Княженика
Продаю себя

Полная версия

Глава 2.

Эмма.

Каждый раз, когда на вечеринках со мной здоровается мужчина, меня охватывает легкая паника. Я должна перебрать всю картотеку сексуальных партнеров в памяти на несколько секунд, а это очень, очень непросто.

На сей раз все объяснилось легко – это был начинающий, но уже известный актер, занятый в трех постановках в этом сезоне. Нас дважды представляли друг другу на закрытых вечеринках, но он всегда был в подпитии. Надо же, запомнил.

– Ты ведь знала мое имя, да? – спрашивал он, заглядывая мне снизу в глаза. – Ты же знала меня?

Я заверила его, что он очень популярен, и подавила вздох. Все это начинало меня тяготить. Ситуация, обещавшая пикантную остроту, становилась неловкой и куцей.

– Ты занята сегодня?

Я внимательно посмотрела на него.

– Очевидно, нет.

Мы ехали в такси, и его теплая рука лежала на моем бедре безвольно. Он засыпал.

Я решила подстраховаться, украдкой поставила будильник – он зазвонил через минуту, очень громко. Актер встрепенулся, поднял голову, сонно моргая. Я прислонила телефон к уху.

– Алло. Да. Что? Нет… О боже мой! – Я вложила все свои актерские способности в этот воображаемый разговор. Здесь были и приглушенные нотки – я не хочу будить своего мальчика, капля озабоченности – я не ждала звонка в это время, а на десерт – изумление, граничащее с шоком. От моего голоса он проснулся окончательно и сидел прямо, глядя мне в глаза.

–Что случилось?

– Я… мне нужно уехать. Отвезите меня на "Рок-стейшн" – обратилась я к водителю, не забыв прибавить в голос озабоченности.

–Зачем тебе в бар? Мы едем в бар?

– Моя подруга, она попала в неприятную ситуацию.

–Я пойду с тобой. – От его сонного вида и следа не осталось, он был собран и, кажется, снова трезв.

–Не нужно, – мягко отстранила я его. – Я справлюсь.

Машина притормозила у входа в бар.

Я коснулась губами его щеки.

– Я тебе позвоню.

**

В «Рок-стейшене» я действительно увидела свою подругу. Нина, большеротая, рыжеволосая, с роскошным бюстом. Она помахала мне, едва я вошла, приглашая за свой столик. Содержанка, в красивом облегающем платье, она всегда привлекала к себе внимание мужчин, но сейчас сидела за столиком одна. Я подозревала, что ее кавалер отлучился куда-то ненадолго.

– Дорогая, ты выглядишь отлично! – Она чмокнула меня в щеку, обдав запахом дорогого парфюма.

Я улыбнулась.

– Знаю. Что здесь можно съесть приличного? Я ужасно хочу есть.

– Устрицы не бери. Лучше пасту – плебейская еда, но жутко вкусная. Говорят, повар тут итальяшка, но я-то знаю, что это серб, мне проговорился об этом управляющий вчера ночью.

Я усмехнулась.

– Нина, ты неисправима. Ты тянешь из мужчин самые бесполезные сведения. Я не стану есть пасту. – Я махнула рукой официанту. – «Капрезе» и «Маргариту». И принесите для моей подруги еще один коктейль – кажется, свой она уже выпила.

Нина лукаво посмотрела на меня.

–А ты все так же соришь деньгами, дорогая! Мужчины всегда были щедры к тебе.

– Ну какие же это деньги… – Я расслабленно откинулась на спинку кресла. – Помочь одинокой девушке, подарить ей платье или украшение – разве же это секс за деньги? Хотела бы я жить в Лондоне… Говорят, там девицы получают по тысяче за час… Вот это жизнь. Я бы купила домик в пригороде, пила бы молоко по утрам и никогда бы не хмурилась. А лондонский смог полезен для кожи – ну, так говорят они сами.

Нина кивнула головой, ее волосы блестели. Я знала, что она не пользуется лаком для волос – так же, как и я. Клиенты не любят, когда наши волосы залиты липкой гадостью.

– Англичанки. Они поубивали всех красивых женщин во время борьбы с ведьмами, теперь там только дурнушки. Я бы там жила как королева. Только без этих жутких костюмов от Шанель.

– С кем ты сегодня, Нина?

– С тем парнем, он сейчас стоит у бара. – Она незаметно указала блестящим ноготком в нужную сторону. – Он обещал забрать мою машину из ремонта завтра. Такой внимательный.

– Я знаю его. Он совладелец одного из клубов в Западном районе. Недавно вложился в какие-то акции и прогорел. Нина, тебе не вытянуть из него больше, чем на ремонт машины. Не трать время.

– Ваш салат. – Официант поставил передо мной тарелку.

Через четверть часа я встала из-за стола.

– Ну, мне пора. Сегодня меня везет знакомый таксист. У нас с ним игра – он делает вид, что не знает, кто я. А я в ответ флиртую с ним как в первый раз. Милый парень.

– Ты не притронулась к своему коктейлю, – Нина кивнула на высокий бокал.

– Предложи своему Ромео. Пусть привыкает заранее к тому, что его угощают другие.

**

…Ты отвезешь меня в деревню, где ты рос? Покажешь мне конюшню? Прижми меня к стенке стойла, я не могу отвести взгляд от тебя. Этот запах… Он сводит с ума. Мощные кони, сильные кони. Обними меня… Еще, крепче, еще!..

Эту ночь я провела с молодым преподавателем местного колледжа. Он звонил мне не чаще раза в месяц, обычно в первых числах – видимо, в день зарплаты. Его убогая квартирка была обставлена с провинциальным шармом – но мне нравилось навещать его. Он варил для меня суп, всегда стелил свежее белье и включал приятную музыку. Кажется, он преподавал искусство… По крайней мере, в музыке он разбирался отменно. И меня научил. Плохонький в сексе, он очень любил делать мне массаж сразу после. Вот и сегодня я лежала в его узкой кровати, а он аккуратно разминал мои ступни и говорил, говорил....

– Мы были вместе три года. Потом я начал встречаться с другими. Они все такие… Ну понимаешь…

Я понимала.

– Не такие, как она.

– Не в этом дело. Они, они скучные. Я ни с кем не мог смеяться. Пока не встретил тебя.

Под его теплыми руками я расслабилась окончательно. Приглушенный цвет ночника, мягкие простыни, еле слышные вздохи испанских гитар… Мне было хорошо с ним. Я не хотела уходить. Но мне действительно было пора.

Я была с ним мила – кроме тех случаев, когда ему нужно было от меня прямо противоположное. Мои мальчики могут сказать мне все, что угодно. Абсолютно все. Я никогда не смеюсь над ними – ни в глаза, ни за глаза.

В каждой профессии есть свой свод профессиональных правил. Хотите узнать мой? Пожалуйста.

Первое. Никогда не подводить своего агента. Это вопрос в первую очередь моей безопасности. Агент защищает меня от насилия – если, конечно, оно не было обговорено и оплачено заранее, по тройному тарифу, разумеется. Агент оберегает меня от психов – они звонят редко, но уж если им нравится кто-то из девушек, они не оставляют ее в покое. Нина как-то даже вынуждена была оставить работу на несколько недель, потому что псих, с которым она провела всего несколько часов, влюбился в нее и болтался под окнами ее квартиры круглыми сутками – как он узнал, где она живет, непонятно. Спас Нину наш агент. Психу предложил несколько девушек, очень похожих на Нину, и она наконец смогла выйти из дома и поесть наконец в ресторане. После того случая она смотреть не может на пиццу и еду на вынос, а мы все просим таксистов ехать как можно более длинным путем и всегда проверяем, нет ли за нами слежки.

Агент – это не просто работодатель. Агент помогает, консультирует. Агент знает клиентов намного лучше, чем мы – даром, что всех их именно мы, девушки, видим голыми. Агент может отдать тебе лучшего клиента, если вы в хороших отношениях. Подводить агента строго запрещено. Если клиент сообщит, что остался тобой недоволен, это бросит тень на репутацию всего агентства – и мы стараемся изо всех сил. Мои мальчики всегда довольны. Хотя… Был один случай. О нем я расскажу в другой раз.

Второе. Никогда не заводи дружбу с другими девушками из агентства. В целом это очень несложное правило. Мы совсем не видимся с другими девушками – если только клиент не просит прислать ему сразу двух или трех. Во время работы времени на болтовню у нас нет, а после работы мы все садимся в разные машины и едем домой. Я лично люблю принять ванну после работы или пригласить массажистку (если меня вызывали на целую ночь), но знаю, что многие девушки едут от клиента прямиком в бар.

Третье. Никаких скидок. Бога ради, это же не консервированный горошек! Постоянным клиентам не только не предоставляют скидок, а еще и надбавляют цену за ночь – некоторые из них, состоятельные парни, настолько злоупотребляют временем некоторых полюбившихся им девушек, что у бедняжек совсем не остается времени на других клиентов. Ну а если клиент не оставил чаевых (хотя бы пятьдесят баксов сверху), то в следующий раз к нему отправят… ну, скажем, не самую лучшую девушку. Нескольких парней наши агенты уже перевоспитали – теперь чаевые составляют не меньше половины от таксы, и обслуживают этих мужчин всегда по высшему разряду.

Конечно, правил гораздо больше. Эти три – самые непреложные.

Больше всего мне нравится работать с постоянными клиентами. Конечно, вызывать меня напрямую, в обход агента им запрещено – но каждая такая встреча для меня словно настоящее свидание. Я знаю, какой образ нравится каждому из моих мальчиков. Этот торчит от классики. Girl next door. Никаких платьев, каблуков – джинсы и майка, он должен верить, что привел домой симпатичную соседку. А вот другого моего клиента, пятидесятилетнего банкира, этим не возьмешь. Ему нужна строгая госпожа – латекс, темная помада. Редкий случай, когда я использую средство для укладки волос, чтобы мои волосы напоминали шлем средневековой воительницы – до моей прически он никогда не дотрагивается. Это проблематично сделать, стоя передо мной на коленях, когда я хлещу его по заду аккуратной кожаной плеткой. А вот еще один, забавный парень, студент местного колледжа. Он очень симпатичный, я даже удивилась, впервые увидев его – неужели ему есть нужда прибегать к моим услугам? Но вскоре все прояснилось. Нимало не смущаясь, он предложил мне передничек своей бабули, рукавички-прихватки и допотопные бигуди. Называть при этом я должна была его «внучком», а в духовке обязательно остывал, издавая дивный аромат, яблочный пирог, который студент приносил с собой – духовку я каждый раз разогревала заранее.

Есть ли у меня какие-то табу в сексе? Ответ на этот вопрос вас не должен удивить – никаких. Ни малейших. Грань между забавным сексом и настоящим извращением так тонка – мне везло, мне ни разу не доводилось встречать клиентов, которые бы клали в нашу постель циркового аллигатора, например. Но если бы это случилось. я была бы ничуть не против – разве что такса увеличилась бы раз этак в тридцать.

Впрочем, одно табу у меня все же имеется. Мое личное правило. Ни одна работа не должна проходить без имитации оргазма. Этому в наше время учить никого не нужно, это та область, в которой скучающие домохозяйки превосходят нас, профессионалок. Поэтому мне всегда приходится изобретать какие-то новые способы притворства – мужчины известные приемчики вычисляют на раз. Вот, например, мое личное ноу-хау: я ввожу в себя немного рисового отвара, чтобы в нужный момент усилием мышц выстрелить им наружу, прямо в ладонь моего клиента. Понятно, что способ этот годится только для глубокого петтинга перед секс-марафоном и всегда проходит на ура, мужчины в восторге. А вот еще один мой приемчик… Впрочем, нет, я и так выдала вам достаточно профессиональных тайн.

Сумка фельдшера «скорой помощи», папка с предложениями страховых агентов – у меня, профессионалки, тоже есть свой «тревожный чемоданчик»: сумка, с которой я езжу на вызовы. В ней – стандартный набор девицы, работающей в секс-сфере: парочка вибраторов в бархатных чехлах, несколько видов смазки, салфетки, сухие и влажные, пара трусиков, зубная щетка, косметичка (кажется, это есть в сумке любой девушки в этом городе), «Полароид» (клиенты обожают, когда я оставляю им снимки наших утех, одна из моих личных фишек). Конечно же, презервативы. Много презервативов. Никто из нас никогда не занимается сексом без защиты – ни за какие деньги.

Я легко знакомлюсь с людьми, легко поддерживаю беседу – в конце концов, в это же нет ничего сложного. Человечество еще не придумало ничего лучше для общения, чем этикет. Здравствуйте, спасибо, рада встрече, передайте, пожалуйста, соль, погода сегодня впечатляет, нравится ли вам ваша работа, передавайте привет мадам Н.

Ничего сверхъестественного люди друг от друга не ждут: просто будь милой – и тебе откроются все двери.

А уж во время разговора с мужчиной и вовсе можно умственно отдохнуть – знай сиди, хлопай глазами, задавай ему вопросы о нем самом, участливо кивай и подливай ему вина не реже чем раз в пятнадцать минут. Он сочтет тебя великолепной собеседницей. Чуткой, внимательной. Заботливой, понимающей. Полной противоположностью его жене, которая никогда не слушает его (ну кто бы сомневался), никогда не спросит о здоровье (зато счета от доктора проходят через ее руки), никогда не задает ему вопросов о работе (и не получает триста баксов в час просто за то, чтобы сидеть рядом и гладить по руке несчастного мужчину).

А вот что можно проделывать в такси, совершенно незаметно для шофера: снимать и надевать трусики, чулки и колготки, гладить себя по дороге к клиенту, чтобы приехать к нему совершенно готовой (хотя вопроса о боевой готовности у меня-то как раз никогда не стоит), поправлять маникюр и педикюр (впрочем, этим занимаются все женщины без исключения). Однажды я увлажняла себя лубрикантом на заднем сидении, когда заметила, что шофер наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Я подняла юбку повыше, устроилась поудобнее, раздвинула шире ноги и спокойно продолжила свое занятие. В тот раз я сэкономила на такси – и мне это ровным счетом ничего не стоило. Я люблю этот город. Город совершенных людей.

Значительная доля моего заработка уходит отнюдь не на шмотки, как можно было бы подумать – одежду нам часто дарят клиенты, особенно приятно получать такие подарки от своих постоянных мальчиков, они знают стиль и размер, и не скупятся, отправляя в магазин свою секретаршу. На медицинские обследования тоже не тратишься много – в основном все счета оплачивает агент (конечно, если девушка не подхватила какую-то болезнь, в этом случае она лечится за свой счет – условие не обсуждается). А вот реальную дыру в бюджете образуют затраты на разного рода фишки и примочки для секса – это мы покупаем за свой счет, и никогда не делимся своими фишками с другими девушками (впрочем, это как раз и нетрудно, мы не общаемся, как я уже говорила). Съедобные трусики. Съедобная смазка. Съедобная пудра для тела. Интернет стал для меня настоящим Клондайком, смышленые китайцы со своими новомодными штучками явно идут впереди планеты всей. Приспособление в виде трубки для выдувания дыма – понятно, откуда. Милейшие пробки и шарики из оникса – в неделю я тратила не меньше полутысячи баксов на все эти игрушки. Клиенты были в восторге. Многие из них даже говорили, что после встречи со мной в Таиланд ехать совершенно необязательно – и для меня этой было высшей похвалой.

Марек.

Сколько же прошло – два дня или целая неделя? Вернувшись, она прислала мне сообщение.

Я получил его в девять утра, вернувшись из бара – на мне висела пьяная девица, одной рукой я пытался удержать ее за талию, а другой – нашарить ключи от квартиры. Непосильная задача. Я чертыхнулся, прислонил девицу к стене (она немедленно сползла вниз и, кажется, уснула), наконец нашел ключи в кармане куртки и открыл дверь. Лампочка автоответчика мигала. Я мельком оглянулся – не стоит ли втащить эту дурочку внутрь? – но махнул рукой и нажал на кнопку.

Голос Саши освежил меня, как глоток чистой прохладной воды.

Она вернулась в город, она будет свободна завтра (уже сегодня), и если я хочу, я могу прийти в «Рокфор» – она будет там.

Я медленно обвел глазами свою комнату – ту, в которой я еще несколько недель назад проводил долгие ночи с Сашей, в которой не было места, где бы я не имел ее.

Смятая постель с четким отпечатком грязной подошвы, переполненные вонючие пепельницы, разбитые бутылки и посуда, чье-то несвежее нижнее белье, следы от окурков на штукатурке… Нет, я не мог допустить, чтобы Саша увидела все это. Все-таки она была классом повыше, чем те тупоголовые девицы из компании Алмаза, она – студентка престижного колледжа, и она запросто могла продинамить меня, увидев эту берлогу…

Я открыл дверь (отметив, что девица продолжает мирно спать у стены), открыл окно, устроив сквозняк, и первым делом опустошил все пепельницы.

Дышать сразу же стало легче. Я никогда не задумывался над тем, что я чувствую к Саше, о том, что происходит между нами – но сейчас мне отчего-то стало неуютно от мысли, что она узнает о том, как я провел все это время без нее.

Впрочем, и в этот раз я не дал себе времени и труда на размышления.

Рывком сорвал жуткое белье с кровати, рухнул на нее, не раздеваясь. До встречи с Сашей оставалось лишь несколько часов – а я был чертовски пьян.

**

Саша выглядела прекрасно. Мягкий серый свитер обнимал ее хрупкие плечи, на щеках пробивался слабый румянец – она сегодня была необычайно оживленной. Словно она только что вернулась с приятного свидания.

Я сидел перед ней, чисто выбритый, в свежей рубашке, пил круто заваренный кофе и знал, что она ни о чем не догадалась.

Она говорила мне что-то. Я не слушал ее, я кивал, улыбался и ждал, когда ей надоест это кафе, и она мягко намекнет на то, что мы можем отправляться ко мне.

Саша впервые осталась у меня на всю ночь. Что-то изменилось в ней, я не мог этого не заметить. Непривычно ласковая, она много курила (впрочем, этим она меня как раз и не удивила) и много пила. Мне пришлось дважды спускаться в магазин напротив, перед тем, как она уснула. Игристое вино и виски. Вишневый сок и еще одна пачка сигарет. Странным образом алкоголь не брал ее – хоть раньше она при мне практически не притрагивалась к выпивке. Она просто сидела молча с закрытыми глазами, и я не сразу понял, что она спит.

Я перенес ее с кресла на свою кровать, укрыл одеялом, не снимая с нее одежды, мимоходом отметив, что эта самая одежда сидела на ней немного неловко, словно с чужого, крупного плеча. Бедняга совсем исхудала в этой своей поездке, думал я, засыпая. Надо бы ее подкормить… Впрочем, уверен, она сама сможет с этим разобраться.

Я завел будильник, чтобы проснуться раньше Саши и тем самым избежать утренней неловкости.

Но когда я открыл глаза, она уже сидела в кресле с сигаретой. Утренний свет, отражаясь от пыльных штор, мягко подсвечивал ее кожу.

Я невольно залюбовался ее руками. Всегда выхоленные, с безупречным маникюром. Саша питала слабость ко всякого рода фенечкам, браслетикам, и сейчас на ее хрупких запястьях болталось не меньше дюжины браслетов. Серебряные браслеты с висюльками, тонкая красная нить, обвитая дважды, изящный браслет с голубыми камнями…

Саша перехватила мой взгляд, встряхнула рукой, чтобы опустить рукав свитера. Я улыбнулся.

– Привезла новые браслеты из поездки?

Она секунду молча смотрела на меня, потом медленно кивнула.

– Да, Марек… Новые.

**

Общение с Сашей в последнее время начало несколько тяготить меня.

Каждый раз я подмечал в ней появление каких-то новых, чуждых, неприятных для меня черт. Она забила свой плейлист странной меланхоличной музыкой, и во время наших прогулок один наушник всегда оставался включенным. Меня это бесило.

– Если тебе со мной скучно, может быть, мне проводить тебя домой, чтобы ты смогла наслаждаться своими песенками без меня?

– Ну что ты, Марек, – Саша нежно гладила меня по руке, и ее ладонь выглядела такой крошечной по сравнению с моей собственной. – Мне нужно это. Нужен ритм прогулки. Я так счастлива, когда могу быть и с музыкой, и с тобой одновременно.

– Не помню, чтобы ты была такой уж меломанкой, – не унимался я. – До твоего форума мы прекрасно проводили вместе время без всей этой чепухи.

Уже не в первый раз я заметил, что упоминание о поездке словно причиняет ей боль.

Она вздернула подбородок, словно готовясь дать мне отпор – но промолчала.

Бедная девочка. Кажется, у нее идет сейчас какой-то переломный момент. Я знаю в этом толк – как-никак кинокритики в каждом из моих сценариев именно это и отмечают. «Тщательно выписанный кризис героя» – так они говорят. Я сунул в сумочку Саши пять сотен, когда она отлучилась в туалет. Если я просто предложу ей денег – она откажется, гордячка. А искать подарки для нее у меня нет ни времени, ни желания. Пусть купит себе новое платье. Я был очень доволен этим своим ловким жестом.

Саша.

В тот вечер после встречи с Мареком я пошла на свидание с продавцом и позволила ему напоить себя. А потом – и все остальное. Ничто больше не имело смысла. Мне никогда не удастся по-настоящему сблизиться с Викторией, войти в ее круг. Мой «смоки-айз» выглядел так, словно под каждым глазом мне в пьяной драке поставили по фингалу, мое платье, купленное на распродаже, Рэд Валентино, самое лучшее платье в моем гардеробе, выглядело линялой тряпкой рядом с роскошными нарядами Виктории и ее подруг. Они никогда не возьмут меня в Аспен – ведь мне не в чем там ходить. У меня нет лыжного костюма, обтягивающего и сексапильного, а на лыжах я кататься не умею. Я распугаю всех мужчин.

Утро было отвратительным. Единственное, что я сделала правильно накануне – так это выставила продавца из своего дома сразу же, как все закончилось. Когда он ушел, меня долго и муторно рвало в ванной. Практически без моего участия.

Я проснулась около десяти. О том, чтобы идти в колледж, не могло быть и речи. Я с трудом добрела до ванной и взглянула на себя в зеркало, моля небеса о чуде, о том, чтобы на моей физиономии никак не отразились вчерашние буйства.

Чуда не произошло.

Выглядела я хуже, чем огородное пугало. Багровая физиономия с приплюснутым носом, тусклые, редкие волосы спутались в какой-то немыслимый клубок… Странно, я раньше никогда не замечала, что у меня проблемы с волосами. Просто натягивала шапку и неслась по делам. Глаза опухли, полосы от туши на щеках, на подбородке – везде. И это в таком виде я вчера провожала Тима?

Ноги у меня подкосились, я опустилась на пол и зарыдала.

Я ненавидела себя за то, что переспала с этим парнем. А еще сильнее – за то, что осмелилась думать, что оказываю ему этим огромное одолжение. По правде, это я должна благодарить его за секс – я ничтожество. Убогое, страшное ничтожество.

Я, захлебываясь слезами, вспоминала вчерашний вечер – как надменно кивала в ответ на забавные шуточки Тима, так, словно я гребаная королева и распивать со мной дешевый виски – это великая честь для него, и он за это должен быть мне по гроб жизни благодарен. Вспоминала, как торопливо он бросил меня на кровать сразу же, как я сняла блузку – моя грудь сильно обвисла, когда вес резко пошел на убыль, и поделать с этим я ничего не могла.

Он мне больше никогда не позвонит. Я его не заслуживаю. В панике я нашарила сигареты. Нет, нельзя, нельзя. Черт с ним. Или есть, или курить. Я торопливо чиркнула зажигалкой. Так поступила бы Виктория. Это правильно.

Первая же затяжка прочистила мне мозги. Я сосредоточилась, придвинула к себе поближе пепельницу и тщательно обдумала план действий.

Если я позволю себе еще раз принять лишнюю пищу – я просто покончу с собой. Жестко. Но, возможно, это меня остановит, выдернет меня из этого порочного круга «еда-унитаз-слезы».

Сколько у меня денег? Я открыла сумку. Смятые купюры валялись на самом дне. Так, полсотни. Отлично. Я встала, не обращая внимания на резкое головокружение. Подошла к вешалке. В кармане пальто лежала еще сотня. Просто замечательно. Полторы сотни стоят трусики, те самые трусики. Я отправлюсь в магазин прямо сейчас.

Мне удалось принять душ и удержаться на ногах. Не свалиться бесчувственным кулем на кафельный пол ванной.

В зеркале я поймала свой взгляд – усталый, смазанный. Бог мой, я выгляжу на все сорок. Где же косметичка? А, вот. Я открыла ее – и замерла. В ней лежало пять сотен. Которых я туда не клала.

Первой же мыслью было позвонить Тиму и высказать этому ублюдку всё, что я о нем думаю. Я даже потянулась к телефону – но резко одернула руку. Саша, стоп. Он продавец. Всего лишь продавец. И если бы даже у него и было с собой пять сотен, неужели ты думаешь, что он потратил бы их на секс? С тобой?

Я сжала купюры в руке. Что ж, это знак. Плевать, откуда у меня взялись эти деньги – я пойду и куплю себе трусики. Комплект. А если останутся деньги – тот блеск от Шанель, который я видела мельком у Виктории, когда она приоткрыла свою сумочку из крокодиловой кожи.

Я доползла до кухни, трясущимися руками плеснула воды в большой стакан, кинула туда кусок лимона. Казалось, будто вода поступает мне прямо в мозг, всасывается, прочищает мысли. С каждым глотком становилось легче. Я даже нашла в себе силы проглотить таблетку аспирина, а через четверть часа даже смогла нанести макияж. В похмелье был один существенный плюс – мне совсем не хотелось есть. Я вытащила из шкафа злосчастное платье, так и не отмеченное Викторией, непослушными пальцами застегнула молнию. Я должна выглядеть на все сто, чтобы мерзкие продавщицы не шушукались за моей спиной.

Побольше румян, волосы я повяжу вот этой лентой – отлично, просто отлично. Виктория нигде не появлялась без каблуков – но у нее наверняка никогда не бывало тошнотворного похмелья, когда ноги дрожат и подгибаются, как у кузнечика. Я выбрала легкие мокасины – немного не сочетаются с этим платьем. Плевать. Мне нужно выйти из дома. Перед уходом я зажгла три ароматические палочки, чтобы уничтожить запах вчерашней попойки, и открыла все окна. Густой весенний воздух ворвался в комнату, и я непроизвольно поморщилась. Всё идет не так. Тим и я должны быть сейчас в парке, держаться за руки, бросаться друг в друга поп-корном. Мы должны быть влюблены, он должен был влюбиться в меня, ведь такой воздух, и так тянет целоваться. Но я сама убила то, что даже не успело начаться между нами, своей вульгарностью, грубостью, своим непомерно раздутым самомнением. Глаза защипало, я выскочила из дома – не дай бог, потечет тушь.

В магазине нижнего белья царила атмосфера роскоши и изысканного разврата. При одном взгляде на разодетые манекены становилось понятно – в этом белье ты никогда не сможешь сидеть, согнувшись, около унитаза, не сможешь пьяно хихикать над шуточками продавца Тима. Нет. В этом белье твоя спина всегда будет прямой-прямой, как спина Виктории, оно вытащит из тебя роковую женщину, вытянет ее этими расшитыми кружевом лямками, как бы та ни упиралась. И ты улыбнешься игриво и загадочно, потому что знаешь – даже если тебя сейчас разденет самый настоящий принц или даже король, он не разочаруется. Это именно то, что видят мужчины Виктории, снимая с нее красивое платьице на белоснежных простынях в гостиницах Альп.

Я зачарованно рассматривала ряды мягкого кружева и невольно дернулась, услышав за своей спиной мягкий голос:

– Может быть, я могу вам чем-то помочь?

Я обернулась, презирая себя за то, что вздрогнула. Истеричка. Тебе здесь не место.

Передо мной стояла очаровательная молодая девушка, очень похожая на юную Одри – тот же взгляд, пушистые ресницы и бесконечное участие в огромных глазах.

Я жалко улыбнулась.

– Я бы хотела… лифчик и трусики. У вас есть что-нибудь моего размера?

Одри расцвела в улыбке.

– Желаете подобрать комплект? Прошу вас сюда. – Она мягко направила меня в нужном направлении.

Я залилась краской. Браво, Саша. Лифчик и трусики. Дурочка-провинциалка. Убожество.

Но самое страшное оказалось впереди. Навесив на руку полдюжины комплектов белья божественной красоты, продавщица проводила меня в примерочную.

Почему во всех примерочных такое тошнотворно-яркое освещение? Я с трудом высвободилась из своего платья и с отвращением посмотрела на себя в зеркало. Мягкая складка живота нависала над резинкой моих дешевых трусов, грудь смялась под плотной тканью платья, ведь бюстгальтер я не надела. Загорелые до плеч руки – и молочно-белые бедра, напоминающие тушки цыпленка. Я примерила первый комплект – изумрудная вышивка на золотом шелке, вызывающе нарядный, словно созданный для вечеринки в честь Оскара. Такое белье, наверное, носит Деми Мур, и на ней оно сидит восхитительно. А мои груди немедленно обвисли внутри чашек, трусики сидели низко на бедрах, делая мои ноги похожими на слоновьи.

Я робко кашлянула.

– Простите… Кажется, мне нужен размер поменьше.

Из-за шторки ко мне немедленно протянулась наманикюренная ручка Одри, я сунула ей комплект.

– Ну зачем же вы взяли такой огромный? – укоризненно пропела она из-за занавески. – Вы ведь такая худышка, вам нужен самый маленький размер. Я принесу вам 75В.

Я не поверила своим ушам. Кто тут худышка? Я? Я завертелась перед зеркалом, прогнулась, выпрямив спину. Действительно. Но почему же тогда мои трусики оставляют такие жуткие следы на моих бедрах? Я прислушалась, не идет ли Одри, молниеносно стянула с себя белье, растянула в руках трусы. Тридцать шестой размер на этикетке. Это детские трусы! Откуда они у меня? В памяти всплыло смутное воспоминание, как месяц назад в супермаркете я позарилась на скидку, купила целых три упаковки таких трусов и даже не посмотрела на размер. 75В? Что это значит? Одна часть меня хотела немедленно одеться, бросить всё в примерочной и бежать домой, к весам. Другая часть меня, более разумная, терпеливо ждала Одри с новым комплектом моего размера – как же мне не терпелось увидеть себя!

Из магазина я ушла через полтора часа. Мои руки приятно оттягивали несколько пакетов с фирменным логотипом. Тех денег, что были у меня с собой, разумеется, не хватило, но я была словно сама не своя от нахлынувшего на меня счастья, эйфории. Перерасходов по кредитке я всегда боялась как огня. Но сегодня мною двигал сам дьявол, сладкими голосами продавщиц он рассказывал мне, как прелестно я выгляжу, и какая дивная у меня фигура, и о том, что мой парень, должно быть, в восторге от меня. Я купила два комплекта, и шортики, и пеньюар, и неоправданно дорогие чулки на резинке.

Я гордо вышагивала по улице, задрав нос, я гордилась собой – в красивом платье, обвешанная пакетами, словно картинка со страниц гламурного глянца, воплощение успешной девушки. Я – худая. Да. Даже Ана с Мией отступили, когда увидели меня такой – обновленной, уверенной. Я решила зайти в кафе выпить кофе. Все происходило словно в красочном голливудском фильме. Передо мной распахнули дверь, я вплыла внутрь, лучась светской улыбкой, словно бы каждый день я завтракаю, обедаю и ужинаю исключительно здесь, где стакан воды стоит чуть меньше неплохой туши. Все шло прекрасно. И когда за соседним столиком я увидела Марту и Викторию, я даже не удивилась. Красиво махнула рукой официанту, чтобы перенес мои вещи и приборы, пересела к ним за соседний стол. Они улыбались мне, одобрительно глядя на мое платье и пакеты с покупками. В тот момент всё происходящее казалось мне абсолютно нереальным, я словно видела себя со стороны. Мы пили смузи и смеялись, все вместе, как настоящие подруги со страниц глянца. Подруги, которых у меня раньше никогда не было. Наши волосы блестели, а лица были беспечны и подкрашены безупречно. В тот момент я была по- настоящему счастлива.