Клайв Стейплз Льюис
Серебряное кресло
Глава третья
Король отправляется в плавание
Вред выглядел так неприглядно (да и Джил тоже, если бы взглянула на себя со стороны) по контрасту с великолепным окружением. Лучше я всё опишу сразу.
Через расщелину в горах, которые Джил видела прямо перед собой, подлетая к земле, в лучах заходящего солнца, на дальней стороне лужайки высился замок со множеством башен и башенок. Джил никогда ещё не приходилось видеть такой красоты. Ближе, у беломраморной набережной, на якоре стоял корабль: с высокими носом и кормой, золотисто-багряный, с большим флагом на мачте, множеством флажков на палубе и серебристыми щитами вдоль фальшборта. Возле корабельных сходен готовился взойти на палубу древний старик в алой мантии, под которой была надета кольчуга. Голову старца венчал тонкий золотой обруч. Белая, как вата, борода доходила ему почти до пояса. Он стоял прямо, одной рукой опираясь о плечо богато одетого господина, который хоть и выглядел моложе, но тоже был очень стар и так слаб, что, казалось, его может унести лёгким дуновением ветерка. В глазах его стояли слёзы.
Король обернулся, чтобы обратиться к своим подданным с речью, перед тем как взойти на корабль. Прямо перед ним стояло маленькое кресло-повозка на колёсах, в которую был впряжён крошечный, не больше крупной собаки, ослик. В кресле восседал толстый гном, одетый не хуже короля и обложенный к тому же подушками. Из-за своих габаритов и согбенной позы он представлял собой отнюдь не величественное зрелище, а скорее бесформенную кучу меха, шёлка и бархата. Одного возраста с королём, гном тем не менее выглядел крепче и бодрее, да и смотрел лукаво. Его голая, непомерно большая голова сверкала в закатных лучах солнца словно гигантский бильярдный шар.
Чуть поодаль полукругом выстроились те, в ком Джил сразу угадала придворных. В своих пёстрых одеждах и доспехах они, по правде сказать, больше напоминали клумбу, чем королевскую свиту. Однако больше всего Джил потрясли сами люди, если, конечно, их можно назвать людьми. Нет, примерно каждый пятый из них действительно был человеком, зато остальные были существами, которых не встретишь в нашем мире. Фавны, сатиры, кентавры – Джил видела их на картинках, – а ещё гномы. И множество зверей, которых она тоже узнала: медведи, барсуки, кроты, леопарды, мыши и тучи самых разных птиц. Но вся эта живность была совсем не такой, как там, в её мире. Некоторые здесь были гораздо крупнее: например, мыши стояли на задних лапах и ростом превосходили два фута, – но отличие заключалось не только в этом. Выражение на их мордах ясно давало понять, что они могут разговаривать и думать, совсем как мы.
«Ну и ну, – подумала Джил. – Значит, это правда». И тут же задалась вопросом: «Интересно, они добрые?» С краю толпы она заметила пару великанов и каких-то существ, которые ей были совершенно незнакомы. Внезапно Джил вспомнила про Аслана и знаки. У неё совсем вылетело из головы за последние полчаса, зачем она здесь.
– Эй, Вред! – прошептала она, потянув друга за руку. – Ты знаешь кого-нибудь из них?
– Ах, это опять ты! – недовольно отозвался Вред, и разве можно было его за это упрекнуть? – Помолчи, пожалуйста: я хочу послушать.
– Не глупи, – заторопила его Джил. – Нельзя терять ни минуты. Ты должен как можно скорее отыскать здесь старого друга и немедленно с ним заговорить.
– О чём это ты? – в недоумении воззрился на неё Вред.
– Это Аслан… лев… сказал! – в отчаянии прошептала Джил. – Я его видела.
– Это правда? Что конкретно он сказал?
– Сказал, что ты сразу же встретишь в Нарнии старого друга и должен тотчас с ним заговорить.
– Да я здесь вообще никого не знаю, как не знаю, Нарния ли это.
– Ты вроде бы говорил, что уже бывал здесь?
– Ты просто не так поняла…
– Ну ничего себе! Сам говорил…
– Прошу, замолчи и дай послушать, о чём они говорят, – оборвал её Юстас.
Король беседовал с гномом, но Джил не слышала, о чём, только видела, как гном кивает и качает головой. Затем король наконец обратился к придворным, но его голос был так глух и слаб, что она мало что смогла услышать и понять, потому что упоминались имена и места, которые были ей совершенно неизвестны.
Закончив речь, король наклонился, расцеловал гнома в обе щеки, выпрямился, поднял правую руку, словно благословляя, и затем медленно и неуверенно поднялся по сходням на борт корабля. Его отбытие очень расстроило придворных. Везде мелькали носовые платки, отовсюду слышались рыдания. Сходни убрали, на корме зазвучали фанфары, и корабль медленно отошёл от пристани. (Его буксировала гребная шлюпка, но Джил этого не видела.)
– Ну… – начал было Вред, но закончить ему не удалось, потому что в этот момент что-то большое и белое – Джил на секунду показалось, что это воздушный змей, – промелькнуло в воздухе и опустилось у его ног.
Это оказалась белая сова, только очень большая, не меньше взрослого гнома.
Прищурившись и подслеповато поморгав, она склонила голову набок и, наконец, доброжелательно поинтересовалась:
– У-ух! Кто вы такие?
– Меня зовут Вред, а это Поул, – ответил Юстас. – Не соблаговолите ли сказать, где мы находимся?
– На земле Нарнии, в королевском замке Кэр-Параваль.
– Это король только что отплыл?
– Угу, угу, – печально отозвалась сова, покачивая головой. – Но всё же кто вы такие? Вы меня удивили, не скрою: я видела, как вы летели. Все в это время наблюдали за королём и не видели, как вы приземлились. Кроме меня.
– Нас послал сюда Аслан, – шёпотом сказал Юстас.
– Ух ты! – воскликнула сова, взъерошив перья. – Вот это да! Какие новости! Да ещё в такую рань! Пока солнце не сядет, я сама не своя.
– Нас послали отыскать пропавшего принца, – вставила наконец Джил, которая с нетерпением ждала, когда можно будет вступить в разговор.
– Впервые слышу, – удивился Юстас. – Что за принц?
– Вам лучше поговорить с лордом-регентом, – посоветовала сова. – Он там, в повозке, запряжённой ослом. Его зовут Трам.
Птица повернулась и повела их за собой, бормоча себе под нос:
– Уху-хум! Что за шум? Ничего не понимаю. Ещё слишком рано.
– Как зовут короля? – спросил Юстас.
– Каспиан Десятый, – ответила сова, и Джил с удивлением заметила, что Юстас внезапно замедлил шаг и сильно побледнел.
Джил подумала, что никогда ещё не видела его таким взволнованным, но не успела спросить ни о чём: они как раз дошли до гнома, который уже взялся было за поводья, намереваясь возвратиться во дворец. Толпа придворных разбилась на мелкие группы и тоже начала расходиться, словно после футбольного матча или скачек.
– У-ух! Хм! Лорд-регент! – произнесла сова, чуть склонившись к уху гнома.
– Кха! Что? Кто? – не понял гном.
– Два гостя, мой господин, – доложила сова.
– Какие кости? Что ты мелешь? – рассердился гном. – Я вижу двух ужасно грязных человеческих детёнышей. Что им здесь надо?
– Меня зовут Джил, – выступила вперёд девочка, которой не терпелось объяснить, по какому важному делу они прибыли.
– Девочку зовут Джил! – прокричала сова гному на ухо.
– Что? – проворчал Трам. – Кто девочек убил? Что за чушь! Каких девочек? За что убил?
– Не убил! И девочка всего одна, мой господин, – крикнула сова. – Её зовут Джил.
– Что ты всё жужжишь и свистишь мне в ухо? Кого всё-таки убили?
– Никого не убили! – вышла из себя сова.
– Кого-кого?
– Никого!
– Хорошо-хорошо! Не нужно так кричать! Я же не глухой. То есть ты пришла сообщить, что никого не убили. А почему кого-то должны были убить?
– Лучше скажите ему, что меня зовут Юстас, – предложил Вред.
– Мальчика зовут Юстас, мой господин! – прокричала сова.
– Пусто? – раздражённо переспросил гном. – Оно и видно, что в голове пусто. Зачем ты привела его ко двору? А?
– Да не «пусто», а Юстас! – выкрикнула сова.
– Густо? Не понимаю, о чём ты. Знаешь, что я тебе скажу, Белокрылка? Когда я был молодым, в этой стране жили звери и птицы, которые действительно умели говорить. Не было всего этого шамканья, мычания и шуршания. Никто бы этого ни минуты не потерпел. Ни минуты. Урнус, подай, пожалуйста, мою слуховую трубку.
Маленький фавн, всё это время безмолвно стоявший возле гнома, протянул ему серебряную слуховую трубку, выполненную на манер старинного инструмента под названием «серпент». Пока гном прилаживал трубку вокруг шеи, Белокрылка успела прошептать детям:
– Кажется, моя голова прояснилась. Ничего не говорите о пропавшем принце – позже объясню почему. Не надо, не надо. Ух-ух-ум! Что за шум?
– А теперь, – начал гном, – если есть что сказать, госпожа Белокрылка, говори, только членораздельно. Вдохни побольше воздуха и не тараторь.
С помощью детей, продираясь через приступы кашля, одолевавшие гнома, Белокрылка всё же смогла объяснить, что незнакомцев прислал к нарнийскому двору Аслан. Теперь мистер Трам взглянул на них по-другому и переспросил:
– Стало быть, сам лев вас послал, да? Из этого самого другого места… которое за краем света, да?
– Да, мой господин! – прокричал в трубку Юстас.
– Значит, вы сын Адама и дочь Евы, да? – уточнил гном, но ученики экспериментальной школы ничего не знали об Адаме и Еве, поэтому промолчали.
Гном Трам не обратил на это никакого внимания и, по очереди взяв детей за руки и слегка склонив при этом голову, произнёс:
– Ну, мои дорогие, мы вам сердечно рады! Если бы наш добрый король, мой бедный господин, не удалился под парусами к Семи островам, то порадовался бы вашему приходу. Он бы на мгновение почувствовал себя опять молодым – на мгновение. А теперь пора ужинать. О том, что привело вас сюда, расскажете завтра утром на совете. Госпожа Белокрылка, проследи, чтобы для них приготовили спальни, одежду и прочее как для самых почётных гостей. Ещё кое-что я скажу тебе на ухо…
Гном потянулся к сове, без сомнения намереваясь произнести что-то не предназначенное для чужих ушей, но, как всем глухим, ему казалось, что говорит он шёпотом, в то время как на самом деле едва не кричал, так что дети услышали:
– Проследи, чтобы их хорошенько помыли.
После этого гном стегнул ослика, и тот, будучи под стать хозяину очень толстым, неторопливо потрусил к замку, а фавн, сова и дети медленно пошли следом. Солнце к тому времени уже село, становилось свежо.
Они пересекли луг, затем сад и очутились перед северными воротами Кэр-Параваля, распахнутыми настежь. За оградой оказался поросший травой внутренний двор. В окошках огромного зала справа и сложного нагромождения строений прямо перед ними уже зажигались огни. Джил и Юстас вошли в замок вслед за совой, где их встретила очень милая девушка, которой надлежало позаботиться о Джил. Совсем взрослая, она была чуть выше девочки и гораздо стройнее, обладала изяществом тонкой ивы. Даже волосы её походили на ивовые ветви, в которых, казалось, виднелся мох.
Незнакомка привела Джил в круглую комнату в одной из башен, где в очаге пылали сладко пахнущие поленья, а в пол была вделана маленькая ванна. Со сводчатого потолка свисала на серебряной цепи лампа. Окно выходило на запад, на удивительную страну Нарнию, и Джил в распадках далёких гор увидела красные отблески заходящего за них солнца. Ей очень захотелось приключений, которые – она была в этом уверена – только-только начинались.
Приняв ванну, расчесав волосы и надев приготовленную для неё одежду, которая оказалась приятной не только на ощупь и вид, но даже пахла и шуршала приятно, Джил снова подошла к окну: её туда словно притягивало, – но тут раздался стук в дверь.
– Войдите!
В дверях возник Вред, вымытый и роскошно одетый, однако по выражению его лица никто бы не сказал, что он доволен.
– Так вот ты где, – сердито буркнул Юстас, плюхаясь в кресло. – Я тебя обыскался.
– Ну вот и нашёл, – весело ответила Джил. – Правда здесь здорово?
Сейчас у неё всё вылетело из головы: и знаки, и пропавший принц.
– Ну да, только лучше бы нам сюда никогда не попадать, – проворчал Юстас.
– Это почему же?
– Потому что видеть короля Каспиана дряхлым стариком выше моих сил. Это… это просто ужасно.
– А тебе-то что до него?
– Ты ничего не понимаешь, просто не можешь понять. Я не сказал тебе главного: в этом мире другое время.
– Как это?
– Время здесь течёт иначе. Как бы долго мы здесь ни пробыли, назад вернёмся в тот же миг, когда покинули школу.
– Тоже мне, большая радость.
– Да помолчи ты, не перебивай! Когда находишься в Англии, то есть в нашем мире, не знаешь, сколько времени прошло здесь. За один наш год в Нарнии может пройти сколько угодно лет. Люси и Эдмунд говорили мне об этом, но я, как всегда, забыл. Вот и получается, что прошло почти семьдесят лет, нарнийских лет, с тех пор как я здесь был. Понимаешь теперь? И вот Каспиан предстал перед нами глубоким стариком.
– Так значит, твоим старым другом был король! – воскликнула Джил, ужаснувшись своей догадке.
– Надеюсь, что так, – печально ответил Вред. – О таком друге только мечтать. Тогда он был чуть старше меня. Видеть этого старика с седой бородой и вспоминать Каспиана, каким он был в то утро, когда мы захватили Одинокие острова или сражались с морским змеем, – ужасно. Лучше бы он умер.
– Да, но это ещё не всё. Дела обстоят гораздо хуже, чем ты думаешь. Мы проворонили первый знак.
Разумеется, Вред ничего не понял, и Джил рассказала о своём разговоре с Асланом, четырёх знаках и задании найти пропавшего принца, которое им дали.
– Стало быть, ты видел старого друга, как и предсказывал Аслан, и тебе следовало тотчас подойти к нему и заговорить. Ты этого не сделал, а значит, всё с самого начала пошло не так.
– Откуда же я мог это знать? – возмутился Вред.
– Если бы ты соизволил выслушать, когда я пыталась тебе об этом сказать, всё сейчас было бы в порядке, – с упрёком заявила Джил.
– Если бы ты не строила из себя не пойми кого на краю скалы, когда чуть не убила меня – да-да, именно чуть не убила, я готов это сколько угодно повторять, – то мы прилетели бы сюда вместе и оба знали, что делать.
– А ты уверен, что самым первым увидел его? – не унималась Джил. – До меня ты здесь несколько часов провёл.
– Я оказался здесь всего за минуту до тебя, – возразил Юстас. – Должно быть, он дул на тебя сильнее, чтобы наверстать время, которое, между прочим, потеряла ты.
– Не будь таким врединой, Вред! – воскликнула Джил. – Ой, что это?
Это был колокол в замке, возвестивший время ужина, и назревшая было крупная ссора, к счастью, не состоялась. Оба к этому моменту уже изрядно проголодались.
Ничего великолепнее этого ужина в большом зале дети никогда не видели, и хотя Юстас уже побывал в этом мире, всё время провёл на море, так что понятия не имел о роскоши и этикете нарнийского двора.
С потолка свисали флаги, а появление каждого нового блюда возвещали фанфары и барабаны. Здесь были супы, от одного взгляда на которые текли слюнки, невероятно вкусная рыба, оленина, павлины, пироги, мороженое, желе, фрукты, орехи, различные вина и фруктовые напитки. Даже Юстас повеселел и признал, что здесь действительно здорово. Когда с едой и питьём было покончено, вперёд вышел слепой певец и исполнил старинную балладу о принце Коре, девочке Аравите и коне Игого, которая называлась «Конь и его мальчик» и рассказывала о событиях, произошедших в Нарнии и Калормене, а также землях между ними, в золотой век правления короля Питера в Кэр-Паравале. (Её стоило бы здесь привести, но на это сейчас у меня нет времени.)
Когда они поднимались по лестнице, зевая во весь рот, Джил сказала:
– Держу пари, сегодня мы будем спать как убитые.
Это был долгий-долгий день, но никому не дано знать, что ждёт его совсем скоро.
Глава четвёртая
Совиный совет
Это может показаться забавным, но чем больше вы хотите спать, тем дольше укладываетесь, особенно если вам повезло иметь в комнате камин. Джил казалось, что у неё и раздеться-то нет сил, если не посидеть немного перед камином, однако стоило оказаться у огня, как подниматься уже не хотелось. Она уже раз пять сказала себе: «Пора идти спать», – как вдруг вздрогнула от стука в окно.
Джил вскочила, раздвинула шторы и сначала ничего, кроме темноты за окном, не увидела, но внезапно отпрянула назад – что-то огромное ударилось в стекло. Девочка подумала с отвращением: «А вдруг у них здесь водятся гигантские ночные бабочки. Брр!» – но когда неведомое существо вновь появилось возле окна, заметила клюв. «Значит, птица. Может, орёл?» Даже такие гости были ей совсем ни к чему, но всё же она открыла окно и выглянула наружу. Существо тотчас с шумом опустилось на подоконник, заполнив собой весь оконный проём, так что Джил пришлось подвинуться, чтобы дать место, конечно же, сове.
– Ш-ш, ш-ш! Ух-хух, – произнесла гостья. – Только не поднимайте шум. Вы двое и вправду решили сделать то, что должны?
– Вы имеете в виду – отыскать пропавшего принца? – уточнила Джил. – Да, нам дали такое задание.
Ей тут же вспомнился голос льва и выражение на его морде, которые почти забылись за время веселья и разговоров в зале, и по телу пробежала дрожь.
– В таком случае не стоит терять время: вы должны отправляться немедленно. Я сейчас разбужу твоего компаньона, а потом вернусь за тобой. Ты же пока переоденься во что-нибудь более практичное. Ну всё, я полетела. Ух-хух!
Не дожидаясь ответа, сова исчезла.
Джил могла бы и не поверить сове, будь более искушённой в приключениях, но ей это и в голову не пришло. Мысль о ночном побеге так её взволновала, что девочка тотчас забыла про сон. Опять облачившись в свитер и шорты, на ремне которых висел складной нож, – возможно, пригодится, – Джил взяла и кое-что из вещей, оставленных для неё девушкой с ивовыми волосами. Это был короткий, до колен, плащ с капюшоном («А вдруг дождь»), несколько носовых платков и расчёска.
Джил уже начала клевать носом, когда сова вернулась и заявила:
– Ну всё, теперь мы готовы!
– Показывайте дорогу, – попросила Джил, – а то я ещё не разобралась во всех этих коридорах.
– Ух-хум! Мы не пойдём через замок – ни в коем случае! – а полетим, так что влезай мне на спину.
Джил застыла, от удивления раскрыв рот и вовсе не испытывая восторга от этой идеи.
– А я для вас не слишком тяжёлая?..
– Ух-ху-хум! Не говори глупости! Я уже перенесла твоего друга. Давай поторапливайся, но прежде погаси лампу.
Как только свет погас, темнота за окном перестала казаться непроглядной, ночь превратилась из чёрной в серую. Сова на подоконнике повернулась спиной к Джил и раскинула крылья, и она не без труда вскарабкалась на её короткое толстое туловище, плотно обхватив его коленками под крыльями. Перья на ощупь оказались восхитительно тёплыми и мягкими, но вот держаться было решительно не за что.
«Интересно, Вреду понравилось путешествие?» – едва успела подумать Джил, когда сова взлетела с подоконника. В уши ударил трепет крыльев, а в лицо – холодный сырой ночной воздух.
Снаружи оказалось гораздо светлее, чем можно было ожидать, и хотя небо затянули тучи, сквозь них серебристым пятном просвечивала луна. Среди серых полей внизу чернели деревья. Время от времени порывами налетал ветер, предвещавший скорый дождь.
Сова описала круг, и теперь замок был перед ними как на ладони. Лишь в некоторых окнах горел свет. Они поднялись над крышей и направились на север, за реку. Похолодало, и Джил показалось, что в глади воды внизу она видит белое отражение совы. Весь северный берег реки оказался поросшим лесом.
Когда сова на лету что-то схватила, Джил в испуге воскликнула:
– Умоляю, не ныряйте больше так резко! Вы меня чуть не сбросили.
– Прошу прощения, но не могла же я пропустить летучую мышь! Всем известно, что нет ничего питательнее маленькой толстенькой летучей мышки. Хочешь и тебе поймаю?
– Нет уж, спасибо! – содрогнулась от отвращения Джил.
Сова опустилась ниже, и теперь из темноты на них надвигалось что-то огромное и чёрное. Джил едва успела понять, что это полуразрушенная башня, поросшая плющом, как ей пришлось пригнуться, чтобы не удариться об арку окна, в которое сова вместе с ней протиснулась сквозь лианы и паутину. Из свежести ночной мглы они попали в полную темноту, куда-то под самый купол башни.
На Джил пахнуло плесенью, и, едва соскользнув с совиной спины, она каким-то шестым чувством поняла, что башня плотно населена. А когда из темноты со всех сторон понеслось «ух-ух!», она уже знала, что здешнее население – совы. К своему облегчению, она внезапно услышала совершенно другой голос:
– Это ты, Поул?
– Какое счастье: это ты, Вред!
– Ну, похоже, теперь все в сборе, – объявила Белокрылка. – Предлагаю открыть заседание совиного совета.
– Ух-тух! Всё правильно, – послышались одобрительные голоса.
– Минуточку, – прозвучал голос Вреда. – Я хотел бы прежде сказать два слова.
– Угу, угу, угу, – согласились совы, а Джил добавила:
– Мы слушаем.
– Думаю, все вы, ребята, то есть совы, – начал Вред, – знаете, что король Каспиан Десятый в дни своей юности совершил плавание к восточным границам этого мира. Так вот, в этом путешествии был и я: с Рипичипом, лордом Дринианом и остальными. Понимаю, что в это трудно поверить, но в нашем мире люди стареют не так быстро, как в вашем. И вот что я хочу сказать: будучи сторонником короля, не стану иметь никаких дел с этим совиным советом, если он затевает какой-то заговор против него.
– Ух-ух! Мы тоже все королевские совы, – загомонили собравшиеся.
– Тогда в чём дело? – спросил Вред.
– Дело лишь в том, – сказала Белокрылка, – что если лорд-регент, гном Трам, узнает о вашем задании найти пропавшего принца, то не допустит этого: скорее посадит вас под замок.
– Вот те на! – воскликнул Вред. – Неужели Трам предатель? Раньше в плавании я слышал о нём много хорошего. Каспиан, то есть король, полностью доверял ему.
– О нет, – послышался чей-то голос, – Трам не предатель. Но более тридцати отважных воинов – рыцарей, кентавров, добрых великанов и прочих – в разное время отправлялись на поиски пропавшего принца, и ни один из них не вернулся назад. И вот, в конце концов, король сказал, что не хочет, чтобы самые доблестные жители Нарнии сгинули в поисках его сына, и отныне никому не позволено отправляться за ним.
– Но нам бы он наверняка позволил, – возразил Вред, – если бы узнал, кто я и кем послан.
– Кем мы оба посланы, – вставила Джил.
– Да, – согласилась Белокрылка, – вполне возможно, что позволил бы, но король в отъезде, а Трам будет придерживаться правил. Он твёрд как сталь, но глух как пень и очень вспыльчив. Вы никогда не сможете его убедить, что в этом случае нужно сделать исключение.
– Вы, наверное, думаете, что он к нам прислушивается потому, что мы совы, а всем известно, что совы мудрые, – заметила одна из участниц совета. – Но он теперь такой старый, что от него только и слышно: «Ты всего-навсего цыплёнок. Я помню, как ты ещё в яйце сидел. Не учите меня, сэр. Крабы и креветки!»
Сова настолько точно изобразила голос Трама, что остальные рассмеялись. Дети начали понимать, что нарнийцы относятся к Траму так, как ученики в школе – к ворчливому учителю, которого все немного побаиваются, потихоньку над ним подтрунивают, но тем не менее любят.
– Как долго короля не будет в Кэр-Паравале? – спросил Вред.
– Кабы знать! – ответила Белокрылка. – Дело в том, что, по слухам, самого Аслана видели на островах – кажется, в Теревинфии. Король сказал, что перед смертью хочет ещё раз встретиться с Асланом и посоветоваться, кто станет королём после него. Но мы опасаемся, что, не встретив Аслана в Теревинфии, он направится на восток, к Семи островам, и дальше – к Одиноким островам, а там дальше и дальше. Хотя он никогда об этом не говорил, но всем известно, что он не мог забыть то путешествие на край света. Я знаю, что в глубине души он всегда мечтал отправиться туда ещё раз.
– Значит, нет смысла ждать его назад? – спросила Джил.
– Никакого, – отозвалась сова. – Уж поверьте! Если бы вы его узнали и сразу с ним заговорили! Он бы всё устроил и, возможно, даже дал вам армию для поисков принца.
Джил промолчала, надеясь, что у Вреда хватит великодушия не говорить совам, почему этого не случилось. У него хватило… ну или почти хватило. Перед тем как взять слово, он тихонько пробормотал себе под нос:
– Это не моя вина.
Затем, уже в полный голос, Юстас произнёс:
– Очень хорошо. Придётся обойтись без этого. Но мне бы хотелось прояснить ещё одну вещь. Если этот совиный совет, как вы его называете, честный и справедливый, если вы не замышляете ничего плохого, то почему собираетесь тайно, в каких-то развалинах, глубокой ночью?
– Ух-хум! Ух-хум! – раздалось со всех сторон. – Где же нам встречаться и когда, если не ночью?
– Видите ли, – начала Белокрылка, – большинство обитателей Нарнии именно так и живут: занимаются делами днём, при свете солнца (уф!), когда нужно спать. В результате ночью они ничего не видят и не соображают, и с ними невозможно иметь дело. Поэтому мы, совы, привыкли встречаться для обсуждения различных дел в удобное нам время.
– Понятно, – кивнул Вред. – Давайте продолжим. Расскажите нам о пропавшем принце.
И тогда одна из старых сов поведала такую историю.
Это случилось лет десять назад, когда Рилиан, сын Каспиана, тогда совсем юный рыцарь, одним майским утром отправился вместе со своей матерью, королевой, на север Нарнии. Их сопровождали множество кавалеров и дам в венках из зелёных листьев и с рогами, притороченными к поясам, но собак с ними не было, потому что они отправились собирать цветы, а не охотиться.
Тёплым полднем вышли они на красивую поляну, где из-под земли бил родник, спешились, поели-попили и принялись веселиться. Вскоре королеве захотелось подремать, и придворные устроили для неё ложе в тени, а сами отошли подальше, чтобы не мешать ей разговорами и смехом. С ними был и принц Рилиан. И тут из чащи выползла огромная змея и ужалила королеву в руку. Услышав её крик, все устремились к ней. Первым возле матери оказался Рилиан. Заметив в траве змею, принц обнажил меч и бросился за ней. Она поначалу была хорошо видна: огромная, переливающаяся, зелёная, словно смертельная отрава, – но вдруг скользнула в заросли кустарника и исчезла, будто сквозь землю провалилась. Принц не успел её сразить, и пришлось ему вернуться к матери, вокруг которой хлопотали придворные.
Едва взглянув на её лицо, Рилиан понял, что их старания напрасны: никакие снадобья в мире ей уже не помогут. Пока жизнь в ней ещё теплилась, она словно пыталась что-то ему сказать, но получалось очень невнятно. Так она и умерла, ничего не сообщив принцу. Десяти минут не прошло с тех пор, как они услышали её крик.
Королеву отнесли в Кэр-Параваль, и там её горько оплакали Рилиан, Каспиан и вся Нарния. Она была великодушной, мудрой, красивой и счастливой. Король Каспиан привёз её с восточного конца мира, и говорили, что в её жилах течёт звёздная кровь.
Принц тяжело переживал смерть матери. Каждый день он отправлялся верхом на север Нарнии, чтобы отыскать ту ядовитую змею и убить. Никто не пытался его остановить, хотя из своих странствий принц возвращался усталым и печальным.
Когда со дня смерти королевы прошёл месяц, в Рилиане стали замечать некие странности: он больше не казался убитым горем – правда, и весёлым не был, – а его конь, хоть они и отсутствовали целый день, не выглядел усталым. Его лучший друг, лорд Дриниан, который служил ещё у короля Каспиана капитаном во время их знаменитого плавания в восточные земли, как-то вечером заметил:
– Ваше высочество, пора прекратить искать эту змею. Разве можно мстить неразумной твари так, будто это человек? Вы только напрасно изводите себя.
– Любезный лорд, да я уж и забыл про змею, – с улыбкой ответил ему принц.
Тогда Дриниан поинтересовался, зачем он продолжает ездить в северные леса.
– Я встретил там самое прекрасное создание на свете.
– Доблестный принц, позвольте мне сопровождать вас завтра? – попросил Дриниан. – Очень хочется взглянуть на это чудо.
– Охотно, – последовал ответ.
На следующий день, в условленное время, они оседлали лошадей и помчались в северные леса. Дриниану показалось странным, что спешились они у родника, возле которого умерла королева: принц выбрал именно это место. До полудня ничего не происходило, а потом его взору предстала девушка, прекраснее которой ему видеть никогда не доводилось. Она стояла с северной стороны родника и, не говоря ни слова, манила принца рукой. Высокая, статная и ослепительно красивая, девушка была закутана в зелёную воздушную ткань. Принц смотрел на неё так, будто лишился рассудка. Так же внезапно, как появилась, девушка исчезла, и друзья вернулись в Кэр-Параваль. У Дриниана почти не было сомнений, что эта женщина само воплощение зла.
Он долго колебался, не рассказать ли об этом приключении королю, но, не желая прослыть болтуном и сплетником, решил держать язык за зубами, о чём позднее горько пожалел. На следующий день принц отправился на север один и больше не вернулся, и никаких его следов: ни коня, ни шляпы, ни плаща – не было обнаружено ни в Нарнии, ни в соседних землях.
В горьком раскаянии пришёл Дриниан к королю:
– Ваше величество, прикажите меня казнить на этом самом месте за предательство, ибо я поступил как трус и своим молчанием погубил вашего сына.
Услышав всю историю, Каспиан схватил было алебарду и бросился к Дриниану, но тот остался недвижим как скала, и это отрезвило короля. Со слезами на глазах Каспиан отбросил оружие и воскликнул:
– Я уже потерял жену и сына! Неужели этого мало и мне предстоит лишиться друга?
Он бросился Дриниану на грудь, обнял верного друга, и они вместе зарыдали. Что бы ни уготовила им судьба, их дружба не умерла.
Такова была история Рилиана. Когда старая сова замолчала, Джил произнесла:
– Уверена, что змея и есть та девушка неземной красоты.
– Угу, угу, мы тоже так думаем, – отозвались совы.
– Но мы считаем, что она не убивала принца, – добавила Белокрылка. – Ведь никаких следов…
– Мы знаем, – быстро перебил её Вред. – Аслан сказал Поул, что принц жив, но где находится – неизвестно.
– Что ещё хуже, – заметила старейшая из сов. – Это значит, что женщина-змея что-то замышляет против Нарнии, а принц лишь орудие в её руках. Давным-давно, в самом начале, с севера явилась Белая колдунья и сковала нашу землю снегом и льдом на сотни лет. Похоже, они из одной шайки.
– У нас с Поул задание: найти этого принца, – сказал Вред. – Вы нам поможете?
– У вас есть какие-нибудь мысли на этот счёт? – поинтересовалась Белокрылка.
– Судя по всему, нам нужно идти на север, до развалин города великанов, – предположил Вред.
Совы заухали, захлопали крыльями, распушили перья и заговорили все разом, пытаясь объяснить, как сожалеют, что не могут отправиться вместе с детьми на поиски принца.
– Всё дело в том, что вы намерены путешествовать днём, а мы можем только ночью! – раздалось со всех сторон.
