bannerbannerbanner
Странник

Кирилл Шарапов
Странник

Полная версия

Глава 2

Егор поднялся по лестнице на третий этаж. Тут он тоже был последним. Ох, и странный этот дом. Если бы дело происходило в какой-то компьютерной игре, то он бы назвал данную локацию «башней мага или чернокнижника». Лестница уперлась в дверь, та была приоткрыта, петли скрипнули, но не так громко, как те, что внизу. Да, здесь крыша тоже протекла, но не сильно. Раевский замер на пороге, разглядывая большую круглую комнату. Здесь не было никакой открытой площадки. Каменные стены, вдоль которых стояли шкафы, набитые книгами. Они отсырели и деформировались. Пахло тут, как в пункте приема макулатуры. У большого окна в пол стены письменный массивный стол, на нем какие-то бумаги. У стены еще один столик – пробирки, перегонный куб, плошки, ступки. Большой шкаф, за стеклянными дверцами какие-то коробочки.

– Неужели берлога местного алхимика? – предположил Каскад.

Он уже давно заметил, что начал разговаривать вслух сам с собой. Ему было необходимо слышать свой голос. Тенденция плохая – верный путь в психушку, но в этом мертвом мире ему почему-то казалось очень важным слышать человеческую речь, пусть он общается сам с собой.

Егор повернул голову. Напротив стола у противоположенной стены стоял камин, большой, красивый, рядом поленница с дровами. И вот что интересно, внутри были угли, немного, но кто-то топил его, правда, давно. Возле камина два мягких удобных кресла, у дальнего, на полу, валяется небольшая кожаная сумка, похожая на городской рюкзак.

Раевский вошел в комнату, прислушиваясь к ощущениям. Чужой взгляд был по-прежнему с ним, Роман следил за гостем. Как ни странно звучит, но экс-каскадер не боялся этого злого фантома, хотя, по логике вещей, следовало. Но вот не было ни страха, ни ужаса, он воспринимал этот злобного духа, как деталь интерьера, как декорацию в локации. Ну, возникнет он черной тенью в углу, скажет: «Бу!». И что? А ничего. Пока день, он не навредит.

Свою ошибку Егор понял, когда приблизился к лабораторному столику. Да, Ромка не мог атаковать его лично, но оказалось, что мог кое-что другое. Небольшой нож с узким острием поднялся в воздух и повис, слегка вибрируя, в трех шагах от Егора.

– Не дури, Ром, – стараясь говорить спокойно, попросил призрака Раевский. – Лучше покажи направление к своему телу, я ведь чую, что оно где-то тут.

Ответ последовал незамедлительно – нож устремился к груди Егора, словно его бросили уверенной рукой. Но Каскад и сам был мастером, он умел метать все, что под руку попадется, хобби было у него такое, швырять в цель ножи, топоры, саперные лопатки, шпатели, гвозди. Пытался даже спичку кидать, чтобы выключать свет в комнате. Но с этим пока не задалось. А еще он умел ловить то, что кидали в него. Он перехватил нож в полете. Тот был легким. Рукоятка из какой-то кости, изрезана незнакомыми символами. Лезвие плохое, из какого-то мягкого металла, но острое, заточка, как у бритвы. Таким, наверное, удобно нарезать что-то органическое, вроде трав, но, если ткнуть в человека и угодить в кость, он дугой выгнется.

– Ром, не чуди, – снова предложил мир Раевский и метнул нож в книжный шкаф, стоящий метрах в семи у окна. Клинок вопреки ожиданиям не сломался, засел намертво, уйдя в дерево на четверть лезвия, задолбаешься вытаскивать.

Ответом призрака послужила каменная ступка, которая, взлетев со стола, с довольно хорошей скоростью была отправлена точно в голову Егору. Он увернулся, уж что-что, а на реакцию Каскад никогда не жаловался. Пропустив метательный снаряд над головой, он отшагнул в сторону, и очень вовремя, фантом разошелся – колбы, подставки, какие-то спиртовки, все, на что у призрака хватало силенок, пошло в ход. Раевский отступил к двери, обеспечив себе время для реагирования, и едва не поплатился, поскольку тяжеленная книга в кожаном переплете, окованная железом, прилетела ему в затылок совершенно неожиданно.

Не удержавшись на ногах, он рухнул на подгнивший ковер, испачкав руки в плесени, вот только маловато было одного фолианта, чтобы свалить его. Увернувшись от очередной стеклянной плошки, которая разлетелась осколками, Раевский вскочил на ноги. И тут все кончилось, в разгромленной комнате, усеянной битым стеклом, повисла тишина.

– Ром, ты передумал и выдохся? – поинтересовался он у призрака, но ответа не получил.

Егор еще с минуту стоял на одном месте, после чего тронулся в сторону лабораторного столика. И снова в воздух поднялась какая-то плошка, но Каскаду показалось, что это было проделано уже не так легко, как три минуты назад, похоже, он угадал, у фантома силы оказались далеко не бесконечными. Причем он отреагировал, только когда Раевский направился к столу. Плошка ушла в полет, но это не было даже близко к тому, что Рома творил в самом начале. Она даже не долетела до Егора, упала на толстый гнилой ковер и покатилась по нему, остановившись у ног каскадера.

– Ну, вот и ладушки, – обрадовался Раевский. – А теперь давай найдём твое тело.

Он обошел весь кабинет, заглянул в каждую щель, но так ничего и не нашел, призрак больше не хулиганил, только наблюдал. Егор озадаченно еще раз оглядел разгромленный кабинет, он уже даже в камин заглянул, вдруг, Рома от страха в трубу залез и там застрял. Но нет, ничего кроме копоти не обнаружил.

Взгляд Каскада упал на рюкзак, стоящий у кресла. Он поднял его, перенес к окну и поставил на стол. Что ж, это был определенно рюкзак Романа. В основном отсеке оказалась прочная теплая куртка, причем очень яркая, в таких любят кататься на лыжах в горах. Раевский обшарил карманы и нашёл бумажник, карточку из отеля на Красной поляне. Гусь оказался Романом Гусевым двадцати двух лет. Бумажник отправился в камин, и это вызвало возмущение призрака, он еще немного пошвырялся вещами, но без фанатизма, слабенько, после чего окончательно выдохся. Да, наверное, ночью он будет запредельно силен и зол, но сейчас он стал не опасней покойного Павла. Сигарет Егор не нашел, лишь зажигалку, добротная, зиповская, и вроде как даже оригинальная, правда, выдохлась, похоже, поскольку даже с пятого раза не зажглась. Ну да ладно, может, повезёт, и он раздобудет топливо. Единственной ценной вещью, обнаруженной в рюкзаке, оказалась внушительная брошь из белого металла с несколькими крупными камнями и десятком мелких. Раевский плохо разбирался в ювелирке, но тут все было ясно, старая вещь, явно дорогая, произведение искусства. Он убрал ее в карман, закинув рюкзак-сумку себе за спину. Кстати, оказалось, что штука эта не местная, видимо, с Романом сюда попала, уж больно хорошо сохранилась, да и на вид явный хендмейд. Конечно, у местных тоже такие, наверное, в ходу были, но, скорее всего, они рассохлись и утратили мягкость, а тут кожа, как новая, хоть она и прилично пролежала в этом особняке.

Раевский еще с минуту осматривал кабинет. Не стал бы призрак так хулиганить, если бы он не был рядом. А если так, то тело все же здесь, и если не на виду… Егор улыбнулся. А ведь все просто, и прежний хозяин этой башни алхимик… Ну, или как в этом мире это называлось? Хотя, может, просто аптекарь, или еще кто, и дом старый, а значит, тут вполне может оказаться потайная комната. Используемая как убежище, кладовка, или хранилище. И Рома его нашел.

Каскад направился к шкафам за столиком, их было три. Если где и быть потайному входу, то только там. Он открыл стеклянную дверцу первого и принялся выдвигать различные ящички. В тех был всякий мусор – травы, камешки, какие-то порошки в истлевших мешочках. И вот когда он собирался плюнуть и перейти к следующему, раздался негромкий, но вполне отчетливо слышимый щелчок. Стеклянная дверь с силой ударила Егора в плечо, осколки посыпались на пол. Раевский отступил в сторону и потер локоть, который успел выставить, среагировав на опасность.

– Не хулигань, Ром, – попросил он, добавив в голос укоризны, – все уже почти кончилось.

Он потянул на себя раму с выбитым стеклом, и шкаф довольно легко поддался, открыв метровый проход в стене, при этом железная решётка, которая перегораживала проход, сама по себе поднялась вверх.

Внутри было темно, и Раевский запалил факел, после чего заглянул внутрь, но входить не стал. Что ж, местный хозяин был тем еще уродом, такого количества пыточного инструмента Егор не видел даже в музеях. И все это было пущено в ход, и не один раз. Тело Романа сидело на стуле и выглядело точно так же, как мумия Павла. Похоже, он вошел внутрь и оказался заперт в этой «тихой» и «уютной» пыточной. Выбраться не смог, а потом пришел туман. Одет он был, как Каскад и предполагал, в теплые дутые лыжные штаны с красными лампасами, и не слишком толстый свитер с горлом, на ногах – лыжные ботинки.

Раевский посмотрел по сторонам, после чего вытащил из книжного шкафа тяжелую полку и установил ее, как подпорку. Если упадет решётка, то крепкая, в палец толщиной доска, примет на себя удар и даст ему возможность выбраться из ловушки.

Призрак, что странно, больше себя никак не проявлял, похоже, он смирился с неизбежным, а может, он истратил остатки сил на тот последней удар дверцей.

Ступая очень аккуратно, Егор вошел в камеру. Она была вытянутой, полукруглой, примерно три метра в длину и около четырех в ширину. Здесь, помимо трупа и пыточных приспособлений, имелся сундук окованный железом. Выглядел он хорошо, сомнительно, что там имеются какие-либо богатства, но все же заглянуть стоило.

Первым делом Раевский стащил труп со стула и отволок его в кабинет, уложил на стол, после чего поднял с пола какой-то железный пруток (хрен знает, для чего он был нужен) и с силой вбил его в висок мумии.

Черная тень, уродливая и жуткая, возникла над трупом и протянула к нему руки, которые вместо пальцев заканчивались огромными гнутыми когтями. Егор отшатнулся, судорожно стиснув рукоять ножа, но это было единственное, на что был способен призрак Романа. Он медленно стал истончаться, становясь прозрачным. Последнее, что увидел Раевский, это был распахнутый в крике рот, через полминуты фантом Романа Гусева растаял в воздухе.

 

Раевский облегченно выдохнул. Задача, которую он себе поставил, была выполнена, осталось осмотреть сундук и похоронить мумию во дворе.

Егор вернулся в пыточную и открыл сундук. Ключ остался в замке, провернулся он со скрипом, крышка приоткрылась. Осторожно, словно бомбу разминировал, он ее поднял и увидел два десятка одинаковых жестяных коробочек, на которых нарисованы различные цветы, как знакомые ему розы и тюльпаны, так и никогда невиданные им черные бутоны с красными прожилками.

Егор взял первую попавшуюся, и с определенным усилием все же открыл, та была пустой. А вот в соседней что-то звякнуло, крышка ее поддалась, куда легче. Трофеи, вот что хранил тут хозяин этой комнаты – локон волос и тонкая золотая цепочка. Раевский вытащил золото и сунул его в карман сумки к броши. Коробку с волосами он с ненавистью и некоторой брезгливостью отшвырнул в дальний угол. Сорок две коробки, из которых двадцать шесть были с содержимым – кольца, кулоны, броши, серьги, некоторые с камнями. И все это принадлежало женщинам, наверняка, при жизни они были молоды и красивы, почему-то эти больные уроды охотятся исключительно на таких. Их не интересуют дурнушки, наверное, у них в голове перемыкает, и они хотят разрушить и изуродовать что-то прекрасное.

Золото и несколько серебряных украшений отправились в сумку. Раевский хоть и был по жизни циником, но именно сейчас его воротило от самого себя. Но он прекрасно помнил слова Павла, что все собирают драгоценности, и Якорь доказал этот тезис, стянув с трупа перстень, и если он пройдет испытание туманом, то они ему очень пригодятся в дальнейших странствиях.

Разогнувшись, Егор захлопнул крышку сундука и направился к выходу. У него было желание все это сжечь, но, во-первых, в пыточной кроме стула и пары станков не было ничего деревянного, а, во-вторых, сюда потом придут другие люди. Интересно, все же как Роман угодил в ловушку? Что-то тронул? Но что конкретно, Егор выяснять не стал. Покинув пыточную, он сначала даже хотел вернуть все, как было, но потом решил, что ну его на хрен, и, ухватив мумию Романа, потащил ее вниз. Через полчаса все было кончено. Про жертву Ромы он тоже не забыл, тело попаданца и убитой им девушки, упокоилось в одной могиле. Лишь череп ее он нигде так и не обнаружил, хотя, если честно, особо его и не искал.

Егор уселся на ступени, зачищенной от призрака башни. Больше всего ему хотелось жрать, желудок уже активно выводил рулады, слушать которые становилось все более невыносимо. Но где в мёртвом городе, который уже сотни лет стоит пустым, найти еду? Единственное, что ему попалось съедобного, эта пачка жвачки, которая нашлась в клатче погибшей девушки. Только вот ей желудок не обмануть. Раевский задрал голову к небу, там были все те же странные сгустки. Во рту появилась сухость, жутко захотелось пить, но это как раз проблемой не было. Он вернулся на кухню и, вытащив чистый ковшик из шкафа, вышел на задний двор, там имелось нечто вроде колонки с каменной чашей, в которой хватало воды. Правда, листвы и мусора тоже хватало, но сейчас это не принципиально. Егор отогнал грязь и аккуратно наполнил сразу половину ковшика. Как ни странно, вода была вкусной и чистой. Напившись вдоволь, Раевский пошел искать флягу, и нашел ее почти тут же, в соседнем доме, обычная, жестяная, в оплетке из непонятной лозы, которая отлично сохранилась. Она была новой, похоже, ни разу не использовали, висела себе на стене, никого не интересуя. Вот выгоревшая краска рядом с этим местом говорила, что когда-то тут висело нечто, напоминающее ружье, и его кто-то прихватил. Он уже третий дом осматривает, но оружия пока так и не встретил, кухонные ножи не в счёт.

Он обошел все комнаты, но больше ничего интересного не попалось. Вернувшись к колонке, Егор нажал на рычаг. Колонка захрипела, затем затряслась, плюнула черной мутью, потом вода пошла, сначала ржавая, а затем чистейшая. Каскад наполнил флягу, все он правильно сделал, был шанс, что вода не пойдет, и он изгадил бы ту, что собралась в чаше. Скорее всего, тут таких колонок полно, но от добра – добра не ищут.

До вечера Егор обошел еще несколько домов на этой улице, не удаляясь от того, где он провел первую ночь. Интересно, познавательно, но не более. От голода появилась слабость, все меньше хотелось двигаться. В итоге он вернулся в дом, где нашел Павла, и уселся почти на том же самом месте, прикрыв глаза. Он не заметил, как задремал. На этот раз снилась какая-то муть, в которой фигурировала черная тень, а он от нее убегал. Это был обычный сон.

Он проснулся от того, что что-то холодное коснулось его руки. Он вздрогнул и открыл глаза, все вокруг скрыто плотной белой пеленой, в которой было невозможно разглядеть свои вытянутые руки. Его сковало жутким холодом так, что он уже через минуту не мог пошевелиться.

– Странник, – услышал он в своей голове потусторонний голос, от которого бросило в дрожь. Хотелось бежать прочь, но он не мог пошевелиться. – Ты подходишь, – продолжил голос. – Ты – человек действия, ты достоин встать на новый путь. Жди свой портал, твое путешествие начнется завтра. Я разрешаю тебе задать один вопрос.

– Что я ищу? – выпалил Раевский.

– Ключ, себя, свой мир. Когда найдешь, порталы прекратят появляться. Прощай, Странник.

Холод исчез. Егор вскочил на ноги, вертя головой, с одним желанием, бежать прочь, но туман исчез, а вместе с ним и ужас, который он с собой принес. Если бы его спросили, что самое страшное он пережил, то этот разговор с туманом уверенно занял бы первое место, с огромным отрывом от всего остального. Он сорвал с плеча флягу и залпом ее выпил.

Егор плюхнулся обратно, ноги подрагивали, как и руки. Достав сигарету, он прикурил, сделав большую затяжку. Он прошел испытание, он покинет это место, и никто, пришедший следом, не найдет его мумию. Он, скорее всего, погибнет в одном из миров, но возможно, там будут люди, которые его хотя бы похоронят. И тут ему стало весело, он заржал в голос, он смеялся самозабвенно, всхлипывая, и никак не мог остановиться. Отпустило минуты через три, когда живот свело судорогой. Он вытер выступившие слезы и, подхватив флягу, отправился на задний двор за водой, тут тоже имелась вполне рабочая колонка. Напившись от души, он наполнил флягу и уже собирался вернуться, когда услышал голос, мерзкий, скрипучий:

– Я же говорю тебе, Тень, он тут, я точно слышал, как он смеялся. Выживший в тумане – это хорошо, это еда.

– Еда – хорошо. Мясо, много мяса, – раздался ответ, полный радости, вот только ответ был дан тем же самым голосом. И не было никакой загадки, Егор нарвался на психа, который разговаривает на два голоса, он застрял тут и теперь жрет тех, кто выжил, или тех, кто еще не попал в туман.

Раевский ухватил рукоять «пластуна» и потянул клинок из ножен. Он отступил к огромному разросшемуся кусту и скрылся в его ветках так, чтобы выход из дома был прекрасно виден, до ступеней меньше трех метров.

Голос в доме стал тише, но его обладатель, похоже, настолько свихнулся, что не замолкал. Егор с трудом разбирал слова, да и нечего было особо слушать в этом диалоге, все сводилось к трем вещам – поймать, убить, сожрать.

Обладатель неприятного голоса и шизофрении вышел на ступени, ведущие в сад, спустя пять минут. Это был низкий коренастый мужчина, заросший до безобразия. Волосы спутаны и свалялись, два карих глаза сияли безумием, изодранные лохмотья «одеждой» язык назвать не поворачивался, когда-то это были тактические штаны-тельник. Самым целым из всего этого оказались берцы, но они выглядели, как два комка грязи. В руках он сжимал арбалет, хотя эту самоделку скорее следовало считать самострелом, наверное, даже первые из них были сделаны лучше, чем этот. На поясе у мужика был здоровенный кухонный тесак, которым повара рубят мясо.

– Здесь он, я чую его страх, Тень, – втянув воздух, как зверь, проскрипел мужик.

– Ты добудешь его, Охотник, – ответил он сам себе, но на полтона ниже, пародируя интонации женщины.

Раевский затаил дыхание, получить самодельным болтом в брюхо не хотелось. Наконечник был сделан самопально, но довольно качественно, такой оставит рану, что истечь кровью будет делом пары минут. Главное, в корпус попасть, не важно, куда.

Безумец, наконец, заткнулся и, сверкая глазами, пытался обнаружить Раевского. Правда, таращился он пока что вглубь заросшего сада, и у него имелась причина – высокая трава ещё не успела распрямиться и полностью скрыть тропинку, по которой Егор ходил к сараю за лопатой.

Раевский старался дышать тихо и только ртом, но даже так было невыносимо, воняло от безумца так же, как он выглядел, застарелый пот, грязь и тухлятина. Что послужило триггером, Каскад так и не понял, то ли и вправду псих его учуял, то ли заметил что-то, но он резко развернулся и нажал на спуск, всаживая стрелу в куст, среди ветвей которого укрылся Раевский. Спасло то, что за мгновение до выстрела Егор качнулся в сторону, насколько это позволяли густые и упругие ветви. Болт рванул рукав анорака и все же зацепил бицепс, но не так сильно, как если бы он вошел точно в правую грудь.

Мужик был очень быстр, таких Каскад никогда не видел. Стрела еще только сорвалась с ложа, а самострел уже падал на ступени, в руках безумца словно из неоткуда возник здоровенный мясницкий топор.

Раевский рванул вперед, сжимая в правой руке «пластун». Нож был тяжелый, кованный, сделанный по его руке. По коже струился ручеек крови, но рана была плевой. А вот то, что он нормально не ел уже больше суток, было плохо, и если потеря крови наложится на голод, станет совсем хреново. Хоть его враг и был силен, быстр, бодр и сыт, все его преимущества сводились на нет двумя факторами. Во-первых, он был совершенно безумен, поскольку командовал Тени зайти со спины, пока он связывает жертву боем. Во-вторых, он махал тесаком без какого-либо намека на умение, огромные широкие удары, которые он совершал, открывали его грудь, что не надо уметь фехтовать, чтобы его убить.

Егор затормозил перед безумцем, тот совершил очередной бессмысленный мах, и когда тесак ушел вправо, Каскад ударил противника ногой в живот, отправляя в полет на ступени, о которые тот ощутимо приложился спиной и поясницей. Тесак свой он потерял, тот улетел куда-то на крыльцо, поскольку было слышно, как он скачет по камням. Одного только Егор не учел, психи не чувствуют боли, они сродни берсеркам. «Охотник» вскочил и попёр на Раевского, но он был уже обречён. Вытянув руки, он хотел дотянуться до горла жертвы, сдавить, пока не захрустят кости, но именно в этот момент тяжелый длинный клинок вошёл точно между четвертым и пятым ребром. Пятнадцати сантиметров оказалось достаточно, чтобы достать до сердца. Все случилось точно так же, как он имитировал на съемочных площадках. Но на этот раз у него был не резиновый нож и не имитационный клинок, а настоящий боевой. Рывком на себя он вырвал «пластуна», расширив рану, и оттолкнул безумца обратно на ступени. Он убил человека, вернее еще не убил, только смертельно ранил, он впервые ударил на поражение. И больше всего удивился тому, как легко вошел нож в тело. Он всегда думал, что человек гораздо тверже. А ведь он всадил клинок по самую рукоять.

Псих еще хрипел, таращась на человека, который стоял над ним. Тут Раевский понял, что глаза умирающего стали нормальными, из них исчезла муть, появился смысл, кровь и предчувствие гибели очистили его от безумия.

– Похорони, – булькая кровью, прошептал мужчина. – Сделай по-человечески.

Егор вздохнул и кивнул.

– Сделаю. – Он начал привыкать к роли могильщика.

«Охотник» едва заметно кивнул и закрыл глаза.

Скосив взгляд на плечо, он вздохнул и принялся стягивать анорак, только теперь он ощутил боль в руке. Рана оказалось плевой, но одна беда – ее нечем зашить, а шить нужно. Иголка, нить… Ведь он видел в каком-то из домов вполне сносный набор для рукоделия. Стянув майку, Егор оторвал кусок и перевязал руку. И тут он вспомнил еще об одной вещи, которую не взял – маленький флакон с духами в клатче погибшей девчонки.

– Придется тебе, упырь, пару часов подождать, – обратился он к покойнику и направился в дом.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru