Кирилл Клеванский
Матабар
Арди помнил истории мамы про Светлоликого. Она рассказывала, что в детстве, когда ей пришлось перебираться через прерию, она встретила пастыря этого бога. И тот сопроводил её на дилижансе в поселок, где и познакомились родители мальчика. Дедушка и отец никогда не позволяли себе в присутствии мамы как-то скверно отзываться о Светлоликом и его вере, но, когда мама не слышала, они…
– Бог, заслуга которого в том, что он – это свет, – фыркнул дедушка. – Тоже мне… бог… Только маме не говори.
Арди провел пальцем по губам, показывая, что надежно их застегнул. Дедушка улыбнулся, кивнул и продолжил рассказ.
– Когда появилось все сущее, то из перворожденного хаоса, – дедушка покосился на нахмурившегося мальчика, до того сильно сжавшего край скамейки, что у него аж руки затряслись. – Хаос, засранец, это тот суп, который ты приготовил нам два года назад.
– По рецепту Скасти?
Дедушка скривился.
– Я еще долго буду помнить отваренную грязь, приправленную тиной и илом.
– Но Скасти сказал, что всем понравится!
Дедушка только покачал головой и снова растрепал его волосы.
– Никогда не верь белкам – те еще ублюдки, – он прокашлялся и продолжил рассказ. – Так вот из супа, внутри которого варились все стихии и все сущее, появились многие из старых богов. Большая их часть, с приходом цивилизаций человеческих королевств – погибли. В них перестали верить. А вера для бога – она как пища для человека. Нет пищи – нет человека. Нет веры – нет и бога.
Арди плохо понимал, что говорит ему дедушка. Он не знал, кто такие боги. Отец запрещал дедушке рассказывать Арди что-либо про странные деревянные статуи, разбросанные по лесам Алькада. Помимо разных фигур – старцев, молодых мужей, старух дев, те часто изображали сказочных животных. Орла с четырьмя крыльями, или медведя, одетого в звезды рассветного неба, рысь, похожую на жеребенка или барса с четырьмя хвостами. Но дедушка, когда отец задерживался, все же иногда упоминал, что это покровители Матабар.
Матабар – это название народа отца Арди и его дедушки. Мама же родилась в крупном поселке Кавест, сгоревшем в пожаре, а её семья брала начало в царстве Галес, но оно исчезло в истории, став одним из столпов Империи.
– Так вот, маленький проныра, у каждого народа – людей с их машинами и городами; орков, живущих в степях; подгорных дворфов; великанов с далекого севера; Фае, спрятанных в тени холмов; у жителей морского дна и небесной выси, как и у многих других, есть свой миф. Своя история. Свое понимание того, что видят те, кто заснул.
– Заснул под землей? – все же не успел поймать себя за язык Арди.
Но дедушка не рассердился.
– Не все сопровождают ушедших под землю, мальчик, – произнес он. Так же надломленно, как недавно улыбнулся. – Но это вопрос тела. Что же касается иного…
– Иного… чего?
Дедушка пожал плечами.
– Кто-то называет это разумом, другие – духом или душой, третьи – искрой. Не важно. Это ведь лишь название, а не имя.
Арди кивнул. Дедушка всегда говорил ему, что на свете очень важно знать имена. Если знаешь имя – то знаешь и того, кому оно принадлежит. Именно поэтому нельзя называть свое полное имя первому встречному. Так что, чтобы Ардан привык, дедушка и мама не звали его никак иначе, нежели Арди. Отец, правда, всегда этому сопротивлялся и называл исключительно полным именем.
– Про остальные народы ты узнаешь сам, если захочешь, конечно, – дедушка еще и сомневался! Как можно не захотеть узнать что-то интересное?! Как говорила Шали – без новых знаний, нет новой пищи. Арди понятия не имел, что это означало. Но звучало загадочно. – Что же касается народа твоего отца – мы привыкли считать… верить, что наши ушедшие отправляются по не видимым тем, кто еще жив, тайным лесным тропам прямиком к высоким горным пикам. Там они сбрасывают обличие плоти и предстают в форме духа своего бога.
– Своего бога?
– Разумеется, – дедушка коснулся простенького, почерневшего от времени, облупленного амулета на его шее. Если очень постараться, то в его деревянных очертаниях можно было опознать орла. – у каждого из Матабар свой бог. Но мы называем их иначе – духами покровителями. И когда приходит время, мы сбрасываем плоть и становимся такими же, как наши духи. Их продолжением. Их частью. Но при этом – остаемся сами собой.
У Арди начала немного болеть голова.
– Прости, мелкий засранец, – в который раз ему взъерошили волосы. А потом мама будет ругать за неопрятность! – Сам я не знаю, как еще объяснить, а нужных слов, сказанных мне в твоем возрасте, уже и не помню. Так что это самый искренний ответ, на который я способен.
– Спасибо, – поблагодарил Арди.
Он смотрел себе под ноги. Деревянная стружка забавно смешивалась с разноцветными листьями. Совсем как в том супе по рецепту бельчонка.
– А кем стала бабушка?
– Твоя бабушка? – глаза дедушки ненадолго стали напоминать озеро по ранней весне. Очень глубокие и подернутые чем-то прозрачным и слегка влажным. – Тем ручьем, на берегу которого стоит наш дом.
– Разве можно стать ручьем?
– Разумеется, – спокойно ответил дедушка.
Арди, подражая рыбе, несколько раз молча открыл и закрыл рот. В его голове вопросов роилось даже еще больше, чем прежде. Так много, что мальчик переживал, как бы они не полезли у него из ушей.
– Но теперь, когда с этим покончено, давай посмотрим, справишься ли ты с заданием, – дедушка отодвинул полу пальто и показал маленького барса. С усиками, четырьмя лапами и невероятно длинным, пушистым хвостом. – Назови мне его имя…
Он протянул фигурку Арди и тот ощутил в руках рыхлую поверхность игрушки. Та все еще помнила теплоту пальцев дедушки и теперь щедро делилась ей с Арди. Он поднес изделие к носу и втянул запах. Пахло березой, землей и, немного – сталью. Арди заглянул в глаза барсу. Большие и темные. Как дно пустого колодца, стоящего поодаль от их дома.
– Помни, Арди, – прошептал над ухом дедушка. – Покажи мне его, а не скажи.
Но чтобы показать это имя, нужно было сперва его услышать самому.
И Арди прислушался.
Он прислушался к тому, как легко ступали лапы барса по снежным камням далеких пиков Алькада. Почти неслышимые, едва лишь различимые среди тишины высоких скал. Он почувствовал, как аккуратно движется этот величественный и мудрый зверь, забираясь все дальше и дальше, чтобы всего одним прыжком, орлом спустившись на спину добыче, забрать её с собой.
Мальчик почувствовал на ладони несколько уколов от острых, крепких когтей. Провел пальцем по густому меху. Заглянул в глаза, в которых не покажется ни жалости, ни симпатии.
После той встречи с волками, мальчик навсегда запомнил, что для тех, у кого есть клыки и когти, в мире могут быть только добыча и охотники. А дедушка объяснил ему, в тайне от отца, что в этом нет ничего плохого.
Арди стоял рядом с самым свирепым хищником Алькада. И самым незаметным. Охотником, бегущим по тропам орлов, а затем исчезающим в снежных вихрях.
И Арди услышал это имя. Теперь требовалось его показать.
Он протянул ладонь к далекими пикам Алькада и взял с них горсть снега, посыпав ею фигурку. Достав нож и вооружившись тростью дедушки, он сточил с неё толику стального порошка, окунув в него когти барса.
Подняв фигурку, Арди поставил её на тропу птиц, а затем опустил на землю, где подхватил кусочек показывающегося у горизонта ночного неба, накрыв им глаза зверя. А когда все было готово, прошептал на ухо барса.
– Здравствуй, Эргар, – и, как учил дедушка, продолжил. – Будь мне другом, ибо мы пока не братья. Мы с тобой разного племени, но живем на одной земле. Ты береги землю со своего края, а я буду беречь со своего. И если наши пути пересекутся, мы будем знать, что мы – одного племени.
– Молодец, Арди, – похлопал его по спине дедушка, после чего накрыл фигурку ладонью. Когда же он убрал, то… на коленях мальчика все так же лежала маленькая деревянная фигурка. Ведь не мог же Арди действительно взять кусочек ночи, утащить с далеких вершин снег и превратить сталь в когти.
Но все же.
– Здравствуй, котенок двух племен, – прошептал барс, после чего уснул.
– Ему потребуются силы, – произнес дедушка. – он пришел из самых глубин гор, которых ты называешь Алькадой. И ему надо отдохнуть. Поставь его на полку к другим своим друзьям – они помогут набраться сил.
Арди кивнул. Дедушка никогда не сомневался в том, что деревянные фигурки могли играть с мальчиком.
– Ты… – дедушка хотел сказать что-то еще, но вдруг обернулся к дому. Его руки сжались на трости, а взгляд стал каким-то другими. Чем-то напоминающим Арди его собственный нож.
– Беги в сарай, запри там двери и не выходи, пока не позовут.
– Но…
Дедушка всего лишь посмотрел на него, а Арди уже вспомнил себя в тех самых кустах ежевики. Он пробирался через них к сараю. Небольшому сооружению на границе их владений. Покошенное, но с крепкой крышей, пусть и дырявыми стенами. Там стояли какие-то инструменты, называния которых Арди не знал, а еще шкаф, запертый тяжелым замком.
Мальчик разок пытался его открыть, но отец не позволил даже спросить, что находится внутри. Сказал, что если духи смилостивятся, то мальчик вообще никогда не узнает, о содержимом таинственного шкафа.
Разумеется, Арди не раз и не два пытался выяснить правду о о том, что внутри, но так и не достиг успеха. Но, хотя бы точно знал, что это не карабин, не револьвер и не патроны с порохом. Их отец мальчика держал на стене. У Арди никогда не возникало желания взять в руки оружие. Его любопытство было целиком и полностью удовлетворено сценой, ставшей причиной нескольких его кошмаров.
Он немного слукавил дедушке, когда сказал, что это отец показал ему разницу между оленем и оленихой. Скорее это вышло из-за того, что Арди, вопреки наказу отца, отправился по его следам и увидел, что значит – “охота”. И теперь он знал, что гром железной палки и едкий, неприятный запах означают – кровь и боль.
Почему же мальчик сейчас думал об оружии. Просто так и не добежав до сарая, он застыл в густых зарослях можжевельника. Отодвигая ветку, мальчик не мог отвести взгляда от поляны около их крыльца.
Там стояла его мама.
В своем обычном платье – синем, с широкими юбками, в всегда идеально чистом переднике, она держала в руках карабин. Дуло ствола смотрело вниз, но руки крепко сжимали деревянный приклад. На начищенной стали отражались её каштановые волосы и искристые, нежно-карие глаза. У Арди была красивая мама. Он знал об этом от отца.
Перед ней замер дедушка. Как он успел добраться сюда быстрее Арди – кто знает. Но что куда сильнее заинтересовало мальчика – то, чего он никогда не видел.
Другого человека.
Да-да, перед ним, на опушке леса, у самой границы поляны, всего метрах в пятидесяти стоял человек. Достаточно высокий, чтобы дотянуться макушкой до подбородка его дедушки.
Голову чужака прикрывала кожаная шляпа с высокой округлой тульей, вогнутой сверху и широкими, подогнутыми полами. Лицо, покрытой щетиной и маленькими впадинками, напоминало Арди наждачную бумагу.
Желтоватые зубы, постоянно мяли какую-то гадость, делающую его слюну того же оттенка. Одет человек был в заплатанное пальто коричневого цвета, черные штаны с явными следами недавнего ремонта и высокие сапоги со странными железками у каблуков. Эдакие кругляшки с острыми зубчиками.
Голос у него звучал глубоко, но мягче, чем у отца.
– Где Гектор? – незнакомец сплюнул желтой слизью себе под ноги.
– Что ты…
– Не ты, старик, – перебил странный человек, после чего отогнул полу пальто, демонстрируя серую жилетку. Хотя, наверное, не её саму, а серебристое украшение в виде перекрещенных меча и пистолета. Странно – Арди, из историй дедушки, считал, что украшения носят только женщины. – А шериф Келли Брайан.
– Шериф? – дедушка явно нахмурился. – Я помню, как выглядел шериф. Ты на него не похож.
– Да? А на кого я, по-твоему, похож, старик?
– На того, кому моя невестка отстрелит его сраные яйца, если он сейчас же не уберется отсюда.
Мама Арди вскинула карабин, уперла его в плечо и щелкнула затвором. У мальчика сердце пропустило несколько ударов. А странный человек с забавным именем Шерифкелли казалось даже не заметил ружья.
– Нападение на офицера Империи при исполнении? – хмыкнул он, подтягивая штаны и наглядно демонстрируя пояс с патронами и две кобуры с револьверами. – Помню в детстве мы пугали девчонок у костра рассказами про жутких, сумасшедших полулюдов, живущих на горе. И, если честно, вы совсем не жуткие. Сумасшедшие – скорее всего да, но не жуткие.
Арди не понравилось, как это произнес Шерифкелли. Да, он тоже считал, что его дедушка – немного тю-тю. Но это был его дедушка!
– По вашей же книге правил, жители долины не могут подниматься в гору…
– Без законной на то причины, – снова перебил незнакомец. – Шериф Даниил, старик, не стоит здесь сейчас перед тобой, потому что его гнилые кишки стали ужином для ночного зверья… может и вам что-то перепало, темные?
Арди даже отсюда увидел, как руки дедушки крепко сжали трость, а мамин указательный палец лег на спусковой крючок.
– Угомонитесь, дамочка, – махнул на неё Шерифкелли. Да что за странные имена?! Шерифкелли, Шерифданиил… они что, братья? Да и мало кто из ночных зверей станет есть гнилые кишки. Свежие – еще может быть. Но гнилые… – Я понимаю вашу радость встретить другого человека, но все-таки можно как-то поласковее. Я же женат.
– Ты бы не выдержал и пяти минут моих ласк, слизняк, – процедила его мама.
Да, его мама всегда была ласковой и очень аккуратно расчесывала волосы Арди, но причем здесь это?
Незнакомец только пожал плечами.
– Я к вам с миром, вообще-то, – произнес он спокойным тоном.
– Не знаю, как заведено у людей, но у нас не оскорбляют тех, к кому пришли с миром, – строго ответил дедушка.
– Резонно, конечно. Но спешу заметить, что это дамочка первой достала железо, – незнакомец кивнул в сторону карабина. – Но ладно. Ваше общество, поверьте, мне ничуть не более приятно, чем мое – вам. Так что спрошу еще раз. Спрошу, как законный представитель власти Новой Монархии в этом ублюдочном краю. Где Егерь Гектор Эгобар?
Какое-то время на поляне стояла тишина. Неприятная такая. Вязкая. Как смола. Арди даже боялся, что кто-нибудь в ней задохнется.
– Он все еще не вернулся из обхода Алькады, – ответила мама.
– В горах, да? – протянул незнакомец. – Давно?
– Чуть больше двух недель, шериф, – она как-то так странно произнесла это слово, что Арди начал сомневаться правильно ли он понял имя незнакомца.
– Значит скоро вернется, – проговорил себе под нос шериф…Келли. – Я приду через два дня, – после чего покосился на живот мамы. Арди уже привык к тому, что у мамы большой живот. Он все время спрашивал, что она такое съела, чтобы так потолстеть, но никто не отвечал. Все только говорили, что мальчика скоро ждет сюрприз. – Вам бы стоило спуститься вниз. Из города, в кое-то веки, прислали не вонючую пьянь, а вполне вменяемого коновала. Вместо виски он предпочитает шлюх. И это нисколько не оскорбление в вашу сторону, госпожа. Просто советую обратиться к нему по поводу родов. Вы, вроде, на сносях уже.
– Спасибо за заботу, шериф, – медленно, с паузами, проговорила мама Арди. – А теперь, если вам дороги ваши яйца и шлюхи фельдшера, то вы уберетесь с моей поляны и этой горы.
– Да сколько угодно, – незнакомец снова сплюнул, после чего как-то странно махнул шляпой и направился вниз по тропинке.
Мама опустила карабин только спустя несколько минут. Арди же, всем своим “я”, испытывал нечто такое, когда услышал шум, оказавшийся голодными волками.
Глава 2
Арди лежал на кровати и смотрел в потолок. За окном уже сгустилась темная ночь. Слышались цикады. Они забавно щелкали, то сливаясь в единый ритм, то представляя совершенно не предсказуемую какофонию, так сильно раздражавшую мальчика.
Накрывшись одеялом, набитым пухом, ребенок размышлял о сегодняшнем дне. Компанию ему составляли четыре фигурки зверей. И несмотря на то, что они, как и все вокруг Арди, были из дерева, но, все же, отличались от общей атмосферы комнаты.
Небольшая, но достаточно просторная, чтобы здесь пусть и тесно, но комфортно разместилась резная кровать вдоль дальней стены. Кажется, отец и дедушка сами её сколотили. И если раньше Арди чувствовал себя на ней лилипутом, то теперь – все таким же лилипутом, но чуть большего размера. Если постараться, вытянуться всем телом, то можно было с трудом дотянуться кончиками пальцев ног и рук до её краев.
А еще на изголовье, Арди, тайком, под матрасом, делал зарубки – отмечал, как далеко он в очередном своем приключении умудрялся забраться за дозволенные ему границы.
Из того же серого дерева, что и кровать, рядом стояла тумбочка. На ней лежали вещи Арди, его нож и еще всякие безделушки. Красивые речные камешки, маленький осколок кристалла, принесенного ручьем, два соколиных пера и… обломок оленьего рога. Вот и все нехитрые сокровища ребенка.
Еще имелся шкаф. Покосившийся, с хлопающими, пошарпанными дверцами, но довольно крепкой штангой внутри. Достаточно крепкой, чтобы Арди, копируя отца, на ней подтягивался. До турника, установленного между деревьями поодаль от давно уже не работающего водяного колеса – мальчик не дотягивался.
Как можно догадаться, шкаф, как и все вокруг, тоже сложен из деревянных досок.
В отличии от фигурок.
Почему-то каждая из них, словно подражая живым зверям, отливала своим собственным цветом.
Но эти мысли, как и многие другие, лишь промелькнули и больше не задерживались в голове Арди. Он был занят совершенно другим. Куда более важным делом. И это даже не процесс созерцания потолка, по которому сейчас полз маленький паучок, спешащий по своим, паучьим делам.
– Кто это был? – спросил вслух Арди. – И что за странное слово… шериф.
– Может это значит, что он мастер собирать мед? – прозвучал грузный, густой, ленивый голос.
– Гута, какой мед! – ответил ему свистящий, чуть рычащий голос. – Вам лишь бы лапу сосать, да о меде думать! Шериф – это совсем другое. Шериф это… не знаю. Я слышала от волков, что иногда к ним в угодья приходят двуногие с дурно пахнущими, гремящими палками. И тогда льется кровь не добычи, а охотников.
– М-м-м, – протянул первый голос. – Мы не сосем лапу, Шали.
– Спящие Духи! Это все, что ты услышал из моей речи?!
Арди чуть улыбнулся. Гута и Шали порой часами могли вот так забавно пререкаться. А всего один единственный раз, когда мальчик позволил себе подобное с мамой, то получил тряпкой чуть пониже спины. Несильно, конечно, но урок был усвоен.
– Ой, да что вы оба понимаете! – пискнул третий голос. Голос, обычно не сулящий ничего хорошего. – Шерифами называют тех, кто у двуногих приходит за слишком послушными детенышами! Они забирают их в такое место, где всем одинаково состригают шерсть на голове, заставляют носить странные листья на своем теле, а еще дают в руки эти самые палки и отправляют драться против других двуногих!
– Скасти, хватит врать! Ты смотри – Гута уже боится!
– Этот медведь боится вообще всего!
– Если бы ты его пореже пугал, то он, может быть, не так сильно и боялся!
– Ха! – засмеялся писклявый голосок. – Если я не буду его пугать, то как же он справиться со своим страхом?
– Я тебя ударю, – прогудел густой бас.
– Вот о чем я и говорю, Гута! Чтобы я тебя пугал? Да ни в жизнь! Не было такого никогда! Шали все врет!
Арди слегка прыснул. Скасти был хитер, смешон, но очень труслив.
– А почему забирают только послушных? – спросил мальчик.
– Потому что ни один непослушный детеныш не согласиться на такие изуверства! – резко воскликнул Скасти, после чего понизил голос и добавил. – Так что, Арди, прости, но, кажется, больше у тебя не получится поучится у меня мудрости. Скоро придет твое время стричь шерсть на голове! А у тебя и так её почти и нет, бедолага.
Арди не хотел стричь никакой шерсти! А еще…
– А как же мама… и дедушка, и папа?
– Я…
– Не слушай его, Арди, – перебил свистящий голос.
– Да, верно, Шали, – добавил бас. – не слушай ты эту белку, Ард.
– Вот так всегда! – фыркнул Скасти. – Все только и говорят – не слушай Скасти, не делай, как говорит Скасти, а потом мы все оказываемся в жо…
Скрипнула половица.
Та самая, что около входной двери. Её каждый раз пытались починить и отец, и мама, и даже дедушка. Но сколько бы не старались, какие бы идеи они не придумывали, у них так и не получалось решить задачу. Так что всегда, когда кто-либо заходил домой, то те, кто находился в данный момент внутри, мгновенно об этом узнавали.
Арди посмотрел на свой нож, ставший причиной этого “чуда”.
Иногда, очень редко, но все же – Скасти посещали хорошие идеи…
– Папа пришел!
Арди вскочил ноги, схватил с подоконника жестяную кружку и, аккуратно отодвинув тумбочку, улегся на пол и приложил свое нехитрое устройство дном к уху, а горлышком к стене. Первым звуком, что он услышал стало гулкое – “дух”, а затем чуть более стеснительное и неловкое – “кац”. Воображение мальчика тут же нарисовало, как отец свалил с плеч тушу оленя… хотя нет, звук не такой хлесткий. Рога не ударили о пол. Наверное, небольшой кабан.
Большого, взрослого кабана даже его отец не смог бы дотащить до дома на своих плечах. Только волоком. Так что да – молодой кабанчик. Рядом, судя по звуку, поставили охотничье ружье.
От следующего звука мальчик немного скривился. Разве его родители не мог делать это потише? Целуются они…
– Ардан уже спит?
По телу мальчика пошли мурашки. Голос его отца напоминал шелест просыпающегося леса. Не густой, ни жидкий, не гулкий, ни пустой. Он звучал домом. Живой голос. В котором то половица скрипнет, то мышь где-то зашкребется. Арди надеялся, что когда он вырастет, то у него тоже будет такой голос.
– Да, Гектор. У мальчика был трудный день.
– Разумеется… день рождения и…
– Он был вчера, – перебила матушка. Кто-то другой мог бы подумать, что она злилась, но это не так. Арди вообще не видел его маму злящейся. Сердитой, строгой, иногда раздраженной, но не злящейся. – Ты опоздал.
Отец на какое-то время замолчал, а затем открыл двери шкафа прихожей, тоже совсем чуть-чуть, но скрипящие, и убрал туда что-то со звуком “кряк”.
– Тогда подарок отдам по утру.
Подарок? С таким звуком? Явно не нож и не сапоги. Что-то другое… что-то тяжелое, чтобы Арди мог это услышать, но не очень большое, потому что легко поместилось на полку в шкафу.
Из дальнего конца коридора послышалась немного шелестящая походка. Дедушка не пользовался дома тростью и хромота выдавала его еще до того, как тот входил в комнату.
– Здравствуй, Гектор.
– Здравствуй, – не холодно, но, все же, отстранено произнес отец Арди.
Арди никогда не понимал, что за отношения были между его отцом и дедушкой. Они жили под одной крышей, ели за одним столом, вместе смеялись на праздниках и порой делились друг с другом историями. Но мальчик никогда не слышал теплоты в голосе Гектора по отношению к дедушке. Более того – папа никогда не называл своего собственного отца по имени.
Как, впрочем, и мама.
Так что Арди не знал, как зовут дедушку. Он много раз задавал этот вопрос, но вместо ответа получал только все новые и новые истории, явно выдуманные дедушкой на ходу.
– Как в горах?
– На южном склоне сошла лавина, – ответил отец. – пришлось переждать в заимке. Из-за этого и задержался…
– Я не об этом.
– Да?
– Не надо, Гектор. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Он должен был уже направиться к нам.
Арди услышал, как кулак ударил по стене. В прихожей повисла тишина.
– Не забывай, ты живешь под моей крышей. А значит – по моим правилам.
А вот отец умел злиться…
Арди съежился.
Даже отсюда он увидел длинные клыки его отца, острый вертикальный зрачок и длинные волосы, темнее ночи, окружившей их дом. И хотя в присутствии Арди отец никогда не поднимал ни голоса, ни руки, но мальчик хорошо знал, что происходит с теми, кто снискает гнев его отца.
Как-то раз к ним на поляну пришел медведь. Он напугал Арди, заставив того закричать. От неожиданности, конечно. Ведь Арди общался с Гутой, а значит хорошо знал косолапых.
Вот только отец понял это неправильно…
Медведь еле унес ноги, а мама потом еще неделю зашивала длинные порезы на руках и плечах его отца.
– С каких пор, глупый мальчишка, этот дом – твой?
– С тех самых пор, старик, как ты сам так решил.
Но как бы ни были странны отношения дедушки и папы, Арди еще никогда не слышал, чтобы они так говорили друг с другом. И пусть он не видел ничего, кроме того самого паучка, переместившегося с потолка на стену, но воображение рисовало яркие краски семейной ссоры. А еще… кто шел к ним с той стороны ущелья?
– Столько лет уже прошло… – голос дедушки дрогнул. Зазвучал сломанным деревом.
– Сколько бы не прошло, старик, – и такой же у отца. – Сколько бы не прошло…
Они замолчали. Матушка не вмешивалась. Но Арди чувствовал, даже отсюда, как она крепко сжимала руку его папы.
– Пока я дышу, он не приблизиться к этой стороне горы, – произнес, наконец, отец. – Я тебя предупреждаю, старик. Только я замечу на горизонте его хвосты – то сожгу, ко всем демонам тьмы, все капища и святилища на километры вокруг.
Дедушка тяжело вздохнул и, кажется, покачал головой.
– Ты не даешь своими ранам зажить, мальчик. Живешь в прошлом и…
– Замолчи! – гаркнул отец и на него тут же шикнула матушка.
– Арди разбудишь.
– Ардан, – процедил отец. – Его зовут – Ардан. Ардан, сын егеря Гектора и швеи Шайи. И когда придет время, он отправится в школу в поселке. Выучится. Станет плотником или, может, если повезет, то получит лицензию на охоту. Если же нет – пойдет на ферму.
– Последний из матабар? Плотник или ковбой?
Отец тяжело зашагал в сторону коридора. Проходя мимо того места, на котором остановился дедушка, он что-то тому прошептал, но Арди не смог разобрать, что именно.
Судя по отдаляющемуся звуку шагов, все трое направились на кухню. А значит…
Арди подхватил стакан, поставил тумбочку обратно и направился к другому концу комнаты. Туда, где у самого пола находилась решетка вентиляции, чтобы воздух цирк… циркур… в общем – ходил по дому. Так папа говорил.
Но мальчик, благодаря Скасти, нашел ей другое применение. Все тем же стаканом, вернее – его ручкой, Арди подцепил решетку и, надув от усердия щеки, пыхтя, поставил тяжеленную железяку на пол, после чего почти по полголовы забрался внутрь, чтобы…
– Не дело детенышу слушать разговоры взрослых охотников.
Голос, только что прозвучавший, походил на первые раскаты грома весенней грозы. Легкие. Едва-едва зарождающиеся где-то на самой границе слышимости. Но даже так – не сулящие ничего хорошо.
– Здравствуй, Эргар, – поздоровался Арди. – Меня зовут…
– Чем заняты вы трое? – кажется, барс не обращал на мальчика никакого внимания. – Почему этот детеныш ходит и пахнет, как двуногий? Разве ему не исполнилось шесть зим и шесть лет? Шесть полных циклов уже миновало. Вы выбрали ему наставника?
– Мы…
– Я…
– Эргар, Гроза Горных Пиков, мы…
– Закрой свою пасть, белка, – рыкнул барс. – Твое присутствие здесь столь же неуместно, как…
– Эй! – возмутился Арди. Он вылез из вентиляции и подошел к полке, где стояли четыре игрушки. – Не знаю, кто тебя воспитывал, Эргар. Но Скасти – мой друг. Как и Шали, как и Гута. Не ссорься с ними, – подумав, мальчик добавил. – пожалуйста. Они хорошие. И я знаю, что подслушивать нехорошо.
Мальчик вдруг почувствовал, что Эргар смотрит на него. Или в него. Заглядывает куда-то внутрь. Под кожу. Под кости. Еще глубже. Будто видит насквозь. Очень неприятное чувство.
– Ты переживаешь за свою семью, невежественный детеныш, – не спрашивал, а утверждал Эргар. – Это не оправдание нарушению закона охоты, но резонный повод. Иди, слушай, а мы с твоими друзьями немного побеседуем.
И игрушки замолчали. Арди же, немного обеспокоенно переводя взгляд с одного зверька на другого, вернулся обратно к вентиляции. Судя по всему, он успел пропустить начало разговора. Или его продолжение… или начало продолжения…
– Новый шериф? Жаль. Старина Даниил серьезно прикладывался к бутылке и дерьмово играл в карты, но он мне нравился.
– Да, – матушка поставила на стол тарелку и звякнула столовыми приборами. – Не очень приятный, но, кажется, достойный человек. Келли Брайан. На вид не старше тридцати.
– Достойный, – в привычной манере фыркнул дедушка. Этим он чем-то напоминал Скасти. – Как задница прыщавого огра.
– Задница прыщавого огра? – удивился отец. – Так лестно? Значит действительно парень не промах.
– Ну, он не испоганил себе штаны от одного моего вида, так что я дам ему за это несколько очков.
Папа засмеялся. Смеялся он звонко и легко. Не скрывая ни зубов, ни клыков.
– И чего он хотел?
Ножки стула слегка клацнули по полу. Это матушка села рядом с отцом.
– Искал тебя.
Отец только странно хмыкнул. Арди не понял смысла этого звука. А в звуках он, как любил себе говорить, разбирался неплохо. Все же все важные новости он узнавал именно так – приложив ухо либо к стакану, либо залезая в вентиляцию.
– Егеря – отдельное подразделение имперской армии. Будь он старшим по званию, еще имелся бы смысл сообщить нам о смене занимающего пост, но… Так что с какой стати ему подниматься на гору?
Арди не знал почему, но никто из жителей поселка у подножья и окрестных поселений никогда не поднимались на гору. Только всего один раз, один мальчик, убегая от дразнящих его детей, подобрался слишком близко к границам холмов. Арди как раз в это время гулял и сумел помочь бедолаге, спрятав его в кустах, а потом тут же сбежал, чтобы не попасться никому на глаза.
– Может быть им требуется больше шкур? – предположила мама. – Скоро зима. А новых пальто и шуб я не делала уже как четыре сезона.
– Может и так.
Дедушка опять вздохнул. На этот раз так же, как и Арди, когда знал, что ему придется мыть посуду. Матушка называла это – обреченностью.
– Помнишь три месяца назад на западе сгорела ферма семьи Огденов?
– Да, – отец отложил в сторону ложку. – бедолаги… если мы бы узнали раньше, могли бы что-то сделать.
– Это была банда Шанти’Ра.
Банда? Арди помнил из историй дедушки, что банда, это такое сборище немытых, небритых и не очень приятных разбойников. Во всяком случае именно так дедушка о них отзывался. Но ведь это в историях. Придуманных сказках.
Откуда банде взяться здесь? В настоящем мире?
Отец, почему-то, очень долго молчал, пока не спросил:
– Шанти’Ра? Что это фанатики забыли так близко к горе?
– Не знаю, Гектор, – с насмешкой, опять же – прямо как Скасти, произнес дедушка. – Может быть руда Эрталайн, осколок которой лежит у твоего сына на тумбочке? Может быть остатки волшебных зверей за ущельем? А может просто они решили разграбить поселок, снасильничать девок и пополнить запасы провианта перед зимой. Или же пришли свести старые счеты… Кто знает, кто знает.
