Клэр Вирго
В плену у волка
Глава 7
Реджина
– Баульник красноперый, – рассказывала Лейла, разгребая сугробы у определенных деревьев и наклоняясь к травке, что распушила красненькие тоненькие веточки под снегом, – редкое растение, растет возле болотистой местности. Хорошо для рожениц, больше всего для тяжелых, уставших от родовой муки!
Я старалась запомнить каждое слово, особенно теперь, когда будущее рисовалось новыми красками. Я смогу, как и папа и мама, помогать людям лечить их без всякой магии. Смогу добывать травы сама и продавать их, поэтому знания, которыми делилась Лейла, впитывала быстро, старалась задавать много вопросов, чтобы разузнать больше. Знахарка улыбалась мои уточнения, что сыпались градом, но отвечала, даже повторяла по нескольку раз. Слушала затем мой ответ и, только убедившись, что я все запомнила, давала возможность подойти к растению и самой изучить его.
Я разглядывала растения в привычных для них среде обитания, впитывая каждый рисунок на листьях, каждый узор, каждую веточку. Потом либо срывала руками, либо обрезала стебель ножничками, а для некоторых использовала серебряный ножичек.
– Баульник не любит соседства с другими растениями, поэтому его понесешь отдельно от всех трав, – учила Лейла. – И заготавливать его будем в сенях, в темном месте. Если солнечный свет попадет на его листья, так все, пиши пропало снадобье. Поэтому отвар в темном пузырьке нужно хранить и давать только вечером, когда солнышко спрячется, в остальное время он не окажет никакого действия.
Мы ходили уже несколько часов по лесу, и, казалось, это чистый лекарственный магазин, несмотря на зиму. Хотя так оно и было. Веточка от желудочных спазмов, корешок от мужского бессилия, ягоды от женского бесплодия – это кружило голову, хотелось каждому помочь, поделиться знаниями с миром. Так за разговорами мы вышли на небольшую опушку, и тут я остановилась, как вкопанная, заметив целую стаю волков. Они рвали друг друга, кровь и ошметки шерсти летели в сторону.
«Оборотни», – мелькнуло в голове, когда один волк, которого отшвырнуло, пролетел несколько метров и шмякнулся возле дерева, что росло рядом с местом, где мы со знахаркой остановились. С земли поднялся уже не волк, а парень, широкий в плечах, еще не такой, как Джаред, но уже подающий надежду, что в скором времени заматереет и не будет уступать Альфе в силе.
Я вздрогнула, когда заметила на его спине жуткие следы когтей, что кроили кожу так глубоко, что из нее сочилась кровь. Внутри все сжалось, сердце требовало помочь парню.
– Акура! – воскликнул парень. – Это тебе так просто не сойдет с лап!
Он прыгнул, в воздухе перетекая в огромное животное, и напал на белую волчицу, что выступила перед ним. Стоило парню задеть ее зубами, как она покатилась прямо нам под ноги и перекинулась в красивую девушку с длинными волнистыми волосами. Ее тело требовало не меньшей помощи, но стоило сделать шаг на поляну, как Лейла схватила меня за руку и покачала головой:
– На оборотнях заживает все быстро и даже шрамов не останется!
Знахарка потянула меня расположиться под деревцем, чтобы понаблюдать за схваткой, поскольку уловила мою обеспокоенность, я все никак не могла поверить, что девушке не требуется помощь, хотя ей чуть не распороли брюшину, чем заставили вскрикнуть.
Не разделяя моей обеспокоенности, Лейла немного уплотнила снег и уселась прямо в сугроб у толстого ствола, достала длинную тонкую трубку, на кончике которой было утолщение, в то место забила какую-то траву, затем подожгла огнивом, ловко чиркнув, и раскурила, пустив белый дымок. Некоторое время она молчала, продолжая вдыхать и выдыхать дым. Протянула трубку мне, я лишь отрицательно махнула головой. Лейла лишь пожала плечами и развернулась к дравшимся в свете луны оборотням, которые продолжали игнорировать наше присутствие.
Я смотрела, как оборотни, не жалея друг дружку, не обращая внимания, что среди них девушка, продолжали нещадно нападать друг на друга и драть что есть мочи. Я несколько раз даже закрывала руками лицо, чтобы не видеть особо ожесточенные моменты, но старушка не разделяла моих чувств, наоборот, посидев некоторое время, стала активно комментировать, критиковать даже, словно понимала в тактике нападения оборотней.
– Чарли, держи оборону! – подзуживала Лейла и вдруг заливалась странным смехом. Чем больше вдыхала она дыма из трубки, тем страннее становилась, я даже постаралась отгородиться от нее, от шума свары, как вдруг Лейла схватила меня за руку, притянула к себе и заглянула в глаза.
Мир словно замер, а время остановилось, затихли внешние звуки, остался только голос Лейлы и страшные глаза без зрачков. Против воли я окунулась в их глубину, меня словно засосало внутрь. Сколько прошло времени, я не знаю, но в какое-то мгновение Лейла отпустила меня, и я повалилась в сторону, в сугроб, тяжело и часто дыша, словно до этого пробежала по лесу длинную дистанцию и совершенно выбилась из сил.
– Знаю! – прокаркала Лейла, и на миг в ней проступило что-то грозное, древнее, как вековой лес, словно не знахарка передо мной сидела, а нечто жуткое, сильное и беспощадное. – Знаю про тебя все! – повторило оно мне, и вдруг старушка моргнула и видение пропало из ее глаз, словно она вернулась в этот мир из мира духов. Та Лейла, на мгновение представшая передо мной, не моргала, только внимательно разглядывала. И только я подумала, что ей открылась правда обо мне, как рядом свалился оборотень, шкура которого была изрядно потрепана. Я всплеснула руками, поскольку и знахарка теперь обратила внимание на его раны.
– Можно? – тревожно спросила, поскольку кровь из оборотня выливалась толчками, и я понимала, что для нормального человека такие повреждения грозили неминуемой смертью.
– Давай, – отмахнулась знахарка и снова затянулась своей трубкой, – помни про собранные травы, используй их, – подсказала и продолжила внимательно наблюдать за мной. – И помни, что оборотни сильны. Даже если в таком состоянии бросить волка, он выживет и залечит раны, луна ему поможет и ее магия. Берет оборотных только заговоренный специальным образом металл, вот тогда мало что спасет и поможет, тогда битва у шаманов знатная со смертью происходит.
Хоть ее взгляд колол и веяло от него опасностью – и зачем она рассказала про ведьмовские ножи, о которых я и знать не знаю? – отмахнулась от этого разговора и обратила все внимание на раненого волчонка. В боку зияла ужасная рана. Я осторожно отодвинула края шкуры, оборотень жалостливо взвизгнул, но не рыкнул, позволил промыть рану водой, что была у меня с собой. Затем я достала добытые травки, понюхала их, подбирая нужную, растерла ее в руках, а затем зажевала, как делала мама. Пока я тщательно пережевывала лекарство, собирала вместе края промытой раны, как если бы хотела их сшить. А потом наклонилась к самой шкуре и выдохнула пары заживляющей травы. Зеленоватое облако с красными вкраплениями отделилось от моего рта и проникло в рану, заставляя оборотня дернуться, но он остался лежать, поскольку рана удивительным образом прямо на глазах стала затягиваться. Я хотела повторить, но знахарка грубо остановила:
– Достаточно, Джина! – Она кивнула в сторону остальных оборотней, что закончили свою тренировку и теперь стали подходить к нам ближе. – Чарли, – быстро обратилась она к оборотню и, выдохнув ему в лицо белое облачко дыма, произнесла: – Я тебя лечила, а не Джина. Когда спросят, так и ответишь!
Волк, стоило ему вдохнуть знахаркиного дыма, чихнул, мотнул головой, сгоняя морок, поднялся и потрусил к товарищам, словно его и не лечили до этого, словно и не происходило с ним ничего, не было никаких ран. Лейла же схватила меня за руку и больно дернула на себя:
– Больше никакой самодеятельности! Траву надо было в рану просто засыпать и ждать! Не знаешь, как лечить по-знахарски, не лезь! – Тут она отпустила руку и неожиданно миролюбиво произнесла: – Забудь, чему мать и отец учили, у меня все знания возьмешь, добро будет! В остальном молодец! Крови не боишься, волков не чураешься, волчьей воли не побоялась, даже задумываться не стала, кому помощь нужна и что за эту помощь можно и жизнью заплатить, если в схватке между двух оборотней встанешь.
Я так и не поняла, за что меня наказали, за что похвалили, а ведь похвалили – это светилось в глазах знахарки.
– Добро в тебе, девочка, чувствую. – Лейла протянула руку и начертала что-то на моем лбу влажным пальцем. – Не от мира ты сего, но помогу чем смогу!
Лейла ловко поднялась и, потряхивая монетками на поясе и головном уборе, поторопилась за убегавшими волками. Я последовала за ней, и муторные тревожные мысли позже сменились радостью, когда заприметила яркие огоньки окошек домов села да мирный смех в деревушке. А когда пришли домой и расселись по лавкам, так и вообще радостно стало от доброй улыбки Лейлы и ее рассказов, как в рану лекарство закладывать. И я не заметила, как, улегшись на чистые свежие простыни, улыбалась, пока наконец сон не сморил меня окончательно.
Глава 8
Джаред
– Говорю тебе, пойдем в Герону, а не в Киртен! – не унималась Лейла. И чего ей вдруг взбрело пойти в совершенно другую деревню, ума не приложу.
– Мы же на прошлой неделе все решили? – К слову знахарки я прислушивался, она иногда могла видеть то, что другим не под силу, поэтому часто делал, как она захочет. Но это выходило за все мыслимые пределы; ну как так – за полчаса до выхода менять место.
– Кроме того, в Киртене я уже столько запасов продала, что им на месяцы вперед хватит и шкур своих вы сколько завезли, а? – не унималась настойчивая старушка.
Я посмотрел на Криса, что ловко взобрался на коня, и пожал плечами:
– Есть разумное в ее словах, брат, – ответил бета и странно посмотрел на Джину, что раскладывала знахарские снадобья для рынка. Девушка смущалась под пристальными взглядами моих бет, и мне хотелось оградить ее от разглядывания, хотя за собой замечал, что засматриваюсь, как она убирает капельки пота со лба или вдруг краснеет от сказанного другими, как несмело улыбается на похвалу Лейлы и старается помочь ей.
– Хорошо, – нехотя согласился я. – А пока я буду с народом, пойди посиди в кабаке да разведай, что народ местный болтает, – тихо прибавил указаний бете, Крис кивнул и пришпорил коня, отправившись давать указания к погрузке, сам я развернулся и уверенно шагнул к повозке, на которой примостились женщины.
Стоило хрупкой девушке закинуть последнюю сумку, как я подошел сзади и усадил ее, одетую в смешной старый тулуп, в кузовок. Девушка взвизгнула, но руки мои не убрала, затихла в них. Глянула широко раскрытыми глазами, и что-то такое искреннее в них плескалось, что сразу захотелось спрятать этот взгляд от всех, и чтобы он только мне принадлежал. Стоило шальной мысли проскочить, как я тут же убрал руки и улыбнулся:
– Замерзла?
Джина отрицательно покачала головой, но я видел, как она дрожит, чувствовал, как холодны кончики тонких пальчиков, к которым я прикасался. Тут же принял решение, что на рынке закажу для нее добротную шубу, пусть сошьют мастера из нашего соболя такую, чтобы ей даже в лютый мороз было тепло.
– Джаред, мы готовы! – окликнул меня Крис, становясь позади повозок, груженных мехами, вяленой рыбой, мясом да сборами знахарки. Нехотя оторвался от Джины, вскочил на своего вороного коня, и мы тронулись в путь, благо яркое солнышко светило и плясало бликами в свежевыпавшем снегу.
Кони оборотней не любят, чуют в них волков, но у нас были специальные, тренированные, не боявшиеся ни волков, ни схваток, ни крови. Правда, пользовались мы ими редко, только когда в города и села на торговлю ехали, потому что в облике зверя бегать быстрее и сподручней.
Настроение было на высоте, конь подо мной плясал, радовалась Джина, с живым интересом рассматривала пушистые ветки ели, украшенные снегом, угадывала в сугробах следы зверей. Они с Лейлой придумали игру: угадывать, какой зверь за ночь перебежал дорогу, и девушка все время ошибалась, путала куницу с лисицей, а то говорила и вовсе, что следы принадлежат волку.
– Тебе не только со мной надо по лесу ходить! – подытожила старушка. – Надо Джареда научить тебя след брать.
Джина покраснела и не ответила, отвернулась закусив губу, а знахарка на это громко расхохоталась.
– А чего и нет? Волчат же учит и тебя может! – Лейла хлопнула девушку по плечу, и та снова покраснела, изредка поглядывая в мою сторону.
Волчата ухмылялись, и даже Крис хмыкнул, по-видимому, мало кто верил в успех девушки. Даже стало немного обидно, дам-ка я по носу им всем:
– А вот научу и потом с тебя, Крис, потребую следопыта, да так, чтобы устроили между ними соревнования? Как тебе идея? – рассмеялся я, посматривая на бету.
Против воли тот улыбнулся, азарт зажегся в крови, и я это видел:
– Я выберу Акуру! – выкрикнул он и пришпорил коня, уходя далеко вперед.
– Джаред! – ахнула Джина, когда смысл наконец дошел до нее. – Я не смогу, правда!
Я наклонился к повозке и заглянул в широко открытые глаза:
– Не переживай, со мной ты всегда в выигрыше! – а затем и сам пришпорил коня, направляя его по следу беты.
Некоторое время мы с Крисом ехали рядом молча. А потом он привстал в стременах, бросил взгляд на небо и пришпорил коня. Я посмотрел на далекие тучи, что собирались на горизонте с запада, и нагнал бету.
– Что ты думаешь, Джаред? – спросил меня Крис, тревожно водя носом из стороны в сторону, когда мы удалились на достаточное расстояние от остальных.
– Магия! – зло процедил я, посматривая, как клубы туч набирают мощность.
– Как ты это понял?
Я протянул руку и показал на края округлых туч:
– Посмотри, весь грозовой фронт стоит не шевелясь.
– А ветер-то сильный!
– Сдерживается кем-то. – Я все еще продолжал всматриваться, когда бета заметил поравнявшиеся с нами повозки.
– Может, нам тогда повернуть?
– Слишком поздно, да и далеко мы уже от деревни. Сомневаюсь, что эта магия направлена на нас, Лейла уже заметила бы, но ты в любом случае проверь, не хочется столкнуться с неприятностями, только обосновавшись на новом месте, а кроме того, надо снарядить слухачей и обойти весь край.
– Хорошо, – кивнул бета и снова пришпорил коня, потому как въехать в деревню нам следовало по раздельности. Чтобы никто не заприметил его рядом с нами, с ним отправился и Чарли.
К обеду мы прибыли в Герону, ворота были раскрашены разноцветными красками, привлекавшими внимание и зазывавшими простой люд к торговле и обмену товарами. Наши повозки, заехав, расположились недалеко от начала рынка, чтобы каждый мог по достоинству оценить развешанные на деревянных подставках выделанные лунные шкуры, которые тут же привлекли внимание толпы. Я схватил несколько и, не объясняя ничего, прошел в середину рыночной площади, разыскивая мастера, который сможет сшить хорошую женскую шубку.
Только я расплатился с мастером и условился, что заберу готовую шубу ровно через неделю, как заметил мелькнувший тулуп знахарки. Я последовал за Лейлой в душную каморку со снадобьями. Держал медицинскую избу врачеватель, что не верил в человеческую магию, зато активно использовал магию природы: лекарственные травки да всякие вары, что знахарки сдавали ему на продажу. Здесь-то и промышляла Лейла, тут же бойко взявшись торговаться со старым лекарем:
– А я тебе говорю, что это красноперый баульник! – настаивала она, гордо выпятив грудь.
– Еще скажи, что его девственница собрала! – передразнил ее старик, потряхивая длинной белой бородой.
– И скажу! – уперла Лейла руки в боки и победно улыбнулась.
Лекарь тут же выразительно посмотрел на Джину и замолчал, рассматривая ее пристальней, а девушка, стоило заговорить о ней, постаралась спрятаться за огромный сухой веник, что свисал прямо с потолка хибары.
– Вот как! – пожевал губу старикашка. – Тогда сто серебряников и дам тебе курительный табак.
– И добавь сверху золотой! – Глаза Лейлы жадно засветились.
– Идет!
Они ударили по рукам и тут же направились в отдельную комнатку, в отсчитывание граммов неведомого мне зелья, а я засмотрелся на девушку, что осторожно выглянула из своего укрытия, а потом нерешительно выступила вперед. Не заметив меня, притаившегося в тени, Джина прошлась по комнатушке, глубоко вдохнула сухой воздух, провонявший разнотравьем. Затем перебрала на худо сбитой полочке несколько склянок, открыла одну и… И я чихнул, поскольку резкий запах выбил из меня разом дух.
Девушка замерла.
– Не могла ли бы ты, – я прикрыл нос рукой, глаза слезились, а резкий запах не давал возможности вдохнуть. – Закрыть бутылек! – и снова громко чихнул.
Джина закрыла крышку и с интересом посмотрела на название, начертанное сверху листика, прицепленного к склянке.
– Это лучше отдай мне, – поскорее поспешил забрать у нее лекарство, запах которого сбивал с ног даже такого матерого оборотня, как я, и сунул его в карман.
Рядом со мной девушка явно чувствовала себя неуютно, хотя обаяние оборотня должно, наоборот, расслаблять человека, располагать к себе. Эта загадка не давала покоя, заставляла присматриваться к ней, принюхиваться, поскольку инстинкты волка странным образом реагировали на эту девушку, и я хотел бы понять почему.
Глава 9
Реджина
Если бы я не была ведьмой, то наверняка бы отметила доброту Альфы, с которой он заботился о своих. Это проявлялось во всем: как он помогал разгружать повозку, как разговаривал с оборотнями, внимательно выслушивая каждого, а потом вообще пошел с огромным списком того, чего не хватало целой деревне. Мы с Лейлой тоже не стали засиживаться, тем более что приехали издалека и торговля уже вовсю шла на торговых площадях.
Думала, что Джаред все еще занят, поэтому одновременно и удивилась, и испугалась, заметив его, явно наблюдавшего за мной исподтишка. Рядом с ним я и дышать не могла. Чувствовала, как что-то словно давит, и подчиниться хотелось, и в то же время боялась. Боялась, что этот здоровенный оборотень поймет все же, кто я такая. И тогда не миновать беды.
– Прости, – прошептала Джареду и постаралась отшатнуться, но тщетно, он загнал меня в угол и теперь смотрел своими завораживающими глазами, казалось, в самую душу.
– А ну-ка отойди от сокровища! – Старикашка вынырнул из каморки, в которой они скрылись с Лейлой. – Будет нам еще девку портить! С ее-то золотой…
– Золотыми руками! – перебила его Лейла и стала выталкивать Джареда и меня на улицу. – Мы с тобой сговорились, значит! – Знахарка обернулась к лекарю.
– Договорились, – закивал старичок, как заводной, – только вот смотри, чтобы не спортили, иначе…
А дальше я не слышала да и не хотела, поскольку эти двое явно сговорились использовать меня, вернее, мою чистоту себе во благо. Помню, мама говорила, что травы имеют особую силу, если их собирает определенный человек в определенное время, но я тогда еще не понимала, о чем она. А теперь поняла. Видимо, если собирает девственница, то силу особую снадобья приобретают. Лейла подхватила меня под руку и потащила сквозь разношерстную толпу покупателей, от Джареда подальше, и только его пристальный взгляд я еще долго физически ощущала всей спиной.
– Ух, мы с тобой теперь разбогатеем! – радовалась удачной сделке Лейла. За углом она развернула меня к себе. – Слушай теперь внимательно! Знахарь этот, Киллиан, будет у тебя теперь все брать по завышенным ценам! И остальным еще расскажет, что у нас дева появилась!
Я почувствовала, что щеки полыхнули, но Лейла лишь отмахнулась:
– Глупости вся эта стыдоба! Она тебя не накормит, а вот зелья из твоих рук многим помогут! – И она отсчитала мне серебряников ровно половину. – А вот это, – протянула она золотой, – спрячешь и достанешь, когда совсем худо будет.
Я сначала отказывалась от вознаграждения, ведь не сделала ничего такого, меня еще и обучали, но Лейла настояла:
– Свои деньги – это свобода, в любой стороне найдешь себе применение и дом обретешь!
И я сдалась, приняла с благодарностью золотой, спрятала в ботинок, и мы вышли на площадь уже не для работы, не для продажи, а для удовольствия: посмотреть на скоморохов, что давали представление прямо посередине улицы. Вместе со всеми веселились, хлопали в ладоши, смеялись. Я даже забыла на некоторое время о своих злоключениях.
Но всему приходит конец. Кинув по паре монет артистам, рассыпавшимся в поклонах, мы вернулись туда, где торговали оборотни. Рынок скоро закрывался на ночь, а товара оставалось еще много, но только не у нас – Лейла ловко сбыла все, что мы привезли, Киллиану. Джаред спросил у знахарки, хочет ли она переночевать в таверне и отправиться в обратный путь завтра утром, но та резко возразила, объяснив, что у нее дома полно дел. Альфа лишь пожал плечами, позвал одного из бет, наказал ему присмотреть за всем, а сам решил сопровождать нас домой.
Было немного страшно – нас всего трое, из две беспомощные женщины, до поселения оборотней полдня в пути, а время шло к закату. Но Лейла была непреклонна – домой, и точка.
Джаред на ее упорство лишь кивнул. Видимо, привык прислушиваться к словам знахарки. Оседлал двух коней, на вороного сел сам, на второго усадил нас с Лейлой. Я всеми правдами и неправдами пыталась отказаться, ибо наездница из меня была плохая, но Лейла пресекла все возражения, уселась в седло так, будто в нем родилась, потом заставила меня сесть впереди, прижала к себе и крепко натянула поводья.
– Держись за луку, – скомандовала она, и пнула лошадь пятками. – Пошла! – раздался зычный голос.
Лошадь сразу перешла на рысь. Я хотела оглянуться, чтобы посмотреть, где Джаред, но Лейла пресекла попытку.
– Не вертись, а то свалимся обе.
Я послушалась и замерла, крепко вцепившись обеими руками за луку. В толстых рукавицах было неудобно, но снять их я не решилась. Мало того что мороз, так еще и ветер теперь бил в лицо. Я зажмурилась и тут услышала мерный топот. Снежная пыль попала в горло, и я закашлялась, а потом решилась открыть глаза и сразу увидела впереди вороного Джареда. Он нас нагнал и обогнал, возглавив своеобразный караван из двух лошадей. Его конь весело крутил хвостом, словно насмехаясь над нами, и я тихонько засмеялась, расслабившись. Лейла позади меня лишь хмыкнула.
Через несколько часов я начала уставать. Мышцы затекли и болели с непривычки. А еще я дико замерзла от пронизывающего ветра, что к ночи лишь усилился. Когда Джаред объявил привал, чтобы перекусить и немного отдохнуть, буквально сползла с лошади и рухнула в снег – ноги не держали. Джаред тут же оказался рядом, вытащил меня из сугроба и усадил на бревнышко, а сам принялся помогать Лейле собирать хворост для костра. Когда закончили, Альфа стал разводить огонь, а знахарка достала из заплечной сумки небольшой котелок, сгребла туда снег и повесила растапливаться. А когда вода закипела, кинула туда горсть ягод и трав. Сразу поплыл дивный аромат. Через пару минут я ощутила, как мне в руки всунули горячую кружку с импровизированным чаем. Я немного отпила, и по телу прокатилась теплая волна. Я с благодарностью посмотрела на знахарку. Благодаря напитку я довольно быстро согрелась. Джаред уже сооружал навес из елового лапника. Когда закончил, получилось вполне неплохое укрытие. Лошади уже были стреножены и спокойно жевали овес из сумок, подвешенных им на шею, а я легла на пахнувшие хвоей ветки, накрытые попоной, и незаметно для себя задремала.
Проснулась от резких звуков: громкое лошадиное ржание смешивалось с утробным звериным рыком. Неужели хищники напали? Но ведь они боятся огня. Может, погас?
Я аккуратно подняла ветку, служившую пологом, и кровь застыла у меня в жилах. Но не от холода, а от страха. Костер горел. Но напали на нас не хищники, а люди. Судя по виду, разбойники, которые орудовали в этих местах и поджидали незадачливых путников, решившихся путешествовать в одиночку и в темноте.
Я видела мелькавшие тени, слышала лязг оружия, ржание лошадей, явно напуганных внезапным нападением. Но тут я увидела нечто, что заставило отшатнуться и закрыть рот рукой. Прямо перед порогом импровизированной палатки упал человек, из разорванного горла которого хлестала кровь. Широко открытые глаза уставились на меня, и хотя они уже ничего не видели, я испугалась, что меня обнаружат. Трусихой себя не считала, но жить хотелось. И тут я поняла, что в палатке нет Лейлы. Где же она? Неужели…
Я вновь приподняла полог, стараясь не смотреть в мертвые глаза разбойника, но они вновь и вновь притягивали взгляд. Всматривалась в темноту, пытаясь увидеть знахарку, но все бесполезно. Костер ярко освещал полянку, на снегу виднелись капли крови, но никого, кроме одинокого тела у моих ног. Но звуки боя все еще раздавались, видимо, Джаред намеренно уводил разбойников от убежища.
Джаред! Он ведь один, а разбойников наверняка не меньше пяти. Он же не справится!
Недолго думая, я выхватила из голенища серебряный ножичек, которым совсем недавно срезала растения, и бросилась в ту сторону, откуда раздавались звуки. Но к моменту, когда я добралась до места сражения, все было закончено. Тела трех разбойников лежали в разных позах, вокруг разливалась кровь, а посередине, словно рухнувший исполин, лежал большой волк. Он тяжело дышал, был покрыт кучей ран, из которых хлестала кровь, глаза были закрыты. Надеясь, что бандитов больше не осталось, я громко крикнула:
– Лейла! Где ты? Помоги.
Ответом мне была тишина. Крикнув еще пару раз, я попыталась привести волка в чувство.
– Джаред, очнись. Это я, Джина. Очнись!
Я его трепала за уши, дула в лицо, толкала и даже пинала, но ничего не помогало. Было очень страшно. И я поймала себя на мысли, что не столько боюсь остаться одна ночью в глухом лесу, как того, что Джаред, Альфа стаи, что приютила меня, умрет прямо тут, а я ничем не могу помочь.
Травы! Мешочек Лейлы я точно видела в палатке, когда из нее выбиралась. А еще… Я огляделась. Вот большой дуб, а рядом тонкая осинка – идеальное место для того самого корешка, что помогает при ранах. Название напрочь вылетело из головы, но это неважно – как он выглядит, я помнила отлично.
Бросилась к деревьям, быстро разгребая снег, словно собака. Руки тут же заледенели и почти потеряли чувствительность, но я не обращала на это внимания. Показалась земля, и – о счастье! – из нее торчал тот самый так необходимый мне корешок. К сожалению, он был всего один. Значит, надо залечить самые опасные раны и уповать на то, что волчья суть залечит все остальное.
С трудом выкопала корешок, подбежала к Джареду, который все еще лежал с закрытыми глазами, и принялась крошить лекарство на раны. Руки слушались плохо, кусочки получались крупнее, чем нужно, но это лучше, чем ничего. Несколько минут ничего не происходило, а потом я увидела, что кровь уже не льется. Ее вытекло так много, что я испугалась. Даже звериной сути потребуется много сил и времени, чтобы поставить Альфу на ноги.
Подумала, что Джареда нужно бы перетащить ближе к костру, но, сделав пару попыток, оставила эту затею. Он был слишком тяжел для меня. Но в палатке остались травы, которые могли ему помочь. Выхода не было.
– Я сейчас вернусь. Не умирай, слышишь? Только не умирай.
Я быстро побежала к костру. Добежав, остановилась, как вкопанная. У палатки с трубкой в зубах сидела Лейла и не двигалась. Но откуда она тут взялась? И почему не отвечала мне, когда я ее звала?
Подошла, дотронулась до плеча – знахарка подняла на меня затянутые белесой дымкой глаза и сказала лишь одно слово: «Ланара». Что оно означает, я не знала. И тут старушка помотала головой, словно очнувшись, и уставилась на меня. В глазах плескался страх.
– Джаред? – спросила с замиранием в голосе.
– Жив. Но сильно ранен. Ему нужна помощь.
Лейла засуетилась. Вытащила пару широких веток лапника, всучила мне попону и быстро пошагала к тому месту, где лежал Альфа. Как нам удалось перевалить тяжеленного волка на наспех сделанную волокушу, ума не приложу. Однако мы это сделали. Затащили его в убежище, и Лейла, достав свою суму, принялась колдовать над обессилевшим волком. Она что-то разминала в руках, измельчала, смешивала, приговаривая над травами, но что именно – я не могла разобрать. После пережитого на меня навалилась усталость. Старалась следить за действиями знахарки, чтобы знать на будущее, чем помочь в такой ситуации, но мелькание рук меня сморило, и я провалилась в неглубокий, беспокойный сон.
