такого лица не влияет: исполнительный лист в ходе процедур банкротства по такому отдельному делу не выдается в силу запрета на осуществление по подобным требованиям исполнительного производства в процедурах наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления и в целях обеспечения баланса прав всех кредиторов должника[440].
Приоритет норм международного договора прослеживается и в случае вынесения судебного акта о реализации расположенного за рубежом имущества гражданина при его банкротстве. Абзац 3 п. 1 ст. 213.26 Закона о банкротстве, посвященный особенностям реализации имущества гражданина, предусматривает, что в отношении имущества гражданина, находящегося за пределами Российской Федерации, выносится отдельное определение, исполнение которого осуществляется по правилам процессуального законодательства государства, на территории которого это имущество находится, или в соответствии с международными договорами Российской Федерации с государством, на территории которого это имущество находится.