Коллектив авторов
Концепция ювенального права современной России
Что касается целей правового регулирования отношений с участием несовершеннолетних, то можно говорить о главной, конечной, а также ближайших целях. По нашему мнению, главной целью правового регулирования этих отношений является охрана и защита прав и законных интересов несовершеннолетних, что одновременно можно расценивать и как принцип ювенального права. Конечной целью правового регулирования указанных отношений является, как нам кажется, создание надлежащих условий для формирования личности несовершеннолетних, для подготовки их к полезной деятельности и для ее осуществления.
Таковы основные положения концепции ювенального права, которые будут конкретизированы и развиты в последующих главах работы. Возможно, что указанные положения или некоторые из них являются спорными, несовершенными, не до конца аргументированными и т. п. Понятно, что работа над концепцией ювенального права данной монографии не завершается. Однако бесспорно, что сделан еще один шаг в разработке теории ювенального права и в развитии его доктрины.
§ 5. Ювенальное право как массив правовых норм, его место в системе права современной России
Как в общей теории права, так и в отраслевых юридических науках уже давно и прочно укоренилась позиция, согласно которой отраслевая самостоятельность соответствующего нормативного правового массива определяется по наличию обособленных предмета и метода правового регулирования соответствующей группы общественных отношений, хотя справедливости ради следует отметить, что далеко не все авторы полагают, что единство предмета и метода во всех случаях характеризует ту или иную отрасль права.[24] Они отмечают, что «…если правомерность существования ювенальной политики и ювенального законодательства практически мало кем оспаривается, то в позициях относительно целесообразности ювенального права как самостоятельной отрасли российского права очевиден раскол среди представителей ряда смежных отраслей права».[25]
Что же представляет собой ювенальное право с позиций места в системе права вообще и РФ – в частности: правовой институт, подотрасль права, исключительно массив правовых норм без собственного места в системе права, отрасль законодательства? Каков характер объединения норм в этом правовом образовании, какие начала в нем преобладают, можно ли утверждать, что такое объединение является комплексом, объединяющим нормы различной отраслевой принадлежности или самостоятельным правовым образованием, основанным не на принципе комплекса, а существующим наряду с другими базовыми отраслями права? Но возможно, что пока это только отрасль знаний, научное направление, формирующееся в самостоятельную юридическую науку?
На все эти вопросы необходимо дать ответ, чтобы выработать единый подход к определению понятия ювенального права и его места в системе российского права, поскольку научно обоснованное структурирование системы норм ювенального права во многом будет способствовать совершенствованию российского законодательства о несовершеннолетних. Аналогичные проблемы возникают в отношении других подобных правовых образований, в основе системы которых лежат не предмет и метод регулирования общественных отношений, а иные критерии: особый субъектный состав, специфическая сфера деятельности и т. п. Такими правовыми объединениями, как известно, являются банковское, транспортное, медицинское, образовательное, спортивное, жилищное, торговое, космическое, информационное (компьютерное) право и др.
Взгляда на подобные правовые образования как на комплексные отрасли права придерживаются многие представители отечественной юридической науки, занимающиеся исследованием данного правового явления. Вместе с тем указанный подход является одним из самых спорных. Это связано с тем, «что сказать со всей определенностью, являются ли комплексные отрасли структурными компонентами системы права или входят в систему законодательства, в настоящее время не представляется возможным ввиду того, что данный вопрос требует дальнейших исследований и предполагает пересмотр устоявшихся представлений о критериях отраслевого членения права».[26]
Длительное время отечественная правовая наука не допускала существования комплексных отраслей права, полагая, что систему права образуют исключительно самостоятельные (профилирующие и специальные) отрасли. Впервые комплексные правовые образования были рассмотрены применительно к страхованию В. К. Райхером.[27]
Проблема комплексных отраслей права имеет как противников, так и сторонников. Так, Е. А. Киримова, отрицая наличие в системе права комплексных отраслей, отмечает, что каждой отрасли права присуща своя функция, свой режим правового регулирования. Одна и та же норма не может одновременно регулировать два различных вида общественных отношений и заключать в себе два различных метода правового регулирования. Именно поэтому одно и то же предписание не может быть одновременно включено в две различные отрасли права. Особенностью системы права является то, что входящие в ее состав отрасли, будучи взаимосвязанными, не дублируют, а взаимно исключают друг друга.[28]
О. А. Красавчиков отмечал, что позиция сторонников указанной идеи – это смешение понятий «система права» и «система законодательства». «Комплексные отрасли права суть не отрасли права, а произвольно, исходя из тех или других соображений, субъективно сформированные группы норм права, принадлежащие отдельным отраслям системы права в целом, либо конкретным институтам данной конкретной отрасли права в частности».[29]
В. П. Грибанов утверждал, что существование комплексных отраслей права вообще несовместимо с объективным характером системы права.[30]
Наряду с противниками идея о существовании комплексных отраслей права всегда имела и сторонников.[31] Комплексной отраслью права считалась система (а при сопоставлении с отраслью права – надсистема или подсистема) правовых норм, которые находятся в органическом единстве, создавая, таким образом, новую правовую реальность, и регулируют отношения в какой-либо широкой сфере. Комплексные отрасли права признавались вторичными образованиями в советской правовой системе. Предмет комплексной отрасли права рассматривался иначе, чем предметы основных отраслей права и не требовал особого метода и механизма регулирования.[32]
Концепция комплексных отраслей права разрабатывалась ее сторонниками в двух вариантах. Согласно первому варианту, одним из представителей которого является Ю. К. Толстой, система права складывается полностью из основных отраслей. Поскольку уже вошедшие в них нормы в определенном своем сочетании образуют и комплексные отрасли, последние никакого места в системе права не занимают.[33] Данный подход нам представляется спорным, поскольку отрасль права не может не занимать какого-либо места в системе права. Если же такое случится, то это новое нормативное образование нужно именовать как-то иначе.
Согласно второму варианту, система права образуется из первичной структуры, куда входят основные отрасли, и вторичной структуры, образуемой комплексными отраслями. Здесь комплексным отраслям находится место в системе права, но не в первичной, а во вторичной ее структуре. В этих отраслях происходит совмещение некоторых норм первичной структуры с некоторыми не вмещающимися в нее своеобразными приемами правового регулирования.[34] В случае последующего накопления таких приемов до уровня качественного скачка комплексная отрасль из вторичной структуры трансформируется в первичную.[35]
В основе второго варианта лежит, на наш взгляд, конструктивная мысль о том, что структурные подразделения системы права не могут быть замкнуты исключительно в рамках первичной, общепринятой структуры деления права на отрасли, институты и нормы,[36] и существует вторичное деление, вызванное потребностями практики и приводящее к наличию в системе права вторичных комплексных межотраслевых нормативных образований.
Необходимо иметь в виду следующее. Принимая во внимание тот факт, что хотя мы полностью разделяем точку зрения С. С. Алексеева о сложной иерархической структуре системы права, включающей как первичные, так и вторичные правовые образования, и вследствие этого в системе права появляются новые правовые образования, на наш взгляд, было бы более правильным вообще отказаться от понятия комплексной отрасли права и обратиться к поиску иных форм существования вторичных правовых образований в системе права.
Первичные правовые образования расположены в рамках главной структуры в системе права и являются ее стержнем, в то время как рассматриваемые правовые образования находят свое место во вторичной специфической структуре, «наслаивающейся» над главной. Представляется, что такие вторичные структуры нельзя именовать отраслями права, так как они не обладают указанными общепризнанными критериями отрасли права: специфическим предметом и методом, а правовые нормы, образующие подобные структуры, являются разноотраслевыми.
В связи с неясностью относительно природы подобных правовых образований некоторые ученые приходят к выводу о девальвации понятия «отрасль права» на современном этапе развития юридической науки. В частности, В. П. Мозолин полагает, что в настоящее время возможность создания единого понятия отрасли права оказалась утраченной, поскольку оно настолько девальвировалось, что им по существу невозможно пользоваться в практических целях. В связи с этим он предлагает использовать категорию «ветвь права».
Комментируя проблему девальвации понятия отрасли права по существу, нужно заметить, что в связи с распространением идеи о комплексных отраслях и тем, что в настоящее время уже фактически любая правовая общность комплексного характера именуется комплексной отраслью права – данная проблема действительно существует. Однако думается, что нет необходимости заменять понятие «отрасль права» на иное, в частности «ветвь права». Представляется вполне практически пригодной точка зрения, что эти образования представляют собой не комплексные отрасли права, а сложные комплексные межотраслевые функциональные правовые институты и их объединения.
Это последнее суждение полностью применимо к категории ювенального права. По этой причине вряд ли можно (по крайней мере на современном этапе развития ювенального права) согласиться с утверждением авторов указанного учебника о наличии отраслевой самостоятельности ювенального права, которое определяется следующим образом:
«Ювенальное право – это комплексная отрасль отечественной системы права, объединяющая юридические нормы, регулирующие общественные правоотношения, одной из сторон которых как минимум выступает ребенок (ювенальные правоотношения); формирующая правовой статус несовершеннолетнего как участника этих правоотношений; устанавливающая механизмы правовой защиты несовершеннолетних, а также определяющая полномочия и принципы деятельности системы органов и учреждений, направленной на реализацию и охрану прав и законных интересов несовершеннолетних (органов ювенальной юстиции)».[37]
Не останавливаясь на наличии в данном определении целого ряда явных логических ошибок, отметим лишь его юридическую характеристику. Стремление объединить в качестве предмета отрасли права все общественные отношения, игнорируя при этом характер их правового регулирования, приводит, как нам представляется, к прямо противоположному: к выводу о невозможности и нецелесообразности дать универсальное определение ювенального права как самостоятельной отрасли права. В настоящее время, таким образом, пока нет достаточных оснований считать ювенальное право самостоятельной отраслью права или отраслью законодательства, поскольку указанные правовые нормы различны по своей отраслевой природе и размещены в нормативных правовых актах, относящихся к различным отраслям законодательства. В системе права РФ оно является вторичным структурным нормативно-правовым образованием, «наслаивающимся» на главные структуры: конституционное (в самом общем виде), гражданское, гражданско-процессуальное, семейное, трудовое право, право социального обеспечения, административное, уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное право, чего не отрицают авторы названного учебника.[38]
Невозможно также согласиться с утверждением о том, что «ювенальное право как комплексная отрасль российского права граничит с целым рядом отраслей права».[39] Это суждение прямо противоречит приведенному выше утверждению тех же авторов о том, что нормы, регулирующие общественные отношения с участием несовершеннолетних, размещены в различных отраслях отечественного права. Однако указанные ученые абсолютно правы в том, что все эти нормы и содержащие их нормативные правовые акты имеют тенденцию не только к дифференциации правового регулирования в силу существенных различий в объектах правового воздействия, но и к интеграции, так как все они регулируют общественные отношения с участием одной категории субъектов: несовершеннолетних детей.
Явно выраженная специфика личности несовершеннолетнего субъекта общественных отношений не может не наложить отпечатка общности как на сами общественные отношения с участием несовершеннолетних субъектов, так и на регулирующие их правовые нормы, имеющие в силу указанных причин не только отличительные, но и сходные черты. Это обстоятельство создает объективную возможность для постепенного формирования ювенального права если не в самостоятельную отрасль права, то, по крайней мере, – в самостоятельную отрасль законодательства и для создания системного нормативного правового акта на уровне федерального закона типа Ювенального кодекса Российской Федерации.
Исходя из традиционного деления права на объективное и субъективное, ювенальное право в объективном смысле можно определить как систему юридических норм, образующих сложный комплексный функциональный межотраслевой правовой институт, регламентирующий правовой статус несовершеннолетних, устанавливающий формы, способы и порядок охраны и защиты их прав и интересов, регулирующий общественные отношения с участием несовершеннолетних. Данное нормативно-правовое образование можно определить как правовой институт, несмотря на то, что категория «правовой институт» тесно связана с понятием отрасли права и традиционно признается ее частью.
Однако бесспорно, что правовой институт определяется также как система норм, регулирующих группу однородных общественных отношений. Поскольку в общей теории права специально не выделяются категории предмета и метода правовых институтов, то это как раз и позволяет выделять в правовой институт определенный нормативный массив, используя другие критерии, в частности субъектный состав отношений, регулируемых соответствующими нормами.
Данный правовой институт является комплексным, так как входящие в него нормы регулируют всю совокупность общественных отношений с участием несовершеннолетних. Он определяется как функциональный потому, что все образующие его правовые нормы, независимо от их отраслевой принадлежности, предназначены для выполнения одной и той же функции права – охранительной функции именно в отношении несовершеннолетних. Разумеется, элемент регулятивности не исключается и в этом правовом институте, но, безусловно, преобладают охранительные нормы. Этот институт является функциональным также потому, что сам по себе он не имел бы системообразующего значения в системе права и действительно не занимал бы в ней никакого места, был бы простым набором правовых норм, если бы каждая из них в отдельности и все они вместе взятые не выполняли бы указанного предназначения.
Что касается субъективного права, то мы исходим из того, что эту категорию принято понимать как право, принадлежащее конкретному субъекту. Поэтому его сущность нельзя понять без учета специфики правоотношений, которые превращают абстрактные юридические возможности как элементы содержания правоспособности в конкретные субъективные права. По мнению авторов упомянутого учебника, «последнее (имеется в виду ювенальное правоотношение. – А. Р.) можно определить как систему общественных отношений, в рамках которых несовершеннолетний наделяется специфическими субъективными правами и несет особые юридические обязанности, посредством которых он связан с другими субъектами этих отношений. Спецификой ювенальных правоотношений является возможность ребенка участвовать в них как непосредственно (в личном контакте со вторым субъектом правоотношения), так и опосредованно (например, через законных представителей); с одной стороны, при регулировании этих отношений несовершеннолетним устанавливаются определенные льготы (привилегии), с другой – сужаются или расширяются некоторые общие возможности участия в соответствующих правоотношениях его субъектов».[40]
Однако из этого суждения вовсе не следует, что в силу специфики несовершеннолетних как субъектов правоотношения само правоотношение, в котором они участвуют, приобретает нечто качественно новое как для них самих, так и для взрослых его участников. Поэтому вряд ли допустимо, на наш взгляд, говорить о ювенальном праве в субъективном смысле и соответственно о «субъективных ювенальных правах», не вкладывая в данное понятие оттенка некоторой условности. Любое правоотношение с участием несовершеннолетнего, где реализуется то или иное принадлежащее ему право, не утрачивает своей принадлежности к соответствующей отрасли права только потому, что его участником является особый субъект. Поэтому субъективное право, принадлежащее конкретному несовершеннолетнему лицу в конкретном правоотношении, остается гражданским, семейным, трудовым и т. п.
«Ювенальными» правоотношениями можно назвать лишь те общественные отношения с участием несовершеннолетних, для которых в соответствующей отрасли права существуют нормы, специально предназначенные для несовершеннолетних. Таким образом, субъективные права, входящие в состав отраслевых правосубъектностей несовершеннолетних и реализуемые в конкретных правоотношениях с их участием, можно условно именовать как «субъективные ювенальные права».
Если в силу жизненных обстоятельств, прямо установленных законом (к примеру, в силу приобретения несовершеннолетним в установленном законом порядке полной гражданской дееспособности), такая специфика утрачивается, несовершеннолетний перестает быть субъектом ювенальных правоотношений в гражданском праве, но остается таковым применительно ко всем остальным отраслям права.
Итак, предмет ювенального права можно условно определить как совокупность общественных отношений с участием несовершеннолетних лиц, отражающих специфику их правового регулирования, обусловленную их возрастом и социальными ролями. В общей массе отношений с участием несовершеннолетних ювенальное право интересуют отношения, требующие прямого правового воздействия в силу их существа и особой социальной значимости, в которых из-за недостаточного возрастного уровня ребенок не имеет возможности защищать свои права и законные интересы столь же эффективно, как другая сторона отношений – взрослый человек. К ювенальным отношениям, подлежащим правовому регулированию, относятся самые важные моменты жизни и деятельности несовершеннолетних, связанные с возникновением, реализацией и прекращением наиболее значимых прав, законных интересов и обязанностей ребенка, требующих четкой правовой регламентации, предусмотренных Конвенцией о правах ребенка и Конституцией РФ.
Возникновение новых отраслей права ставит проблему четкой фиксации не только предмета, но и метода правового регулирования. Однако поскольку ювенальное право не может быть определено как самостоятельная отрасль права, то и о методе правового регулирования «ювенальных» отношений можно говорить лишь условно, на метафорическом уровне. Метод ювенального права, с одной стороны, должен предоставлять детям максимум возможностей для реализации их прав, с другой стороны, уменьшать ответственность по сравнению со взрослыми, устанавливая высокую степень защиты ребенка государством, необходимую для его благополучия.
В доктрине справедливо отмечается, что «комплексный характер ювенального права не дает возможности указать лишь на один доминирующий метод правового регулирования. Ювенальному праву присуще сочетание действия различных, зачастую противоположных друг другу по характеру воздействия методов, относящихся как к числу императивных, так и диспозитивных».[41] Исходя из интересов несовершеннолетних, метод ювенального права[42] по содержанию воздействия на общественные отношения мыслится преимущественно дозволительным, а по форме предписаний – преимущественно императивным для пресечения возможных злоупотреблений. Сочетание указанных начал и выражает его своеобразие.
Вследствие этого ювенально-правовой метод может быть определен как дозволительно-императивный. Дозволительность метода ювенально-правового регулирования в том, что соответствующие нормы, включаемые в ювенальное право, наделяют ребенка правовыми средствами удовлетворения его потребностей и интересов в различных сферах общественных отношений, обязывая другую сторону указанных отношений исходить из интересов детей. Подчеркнем принципиально важную особенность названного метода: «Сущность этого права не в том, что должен сделать ребенок, а в том, что не должны делать все сограждане в отношении этого ребенка».[43] В этом смысле можно утверждать, что все правоотношения, в содержание которых входит указанная общая пассивная обязанность других субъектов, включая обязательственно-правовые отношения, всегда характеризующиеся как относительные, содержат элементы абсолютного правоотношения.
Не менее интересна также дискуссия по вопросу о месте ювенального права в общей системе права современной России, то есть об отнесении его к публичному либо к частному праву.
Поскольку каждый конкретный несовершеннолетний является, образно говоря, «конечной и непосредственной целью» ювенально-правового регулирования и никакие ценности не могут и не должны превалировать над его интересами, государство обязано эти интересы реализовать и защищать. Объектом правовой защиты является, прежде всего, личность ребенка, его права и законные интересы, создающие фундамент для благополучия как самого подростка, так и общества в целом.
Если придерживаться формального критерия деления отраслей права и правовых отношений на частные и публичные, то разграничение зависит от ответа на вопрос, кому принадлежит инициатива защиты нарушенного права. В ряде случаев она принадлежит детям, прямо или опосредованно (например, через законных представителей) реализующим свое право на защиту. Однако в большинстве случаев в силу разных причин использовать свое право на защиту ребенок не может. Поскольку нарушения в области ювенального права всегда затрагивают публичные интересы (достаточно сказать о фактах лишения родительских прав, отмены усыновления, преступности несовершеннолетних и др.), инициатором защиты могут и должны выступать государственные органы. Такое положение возможно в гражданском и семейном праве, когда речь идет о защите несовершеннолетних членов семьи, недееспособных взрослых граждан, в иных случаях серьезного нарушения публичных интересов.
Ввиду фактического неравенства участников значительной части отношений с участием несовершеннолетних, необходимости гарантированной государством и эффективной защиты прав и законных интересов ребенка, важности четкого установления начала и конца таких отношений, щадящего режима привлечения несовершеннолетних к юридической ответственности – в ювенальном праве видится публично-правовое начало. Отдельные, смежные с гражданским, семейным, категории и институты ювенального права (например, правоспособность и дееспособность несовершеннолетних; опека и попечительство; усыновление), несомненно, находятся на стыке между частным и публичным правом, и «перетягивать» их на чью-либо сторону вряд ли целесообразно. Преобладание в указанных институтах императивных норм оправдано присутствием в данных отношениях более значительного общественного (публичного) интереса. Другое дело, что государство должно принципиально воздерживаться от регулирования там, где в этом не будет необходимости. Поэтому возможно, что ювенальное право при завершении процесса его законодательного оформления в целом может быть отнесено к частному праву.[44] Однако несмотря на то, что в основе ювенального права находятся личные права и интересы ребенка, решающее значение для их реализации имеет правовая защита со стороны государства, его публично-правовых институтов. Тем не менее ни с позиций понимания специфики ювенального права, ни с точки зрения разграничения отраслей права на частные и публичные нет никаких оснований для утверждения о том, что ювенальное право «следует относить к так называемым частно-публичным отраслям отечественной системы права»[45] хотя бы потому, что несмотря на условный характер деления отраслей отечественного права на частные и публичные, невозможно выделить «частно-публичные» отрасли.
Важной характеристикой любого правового образования, независимо от того, можно ли отнести его к числу самостоятельных отраслей права, является его система. Система права – это объективно обусловленное комплексом регулируемых общественных отношений внутреннее строение права, выражающееся в объединении и расположении нормативного материала в определенной последовательности. Деление отрасли права на составляющие основано на понятиях правового института и нормы права.
Будучи последовательными выразителями идеи об отнесении ювенального права к числу так называемых комплексных отраслей права, авторы учебника «Ювенальное право» считают возможным выделять его отдельные институты. Под институтом ювенального права, по их мнению, понимается сложившаяся внутри нее обособленная, выделившаяся группа правовых норм, регулирующая качественно однородные общественные отношения с участием несовершеннолетних (например, гражданско-правовые, семейные, трудовые).[46]
Однако вряд ли можно выделять в системе ювенального права, если понимать его как комплексный функциональный правовой институт, какие-либо специфические институты. Выделение в качестве таковых норм гражданского, трудового, семейного права и т. п. представляется в значительной мере искусственным, так как совокупность норм указанных и других отраслей отечественного права, регулирующих соответствующие отношения с участием несовершеннолетних, характеризует не только и не столько специфику отрасли ювенального права, сколько те отрасли права, к которым соответствующие нормы относятся.
Разумеется, для удобства изучения можно условно выделить соответствующие субинституты, однако отраслевая принадлежность норм – отнюдь не единственный критерий систематизации ювенального права как комплексного функционального правового института. Столь же правомерным представляется выделение в нем таких функциональных структурных единиц, как субинституты, регламентирующие правовой статус несовершеннолетних по возрастным группам, по социальным ролям и т. п. Поэтому о системе ювенального права на современном этапе его развития можно говорить лишь с большой долей условности.
Первичной составляющей любой отрасли права является правовая норма. Норма ювенального права – это «общеобязательное веление, выраженное в виде государственно-властных предписаний, которое призвано самостоятельно осуществлять охрану прав несовершеннолетнего (или усиливать действие иных правовых норм) и регулировать специфические по своему содержанию общественные отношения».[47]
Все нормативные документы, защищающие права несовершеннолетних, и соответствующие правовые нормы можно классифицировать по различным основаниям: по назначению, по территории действия, по юридической силе, по отраслевой принадлежности и др. Эта классификация хотя и имеет условный характер, однако помогает более четкому уяснению масштаба действия и функций правовых норм, регулирующих указанные отношения.
По назначению нормы ювенального права подразделяются на:
1) общие нормы, провозглашающие основные права и свободы человека, распространяющие свое действие и на несовершеннолетних, являющихся полноправными членами общества, и содержащиеся в Конституции и ряде отраслевых федеральных законов;
2) нормы, специально созданные для охраны прав несовершеннолетнего. Например, нормы гл. 14 УК РФ «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», гл. 42 ТК РФ «Особенности регулирования труда работников в возрасте до восемнадцати лет», гл. 50 УПК РФ «Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних».
По методу правового регулирования в сфере действия ювенального права следует выделить два основных вида правовых норм:
1) императивные нормы – категорические и строго обязательные предписания, не допускающие отступления от их формулировки (присущи в наибольшей степени нормам уголовного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального законодательства);
2) диспозитивные правовые нормы, предписывающие вариант поведения или предоставляющие субъектам возможность регулировать отношения по своему усмотрению (примером таковых могут служить нормы гражданского, гражданско-процессуального, семейного права).
Сегодня, когда процесс формирования ювенального законодательства еще не завершен ввиду отсутствия в отечественном законодательстве специализированных нормативных актов, которые могли бы стать российским аналогом Конвенции о правах ребенка (например, Ювенальный кодекс), нормы ювенального права рассредоточены по различным правовым документам, что создает немалые трудности для правоприменителей при их отыскании. Поэтому вопрос о системе норм ювенального права тесно связан с вопросом систематизации ювенального законодательства.