Кириллов Альберт
Пришедшие с другой стороны
– Мне сложнее, но чувствую, что происходит что-то не очень хорошее. Но явно напряжение нарастает. Это не к добру, – ответил пожилой голос.
– Думаешь речь идёт об открытии Арки? – проскрипел напряженный голос.
– Я не знаю, я тебе говорил, что, когда их закрывали, меня еще на свете не было. Я только со слов более старших сородичей знаю об этом.
– Если Арка откроется, то тогда грядут тяжелые времена. Мы не знаем, что и кто там с той стороны Арки. Прошло несколько веков с момента закрытия Арки. Там может быть, что угодно. Надо готовиться к приходу неприятных гостей, – проскрипело в тишине. – Кстати, судя по всему, к нам начинают собираться всё оставшиеся в живых духи, с тех мест, где Сила уж слишком мала или убывает с каждым днём, – скрип коры.
– Вот не было печали! Нам тут только чужих не хватало. Своих девать некуда, а тут еще это, – заволновался мужской голос.
– Ты то почти в центре сидишь, окраин не видишь. Могу тебя «обрадовать» территория, где действует Сила начинает разрастаться, чем дальше, тем быстрее, – прошуршали ветки на ветру.
– Не может быть, такого еще не было при мне! Всегда территория распространения Силы была стабильна и не сдвигалась ни в какую сторону.
– И при мне! Но она растет. При чем начала расти, когда появился новый Хранитель, – он многозначительно помолчал, – и скорость роста, а также увеличения Силы всё возрастает. Боюсь, что дальше будет всё больше и больше, – шевельнулась в темноте какая-то коряга.
– Да-а-а-а… Тогда остается надеяться на лучшее… Хорошо одно – Хозяин входит в Силу.
– Это да, даже я чувствую, как последние дни его Сила всё увеличивается. Его дед не обладал такой Силой, – опять прозвучал скрип в тишине.
– И не говори, такой Силы у него не было. Новый Хозяин гораздо сильнее своего деда…
**********
Интерлюдия
Москва.
Здание Управления ФСБ РФ по контролю за техногенными и природными явлениями.
– Товарищ полковник! Разрешите доложить, – и после кивка начальника подчиненный ему сотрудник продолжил. – Наша аппаратура, стоящая на паре спутников, засекла повышение фона излучения в Зоне 34.
– Ну и что? Постоянно у нас всплески во всех Зонах. Они регулярны с момента создания измерительных приборов по выявлению излучения. Что в этом такого?
– Товарищ полковник! Речь идет о всплесках излучения с увеличением мощности выдачи энергии в три-четыре раза от обычного. Это происходит по ночам, а днем возвращается в обычное состояние. Такого еще ни разу не было зафиксировано с момента, как мы научились фиксировать излучение с помощью созданных измерителей напряженности излучения «ИЗНИЗ-1». Такие всплески никогда не давала даже Зона № 61…
С того самого момента, как новому советскому государству стало известно о Зонах и наделённых нестандартными возможностями (так они проходили по официальным документам) было создано специальное Управление, тогда еще при НКВД. Потом оно много раз меняло название и структуру подчинения, но суть оставалось одной и той же: контроль за происходящим в Зонах и надзор за «одарёнными».
Зоны были взяты под тотальный контроль, который со временем слабел и слабел, но на местах при Зонах были отделы их Управления, которые продолжали опосредованно осуществлять контроль.
С конца семидесятых годов контроль осуществлялся постольку-поскольку. Ну а уж в конце 80-х начале девяностых был почти утрачен. Наверное, уже больше по инерции, а с момента появления спутников на космической орбите Земли, – слежение и контроль осуществлялись с помощью космического слежения.
Правда с каждым годом всё труднее удавалось пробивать установку специально разработанных приборов контроля за Зонами на спутники. Самое высокое начальство всё неохотнее утверждало создание и размещение этих приборов на спутниках. Толку от них было чуть, по мнению больших чинов, а государство очень не любит тратить деньги просто так.
– Твою мать! Только этого нам не хватало. Почему во время моей службы? Ладно, это вопрос риторический. Где документы?
– Вот, пожалуйста, я принёс все расчеты и анализ, товарищ полковник.
– Оставьте здесь, я подготовлюсь к докладу генералу, а вы можете быть свободным…
**********
Михаил сидел на кухне и ужинал в окружении своих домочадцев. К нему в гости приехали родители и он был этому несказанно рад. Почему-то он вдруг понял, что вообще не хочет отсюда уезжать. Хотя собирался провести здесь не более пары-тройки дней, но задержался уже почти на неделю.
Он просто «летал», давно уже не чувствовал себя так физически хорошо и ничего не болело. Раньше, изредка перед плохой погодой побаливали два старых перелома на руке и ноге, которые он получил в девятнадцатилетнем возрасте в армии по собственной дурости. Да и давление, несмотря на его возраст, – пошаливало. Михаил знал, что это у них с отцом наследственное, к сожалению. У отца давление часто «прыгало», а началось у него это в достаточно раннем возрасте. Почти сразу после наступления двадцати пяти лет. Вот и Михаил не избежал этого, к сожалению.
А тут у Михаила всё как рукой сняло. Никаких болей в сломанных костях, никакого давления. Лепота…
Общий эмоциональный фон и какого-то ощущения накопления внутренней Силы с каждым днем увеличивало его желание остаться здесь на подольше. Правда он пока даже не понимал, что и как ему делать с этой Силой.
В город его уже абсолютно не тянуло, если бы не его бизнес, то он бы отсюда и не выезжал, вообще.
Сидя за столом и наслаждаясь приготовленным мамой ужином, он с улыбкой смотрел, как мама общается с Клушей. Чем-то она напоминала ребенка, который наконец-то встретили свою маму, которую она очень долго не видела. Всё это выглядело очень забавно и смешно.
Всё время Клуша была рядом с мамой – не приставала и не требовала внимания, но почти ни на шаг не отходила от неё. Такое было ощущение, что мама воспринимает её именно как маленького ребенка: могла погладить её по голове или посадить её себе на коленки и что-то ей рассказывать.
Особенно Клуше полюбились сказки, которые мама вчера её прочитала. Было забавно видеть нечеловеческое существо на коленях у мамы, прямо как ребенок на коленях у бабушки. Слушавшего сказки прямо со светящимися зелёным глазами.
Мама уже второй день подгоняла одежду, которую она сшила для духов. Пояснив, что тогда она сделала всё на «живую», а теперь надо дошить и сделать всё, как надо. Сетовала на то, что её не хватает её швейной машинки.
Очень ей понравилась ткань, которую купил Михаил. Ну еще бы, её стоимость была просто баснословной, но Михаил абсолютно не жалел об этом.
Минька тоже крутился неподалеку, но один раз попавшись маме, когда неосторожно оказался на расстоянии её вытянутой руки, – был поцелован в вихрастую макушку. После чего с вытаращенным глазами сбежал от матери и больше к ней не подходил, ходил кругами вокруг неё с Клушей и всё время ворчал:
– Я не маленький, мне уже почти пятьдесят лет. А меня целуют… как маленького… Б-р-р-р…
Но, судя по его ревнивому взгляду, бросаемого на Клушу, которая так и нежилась от ласк матери Михаила, это было больше показное недовольство нежностями со стороны матери, а не реальное.
Но не совсем было понятно – это ревность к нежности от матери к Клуше или ревность к самой Клуше.
Василий в руки никому из родителей не давался, большую часть времени проводил вне дома. Но утром почти всегда оказывался спящим на груди Михаила, в связи с чем каждый раз был обруган и изгоняем тапком из спальни, если получалось попасть. Только это мало помогало, результат был один и тот же – спящий кот по утрам на груди у Михаила, даже закрытая дверь не помогала. Этот диверсант умудрялся пробраться в спальню, а дверь оставалась закрытой на защелку…
– Ты не серчай, Хозяин. Она дикая просто, вряд ли в её жизни с ней так обращались, тем более люди, – «виноватился» перед ним Мирон за Клушу, который степенно сидел за журнальным столиком и играл с отцом в шахматы. Оказалось, что он очень хороший игрок, натренировался как-то за долгую жизнь. Поэтому боролся с отцом достойно, проигрывая две трети партий, а треть – выигрывая. Отчего отец, признанный чемпион города по шахматам среди любителей, только входил в раж и играл с Мироном часами.
– Мирон, не говори ерунды. Я не собираюсь сердится, если маме – это нравится, то нравится и мне. Я уже не маленький ребенок, чтобы ревновать, что мама гладит не меня, а Клушу. Посмотри, они же наслаждаются общением, так зачем это портить?
Мирону и отцу только оставалось лишь рассмеяться, глядя, как Клуша разлеглась на коленях матери, которая в это время что-то искала в кусках ткани, разложенных на столе, а другой рукой почесывала ей брюшко, отчего Клуша просто балдела. А Минька сидел рядом на стуле и дулся, наверное, что не ему это досталось.
– О как! – вдруг воскликнул Мирон. – Хозяин, мне надо отлучиться, – выпалил он.
– Ну раз надо, то иди.
Тут же раздался хлопок, Мирон исчез.
– Никак к этому не привыкну, – вздохнула мама.
– Ну а что ты хотела? Они же духи. Нечистая сила! Но, по-моему, они просто Иные, не такие как люди, – ткнул отец пальцем вверх.
– Всегда было интересно, почему Нечистая? – ворошила мама куски ткани на столе.
– О, это сложный вопрос! – тут же воскликнул папа.
– Ой, только не начинай! Нам тут только научного диспута на ненаучные темы не хватало. Вот как твоя наука объяснить вот всё это? – обвела рукой комнату мама и показывая рукой на Клушу, которая дремавшая у неё на коленях, недовольно посмотрела на отца, оттого что её прекратили чесать.
– Гм… ну тут ты меня уела, – крякнул отец, сидевший и ожидавший своего партнера по игре.
Михаилу было пофиг, поэтому он улыбаясь слушал общение отца с матерью. Маленько тревожило то, что Мирон куда-то ушел, явно не погулять.
Опять раздался хлопок и появился Мирон.
– Хозяин, мне надо с тобой поговорить, – выдохнул он.
– Ну здесь говори, что за секреты? Вряд ли что-то серьезное, что надо прятаться от своих.
– Я понял, Хозяин. Вышел из спячки мой давний знакомый домовой – Федул. Он в доме на самом краю нашей деревни жил… Вернее, живет… Федул лег в спячку, когда его хозяева уехали много лет назад, а его с собой не взяли, – многозначительно и грустно сказал Мирон. – Его существование могло прекратиться…
– Ну вышел из спячки и что? Хозяева, что ли вернулись?
– Эх, хозяин! Молодой ты есче, нашего образа жизни не знаешь. Если хозяева уезжают и оставляют домового, то без хозяев он может превратиться в злобный дух, который на всех будет кидаться, а потом развоплотиться, т.к. без людей жить не может. Федул этого не хотел, поэтому лег в спячку, чтобы не стать безмозглым созданием. Достаточно сильные духи могут это сделать, а слабые этого делать не умеют. Федула не столько развоплощение пугало, а именно житье без разума.
– Ну не было печали! У нас в деревне теперь злобный дух появился. И чего с ним делать? Уничтожить? Развоплотить? Так я даже пока не знаю, как это делать.
– Тебе пока можно и не знать, Хозяин. Рано или поздно ты разберешься с этим. Да и Перстень тебе должен помочь. Сейчас он любого духа или одарённого остановит, – вздохнул Мирон.
– Интересно, охранная система, при чём явно автоматизированная, – произнес Иван Петрович. – А Перстень, похоже, проводник или пульт, как бы…
– Да уж, и не говори, отец. Так что там с твоим Федулом? Уничтожать будем или что?
– Я не знаю, что делать. Я успел пообщаться с ним, он не кажется сошедшим с ума, но он очень слабый, после долгой спячки. Ты Хранитель и Хозяин, тебе и решать.
– Нормальные дела! Домовой не мой, а решать его проблему должен я. Нет, то что я Хранитель, это я и так знаю. Только не понял по поводу хозяина по отношению к Федулу. Ему-то я не Хозяин?!
– Получается так, что ты Хозяин на этой территории. Если имеются домовые без хозяев, то они должны у тебя разрешение спросить, чтобы жить на твоей территории. У которых свои хозяева, они единственные, кто здесь может жить без твоего разрешения. Но и то, с ограничениями: живи в доме, а по территории Хранителя меньше болтайся. Другие духи в любом случае обязаны у тебя разрешение спросить, чтобы жить здесь, ну и одарённые обязаны разрешение у тебя получить, если живут здесь или вдруг поселится здесь хотят. Они все знают об этом.
– Подожди, это значит, что и Наталья Валерьевна?..
– Да, теперь она только с твоего разрешения может здесь жить.
– Так вроде дед ей разрешил?
– Да, но теперь ты Хранитель, поэтому ей придется по новой разрешение просить. Новый Хранитель может любого выгнать со своей территории. Пусть даже дух или одарённый прожил здесь столетия. Таков непреложный закон! Его никто не писал на бумаге, но он всегда действует, вне зависимости от желаний любого, кто желает жить на этой территории. Не подчиниться – невозможно, иначе Сила всё равно вынудит уйти или уничтожит, если строптивец откажется это сделать. Прецеденты уже в истории были, правда очень давно, но…
– Опять возвращаемся к тому, что имеется автоматизированная система. Интересно, кто же ей управляет, и где она находится? – задумчиво сказал отец Михаила. – Может сама Арка?
– Да уж, всё страньше и страньше… Но это всё потом. Я так и не понял, что с Федулом делать?
– Если ты разрешишь, то он сюда явится, – выжидающе посмотрел Мирон на Михаила.
– Так у вас вроде так нельзя?!
– Если я его приглашаю или он меня к себе, то никаких запретов нет. Мы не любим присутствия чужих домовых на своей территории, но это не значит, что мы обязательно должны убить другого домового. Тем более, что он мой старый знакомый. Мы с ним были знакомы, до того, как он лег в спячку, несколько сот лет знакомы. Вот, в шахматы вместе играли…
– О как! Значит еще один партнер, – радостно потер ладони Иван Петрович.
Михаил только улыбнулся: батя был помешан на шахматах и каждый новый сильный партнер только доставлял ему удовольствие.
– Ну так тем более зови, чего ждать.
Силуэт Мирона мигнул, а потом рядом с ним на лавке у стены медленно проявился силуэт пришлого домового.
Чем-то он был похож на Мирона, но выглядел гораздо хуже. Тщедушное тельце, только чресла обмотаны какой-то тряпкой, силуэт почти прозрачный, при этом изредка мерцал, ростом даже ниже Миньки. Да и Силы в его энергетическом теле Михаил видел совсем чуть-чуть. Казалось, что его сотни лет прямо на его лице и отразились…
– На здравствуй, Федул. Что хочешь от меня?
Силуэт Федула просто переломился в поясе, он сделал поклон почти до пола:
– Челом тебе бью, Хозяин. Прошу разрешения остаться на твоей земле. Попробую к кому из новых хозяев попасть в дом, если примут.
– В старом доме ему делать нечего, – вздохнул Мирон, – хозяев там нет. В совсем новых домах никого из домовых нету. Только боюсь, что его там никто не примет. Все телевизоры смотрют, все вумные стали. Никто в домовых не верит! Блюдце со сметаной или сливками не поставят, домового не поблагодарят, а без этого домовой в доме жить не сможет. Да и дом его не примет, если они его специально не приглашают, а сам войти не может, раз хозяева его не привечают. В старых домах, где еще проживают несколько пожилых людей, которые тут уже давно живут, еще остались домовые, но сам понимаешь, что ему туда ходу нет.
– Понятно, в новых домах современные и молодые люди живут. В домовых они точно не верят, да и я еще совсем недавно в домовых не верил… – задумался Михаил.
Мирон смотрел на Михаила в ожидании вердикта. Было видно, что домовой переживает за своего старого партнера и соседа.
– А вы хорошо в шахматы умеете играть, уважаемый? – внезапно спросил отец Михаила. От этого вопроса Мария Ивановна удивленно посмотрела на мужа. Но быстро поняла его задумку и желание получить партнера для игры в шахматы.
– Папа, ты гений! – воскликнул Михаил. – Уважаемый Федул, как насчет переселиться в дом к моим родителям?
Федул сильно удивился от такого уважительного обращения от хозяина дома и его отца. Мирон успел ему рассказать о составе семьи. Раньше у Федула таких хозяев не было, всё только требовали – миску молока от них не допросишься.
– Я со всем уважением, Хозяин. Только боюсь, что в доме ваших родителей, ведь он в городе, как я понял, для меня просто Силы нет. Я просто развоплощусь там в скором времени. Я и так на ладан дышу после стольких лет спячки. Пока только на вашей территории могу находится, где есть Сила.
– Хм…хм… Мирон, а вот если Силой здесь напитается, то сколько он сможет на территории города прожить?
– Ну как-то… я даже… Если будет полон Силы и будет жить в доме, где его привечают хозяева, то без проблем несколько месяцев может прожить, а в худшем – теряя силу и до нескольких лет. Только хиреть будет, за домом плохо следить начнет.
– Ну вот всё и решилось. Сколько тебе Федул надо, чтобы в себя полностью прийти?
– Хм… хм… ну и вопросы ты задаешь, Хозяин… Наверное, дней пять, чтобы Силой здесь напитаться.
– Вот и отлично, пока поживешь у нас. Ты, Мирон, надеюсь не против, найдешь местечко для своего старого друга?
– Конечно, Хозяин. В бане у меня полно места. Будет куда пристроить, – заулыбался Мирон
– Вот и отлично. Федул, пока поживешь у Мирона в бане. Как сил наберешься, то сразу отвезу тебя к родителям. За домом будешь следить, с отцом в шахматы играть, ну и моей маме помогать. Договорились?
– Спасибо, Хозяин. Я на такое даже не рассчитывал: на свой дом со своими хозяевами, которые меня привечают. Только я быстро захирею там. Не обижайся, я поеду в любом случае, но буду тогда обузой.
– Ничего не будешь. Не говори ерунды! Я с родителями часто встречаюсь, а раз такое дело, то будут они ко мне в гости чаще ездить, ну и тебя с собой брать. А это, думаю, раза два-три в месяц будет. Поэтому и Силы здесь будешь набирать, пока они у меня в гостях. Так ведь пойдет?.. Ну, по рукам? – протянул Михаил руку Федулу.
Тот удивленно посмотрел на руку Хранителя, подошел к нему и очень осторожно пожал её. После чего просто расцвел, прекратил мерцать, а его тело стало уплотняться на глазах. Федул неожиданно понял, что после рукопожатия его энергетическая сущность напиталась большим количеством Силы: «Силен, Хозяин!» – крякнул Федул про себя.
Между духами не практиковалась передача Силы, да и среди одарённых. А тут Хранитель вкачал в него просто ошеломительное количество Силы, которое Федул бы только дней за пять и получил бы здесь…
– Мальчики и девочки, пора ужинать, – вдруг заявила мама, уже успевшая заняться готовкой еды вместе с Клушей и Минькой.
Правда помощь Клуша можно было назвать номинальной, т.к. она больше рядом стояла, чем помогала, явно напрашиваясь на ласку. На что Минька возмущенно пыхтел, но работал за двоих: быстро подавал все кухонные предметы маме, тут же мыл посуду, когда она уже была не нужна. С таким помощником мама управилась очень быстро.
Все быстренько уселись за стол. Федула за него почти насильно усадил Мирон, посадив рядом с собой. Потом насильно дал ему в руки блюдце со сливками, а потом еще и чай с вареньем и печеньками.
– Мирон, так же нельзя! – шепнул Федул Мирону на ухо, когда люди уже поели щи, котлеты с пюре и приступили к чаепитию. – Нельзя с Хозяевами за одним столом сидеть!
– Мне на это было сказано, что раз он здесь Хозяин, то он здесь правила и устанавливает! – отшептался в ухо Федулу Мирон. – Не зли его! Он сильнее прошлого Хранителя в несколько раз, а это был его дед. Надеюсь ты его еще помнишь…
Федул испуганно посмотрел на Михаила, который в этот момент препирался с Василием, который наконец вернулся с улицы. Даже неожиданно рано, не как обычно. Стрескал по блюдцу сливок и молока. После чего залез на спинку дивана и смотрел на всех оттуда сонными прищурившимися глазами.
Он вяло отбрехивался от претензий Михаила по поводу утренней побудки и проникновения в спальню, а также постоянных уходах из дома. Не то, чтобы кому-то было интересно, где он шляется. Просто часто он возвращался поздно и всех, как правило, будил. У Михаила возникало ощущение, что он это специально делал.
– Что ж ты за кот, если в дом проникнуть тихо не можешь?! – корил его Михаил, которому, если честно говоря, надоело прерывание его сна котом. Если дело было вечером, то он вечно возвращался через форточку в окне большой комнаты, которая не закрывалась. Ронял цветочный горшок, который стоял на подоконнике, просыпая землю на пол. Минька, конечно, возвращал всё назад, но падения горшка продолжались с завидной регулярностью.
Василий настаивал на кошачье свободе и требовании соблюдать его кошачьи права и свободы. Которые утверждены Венской конвенцией – по его заявлениям! На такие наглые слова и передергивание фактов по поводу кошачьих прав в Венской конвенции, кот заявлял, что это и так понятно.
Просто люди еще не доросли, но когда-нибудь этот святой день для кошачьих настанет. Требовал к себе отношения, как в своё время египтяне с кошками обращались. На что получал ответ, что получит тапком и будет лишен молочной продукции. А кот утверждал, что может и на мышах прожить. А лишение его молочной продукции является нарушением его кошачьих прав и свобод. Потом спор шел на новый круг…
– А почему он его просто не приструнит? – тихо спросил Федул у Мирона.
– Не знаю, может ему нравится это… Но они так почти каждый день спорят, – пожал плечами Мирон.
– Странный у тебя хозяин… – смотрел Федул на Михаила, который в этот момент гладил кота – успевшего незаметно для всех переместиться на колени Михаила. Тот уже поел и пересел к закончившему ужин отцу, сразу севшим за шахматную доску. Михаил так заинтересовался позиций на «поле боя», что не обратил на наглую оккупацию его коленей котом.
– И не говори, но сам понимаешь, что это не от нас зависит… выбор Хозяина. Ты еще про ведьму новую не знаешь.
– В смысле, новая? Я думал Агриппина умерла, её уже куча лет было, когда я в спячку лег. И…
– Умерла, и давно. Эта какая-то её прапрапраправнучка, стала ведьмой, после того, как ты в спячку лег. Правда хозяину наплевать, что она здесь, – перебил его Мирон, – он у неё молоко и сливки покупает. Сам понимаешь, мы тогда не можем к ней что-то предъявить, раз он спокойно к этому относится.
– Всё равно за ней пригляд нужон, вдруг чего, – нахмурился Федул.
– А то! Я за ней присматриваю, водяной и леший глаз с неё не спускают. Правда … хм… Хозяин про них знает, но разрешения им жить не давал.
– Дела… Может их прогнать?
– Может! Но если ведьму не прогнал, то почему их должен прогнать?
– Ну ему решать… – заключил Федул, с удовольствием потягивая чай и поедая печенье, обмакнутое в варенье.
ГЛАВА 8 СОБЫТИЯ УСКОРЯЮТСЯ
Москва
Кабинет начальника Управления ФСБ РФ по контролю за техногенными и природными явлениями
– Товарищ генерал. Как я и догладывал несколько дней назад, в Зоне 34 продолжает увеличиваться уровень излучения…
– Я пока провалами памяти не страдаю, Крамаренко, – перебил его начальник управления – генерал-майор Сидоров, потом кивнул головой своему подчиненному для продолжения доклада.
– … Уровень излечения прогрессирует. На сегодня уровень поднялся в два раза от последнего измерения. Основное увеличение фона идёт в ночное время. Резкий всплеск, а под самое утро – спад, но падает не до прежнего уровня. Остается процентов на 15-20 больше от предыдущего, – доложил полковник.
– Сколько? Так почему вы молчали? – вызверился генерал.
– Так я и догладываю! – не стал полковник напоминать, что об увеличении излучения он докладывал генералу несколько дней назад. – Сейчас возросший уровень так высок, что по средним показателям уже в два-три раза превышает средний показатель по остальным Зонам.
– Так! – тут генерал видимо вспомнил о своей небрежности. – Немедленно вышлите туда группу Федорова, но с ними направьте капитана Бубенчикова.
На сегодняшний день сложилась такая ситуация, что их Управление уже достаточно давно работало в расслабленном режиме в отношении контроля Зон, а большей частью они теперь помогали оперативным службам других управлений ФСБ.
Всё-таки специфика работы в их Управлении давала о себе знать. Возможности их оперативников из-за набора в него людей с определенными, так скажем, не с совсем обычными умениями, большей частью превосходили возможности обычных людей.
Так называемый «скрыт» (любители фэнтези и игр «постарались») – «выпадение» из поля зрения обычных людей на небольшое время, ну или «отведение» глаз; возможность определять правду или ложь произносят люди – помогающее «колоть» фигурантов по различным делам; большие физические параметры их оперативников по сравнению с другими и т.д.
Только отдел контроля спутникового наблюдения за Зонами работал без отрыва без «производства», и его сотрудники на другие участки не отвлекались в принципе.
Поэтому в Управлении давно сложились и работали специальные группы профессиональных «топтунов» и силовой поддержки при проведении специальных операций совместно с другими силовыми и не только подразделениями ФСБ. Это было проведено не прямыми приказами между управлениями, но руководители разных подразделений закрывали на это глаза.
Их группы «усиления» обладали серьезной репутацией среди сотрудников других спецподразделений, но их было слишком мало, они были просто нарасхват. Почти каждый командир спецподразделения желал их присутствия при проведении особо сложных операций.
И да, кроме сотрудников их Управления, никто из других Управлений ФСБ не знал, что они работают с одарёнными…
В войсковых операциях его люди не участвовали, если вдруг такое иногда случалось, но вот при захвате заложников или взятии особо опасных преступников, а также их поимке, либо, когда людей брали в заложники с целью выкупа – тут уже они были незаменимы.
«Заморочить» голову преступнику, проникнуть незаметно в здание – вырубив нескольких человек за доли секунды – это были семечки для одаренных. Ну и основное – это работа в качестве «живых» детекторов лжи при допросе взятых преступников.
Уже много раз одаренные помогали быстро «расколоть» захвативших людей преступников за выкуп, и многие заложники были освобождены живыми.
Генерал про себя поморщился, эта определённая синекура в отношении контроля за Зонами и одарёнными, расслабила даже его, а что уже говорить о его подчинённых…
После упоминания генерала по поводу Бубенчикова, полковника Крамаренко внутренне перекосило, но он никак не показал свое раздражение. Бубенчиков был личностью одиозной и противоречивой: якобы протеже одного из больших чиновников из Администрации Президента. Но не это раздражало окружающих, а то что Бубенчиков обладал большими амбициями: нахождение в их Управлении воспринимал как ступеньку в более большие структуры.
Однако при этом не обладал необходимыми для этого качествами: работоспособностью, хотя бы нормальным отношением к коллегам и нацеленностью на результат. К большинству своих же коллег по Управлению ниже его по званию относился пренебрежительно.
– Не надо мне тут козьи морды строить! – сказал генерал подчиненному. – Сам прекрасно понимаю, что Бубенчиков для этого не очень подходит. Ну так вот пусть и покажет свою полезность для нашего Управления. Ну а если не покажет… Поэтому командует группой Бубенчиков, но если что, то командование принимает Федоров, с правом отстранения Бубенчикова от управления группой.
Полковник ухмыльнулся, он понял задумку генерала, который никогда не делал ничего просто так. Если Бубенчиков провалится, а шансы на это были огромные, то его выкинут из Управления в три секунды, а если не провалится – а это почти нереально, – ну… там будем посмотреть.
Генерал не стал прямо говорить, но Бубенчиков был протеже человека, к которому он относился не очень хорошо. Да что говорить, у них была почти война на их бюрократическом поле. Поэтому провал Бубенчикова был для него желанным результатом. И возможностью сделать «козью морду» своему противнику:
– Пусть вылетают в Иркутск, через два дня. Задача: прибыть в соседний город, проверить Зону, а также местный контингент – одарённых. В том числе и людей, которые живут в деревне. Попытаться понять, что там и почему происходит. Обработайте всех, кто живёт или бывает в этой Зоне. При возникновении нештатных ситуаций – докладывать немедленно!
– Есть, товарищ генерал, – отдал честь и вышел полковник Крамаренко.
Интерлюдия
Встреча двух существ недалеко от дома Михаила в лесу под выворотнем.
– Думаешь Хранитель разрешит остаться? – проскрипел в листве голос,
– Скорее всего. К подобным нам он относится абсолютно спокойно. Даже его родители очень спокойно на нас среагировали. Ты лучше мне скажи, что водяной говорит…
– Дурака валяет, как обычно. Просить готов, но какие-то у него пожелания и претензии, – будто потерлась ветка о ветку.
– Ой, дурак… Выкинет его Хозяин или прибьет.
– Ну это он пусть сам решает. У него своя голова на плечах. Если дурак – это не исправить.
– Завтра увидим…
**********
Деревня Дубки
Утро обещало быть прекрасным: светило солнышко, температура была около 20 градусов, небольшие легкие облачка. Лепота, а не погода! Михаил просто обожал такую погоду.
Он, проснувшись, как обычно, согнал кота с себя, треснул его по жирной заднице, а затем направился завтракать. Пока шел на кухню, вспоминал свой сон: всё было как обычно: поляна, Арка, ощущение чужого взгляда, сегодня ему показалось, что он начал различать слова и фразы, которые до него пытался донести неизвестный. Ну это хорошо, может быть скоро они смогут нормально пообщаться.
На кухне вовсю хозяйничал Минька с Клушей. Они уже напекли блинов по рецепту мамы Михаила, которая позавчера им показала, как это надо делать. Стол уже был полностью накрыт и ожидал прибытия просыпающихся людей.
– С добрым утром, сынок, – чмокнула в щеку Михаила мама, которая как раз вышла из родительской спальни. Умилилась наготовленным блинам, подхватила Клушу на руки и чмокнула в макушку. Михаил увидел, как щеки Клуши налились ярким зеленым цветом, а глаза натурально засветились. Минька только фыркнул и увернулся от телячьих нежностей, быстро смывшись под любимую лавку.
– С добрым, ну-с, приступим, – в предвкушении потер он руки. – А где папа?
– Спит он еще, вчера под утро в спальню пришел. Всю ночь в шахматы играл с Мироном и Федулом.
– Ну не есть хорошо, но пусть их, – взглянул Михаил на Федула и Мирона, сидевших за шахматной доской, как ни в чём не бывало. Он им кивнул в направлении обеденного стола, они сразу переместились за стол, как только за него сел Михаил.
– Как же хорошо… Такое ощущение, что я сейчас взлечу, – потянулся Михаил, перед тем, как принялся за блины с чаем.
– Это на тебя так Дар влияет, хозяин, – протянул Мирон, попивая чаёк.
– Да? Ну и ладно. Так, надо на сегодня план составить по ничего неделанию, – зевнул Михаил.
