Ключник Михалыч
Тоннельный синдром. Книга 0: Функция Змея
Глава 1. Площадь Сталина.
Не основано ни на чём. Все события и персонажи вымышлены и не имеют ничего общего с реальными фактами и историческими лицами. Почти.
Это было невероятное зрелище! Станцией метро это нельзя было назвать – не бывает в мире таких станций метро. Огромное подземное помещение в полкилометра длинной, расположенное на глубине более восьмидесяти метров, четыре платформы, соединенные ажурными мостиками переходов, переплетающейся строгой геометрией невероятно красивых кованных ступеней и перил. Уходящие ввысь тридцатиметровые колонны из черно-красного гранита, упирающиеся в ажурную позолоченную паутину свода, на которой висят хрустальные люстры. В основании каждой колонны – скульптурная композиция в духе строительства коммунизма: рабочие-колхозницы, пограничники-моряки, пионеры-юннаты. По стенам многометровые мозаики из глянцевого камня. Фонтаны и аквариумы из бронестекла, в которых плавают живые и крупные осетры. И над всем этим богатством, под потолком, растянутая на могучих цепях, в окружении тускло мерцающих пятиконечных звезд из искусственных рубинов, висит площадка внушительного зала заседаний.
Выходов на поверхность станция не имеет. С одной стороны стоит внушительная мраморная фигура товарища Сталина, с противоположной стены сверкает соответствующий по размеру орден «Победа», а под орденом мерцает, отражая свет многочисленных факелов, надпись:
«Станция московского альтернативного метрополитена – Площадь имени И. В. Сталина».
Факелов много. Они укреплены на всех колоннах и лестницах-переходах, горят ярко, но без малейшей копоти. Хотя и пафосно, но создает настроение. Эдакое союзосоветское и средневековое одномоментно. В пыли и в паутине.
Но мне кажется, Савватеич тут перемудрил с факелами. Мог бы просто люстры засветить – ему это раз плюнуть. Он вообще мужик могучий, практически без ограничений в области энергетических полей, не то, что я. Я без него и на это собрание бы не попал. Силёнки не те еще! Вот он кстати, стоит у лестницы в зал заседаний. На вид – молодой здоровенный парень. Красавец, хоть в рекламе снимай. Одет нормально, не в бузурунку с портами, а в джинсы да пиджак кожаный. Сколько ему лет, интересно? То, что больше двухсот, и ежу понятно (это я поначалу так прикинул, а потом мне Вадит растолковал, что и до Афанасьева с Тимофеевым про него анекдоты ходили – ещё у восточных славян). Зубр Мастадонтович! Шучу. Кстати, с шутками поаккуратнее надобно. Даже с мысленными. Чревато…
– Добрейшей полночи, многоуважаемый Емельян Савватеевич, – поздоровался я. – Как почивали? Единорог не приснился ли?
– Дурак, что ли? – Спросил Савватеич. – Когда почивать было? Заседание готовил… Идем уж. Расскажешь людям о себе.
Мы поднялись на платформу зала заседаний, и одновременно с нами с противоположных концов станции по лестницам поднялись несколько фигур. Не говоря ни слова, они подошли к расставленным, вокруг пылающего очага стульям и расселись. Я остался было стоять, но мне махнули рукой – не маячь, мол, дойдет и до тебя. Я спорить не стал и присел на стул черного дерева с высокой спинкой, украшенной причудливым орнаментом. Сидел, молчал. Глядел на огонь. Языки пламени весело плясали в круглой чугунной жаровне размером с колесо от грузовика. Света было достаточно, но лица сидящих вокруг было видно не очень четко. Я скорее догадался, чем увидел, что среди нас находятся дамы. В количестве двух персон. Наконец, высокий и тощий бородач произнес:
– Ну, давайте уже, молодой человек, поведайте нам о себе. Кто таков будете, да чем живете. Что можете и чем сильны. Можете сидя. Не в школе.
Ну да. Не в школе. Больше похоже на клуб анонимных алкоголиков…
– История со мной приключилась странная и, вы не поверите, волшебная, – начал я. Присутствующие снисходительно посмеялись, и я продолжил…
"…На дворе стоял июнь 1998 года. Я, тогда ещё страстный рыболов, осуществил свою давнишнюю мечту – купил себе моторную лодку. Деньгами я располагал небольшими, поэтому и приобрел не яхту «Азимут», а вполне себе скромную моторку советского производства. Красненькую такую. По документам она называлась «Ладога-2», в действительности это был, скорее всего, самодельный гибрид. Четыре с половиной метра в длину и два в ширину. Тент, диванчик-койка, штурвал да сиденье рулевого. Каюта-козырек на случай непогоды и ночевки. Маленькое такое советское счастье. У меня дачка была на Оке, туда мне ее и сгрузили в сарайчик.
Пока права судоходные получить, да пока сезон начнется, задумал я свою красавицу подлатать. Сказано – сделано. Смастерил я козлы – и давай зачищать да шпаклевать. А состояние у нее было – не то, чтобы аховое, но потрудиться пришлось изрядно. Особенно хлама в ней много было навалено! И в багажном отделении, и в каюте. Почему-то много было детских вещей – приличного качества изготовления, но невыносимо хреновой сохранности. И вот среди этого хлама нашел я коробку спичек. А я, кроме рыбалки и прочих увлечений, имел неосторожность еще и спичечные коробки собирать. И вот гляжу на эту коробку – и берет меня сомнение. На этикетке, явно старой и фабричной, никаких знаков завода-производителя, а только большая литера «Я». Выбросил бы, но пытливый ум не дал покоя. Стал я эту «Я» со всех сторон в интернете гуглить. И нашел детский фильм «Тайна железной двери», где школота при помощи похожих волшебных спичек разные хохмы вытворяет. Причем заканчивается кино морской прогулкой волшебных карапузов на лодочке, сильно похожей на мою. Я, конечно, как человек взрослый, к тому ж материалист, сперва посмеялся. Но тут ко мне друзья-рыболовы подтянулись. Как водится у нас, стол сообразили, алкоголя достали. И я с дуру им на телефоне кино это показал, да обновку свою моторную, да спички эти. А люди нетрезвые – на расправу скорые. Вытащил Витек спичинку, сломал и говорит, хихича:
– Желаю мильен баксов!
Тут нам всем срочно трезветь пришлось, потому что веса миллиона долларов однодолларовыми купюрами стол не выдержал. Сломался стол. И банкноты по всему сараю разлетелись… Я, Колян и Витек подхватились их ловить, да в кучку складывать. Все, понятное дело, не собрали, но в силу природной жадности сгребли много. Спички я прибрал и спрятал. От греха подальше! А мои сотрапезники, набив пластиковый пакет наличкой, решили в обменник бежать да в гастроном круглосуточный. Ну, не избалованы сельские жители видом американских денежных знаков… Я-то более-менее привычен. Где они сгинули? Дошли ли до гастронома – не знаю. В обменнике их видели точно. Пропали ребята. Но тут, я полагаю, не магия, тут мафия причиной. Поспрашивал я аккуратно – никто ничего не знает. Через пару дней нашли их, аж за Серпуховым. Не живых. Нельзя в нашем диком краю таким количеством купюр светить! Пусть даже однодолларовых. Правда ко мне ни бандиты, ни правоохранители не приходили. Ну а я лодку отремонтировал и в Москву подался. Долго я эти спички трогать не решался, так и лежали у меня в сейфе вместе с двустволкой. В сентябре уже достал, когда у приятеля сын заболел. Двенадцать лет – и саркома кости. Хороший, главное, пацан такой. Добрый. Зверей любит всяких. Жалко стало – не передать. Достал я спички свои и – «трах-тибидох». И как не было ничего. В смысле, выздоровел.
А врачи давай «на денежку» приятеля да супругу его раскручивать. "Опасность рецидива", то да сё. Надо понаблюдать, процедуры платные. Родители и сами понимают, что не за что, а несут. Сглазить боятся. Удачу спугнуть. После этого я маленько озлобился. Надо, думаю, денег чтоб много стало, чтоб родне да знакомым помочь можно было и себя не обидеть. Только законно, чтоб не подкопаться было. Надумал в лотерею выиграть. Да с неповадным никому джекпотом – в миллиард рублей. Ну, "абракадабра". Сяськи-масяськи. Выиграл! Полгода, правда, ждал выплат. Но дождался. Может в лотереи обычно и не выигрывают, но супротив моих спичек они ничего не смогли. Выплатили. Что тут началось! С утра до вечера свистопляска. И из мэрии приходят, и из всяких фондов благотворительных звонят, и под дверью караулят. На дереве под окном свисают. Да плюс кучи репортеров и инициативных просителей. Да какие-то левые кредиты якобы у меня. Ну а как вы хотели? То, что положено, не дождешься, а тут такой жирный кусок и не известно кому. Жирно ему будет. Мы более достойны!
И так целыми днями – "Да-а-а—а-а-а-а-ай!". Всю зиму этот бардак продолжался. Я даже с квартиры съехал, снял однушку в Бутово, а к майским праздникам уволился с работы, собрал рюкзак, сел в свой «Патриот» и обратно на дачу. Деньги-то были уже… По дороге ещё одну спичку потратил. Практически впустую. Ну нет моей в том вины, просто гаишник попался злой и нехороший! С другой стороны, не под КамАЗ же я его пристроил. Так, попросил, чтоб, когда я за рулем еду, всем подобным этому жулику в фуражке… в общем слегка нужда приходила. По-большому. Говорю – озлобился. Ездить много я не планировал, так что большого урона экологии это принести не должно. Потом подумал ребят воскресить, Витьку с Коляном, и уже было совсем было собрался, как вдруг почувствовал – нельзя. Как стопор какой появился в мозгу, что спички могут, а что нет. Ну нельзя, так нельзя! Но найти виновных-то можно!
Трах-тибидох!
Ну и что? Знаю я теперь, кто. Пьянь безработная. Маргиналы. Причем, я не только знаю кто и как, но и то, что их уже завтра на этом деле примут и раскрутят. И клина в деле нет. И в адрес к ним уже ездили, но дома не застали, и теперь засада там. Во! Я уже полицейский жаргон подцепил. Стал думать, а может страну в порядок привезти? Нельзя. Не то, что ограничения какие в силе спичечной, а слишком все объемно. Глобально. Не знаешь за что хвататься и что потом зацепит одно за другое. И чем все это кончится. Решил пока не трогать. Вообще, там, где можно, решил обойтись совсем без спичек. Только загадал себе возможность исцелять. Себя и всех остальных. Почему-то сразу понял, что это возможно. Получилось. Не слишком пока, но этот надо думать, с опытом придет. Во всяком случае шрамы бородавки и папилломы всякие я сходу убирать стал. На раз-два! Девчонке соседской родимое пятно вывел. В полщеки. Наболтал про отвар из листьев одуванчика и заговор примитивный написал на бумажке. Она явилась с утра: "не помогает", говорит. А я ей – "Где не помогает? В зеркало глянь!" Она посмотрела и запрыгала козой. Сала шматок принесла – подарок. Тут же бабка ее приперлась. "Спина", – говорит, – "ноет". Дак а чего ей не ныть-то? Бабке восемьдесят два. Полжизни в колхозе спину гнула. Не стал ничего делать волшебного, а в аптеку послал и денег дал немного. На мазь. А то завтра пол деревни ко мне в очередь встанет.
Лодку закончил и на воду спустил. Проверить, пока лето. Прикатил на тележке и навесил (одному было тяжеловато) моторчик «Ямаха», бэушный, но еще резвый. С одной моей тушкой лодка стартовала как ракета. Ну пятнадцать сил лошадьих – куда деваться. Душа поет! Ох, люблю я это дело: водичка белым буруном из-под винта, дерева всякие по берегу. Красивая у нас природа. Только какой-то навороченный катер опасно завилял на встречном курсе. С чего бы это он? А, понятно стало… Владелец, толстый загорелый понторез, был в капитанской фуражке. А чего я там про фуражки загадал? Точнее, про жуликов в фуражках… Правильно, диарею внезапную на них пожелал низвергнуть. Видно, он какой-то гадости мне возжелал. Да-а, ситуация! Хоть не выезжай. А ну как военный какой поедет одновременно со мной по трассе. Я и знать не буду, а он полный салон навалит. А если в пробке одномоментно встанем? Хотя если жулик – пусть его.
Позже я опытным путем установил, что необратимые процессы возникают не просто у обладателей фуражек, и не просто жуликов в фуражках. Заклятье срабатывает только в том случае, если при всем при этом они желают какой-либо пакости конкретно мне. И когда я за баранкой. Но для себя я решил: каждое желание обдумывать, записывать и еще раз обдумывать. Да помолясь! Во избежание разных запутанных последствий. Но не сильно помогло… Хотелось жизнь окружающую получше сделать, вот и начал я тихую борьбу с чиновниками-мздоимцами да с маньяками-душегубами.
Ну, с откровенными злодеями вроде срослось. Просто пожелал их знать наперечет да дела их ведать. А после подбрасывал материалы в милицию и в прокуратуру. Анонимно, но доказательно. Отработали всех быстро, да и делать им особенно ничего не надо было. Факты я подбрасывал железные – бери да проверяй. Вот фигурант, а вот труп закопанный. Многие прямо на «выводке» кололись. Сразу и до самой задницы! Подчистили область, но возникло понимание, что скоро мной заинтересуются. Пришлось сворачивать сыскную партизанщину. На время.
С чиновниками хуже вышло. Чудесным образом дать им совесть не вышло, а по одному… ну это как с Гидрой фехтованием заниматься. Одного казнокрада уберут, а на его место трое мздоимцев лезут. Плюнул. На потом отложил… С исцелениями, кстати, процесс пошел. Начал я более сложные болезни врачевать. Кости плавить научился, в смысле, неправильно сросшиеся. Легкие чистить, сосуды. Мышцы укреплять. Книг накупил по медицине, читал много. И чем больше в это окунался, чем больше опыта набирал, тем ловчее у меня получалось. Но тут вылезла новая напасть! В виде уголовного преследования по статьям сто двадцать четвертой, части первой (Ненадлежащие оказание медицинской помощи), и по статье двести тридцать пятой (Незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности). От первой я отбоярился. От второй откупился. Но деятельность пришлось сворачивать.
И вот мысль появилась устойчивая. Жил я без этих волшебных талантов – и горя не знал. Работал в торговой конторе, которая никакой пользы людям не приносила, а наоборот цены взвинчивала путем перепродаж и откровенной спекуляции. Машину имел, квартиру-дачу. И никому из правоохранителей не нужен был. А сейчас – людям помогаю (бесплатно) и пристальный ко мне интерес. Опять приходят люди в фуражках, а я, что обидно, не за рулем. Тогда задумал я, было, двигать в глухомань. В Карелию намылился, от напастей подальше. Есть там на северо-западном направлении озеро Нюк весьма нехилых размеров – поставил там себе домишко да подворье малое. Жил охотой и шаманизмом, и немало в этих делах преуспел. На третьем году спички мои кончились, но я к тому времени благодаря им уже и сам много чего умел. Мог перемещаться в пространстве даже в наглухо закрытые помещения, гипнозом владел маленько. Зверя всякого за километр чуял. Силен был как медведь (замечу, тоже не сразу далось, а путем тренировок, которые благодаря спичкам пошли с дикой эффективностью). Ну, врачевал, понятно дело. Однако в том краю мне не судьба мне было обретаться. В 2014 году начали в окрестностях строить военную базу. Что-то военное и космическое, плюс жутко секретное. Все зверье бульдозерами расшугали, деревья повалили, перепахали гусеницами. А мне уединения хотелось, хотя бы относительного. Думал островок какой под себя подмять, подальше от торговых путей. Завез бы туда туземок деревушку, построил бы им развитой социализм с паровозами и планетарием, но нынче все со спутников просматривается. И там покоя не дадут. Махнул я тогда на Камчатку, как-никак, 0,67 человек на квадратный километр, прожил там в относительном покое еще пару лет и тут меня Емельян Савватеевич и Вадит-Шиш соизволили найти, и к вам позвать. Я и прибыл, хотя за какой надобностью – так и не понял. Вот и все, собственно…"
Глава 2. Кто такая Язя?
Круг слушателей зашевелился. Огонь жаровни разгорелся ярче, и лица, детали одежды и прочие мелочи стали видны лучше. В лицах читался голодный интерес – и его источник не замедлил вскорости обнаружиться.
– А скажите, молодой человек, как вас звать-величать? – Осведомился бородатый старикан.
– Ой, пардон, не представился. Зовут меня Алексеем, по батюшке Сергеевичем…
– Ну этого достаточно пока. Меня можете называть Карачеем. А не сохранилось ли у Вас этих спичек?
– Нет, к сожалению, вот, коробок только, – я достал из нагрудного кармана коробок и показал присутствующим.
Народ как ураганом подбросило. Взволновались они почему-то шибко.
– Не будет ли с моей стороны наглостью осмотреть данную диковину? – Спросил Карачей. – Я верну, обещаю!
– Ну, если с возвратом, тогда конечно. Память, всё-таки…
Бородатый Карачей принял из моих рук коробок и осмотрел его весьма тщательно. Чуть языком не лизнул. Не меньший интерес проявила к диковине молодая черноволосая девка, от которой шел странно знакомый запах. Нет, запах, наверняка, был не так уж и силен, и чувствовал его только я. Я ж зверя за километр чую! А пахло росомахой. Зверь такой млекопитающий из семейства куньих. Но когда она порывистым движением потянулась к коробку, Карачей воспротивился.
– Нет, Звяга, я обещал вернуть. Возьмите вашу собственность, Алексей Сергеевич, будьте любезны. Вы, наверное, удивлены возникшем у нас интересом. Постараюсь немного прояснить суть вопроса, да и о истории Вашей находки немного расскажу. Не возражаете?
– Буду рад новым познаниям, – сказал я. – Закурю, с вашего позволения?
– Вам возражать не буду – Вы же сами себе легкие почистить в состоянии… Да и остальным, если придется. Разве только Мизгирь побрезгует. – Карачей указал мундштуком неизвестно откуда появившегося кальяна на сидевшего рядом со мной толстяка. Тот отмахнулся, дымите, мол, достал из-за пазухи сверток в фольге, развернул и зачавкал здоровенным сэндвичем. Нехватчик.
Я за долгие годы отшельничества пристрастился к трубке и хорошему табаку, и сейчас отдал должное этому удовольствию. А Карачей начал свое повествование:
– Одна моя (да и не только моя) давняя знакомая, Язя ее звали, была не просто ведуньей. Она, как бы это выразится, была древним нейтральным божеством, которому поклонялись древние славяне. Она, понятное дело, не сидела на облаке, метая молнии, а обреталась больше в лесах, и, в силу своего родства со Змеем, имея совсем немного от человеческой природы, не особенно тянулась к людям. Но внимания своего удостаивала. В основном, по инициативе самих людей, искавших приключений на свою филейную часть. Проявлялось это не всегда для людей хорошо. Была, конечно, и польза отдельным представителям рода человеческого. Но был и конкретный вред!
Результат воздействия напрямую зависел от настроения и сексуальных предпочтений Язи, внешних данных и культурных манер прохожего. Таковым результатом мог быть как волшебный дар, так и ужасная смерть, а поскольку народ ей больше попадался нехороший, то в хозяйстве у Язи собралось большое количество человеческих костей. Которые она использовала как строительный материал…
– Точно, – сказала Звяга. – Я когда первый раз к ней забрела, обмерла вся. Стоит в чащобе изба здоровущая, а вокруг – забор из человеческих костей, на заборе черепа. И на воротах вместо засова – нога человечья. Я давай причитать со страху, а изба повернулась в круг себя, и старуха из нее лезет. Худая да высокая. Глаза огнем горят. А у меня ноги не идут, только языком и мелю с перепугу. Такого ей наговорила, что старая махнула на меня метелкой и померла я на месте. Я поговорить раньше любила, от того и прозвище дали такое. Звяга. Звенит попусту. Болтунья.
– Прошу прощенья, уважаемая, – не удержался я. – А как Вы себя после смерти чувствуете? Или это был речевой оборот?
– И совсем не оборот, – обиделась она. – Натурально померла! Да только Язя меня в дом занесла и на лавку затащила. Может, зелье свое варить какое из моих останков собиралась, а может опыты лабораторные ставить по бессмертию. Этого не ведаю. Да только этот негодяй через лавку, где я лежала, возьми и перепрыгни.
Чернявая Звяга подняла подол, и из-под него, гремя золотой цепью, вылез черный котяра. Один конец цепи был закреплен на кошачьем ошейнике, а другой заканчивался золотым браслетом на изящной щиколотке барышни.
– Вот этот самый кот и есть. Язин. Курдушем кличут. Через мертвого если прыгнет, тот волкодлаком делается. Оборотнем и опойцем. На цепи при себе держу от греха подальше с тех пор как Баба-Язя померла. Её больше как Бабу-Ягу знали, но это неправильное имя. Правильное – Язя, Яозя – "Я-Ото-Змея". Речка в Москве в честь нее называлась, Яуза. Не слыхал?
– А волкодлаки оборотни и опойцы – это, извиняюсь, кто? – Спросил я слегка настороженно.
– Волкодлаки, волкулаки, вовкуны – это оборотни. Ты заходи потом, я тебе подробно расскажу. А коротко – либо колдуны, принимающие облик зверей, либо простые люди, на которых наложено заклятье. Но у вторых, как правило, посмертное. А опойца – кровосос.
Выпустив облачко дыма, Карачей поинтересовался:
– Милая Звяга, я могу продолжать?
– Да, прощенья просим…
– Я не буду сейчас рассказывать очень уж подробно, скажу только, что и я, и мой батюшка относились к Язе с большой симпатией. Она не была злобной по своей сути, скорее, безразличной. Ей одинаково легко было поднять «Коровью смерть» или вызвать дождь в засуху. И все её поступки шли от настроения. Она не ставила высоких целей, не стремилась изменить мир к лучшему или свалить его в выгребную яму. И те, кто встречал ее с открытым сердцем, никогда не были ей обижены. Вон хоть Вадита (мундштук кальяна указал на коренастого мужика с шальными глазами) спроси. Он тебе много про нее рассказать может. Не была Язя злобной. Было в ней всего намешано, но мерзости не было. Поэтому, когда при Советах ее погубили, для нас была большая утрата.
– А как же такую могучую победить смогли?
– Да как и батю моего, Князя Карачуна, его еще Кащеем называли: атомным зарядом в Семипалатинске. С пятидесятых годов там нашего брата в пыль рассеивают…
–Так Вы – Карачей Кащеевич?
– Нет, – засмеялся дед. – Я незаконнорождённый. Байстрюк. Мне отчество не положено. Но вот, что я хочу сказать тебе: Язя очень помогала нам, Имеющим Силу. Еще до прихода Рюриковичей на Русь, она дала таким, как мы, бессмертие (относительное конечно), практически уравняв нас с богами. И мы можем дать бессмертие ей. Вернуть долг.
– Каким образом?
– При Советской власти, а именно в 1949 году, Язя пустилась по пути саморазрушения. Кокаин, морфий, алкоголь… Или скучно ей стало, или эксперимент над собой ставила. Так вот, эти твои спички она изготовила и накачала Силой, чтобы в помутнённом рассудке не натворить бед. Перед загулом она ставила блок на свои магические действия и могла творить чудеса только при помощи этих спичек, а действовали они только когда она была в трезвом уме.
– Но мы пользовались спичками в состоянии алкогольного опьянения…
– Но при этом Язя-то не была пьяна?
– Ну да.
– Спички у неё действительно похитили. Кто знает, сколько в том детском фильме правды? Во всяком случае, начертанная литера «Я» на крышке – точно не «Я самый великий волшебник». Это первая буква ее имени. Но главное не в этом. Главное в коробке! Язя матрицировала в него свою дублированную сущность. И мы можем её воскресить. Возможно.
– И вы этого хотите? Не повлечет ли это за собой ненужных и опасных последствий?
– Будем думать – для этого и собрались!
– То есть вы и без моего рассказа обо всем знали?
Коренастый Вадит поднял ладони в защищающемся жесте:
– Не знали, но предполагали. Кто может всё знать? Вместе подумаем, как дальше быть.
– Здесь, на станции метро?
– Ну, не конкретно на этой – много есть разных заброшек». А есть желание – мы тебе свою с ноля создадим. Обустроить поможем, как желаешь. Мы давно в подземельях крупных городов живем: из космоса не видно, люди не пробьются. Есть конечно разные «диггеры», но их легко отследить и след им запутать-заморочить. Даже ядерный удар на такой глубине не достанет, по крайней мере, будет возможность и время уйти глубже за пределы опасных зон. А в ближайшем будущем это, возможно, будет актуально…
– То есть, в будущем нас ждет термоядерная грусть?
– Не уверен. Мы сейчас и об этом думаем. Может, колонизируем другую планету.
– Это возможно?
– Кто знает? Те, кто уходил за Пределы, не возвращались. Ну, кроме демонов, конечно (мундштук кальяна качнулся в сторону кота).
– Так это демон? Реальный?
– У вас чудовищные пробелы в образовании. Слово «курдуш» изначально означает «Демон на службе колдуна».
– Это есть… Пробелы присутствуют.
– Ну, это мы поправим. Время есть. Хотя Вы и не бессмертный, но я вижу – проживете долго. А пока готовьте себе резиденцию, устраивайтесь. Вадит поможет – он у нас мастер. А на сегодня мы закончили.