Клэр Вирго
(Не) бывший папа

Глава 3

Людмила

– Привет, сестренка, – говорит Егор, отлепляясь от косяка.

– Я же говорила тебе больше никогда не приходить, – отвечаю холодно и прикрываю дверь в квартиру, где сейчас Иришка. Незачем ей слышать наш разговор.

– Ну Люд, ну брось, – пытается он меня обнять, но я отталкиваю его руки, – я же твой брат. У нас же нет никого друг у друга, кроме нас.

– Ошибаешься. У меня есть дочь. А в том, что ты один-одинешенек, я не виновата.

– Ой, да перестань. – Он с силой отодвигает меня от двери, хотя я всячески препятствую, входит внутрь и скидывает обувь и одежду. – Пожрать есть?

– Нет. Ты вчера забрал деньги, на которые я могла бы купить еды. Так что… – развожу руками.

– Не поверю, что у тебя никаких запасов нет. А как же Ирка? – кивает в сторону комнаты.

Я сжимаю губы, пока Егор открывает холодильник и начинает в нем шарить.

– Уходи, – цежу сквозь зубы. – Иначе…

– Иначе что? – Он поднимает бровь.

Выуживаю из кармана телефон, набираю короткий номер и на вопрос оператора отвечаю:

– Вызовите наряд полиции, ко мне в квартиру вломились и напали, а у меня тут маленький ребенок, – тараторю, быстро называя адрес, прежде чем Егор выбивает гаджет у меня из рук.

– Ты с ума сошла? – шипит он, крепко сжимая мои запястья. А я радуюсь тому, что останутся следы – будет что предъявить, чтобы задержать его хоть ненадолго.

– Нет. С ума я сошла, когда бросила все и вернулась тебя спасать. Старшего брата, который вообще-то должен меня защищать, а не наоборот. С ума сошла, когда вписалась в выплату твоего долга. С ума сошла, когда продала квартиру родителей, оставленную в наследство мне, чтобы дать тебе денег. А сейчас я уже в своем уме.

Удивительно, но Егор выслушивает всю мою тираду, даже не пытаясь заткнуть рот, только кривится и сводит брови. Но теперь мне уже нечего терять. Хватит.

– Я больше не хочу быть дурой, которая тянет на себе великовозрастного ребенка. Пора тебе вырасти и начать заботиться о себе самостоятельно.

Пытаюсь вырваться, но лишь добавляю себе проблем. Егор хватает меня за волосы и крепко прижимает к стене.

– Если ты думаешь, что такая умная, спешу тебя разочаровать. Ты посадишь меня, но те, кому я должен, придут к тебе. За тобой. И за твоей дочерью. И не надейся, что сможешь их разжалобить.

– Мамочка? – раздается голос Иришки совсем рядом, и я скашиваю глаза. – Дядя Егор?

– Все хорошо, милая, иди в свою комнату. Пожалуйста, – умоляю не только словами, но и всем своим видом, надеясь, что она послушается. К счастью, дочь убегает и закрывает дверь, я слышу, как щелкает замок. Умница.

– Ты можешь угрожать мне сколько угодно. Но свои проблемы отныне будешь решать сам.

Слышу на лестнице тяжелые шаги и молюсь, чтобы это была полиция.

– Помогите! – кричу, и дверь распахивается.

К моему счастью, брат еще не успел меня отпустить, и полицейские видят картину маслом. Им даже объяснять ничего не надо. Они тут же скручивают Егора, буквально кидая его лицом в пол, надевают наручники и уводят. Он кричит мне:

– Ты нажила себе большие проблемы, сестренка.

– Посмотрим, – бурчу и хочу захлопнуть дверь, но меня останавливает еще один полицейский.

– Нам надо записать ваши показания.

– Да, конечно, – устало выдыхаю и предлагаю пройти на кухню.

Пока рассказываю, ставлю чайник, делаю пару бутербродов и чай, от которых полицейский с улыбкой отказывается, зову Иришку, и она, вылетев из комнаты, буквально впечатывается в меня, обнимая.

– Мамочка, что случилось?

– Ничего, все хорошо, – присаживаюсь перед ней на корточки. – Иди мой руки. Ужинать пора.

Она кивает и убегает в ванную. Полицейский все записывает, фотографирует синяки на запястьях, царапину на щеке, просит подписать протокол и уходит. Я наконец опускаюсь на стул и выдыхаю. Придется менять жилье. А так не хочется. Эта квартира, хоть и съемная, стала нам домом. И цена приемлемая, где я еще такую найду. Но Егор меня в покое не оставит, это я знаю точно. Да и те, кому он должен денег, тоже. И как мне из всего этого выкрутиться? Надо срочно достать деньги, закрыть долг и уехать как можно дальше.

В голове внезапно всплывают картинки сегодняшнего дня. Дениска… Увидеть его было шоком. Я никогда не верила в судьбу, но именно сейчас терзают сомнения, что это не сказки, ведь так не бывает. Воспоминания о том, как мы были счастливы, разъедают душу. Это все неправда. Раз его сын ровесник Ирки, значит, у него был кто-то на стороне. Так что хватит. Я больше не хочу думать ни о ком, кроме дочери. У меня больше никого нет. Только мы вдвоем. И мы справимся. Обязательно! И хватит бежать. Надоело.

– Мамочка, все ушли?

Иришка бочком входит на кухню, оглядывается и улыбается.

– Садись есть.

Придвигаю ей тарелку с бутербродами, чай, достаю из сумки печенье, которое купили по дороге. Конечно, это вредная для ребенка еда, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания что-то готовить. Но Иришка не возмущается. Она весело дрыгает ногами, откусывая от бутера, запивает чаем и вроде бы всем довольна. Вот и славно.

– Мамуля, а ты не будешь кушать?

– Нет, малыш, не хочется.

– Это все дядя Егор, да?

– Ты у меня такая умница, знаешь? – обнимаю ее и целую в макушку.

– Конечно, я умная, – важно кивает дочь, засовывая кусок печенья в рот. – Я же вся в тебя.

– Если бы я была умной, мы бы с тобой не оказались тут, – шепчу себе под нос, но дочь все равно слышит, как минимум часть.

– Ну тогда в папу, – заявляет, а моя челюсть падает до пола. И снова мысли о Денисе врываются в сознание, буквально скручивая от боли, разочарования и обиды.

– Конечно, милая. А теперь иди в свою комнату. Разрешаю немного посмотреть мультики.

– Ур-р-ра! – радуется она и бежит к себе.

А я пытаюсь справиться с непрошеными слезами, которые сами по себе текут по щекам. Ах, Деня-Деня, что же ты наделал…

Денис

Дома Рус взахлеб рассказывает о новой подружке, а я лишь усмехаюсь. Обычно он менее эмоционален и хуже сходится с людьми. А эта девчонка его сразу зацепила. Как меня когда-то Мила. Пока Руслан с Оксаной болтают, я погружаюсь в воспоминания. Первая встреча с Милой – ей двадцать, хотя на вид не больше пятнадцати, худенькая, стройненькая, как стебелек, с толстой тугой косой на одно плечо, которая достает до пояса, и густой румянец на щеках, когда нас представляют. Мы на вечеринке, но весь вечер проводим вместе, болтая и смеясь. А потом она исчезает, словно и не было никогда.

Вторая встреча – внезапная, как лавина. Мы буквально сталкиваемся в супермаркете почти через год. И на этот раз я ее не отпускаю. Она рассказывает о своих проблемах дома, и я предлагаю переехать ко мне. Удивительно, но она соглашается. И потом целый год безграничного счастья. Пока однажды…

– Ты завтра Руса отведешь? Я заберу, – спрашивает Оксана.

– Без проблем, – соглашаюсь тут же, хотя завтра ехать в офис на другом конце города и не очень удобно перед этим заезжать в сад. Но ради встречи с Милой я готов. И ведь даже не знаю почему. Просто хочется увидеть, возможно, спросить, почему она тогда ушла, как жила все эти годы. И главное – почему ничего не сказала.

«Оставь ее, если человек не хочет, чтобы его нашли, его не найдут» – звучат в голове слова Пашки, которые он сказал мне тогда. И я послушался. Потом жалел, но было уже поздно.

– А можно мне завтра на целый день? Я хочу играть с Иришкой, – канючит Рус, и я смотрю на Оксану. Все-таки он не первый день в ясельную группу пошел.

– Ладно, – выдыхает она. – Мне же проще.

День не задается с самого утра. Сначала я нахожу машину на стоянке с проколотой шиной, хотя вчера, когда ставил, все было в порядке. Наверняка опять подростки хулиганили. Менять нет времени, поэтому вызываю такси. Ехать в автобусе с маленьким ребенком я не готов. Уже давно забыл, как это делается.

По дороге попадаем в пробку, и Руслан не может усидеть на месте, все спрашивает, когда же мы приедем.

– Сынок, там авария. Подожди немного. Никуда садик не денется.

Он хмурится, но кивает и усаживается ровно, сложив руки на груди. Меня копирует.

Наконец, через полчаса мы на месте. Безбожно опоздали везде, где только могли. Быстро завожу Руса в группу. На разговор с Милой уже нет времени, в следующий раз. Она выходит как раз, когда я собираюсь уходить. Бурчу слова приветствия и тут замечаю у нее на щеке длинную царапину. Вряд ли это от кошки. И вообще, у Милы аллергия на кошек.

– Что это? – подхожу ближе и показываю на царапину.

– Ничего. – Она пытается отвернуться, но я не даю. Хватаю ее подбородок и поворачиваю лицо к свету. Под слоем косметики вида ссадина, словно щека прошлась по чему-то шершавому. Хмурюсь – не к добру это.

– Откуда? – спрашиваю.

Она вырывается, отходит на пару шагов и складывает руки на груди. Защитный жест, плавали, знаем.

– Мне кажется, Денис Алексеевич, вы потеряли право задавать подобные вопросы уже давно. Примерно лет шесть назад.

Вот он, подходящий момент узнать всю правду, она сама начала разговор. Но бросаю взгляд на часы и чертыхаюсь.

– Здесь же дети! – возмущенно восклицает Мила.

– Прости. Мне пора, но мы еще поговорим об этом, – показываю на ссадину.

– Не о чем говорить, вас это не касается.

Она разворачивается, забирает Руса, заводит выглянувших любопытных детей в группу и закрывает дверь. А мне не остается ничего другого, кроме как бежать на работу.

Еще одно такси, на этот раз дорога свободна, и я прошу гнать на максималках. Нельзя упустить клиента, слишком многое зависит от этого контракта. Пока еду, звоню своей секретарше Наденьке и прошу занять пока клиента до моего приезда. А потом набираю Пашку.

– Привет, бро, – отвечает он, едва устанавливается связь. – Сколько лет, сколько зим. Какими судьбами?

– Да вот, думаю, может, сходим куда, пива выпьем, поболтаем.

– Ой, хорош заливать, Дэн, опять от меня что-то нужно. – Друг усмехается – слишком давно мы друг друга знаем, слишком хорошо изучили. – Хотя от пивка за чужой счет я никогда не отказывался. Когда и где?

– Давай после работы, часов в семь. У Витька, помнишь?

Еще один старый друг, который несколько лет назад открыл маленький бар в подвальчике, и с тех пор тот разросся в целую сеть. Но мы все равно ходили в тот, самый первый.

– Заметано.

Отключаюсь и закрываю глаза. Я выясню о Миле все, прежде чем говорить с ней. И если у нее есть какая-то тайна, я ее узнаю.

Глава 4

Людмила

Да что он о себе возомнил? Какое ему вообще дело до того, что у меня с лицом? Если увидел, значит, плохо я ее замазала тональником, хотя старалась. Но это нисколько не извиняет Дениса. Пришел такой и начал права качать. Не выйдет, я уже давно не отчитываюсь перед ним.

Невольно дотрагиваюсь до мест, к которым он прикасался. Такое приятное и забытое ощущение. Вернее, я думала, что забытое. Но стоило ему прикоснуться, как тело отреагировало сразу, вспомнив абсолютно все.

Трясу головой, пытаясь избавиться от воспоминаний, и иду в группу. Детей нельзя оставлять одних. Они в таком возрасте, что того и гляди на головах ходить начнут. Но все тихо-мирно. Облегченно выдыхаю. Разнимать драки из-за игрушек или вытирать чьи-то сопли по поводу мамы, которая не помахала в окошко, я бы сейчас точно не смогла. Денис полностью выбил меня из колеи. Надо собраться.

На пару секунд закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Это помогает прийти в себя. Всегда помогает. Теперь можно и за работу.

Весь день проходит четко по расписанию. Иришка помогает Руслану влиться в коллектив. Прямо хочется сказать, как в известном мультике, «умница дочка». Я иногда поражаюсь, насколько у меня серьезный ребенок растет. Да, она может дурачиться и вести себя, как и положено пятилетке, но, когда надо, она превращается во взрослого, рассудительного человека. Мне бы у нее поучиться. И в кого она такая? Явно не в нас с Денисом.

Весь день я на нервах. Жду, когда Деня придет за сыном, и внутри все сжимается. Не знаю, от чего больше: от желания его увидеть или от нежелания. Очень противоречиво все и непонятно. И когда Рус бежит в коридор, собираюсь с силами, чтобы выйти туда же. Я обязана отдать ребенка родителям. Мало ли кто за ним пришел. Мне проблемы не нужны.

Но когда выхожу, вижу, как Руслан обнимает высокую, красивую женщину. Она улыбается, ероша ему волосы на макушке. Я тоже так делаю. Наверное, все мамы в этом одинаковы.

– А Денис… Алексеевич где? – вовремя поправляюсь. Незачем показывать жене Дени, что мы давно знакомы.

Женщина смотрит на меня, подняв бровь. Во взгляде недоумение и недовольство.

– Денис Алексеевич сегодня на работе. Я мать Руслана. Какие-то проблемы? – спрашивает она, поджимая губы.

– Нет-нет. Мне просто надо знать, кто забирает ребенка. Есть правила, понимаете? – лепечу и сама понимаю, что несу полнейший бред.

– Вот мой паспорт, Руслан в него вписан, можете проверить.

Она сует мне документ под нос, я мельком в него смотрю, отмечая, что она старше меня на целых семь лет. Получается, что она даже старше Дениса. На пару лет, и все же. Но выглядит шикарно, больше двадцати пяти не дать.

– Убедились? – спрашивает все тем же недовольным тоном, и я киваю.

Она убирает паспорт, одевает Руслана, и они уходят. На пороге она поворачивается и говорит:

– Кстати, можете звать меня Оксана Константиновна. Я теперь буду тут частым гостем.

Киваю, и на этот раз они точно уходят, а я без сил опускаюсь на лавочку. Душу раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, я рада, что Денис не пришел, иначе я бы снова была в раздрае, он всегда так на меня действовал. С другой – встреча с его женой подействовала на меня не меньше. Если не больше. Вот уж не знаешь, какое из двух зол меньшее, чтобы выбрать. Если бы мне дали возможность выбора, я бы хотела вернуть все так, как было еще пару дней назад. Без Дениса, Оксаны и их ребенка. Я понимаю, что Руслан ни в чем не виноват, но смотреть на него слишком больно. Хоть увольняйся, ей-богу. Но на что тогда жить?

Пока родители забирают детей, я погружена в раздумья. И думы невеселые. Как выбираться из всего этого, не представляю. Хочется, как в детстве, закрыть глаза руками и представить, что тебя никто не видит.

– Мамочка, мы идем домой? – тянет меня Иришка за рукав, и я выныриваю из размышлений.

– Конечно, одевайся.

Дочь кивает и идет к своему шкафчику, а я захожу в группу за вещами. Одевшись, еще раз окидываю взглядом помещение – все на местах, полный порядок. Киваю сама себе, запираю дверь, беру Ирку за руку, и мы спускаемся, направляясь к выходу. Но внезапно меня останавливает заведующая, Антонина Николаевна.

– Людмила Алексеевна, можно вас на минутку? – Она поднимает бровь, и у меня нет другого выхода, кроме как согласиться.

Сажаю Иришку на стул в приемной, и она весело дрыгает ногами. Захожу в кабинет заведующей и плотно закрываю дверь. У секретаря есть дурацкая привычка подслушивать, а потом разносить сплетни. Так что…

– Людочка, – начинает Антонина Николаевна, наедине она меня всегда называет только так, – тут такое дело… – Она мнется, а у меня холодок по спине пробегает, очень уж у нее взгляд виноватый. Неужели хочет уволить? – В общем, ко мне одна родительница сегодня пришла и нажаловалась.

– На что? – удивляюсь. Вроде никаких споров и недовольств не было.

– Да вот, говорит, ты на ее мужа запала. Это ее слова, – поднимает заведующая руки, а я внезапно понимаю: Оксана, будь она неладна, Константиновна.

– Я? Это смешно, право слово, – фыркаю наигранно, а сама еле сдерживаюсь, чтобы не высказать все, что думаю об этой семейке.

– Вот и я ей то же самое сказала, – кивает Антонина Николаевна. – И что ты лучший воспитатель, которого я видела, тоже.

Невольно краснею от похвалы, но все же мне не дает покоя эта жалоба. Если жена Дени вздумает мне вредить, у нее это получится без труда.

– Антонина Николаевна, вы же знаете, что я никогда…

– Конечно, Людочка. Но как ей это объяснить? Ты уж постарайся быть с ними поаккуратнее, хорошо?

Соглашаюсь, а сама думаю, как же мне это провернуть, особенно если Денис не оставит меня в покое. Придется мне тоже пустить в ход коготки. Быть чьей-то игрушкой я больше не намерена.

Денис

Жду Пашку и потягиваю сок – я за рулем, так что никакого алкоголя. Оглядываюсь – тихо, спокойно, даже не скажешь, что вечер. Обычно народ после работы гуляет, но, видимо, либо не сегодня, либо не здесь. Либо и то, и другое сразу.

У меня есть специальная карта для этой сети баров, но не хочу ее использовать. Бармен сообщит Витьку, тот либо позвонит, либо примчится, а я рассчитываю на конфиденциальный разговор. Погружаюсь в свои мысли, обдумывая, что и как объяснить, поэтому не сразу реагирую, когда слышу голос над ухом. И только когда ощущаю удар по плечу, поднимаю взгляд. Пашка смотрит на меня и хмурится.

– Ты чего это?

– Да так, задумался. Падай.

Друг плюхается на сиденье напротив, тут же подзывает официанта, делает заказ и, когда тот уходит, пристально смотрит на меня.

– Давай, вещай, что такого произошло, что ты меня так срочно выдернул.

– Мила вернулась, – бурчу и опускаю глаза. Не хочу, чтобы друг прочитал в них то, что не собирался рассказывать.

– Твою ж… дивизию. Когда?

– Понятия не имею. Прикинь, привел Руса в сад, а там она.

– Тоже ребенка привела?

– Нет, она воспиталка в его группе.

Друг присвистывает и усмехается.

– Че делать будешь?

Пожимаю плечами.

– Пока не знаю.

– А Оксана что?

– Да она не знает, – машу рукой.

– Ну и не говори, – отвечает Пашка. – Как говорится, меньше знает – крепче спит.

Он прав. Я и не собирался ей рассказывать.

– Ладно, это все мелочи. Я-то зачем нужен?

– Инфу надо нарыть.

Официант приносит заказ, и Пашка набрасывается на бургер, запивая его заказанной минералкой. Вроде как за здоровое питание и ни капли алкоголя, но в то же время бургер не совсем нормальная пища. Да, уж, Пашка – клубок противоречий. Он замечает, как я смотрю на него, подняв бровь.

– Фто? – говорит с набитым ртом и быстро глотает. – Я весь день ничего не ел, голодный, как волк.

Я закатываю глаза и даю ему доесть. Наконец, он довольно откидывается на сиденье и переводит на меня внимательный взгляд. Он уже собран, готов к сбору обработке информации.

– Я сегодня пришел и увидел у нее на щеке ссадину. Пыталась замазать косметикой, но… – развожу руками. А Пашка смотрит на меня странно, словно осуждающе. – Хочу узнать, кто это сделал.

– Дэн, зачем тебе это? Это не твое дело. У нее своя жизнь, у тебя своя, оставь ее в покое.

– Не могу. Она как заноза, понимаешь?

– А как же Оксана и Рус?

Вздыхаю. Мне казалось, что я забыл Милу, стер ее из памяти, но стоило ей оказаться рядом, как все вернулось. Я опять не могу думать ни о чем и ни о ком, кроме нее. Но Пашка прав – теперь у меня Оксана и Руслан, я должен о них позаботиться.

– Все будет норм, бро. Просто помоги. Я не собираюсь ни разводиться, ни бросать никого. Но мне надо знать, понимаешь?

Друг вздыхает и достает блокнот.

– Напомни-ка мне данные твоей красотки, постараюсь что-то сделать.

– Спасибо, – искренне благодарю. – Жданова Людмила Алексеевна, двадцать… – На секунду задумываюсь, высчитывая, и продолжаю: – Двадцать семь лет, адрес не знаю. Работает воспитателем в детском саду «Ромашка», средняя группа.

Пашка записывает, задает еще пару вопросов и убирает блокнот.

– Я ничего не обещаю, – предупреждает и достает бумажник, подзывая официанта.

Я перехватываю его руку.

– За мой счет, – киваю подошедшему парню, а друг пожимает плечами.

– Я позвоню.

Я киваю, и он уходит. Продолжаю сидеть, пока не раздается звонок телефона. Оксана. Беру трубку.

– Ты где? – недовольное.

– На деловой встрече, уже собираюсь домой.

– Деловая встреча, – фыркает жена, – его сын ждет, а он где-то бродит. Давай домой, ужин будет готов через полчаса.

Кидаю взгляд на часы – успею.

– Скоро буду, – отвечаю и кладу трубку.

Что ж, Людмила Алексеевна, я уверен, что Пашка что-то да нароет. И тогда мы поговорим. Пусть ты уже и не моя женщина, но ты женщина, а я мужчина. И мой долг тебя защищать. И если какая-то сволочь подняла на тебя руку – ей же хуже.

Стоит мне пересечь порог дома, как Рус бросается с объятиями. Целую его в щеку и крепко обнимаю. С сыном на руках подхожу к Оксане, хочу поцеловать в губы, но она подставляет щеку.

– Ну что, как прошел твой день? – спрашиваю Руса. – Не устал за целый день в садике?

– Нет, там классно, воспитательница супер, – отвечает сын, и я ловлю на себе странный взгляд жены. Это что, ревность? К тому, что сын какую-то другую женщину назвал классной? Да уж…

– Здорово.

– Так, братцы-кролики, живо мыть руки и за стол, – командует Оксана, и мы подчиняемся.

Возвращаемся на кухню, а там уже все приготовлено, от тарелок поднимается офигенный аромат, но Рус все равно кривится. Он такой, привереда.

– Давай кто быстрее? Кто проиграет, тот…

– Редиска! – заканчивает сын и все-таки берет ложку. – А знаешь что? – говорит, проглатывая первую порцию.

– Что?

– Ира сказала, что, если я не буду есть все, что дают, никогда не вырасту сильным, как ты. А я хочу стать как ты. Так что я буду есть все, – с этими словами Рус начинает быстро орудовать ложкой.

Мы с Оксаной удивленно смотрим на него. Обычно приходится уговаривать нормально поесть или брать на слабо.

– Кто эта волшебница Ира? – шепотом спрашивает Оксана, глядя, как пустеет тарелка Руса.

– Девочка из садика. Подружка, – усмехаюсь. – Говорит, женится на ней, когда вырастет. И даже просил забрать ее к нам домой.

Пересказываю жене наш с сыном разговор, и она закатывает глаза.

– Да уж, мы такими не были.

– Дети сейчас другие, растут быстро, – пожимаю плечами.

– Даже слишком быстро, – отвечает она, и я киваю. Вот уж правда.