Владимир Колычев
Черный интернационал
Кража – преступление, можно сказать, банальное. На основании пустых предположений бизнесменов в разработку не возьмешь – прокурор постановление не подпишет, да и само по себе дело это очень хлопотное, если не сказать, неоправданно хлопотное. Так что придется прибегнуть к испытанной методике. На все украденные вещи ставится «сторожок», и как только одна из них всплывает где-нибудь на барахолке, в ломбарде или еще где, начинается работа. Кто купил, кто продал и так далее и тому подобное – по цепочке до самого вора, а там и наводчик и даже заказчик всплыть может. Но это еще не все.
– «Барабаны» о чем стучат? – спросил Степан.
Большинство краж раскрывается через агентурную сеть, а она у сыщиков Битовского ОВД весьма обширная.
– Так в том-то и дело, что стучат. – Эдик растянул губы в интригующей улыбке.
– С этого бы и начинал. А то развел тут бодягу...
– Так без этой бодяги нельзя. Все через нее... Я рассказал только про двух активных папиков. А про третьего ничего не сказал. В принципе с него и надо было начать...
– Это тот, который пассивный?
– Ага, пассивный... – хмыкнул Эдик. – Только ты ему об этом не говори...
– Ты считаешь, у меня будет возможность с ним поговорить?
– Ну да. Это ж наш дражайший господин Сафронов. Он же Леша Сафрон.
– Это интересно! – оживился Степан.
Он был неравнодушен к этому местному бандитскому авторитету, пардон, бизнесмену и предпринимателю. Лет десять с ним уже воюет. И всегда, во всех стычках берет верх. Да надо сказать, Сафрон уже и не больно-то сопротивляется. Рыпался когда-то, пытался поставить Степана под себя, да кишка тонка. Битовский уголовный розыск оказался сильней той же битовской уголовно-криминальной бригады гражданина Сафронова.
– Тут какая история, эта Ника сама ему навязалась. Она же из Битова, а в Москву переезжать не собирается – нравится ей здесь. А кто у нас здесь самый крутой? Сафрон, конечно. Вот она и решила спокойствия ради обзавестись таким покровителем...
– Дура потому что, – хмыкнул Степан.
Теперь он понимал, на какие криминальные личности намекала ему Ника. Но опять же искать правду она отправилась в милицию, а не к своему Сафрону. Почему? Сафрон в принципе мог бы ей помочь: с воровской общиной у него непоняток вроде бы нет, местный смотрящий с его руки кормится... Но Сафрон за просто так и пальцем не пошевелит. Видимо, Ника знает, как дорого стоят его услуги, поэтому и обратилась в милицию, где, как известно, помогают забесплатно. А может, проблема заключена не в стоимости услуг, а в чем-то другом...
– Ты говорил, что Ника сама звонит Сафрону, сама навязывается. Может, она так его достала, что он решил наказать ее, – предположил Степан.
– Так Сафрон бабник известный, к тому же должен знать, что Ника, типа, талисман удачи... Может, и не знает. Но спать он с ней спал, это точно. И вряд ли жалеет об этом...
– Еще что выяснил?
– Да, в сущности, ничего особенного. Но сам факт, что Ника с Сафроном знается, уже о многом говорит. Сам-то он хату выставлять не стал бы. А вот ворам наводку дать мог. Дал наводку, содрал свой процент с прибыли, и все дела...
– Логично... Как насчет по городу немного покататься? – спросил Степан.
– К Сафрону в гости? – догадался Эдик.
– Давненько мы уже с ним не виделись, – ухмыльнулся Круча. – А то как бы не распух пацан без нашего дружеского участия...
Профилактика бандитских авторитетов – вещь нужная и к тому же полезная. Нельзя давать им расслабляться, а то еще чего доброго закабанеют и забыкуют...
Глава вторая
1
Леша Сафронов уже давно не держал под собой никаких бригад из диких рэкетиров. Бойцы-то у него, конечно, есть. Но все они – сотрудники частного охранного предприятия «Ракита» и блюдут безопасность предпринимателей, которых прежде дербанили за милую душу. Деньги за охранные услуги исправно поступают на счета охранной фирмы. Де-юре – никакого криминала. А де-факто мало кого волнует. Даже Степана Кручу, у которого, кстати сказать, тоже есть зависимые от него бизнесмены. Но зависимость эта и сопутствующие расчеты исключительно на добровольных началах. Ты – мне, я – тебе, этот принцип существовал всегда и везде...
Сафрон считался криминальным авторитетом. Но с криминалом был завязан постольку поскольку. Куда больше его волновал легальный бизнес. Битово иногда называли подмосковным Лас-Вегасом. Зеленый город в двух-трех километрах от МКАД, отличная экология, сосновая роща, роскошное озеро, окруженное новорусскими поселками. В самом городе цветет и пахнет индустрия развлечений – казино, ночные клубы, спортивно-досуговые центры, аквапарки, развитая инфраструктура, отличные дороги. Словом, «випы» любили Битово, ехали сюда, чтобы расстаться со своими денежками. Сафрон совладел несколькими достаточно крупными заведениями развлекательно-разорительного толка, ему принадлежали почти все массажные салоны и сауны, где в поте лобка своего трудились на его благо податливые красотки. С наркотой Сафрон не связывался. Был один инцидент, но Степан сумел доказать криминальному боссу его неправоту и сделал это достаточно убедительно.
Сафрон почти никогда не сидел на месте, и его трудно было застать в офисе. Но Степан выяснил, где можно его найти. Развлекательный комплекс «Реверс» – казино, ночной клуб, стриптиз-шоу, VIP-зал с бассейном, саунами и массажными салонами. Короче, рай для богатых искателей острых ощущений.
За годы совместного существования сложилась традиция – Степан приходил в гости к Сафрону без предупреждения. Нарушать традиции – плохая примета, поэтому команда битовских ментов и в этот раз свалилась на господина Сафронова как снег на голову.
Степан обладал внушительной комплекцией. За последние пару лет живот слегка оброс жирком, но мышечная масса сохранилась без убытка. Высокий рост, недюжинный размах в плечах, в движении – танковый натиск. И его помощники ему под стать – Федот, Эдик, Саня. Ромы Лозового в этот раз с ним не было, но и без него ментовская команда смотрелась более чем внушительно. Охранник на входе даже пикнуть не посмел, резво посторонился, пропуская ментов. Видать, бывалый парень попался, если знает, кто такой подполковник Круча и что это такое – попасть под его горячую руку. Он посторонился, открыл доступ к сафроновскому телу, но это не означало, что его язык застрял в том месте, куда он его только что засунул. Степан шел в зал, где заседал Сафрон, а охранник уже связывается со своим боссом, извещая о нависшей опасности.
Были случаи, когда с появлением Степана Сафрон просто-напросто делал ноги. Но сейчас господин криминальный босс остался на месте. И даже попытался изобразить радость по поводу столь неожиданной встречи.
Степан застал его в огромном зале, посреди которого возвышалась овальная сцена с танцевальными шестами по окружности. Сафрон тонул в кожаном кресле за столиком. С появлением незваных гостей поднялся, набросил на лицо резиновую улыбку.
– Здорово, Алексей Батькович, принимай татар, – мрачно усмехнулся Степан.
– Да какой же ты татарин, Степан Степаныч! Всегда рад тебя видеть!
Он совсем не был похож на уголовно-криминального авторитета классического образца. Светлых тонов костюм, галстук, сытое холеное лицо, классическая модельная стрижка, не имеющая ничего общего с бандитским «ноль-зеро». Но глаза... В них чувствовалась магнетическая сила, способная подавлять и подчинять. И внутри у Сафрона прочный, но гибкий стержень, который позволяет ему оставаться на плаву, в то время как масса его бывших дружков уже давно обкладывает данью чертячьи барахолки того света...
– Ты, как всегда, кстати! – показывая Степану на свободное кресло, сказал Сафрон.
– Я всегда кстати... Еще не вечер, а ты уже пируешь, – Круча кивнул на стол, на котором стояла бутылка клюквенного аперитива, лежали фрукты в вазочке, шоколад.
– Да какой там пирую? Так, балуюсь... Кстати, как насчет пообедать? Я распоряжусь...
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
– Как знаешь... А на девочек моих посмотришь? Сейчас они появятся. Я, думаешь, зачем здесь? Смотрю, как они работают. Типа кастинг...
– Может, ты потом на них посмотришь, когда я уйду? Я же не просто так к тебе пришел, для разговора.
– Да ладно тебе, Степан Степаныч! Пусть себе танцуют. А мы поговорим... Какие проблемы, господин подполковник?
В данном случае обращение «господин» было лишено даже намека на шутовскую издевку. И все потому, что Степана боялись и уважали.
– Меня интересует Вероника Дробышева, – напрямую сказал Круча.
– Вероника?!. А-а, Ника... Знаю такую, – кивнул Сафрон.
В это время заиграла музыка из фильма «Стриптиз», на сцену выпорхнули три девушки в прозрачных одеждах, легко и непринужденно накрутились на шесты. Надо сказать, танцевали они здорово. И фактура что надо – красивые мордашки, стройные фигурки, грудки мячиками, тугие выпуклые попки. Акустика в зале великолепная: музыка вроде бы играет громко, и звук «стерео» – идет со всех сторон, – а звучит мягко, как-то отдаленно, что ли. Одним словом, разговору музыка нисколько не мешала.
– Ну, как девочки? – с гордостью спросил Сафрон.
– Выше всяких похвал.
– Во! Это ты здорово сказал!.. У меня все такие. А ты про какую-то Нику спрашиваешь...
– Разве она какая-то?
– Ну, девчонка она в принципе неплохая. Но таких много. Вот, хотя бы на этих посмотри: кровь с молоком, а какие глазки, какие губки, а-а... Кстати, эти у меня недавно. Я их еще не пробовал...
– Зачем ты мне это говоришь? – недовольно нахмурился Степан.
Интимные подробности господина Сафронова нисколько его не волновали.
– Да к тому, что Нику-то я пробовал. Ничего особенного, скажу тебе, заводит так себе...
– Говорят, она удачу приносит, – сказал Степан.
– Удачу?! – хмыкнул Сафрон. – Язык бы вырвать тому, кто это говорит... Я, скажу тебе, купился на эту балду. Часики этой дуре подарил. И что? На следующий день тачку свою в хлам и разбил. Убытков на двадцать штук, короче...
– Да, не повезло, – мысленно хватаясь за логическую цепочку, проговорил Круча. – Какие часики ты ей подарил? «Шопард»?
– Ага, на букву «ж», – недовольно буркнул Сафрон. – Между прочим, на тридцать штук баксов тянут. Такие часики жена Блин Клинтона носит, блин...
– Тридцать тысяч долларов, говоришь, – насмешливо сощурился Степан. – Дробышева указала совсем другую стоимость. Сколько там?
– Четыре тысячи долларов, – подсказал Эдик.
– Вот видишь – четыре тысячи, а ты говоришь, тридцать. Кто из вас врет?
– А что, четыре тонны – это мало? – насупился Сафрон.
– Да никто и не говорит, что мало.
– Норковую шубу на эти бабки можно купить. Ну, не самую лучшую, но все равно... Э-э, а где она эту стоимость указала?
– В заявлении... А ты как будто не знаешь, что Дробышеву обворовали...
Сафрон нервно закусил губу, недовольно зыркнул взглядом куда-то в пустоту.
– Да знаю, – сквозь зубы процедил он. – Приходила эта Дробышева, блин...
– Когда?
– Да вчера приходила. Плакалась, типа на кучу бабок попала, просила помочь... Я ей сказал, чтобы она к ментам обратилась. Ну ты же знаешь, Степаныч, что я тебе дорогу в этих делах не перебегаю...
– Почему же – мог бы и помочь девчонке. Ты же с Гунявым вась-вась, он бы тебе посодействовал, и добро бы нашлось...
– У меня свои дела, у Гунявого свои, чего я буду к нему лезть?
– Скажи, что не захотел помочь девчонке?
– А с какого это ляда я ей буду помогать?
– Но у тебя же с ней типа роман.
– Был роман, да сплыл... Да ты, Степаныч, посмотри, сколько у меня клевых телок. Кому я из них часики за четыре штуки бы подарил? Да никому! Слишком жирно! А этой подарил, так что я с ней типа в расчете. К тому же я тачку из-за нее разбил...
– Во сколько, говоришь, ремонт встал?
– Ну в двадцать штук, а что?
– Да то, что человек ты такой – у тебя где убыло, там и прибыло. А у Дробышевой хата богатая, деньги в тайнике, драгоценности...
– Э-эй, Степаныч, ты на что намекаешь? – побледнел Сафрон.
– Да на то и намекаю. Точно не скажу, но сдается мне, что часики дареные ты себе вернул. И деньги на ремонт разбитой машины тоже...
– Степаныч, ты чего? – вылупился на Кручу Сафронов. – Да я тебе отвечаю, что я в этих делах не замазан. Ты же знаешь, я вообще на такие дела не подписываюсь. Мне гнилуха не нужна...
– А что ты так разволновался?
– Так ни фига себе! Ты мне дело шьешь, а я что, визжать от радости должен?.. Степаныч, ты заметь, я даже не говорю, что у тебя нет никаких доказательств против меня. Я же знаю, что их нет. Знаю, но молчу! Потому что я понты кидать не собираюсь! Потому что я тута в сам деле ни при чем!
– Про доказательства откуда знаешь?
– Так это... их не может быть, потому что я ничего такого не делал. Не выставлял я хату...
– Значит, Гунявого работа, – не сдавался Степан. – Какая у тебя доля с навара?
– Да не было никакой доли. И Гунявый здесь ни при чем. Я, если хочешь знать, звонил ему, спросил насчет этой хаты. Он даже знать ничего не знает. А потом он сам звонил, сказал, что хату какие-то залетные выставили...
– А зачем ты ему звонил? Ты ж говоришь, что не собирался помогать Дробышевой...
– Так это ж, интересно было знать, кто мои часики сдернул. Ну, в смысле, те, которые я подарил... Степаныч, ты на меня волком не смотри, не надо. Я тебе слово пацана даю, что я не при делах...
– Ну, если слово пацана, – хмыкнул Степан. – Тогда ладно. Тогда живи... Но учти: если выяснится, что ты все-таки при делах, я тебе все твои грешки припомню! Все, бывай!
Раньше он уходил от Сафрона не прощаясь. Сейчас же он все-таки подал ему руку, которую тот крепко пожал. Стареют они оба, цивилизуются.
– Нет, это не Сафрон, – усаживаясь в машину, сказал Степан.
– Да мне тоже так кажется, – кивнул Эдик. – Вроде бы все сходится – часы подаренные, разбитая машина. И все-таки не он. Хотя кто его знает...
– А если все-таки Сафрон, то все равно хрен что докажешь. Гунявый – вор, он корешей своих ментам не сдает. А Сафрон только через него мог хату выставить...
– Был бы Гунявый замазан, я бы знал, – покачал головой Эдик. – Была бы хоть какая-то информация, а тут глухой лес. Хорошо хоть на Сафрона чуть-чуть слили...
– Ладно, будем ждать, когда краденое всплывет. Там и разберемся...
– А если эта Ника телегу накатает? Типа менты совсем обнаглели, ничего делать не хотят...
– Как это мы ничего не делаем? Вот, Сафрона шуганули. Вообще-то его надо было слегка провентилировать, чисто для профилактики. Но по-любому – пропажу мы искали или нет?
– Да искать-то искали... Но я бы дело не сворачивал. Вдруг эта Ника в самом деле шум поднимет, все-таки журналистка...
– Ну и пусть поднимает. Мы тоже поднимем. Вон Кузькин из «Мегаполиса» с удовольствием за эту тему схватится. Распишет, сколько у Дробышевой любовников, кто они такие. Кстати, заметь: она эту информацию от тебя скрывала, значит, ей по барабану – найдут пропажу или нет... Нет, шум она поднимать не станет. Ну и мы тогда тоже... Короче, не парься. Сколько у тебя таких краж? То-то же!..
– Ну, не скажи, тут особый случай, – усмехнулся Эдик. – Три претендента на один талисман удачи...
– Кстати, где сейчас этот талисман? Давай-ка вызови ее ко мне, я с ней поговорю для очистки совести...
У Савельева был номер ее сотового телефона, он тут же позвонил Нике. И сумел договориться о встрече. Ехать в ОВД она наотрез отказалась, но пригласила Степана к себе домой.
– Это что, деловое свидание? – недовольно спросил он.
Ему эта затея не нравилась. Все-таки девушка красивая, к тому же не самых честных правил, опять же отдельная квартира с роскошной спальней. А у него семья, обязанности перед женой.
– А если не деловое, а романтическое? – подначивая, улыбнулся Эдик. – Я когда с ней говорил, она с таким восторгом отзывалась о тебе: настоящий, говорит, полковник...
– Не юродствуй, майор... Учти, если вдруг что, перед Жанной сам будешь оправдываться.
В принципе, если девушка сама пригласила его к себе, почему он должен отказываться. К тому же ни он, ни Ника не собираются доводить дело до «если вдруг что». Во-первых, не тот случай. А во-вторых, Степан – примерный семьянин. Нельзя изменять жене, если не хочешь, чтобы она изменяла тебе...
2
Ровно в семнадцать ноль-ноль Степан нажал на клавишу звонка. Дверь открыла Ника. Свежая, румяная, волосы чистые, шелковистые, как в рекламе.
– Вы, товарищ подполковник, точны как часы, – мило улыбнулась она.
– Ну так...
– Вы меня, конечно, извините, что я не захотела идти к вам, в милиции так тоскливо... Зато у меня тепло и уютно...
Она провела его в глубь квартиры, показала на кожаное кресло в гостиной.
– Чай, кофе? Или чего покрепче?
– Кофе, если можно. Покрепче нельзя – я за рулем...
– Да я тоже за рулем. Но мне сегодня никуда не надо ехать. Сегодня я весь день дома...
Что это, намек на свободный вечер или просто констатация факта? Степан внимательно посмотрел на Нику. Не похоже на то, чтобы она заигрывала с ним. И наряд на ней отнюдь не сексуальный. Дорогой спортивный костюм, домашние тапочки, стилизованные под кроссовки. Для флирта она бы надела что-нибудь шокирующее. Платье, например, не обязательно короткое, но в обтяжку – при ее фигуре это выглядело бы очень сексуально. Можно было бы надеть домашний халатик с глубоким откровенным вырезом. Но ничего этого нет.
Степан заметил, что в комнате появился телевизор. И не простой, а жидкокристаллический. Ника проследила за его взглядом, слегка смущенно улыбнулась.
– Вот, вчера купила, без телевизора как без рук, или, лучше сказать, без глаз... Да, я понимаю, вас интересует, откуда я взяла деньги? Может, у меня еще один тайник был...
– Если был, почему сразу не сказали?
– Вы же не спрашивали...
– Зато я спрашивал у вас про ваших друзей. Вы сослались на какие-то тайны...
– Это не какие-то, а мои личные тайны...
– Вероника, вы должны понимать, что я интересуюсь вашей жизнью не из праздного любопытства. Вот вы не сказали мне, что у вас были отношения с господином Сафроновым. А ведь он запросто мог навести воров на вашу квартиру...
– Кто, Сафронов?! Воров?! Вы шутите?.. Зачем ему это? У него и без того денег куры не клюют... А откуда вы про него знаете? Ах да, вы, наверное, наводили справки...
– Ну вы же хотите, чтобы мы нашли пропажу. И мы этого хотим. А наводить справки – это наша работа... Кстати, Сафронов подарил вам часики «Шопард», вспоминаете? Думал, на удачу. А вышло, на беду. Машину он разбил... Выходит, что вы, Вероника, не его талисман...
– Может быть, я не знаю...
– Зато вы приносите удачу другим людям. Например, господам Будякину и Брайнину...
– Вы и это знаете, – смиренно вздохнула Ника.
– А вы не думайте, что милиционеры глупее журналистов...
– Да я и не думаю.
– Да, задали нам работы, Вероника Сергеевна. Могли бы сразу рассказать про своих друзей. А то какие-то тайны... Любят они вас, Вероника. Вижу, что любят. Кто из них телевизор купил?
– Борис, а что? – с вызовом спросила Ника.
– Ну вот, вы уже злиться начинаете. А чего злиться, не знаю. Друзьями гордиться надо, а вы их стесняетесь...
– Кто вам такое сказал, что я их стесняюсь. Да, у меня есть друзья. И я ими в самом деле горжусь!
– Вот и замечательно... Жаль, что я не могу обойтись без неудобных вопросов. Работа такая... Насколько мне известно, вы дружите сразу и с Будякиным и с Брайниным одновременно. В смысле, встречаетесь то с одним, то с другим...
– Вы хотите знать, как я к этому отношусь?
– Нет, я хочу знать, как к этому относятся они. Они знают друг про друга?
– Ну, вообще-то знают...
– Не думаю, что они в восторге друг от друга.
– Я тоже так не думаю, – совсем невесело улыбнулась она. – Но что есть, то есть...
– Между вашими друзьями не было стычек?
– Ну что вы, они же люди цивилизованные. К тому же у Сергея режим работы очень удобный. Ну, для меня во всяком случае. Две недели в Новороссийске проводит, там у него дом, терминалы, танкеры. И семья тоже там. Потом он сюда приезжает. Когда на неделю, когда на две. А пока его нет, я с Борисом встречаюсь. И то не каждый день. У него еще одна любовница есть. Дифференциальная.
– Это как?
– Да очень просто – сегодня одна, завтра другая. Только я у него постоянная. Потому что я ему удачу приношу. И вообще ему хорошо со мной...
– Извините за нескромный вопрос: вы у кого гостили в ту ночь, когда вас обворовали? У Сергея или у Бориса?
– Когда Сергей приезжает, я у него обычно ночую. А Борис ко мне сюда ездит. Как бы на правах хозяина. Он же мне эту квартиру подарил. Я раньше с родителями жила, здесь, в Битове. А тут такой подарок. Борис хотел в Москве мне квартиру купить, но я отказалась, мне и здесь хорошо...
– Это хорошо, что вы любите наш город. Но на вопрос вы так не ответили. Где вы были ночью, когда вскрыли вашу квартиру.
– А-а, это... – замялась Ника. – Да у подруги была...
– А чего так неуверенно?
– Да сама не знаю, зачем я к ней поехала. Встретились, разговорились. Ну, она меня к себе пригласила, на чашечку кофе. А потом вдруг мартини появилось. А я мартини обожаю, могу хоть... В общем, это неважно...
– А что важно?
– Да то, что я только утром от нее уехала, то и важно...
– А что за подруга? Если можно, расскажите о ней поподробней.
Подруга запросто могла оказаться наводчицей. К тому же и прямой соучастницей. Пока она держала Нику дома у себя, ее сообщники вскрыли ее квартиру.
– Да что рассказывать. Аида ее зовут. Вообще-то ее зовут Аделаида, но нам это имя не нравилось, да и ей, кстати, тоже. Вот она его и сократила. Была Аделаидой, а стала Аидой, так вроде ничего...
– И давно вы знакомы с этой Аидой?
– Еще с института. Мы с ней в одной группе учились. Сама она откуда-то из-под Твери. Хорошая девчонка, только колхоза в ней было много. Мы с Тонькой шефство решили над ней взять – ну, чтобы она городской побыстрей стала. И знаете, мы ее быстро обтесали. Она все наши столичные примочки-заморочки на лету схватывала. Вообще, хорошая девчонка. Умница, красавица, спортсменка... чуть «комсомолка» не сказала... Комсомола-то уже давно нет, а то, что красавица и спортсменка, – это было. Только счастья ей это не принесло...
– Чего?
– Да она сколько училась, все одного перца любила. Упакованный такой мужичок, на «Хонде» ездил. Но Аида его любила. Бегала за ним как собачка. У него жена, дети, говорят, любовница была. И еще Аида ко всему этому. Самой смешно – сам он никакой – маленький, тощий, ни рожи, как говорится, ни кожи. И Аида его такого любила. Мало того, он-то ее и за человека не считал. Хочет – встречается с ней, не хочет – месяцами где-то пропадает. Как зачешется, снова звонит ей, куда-нибудь в номера зовет. Аида счастливая была после таких встреч. Мы ей говорили: дура, опомнись, он же тобой пользуется. А она: нет, девочки, он на мне скоро женится... Представляете, три года за ним бегала как собачонка. Столько парней классных мимо себя пропустила. А потом ее сморчок в аварию попал, что-то у него там с позвоночником было. Жена его бросила, забрала ребенка и тю-тю, вроде бы с каким-то хахалем куда-то уехала. В общем, Аида к нему переселилась, выхаживала его, дерьмо из-под него выгребала. Учебу забросила, еле-еле на тройки сессию сдала, но сдала. Целый год она за ним ходила. И выходила. Поправился мужик, на ноги встал. Ну а потом, как говорится, за пирок да за свадебку...
– Ну вот, а вы говорите, счастья у Аиды не было.
– Да какое там счастье, он же не на ней женился. На какой-то колоде женился. Аида же, как всегда, в пролете. Он ее еще, гад, успокаивал, мол, все равно встречаться с ней будет...
– Она далеко его послала?
– Да послала. Институт закончила и уехала из Москвы, к себе в Тверь подалась. А могла и в Москве устроиться. Не захотела. Из-за этого перца все... Я всегда говорила: мужикам доверять нельзя. Они нами пользуются, и мы должны ими пользоваться... Э-э, кажется, меня не туда понесло, – виновато улыбнулась Ника.
– Да, сволочной мужик попался, козел по жизни, – осуждающе качнул головой Степан.
– Кстати, его потом сам бог наказал... Мне потом Тонька рассказывала, этот случай через ее газету проходил. В общем, этот козел... Петр его звали, что ли. Фамилию не помню: то ли Гладышев, то ли Катышев, а может, Гадышев. Короче говоря, он с женой поругался. И та его ножом пырнула. Прямо в сердце попала, мгновенная смерть. Ну а потом таблеток каких-то наглоталась и за ним, транзитом, на тот свет...
– Значит, убила мужа, а потом наложила на себя руки. Да, такое бывает...
А бывают еще и другие случаи. Петра Гадышева могла убить та же Аида. А чтобы замести следы, она накачала снотворным его жену и свою соперницу. Предположение чисто гипотетическое. Но в практике Степана однажды был такой случай. К тому же у оскорбленной девушки был мотив.
– Вы говорили, Аида спортом занималась, – напомнил он.
– Да, занималась. Спортивное многоборье какое-то. Бег там, плавание... стрельба пулевая, вот... рукопашный бой, кажется... еще там что-то, не помню...
– Стрельба пулевая – это интересно, – озадачился Степан. – Рукопашный бой...
– Да, стреляла Аида здорово. И карате занималась. Вроде бы бой-баба, а тихая, спокойная, мухи не обидит. Сейчас она уже не такая...
– А какая?
– Сейчас она разбитная бабенка, курит, как паровоз, но такая же красивая, только грубоватая – но это не колхоз, это Чечня...
– Чечня?!
– Ну да, она в Чечню часто ездит. Она же журналистка. Кстати, она под псевдонимом печатается – Марина Живалова, может, слышали: ее статьи про Чечню в разных газетах выходят, в том числе и в центральных...
– Да нет, не слышал, – покачал головой Степан. – Статьи-то, может, и читал, но я обычно не смотрю, кто их пишет. Другие смотрят, а я – нет, не знаю, почему... Марина Живалова, говорите...
– У вас такой вид, как будто вы ее в чем-то подозреваете, – укоризненно посмотрела на него Ника.
– Да нет, какие подозрения? Девушка в Чечне бывает, жизнью своей рискует, за это ее уважать нужно... Просто поначалу мысль одна нехорошая всплыла. Может, думаю, это Аида своего козлика зарезала?
Он говорил с юморком. Что развеселило Нику.
– Нет, Аида его не трогала, – улыбнулась она. – Во-первых, она бы его застрелила, у нее же разряд по стрельбе. Или пяткой в лоб – «кия!». Она ж каратистка... Шучу, конечно. Тогда она спокойная была, мухи, говорю же, не обидит... К тому же, когда ее козлика зарезали, Аиды в Москве уже не было...
– Тогда она спокойная была, – повторил Степан. – А сейчас что, уже неспокойная?
– Я же говорила вам – грубая она какая-то стала, разухабистая, гусар в юбке. Это ее Чечня такой сделала...
– Понятно. И еще один вопрос, раз уж мы говорим о вашей подруге. В ночь, когда вас обворовали, вы ночевали у нее. Где именно?
– Здесь, в Битове. На улице Горького...
– И давно она в Битове живет?
– Нет, недавно... Она сама меня нашла, это еще где-то с месяц назад было. К родителям моим приехала, они мой адрес ей дали, в общем, встретились. Аида сказала, что решила в Москве осесть, Чечня, говорит, надоела, в Твери никакой перспективы, и вообще зря она из Москвы после института уехала. Спросила, нет ли у меня каких связей – ну, чтобы на работу устроиться, в газету там какую-нибудь. Я с работой ей помогла. «Вечерний звон» не ахти какая газета, но лучше что-то, чем ничего...
– А сама она работу не могла найти? Ее же статьи в центральных газетах печатались...
– Ходила она в эти газеты. Теплых мест нет. Есть только места собкоров, ну, например, в той же Чечне. А она этой Чечней по горло сыта. Да и собкор – это не серьезно... Кстати, я ей и с жильем помогла. Тетка моя двоюродная квартиру однокомнатную сдает, так я ей Аиду сосватала. Ремонт, мебель, телефон, все удобства само собой. И за все про все – двести пятьдесят долларов в месяц. Попробуй в Москве за такие деньги квартиру сними. А у нас красота, Аида в восторге, и до Москвы рукой подать. Тем более что квартира возле жэдэ-вокзала. Сел на электричку и поехал...
– И все равно, двести пятьдесят долларов в месяц – это не так уж и мало. Как у Аиды с деньгами?
– Да говорит, что есть. В Чечне, говорит, много заработала...
– Как много?
– Этого я не знаю. А вы почему спрашиваете?.. Вы что, думаете, это Аида меня обворовала?
– Я ничего не думаю, – покачал головой Степан. – Пока что я просто спрашиваю. Насколько я понял, дома она у вас была.
– Была, конечно... Да нет, это не она. К тому же, когда меня обворовали, мы с ней спали... Э-э, с ней мы не спали. Черт, что я такое говорю?.. Мы с ней на одном диване спали, но ничего не было. Пьяные мы были, это точно. А то, что ничего не было, это еще точней... Вы не думайте, я не оправдываюсь. Просто вспоминаю... Ох, и напились мы тогда...
– Вечером вы с Аидой пили, а утром со мной разговаривали. Я не заметил, что вы с похмелья.
– Так мы ж мартини пили, какое после него похмелье? Я иногда, если утром рано вставать, коктейль на ночь себе сделаю – так легко просыпаться, и голова ясная, сама как огурчик...
– Да, насчет огурчиков. Аида сама живет или с кем-то? Друзья у нее в Битове есть?
– Ни здесь, ни в Москве. Устала, говорит, от компаний. В Чечне там постоянно вокруг нее мужчины крутились, куда-то приглашали. А она не всегда отказывалась...
– Какие мужчины крутились?
– Как это какие – военные, само собой. Там же одни мужики, а женщин – раз-два и обчелся. Да вы и сами, наверное, знаете. У вас же бывают служебные командировки в Чечню...
– Бывают, – кивнул Степан. – Но мне как-то не предлагали, а сам я не напрашивался. Не был я в Чечне...
Ему стало как-то неловко. В принципе он должен был в Чечне побывать, хоть раз, но побывать. А не сподобился. Жалеть он об этом не жалел, но все равно не по себе как-то стало. Даже показалось, что Ника смотрит на него с осуждением. Вроде бы он и не боевой офицер...
А она в самом деле смотрела на него с укором. Сам в Чечне не был, а ее подругу подозревает, которая там была... Нехорошо как-то получается. Тем более что вряд ли Аида причастна к краже. Алиби у нее есть, друзей-сообщников не просматривается. Да еще к тому же она человек заслуженный... Пожалуй, он должен оставить ее в покое.
– Ника, поймите, я же неспроста интересуюсь вашими друзьями. Вашу квартиру брали по наводке, это даже не вызывает сомнений. Действовали профессионалы. Как вы сами думаете, кто мог навести воров на вашу квартиру?
– Да я уже думала об этом. И никого не нахожу, – пожала она плечами. – Сергей не мог, Борис тоже...
– Почему вы так думаете? То, что у них есть деньги, это еще ни о чем не говорит. Есть люди, которых на преступления толкают эмоции. Вот взять того же Сергея. Он мог приревновать вас к Борису и на вас же отыграться. Или наоборот: Борис приревновал, он же и отыгрался...
– Это исключено. Сергей и Борис – люди практичные. Если бы они шли на поводу своих эмоций, они бы никогда не добились того, что имеют... Нет, нет, они здесь ни при чем...
