Кирилл Казанцев
Отпуск с ворами
Глава 1
И снова осень! Антон подошел к служебной машине, которая ждала его на площади перед зданием администрации Бабаевского района, и чуть задержался, взявшись за дверку. Воздух, напоенный ароматом увядающей листвы, бездонно-голубое небо теплой «пушкинской» осени – все это наводило грусть. И особенно теперь, когда можно сбросить напряжение последних дней, вздохнуть спокойно и глубоко.
За время операции, которую Антон завершал здесь, в одном из районов Свердловской области, у него не было времени посмотреть в это небо хотя бы несколько минут, втянуть ноздрями этот пьянящий воздух осени. Он ее любил и ненавидел одновременно. Осень когда-то принесла ему горе, и она же принесла ему успокоение. Именно осенью Антон подолгу сидел у могилы мамы на Сибирском кладбище и мысленно разговаривал с ней. Так он погружался в прошлое, в свое детство, которое вдруг в одночасье стало суровой юностью.
Операция закончена: начальник местного УВД арестован, еще шестеро офицеров из различных служб взяты под стражу. Вовсю идут обыски, допросы, оперативники из Управления собственной безопасности областного ГУВД делают свою работу. Вот и еще одно гнездо предателей, оборотней в погонах накрыто, уничтожено. Глава района, потный и красный, только беспомощно разводит руками, пытаясь убедить прокуратуру и полицию, что он «ни сном ни духом», что он и подумать не мог, что в его районе творятся такие дела. Погоди, друг ситный, дойдет очередь и до тебя!
Антон решил, что в самом деле пора ехать. В Екатеринбурге ему предстоит тяжелая, но необходимая работа. Он засядет строчить рапорта. Будет оценивать все до мелочей, по каждому этапу операции, по каждому своему шагу внедренного сотрудника. Увы, но в каждом монастыре свой устав, коль скоро ты пришел сюда служить, то приходится выполнять…
Все произошло почти мгновенно. Или когда-то отработанная реакция у Антона навечно осталась такой быстрой, или его опять спасла интуиция. Может быть, он просто в глубине сознания еще чувствовал, что операция завершена не полностью. Но обернулся он именно в тот момент, когда с треском распахнулись входные двери районной администрации, со звоном полетело на ступени стекло.
Рука сама выхватила из кобуры под курткой пистолет, а ствол повернулся в сторону шума едва ли не быстрее, чем в ту же сторону повернулась голова Антона.
Их глаза встретились! Полные ненависти, животной злобы глаза прапорщика Жирова из группы быстрого реагирования и спокойный холодный взгляд серых глаз Антона. Группу умышленно собрали здесь, возле администрации, якобы для участия в арестах. Но на самом деле сделано это было для того, чтобы взять без шума самого Жирова – живодера, на чьей совести двенадцать убийств с особой жестокостью. Вряд ли он мог рассчитывать на снисхождение на суде. Скорее всего, ждало его пожизненное заключение с такими же упырями и вурдалаками где-нибудь на Соловках.
Антона эта ненависть во взгляде не покоробила и не смутила. Так было и так будет всегда: одни борются со злом, хватают преступника за руку или за шиворот и швыряют на скамью подсудимых, а он с пеной у рта с красными от злобы глазами сопротивляется до последнего, норовит вцепиться в глотку. Жиров, расшвыряв оперативников, выскочил из здания, держа в руке пистолет, и нашел глазами Антона – человека, который олицетворял теперь для него кончину привычной и сладкой жизни.
Решение могло быть только одно, риск был в данной ситуации максимален. Причем не только для Антона, а и для окружающих, если Антон промахнется. Но рука не подвела. Выстрел хлестнул по площади, и Жиров отшатнулся, откинув назад голову. Во лбу зияло отверстие, постепенно наполняющееся кровью, а со стороны затылка полетели осколки черепа и серо-кровяные сгустки. Второй выстрел Антон сделал машинально, а не по необходимости. Просто глубоко укоренились рефлексы и уроки боевого мастерства. Стрелять в противника всегда надо дважды, каким бы ты ни был мастером.
Тело опрокинулось на спину, пистолет полетел по асфальту в сторону, а со всех сторон побежали коллеги Антона. Хмурый полковник Быков выскочил из здания, обвел взглядом представшую перед ним картину и что-то проворчал себе под нос. Наверное, выругался. Очень Алексей Алексеевич не любил задержания, оканчивающиеся смертью преступников. Он любил живых – пойманных за руку, дающих показания и посаженных на скамью подсудимых. А этот… Этот как будто сбежал от наказания! Гаденыш!
Хотя Быков и разрешил отдохнуть денек-другой, отоспаться, но Антон делать этого не стал. Пока все свежо в памяти, пока ты все детали последней операции ощущаешь чуть ли не кожей, тогда и писать отчеты легче. И быстрее, кстати. Тоже немаловажный фактор. Нет уж, Алексей Алексеевич, писать, так лучше сразу, а потом обещанный отпуск недельку-другую отгуляешь. Лучше и третью. На море, что ли, махнуть, подышать соленым воздухом, когда там не так людно и когда там нежарко.
Антон думал о предстоящем отдыхе и смотрел в окно электрички, которая несла его на восток. Там, на Сибирском кладбище, похоронена мама. В тех местах она родилась, выросла, там ее родина и там ей покоиться. Леса, будто раскрашенные кистью безумного художника в желтые, красные цвета, а заодно и другие их оттенки, буйствовали красками за окном, деревья словно щеголяли друг перед другом нарядами разноцветных крон.
Вот и остановка. Беленькое одноэтажное здание кассы и зала ожидания, аккуратные дорожки, цветники, окаймленные красным кирпичом, поставленным на угол, дорожка в сторону поселка. А вот и дорога, ведущая к кладбищу. Ворота, знакомые фамилии на памятниках и крестах, знакомые лавочки возле могил, мимо которых он проходил уже много лет, из года в год. Вот и оградка… надо бы подкрасить в зиму, а то уже…
– Здравствуй, мама… Вот я и пришел опять посидеть с тобой. Извини, я тут теряю что-то уже. Представляешь, чуть не брякнул «ну как ты?». Грустно… А я нормально, работаю…
Антон не заметил, когда это произошло. Как-то так случилось, что его разговоры с мамой стали монологами. Раньше они беседовали, раньше она отвечала, а потом он неожиданно осознал, что разговаривает сам с собой. Может, это и правильно, может, так и должно быть. Не вечно же тревожить душу близкого человека – на то он и вечный покой. Ты приходишь ради своей памяти, поклониться ей, взгрустнуть о ней.
И Антон сидел, положив руки на оградку, и смотрел на памятник. Говорил он мысленно. Говорил о том, что ему все равно одиноко, что человек, которого он мог бы полюбить, так и не встретился. Что он по этому поводу не переживает, потому что… потому что такой человек еще не встретился. Переживать и так есть о чем. Например, о том, что он опять убил человека. Да, преступника, но ведь он все равно человек. Когда-то он был маленьким, играл со сверстниками во дворе и в детском садике. Когда-то и он к радости родителей пошел в первый класс. Никто не знает, когда он стал чудовищем, но ведь не всегда он им был.
Поправив свежие цветы, Антон постоял немного, держа руку на краю памятника, а потом неторопливо пошел по дорожке к выходу. Все нормально – в душе наступило умиротворение. Там за забором кладбища – жизнь, надо жить.
На платформе загудели голоса множества людей, высыпавших сразу из двух электричек. Антона несколько раз ощутимо толкнули в ноги сумками на колесиках, и он решил, что в город выйдет через пешеходный мост. Толкаться сейчас в подземном переходе, на лестницах было страшно. Он быстро пошел в противоположном направлении – к мосту. Какой-то мужчина остановился и долго кашлял, смачно сплевывая под ноги. Антон поморщился, порадовался, что он в жизни не выкурил ни одной сигареты и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал вверх по лестнице. Вот и конец моста, спуск к пригородным кассам, платная стоянка автомашин, почта…
Цепкий глаз сразу заметил на привокзальной площади девушку лет двадцати пяти в джинсах и светлой куртке Она сидела на лавке и плакала, вернее, рыдала! И столько безысходности, столько отчаяния было в ее фигуре, в ее позе, что Антон сразу понял – у человека настоящая беда.
– Что случилось? – спросил Антон официальным тоном, присаживаясь рядом на лавку. – Девушка, у вас беда? Вам помочь?
И наверное, из-за этой официальной интонации девушка отреагировала на действия постороннего человека правильно, а не как на сомнительного ухажера, который только делает вид, что обеспокоен ее горем. Она подняла красные и мокрые глаза и посмотрела на Антона.
– Да кто же, – почти простонала она, – кто же мне теперь поможет! Теперь все… нету их! И не вернешь! Кто их теперь найдет?
Минут через пять увещеваний и расспросов Антон наконец понял суть произошедшего. Оказывается, у девушки вытащили пластиковую банковскую карточку. И бог бы с ней, если бы не одно трагическое обстоятельство. На ней были все деньги, которые туда положили родители. Это были деньги на свадьбу. Четыреста тысяч! Сумма была приличная.
Девушка произвела на Антона большое впечатление. Какая-то она была… милая. Не смазливая, не хорошенькая, а по-домашнему милая. Он почему-то представил ее именно в домашней обстановке, в домашнем халатике. Как она вот этими красивыми ухоженными руками ставит на стол чашку, наливает чай. Как она садится, закидывает ногу на ногу, как мелькнет в этот момент ее бедро. Не худое, как у моделей, не толстое, а именно… Как это называют иногда? Аппетитное. И шея у нее такая, что хочется поцеловать, и губы пухленькие. И артикуляция необычная. Как у ребенка, который плохо выговаривает некоторые слова, хотя говорит она правильно и без видимых дефектов речи. И глаза… как она их таращит, когда возмущается!
Антон спохватился и немного смутился от того, что мысли унесли его от человеческого горя в такие интимные подробности. А горевать Даше – так назвалась девушка – было отчего. Ее родители работали по контракту за границей. Фирма была приличная, работа интересная, перспективная. Все шло к тому, что семья могла вообще перебраться за границу на постоянное место жительства, обзавестись там недвижимостью. Было из-за чего рисковать, оставляя дочь так часто и надолго одну. Хотя, как понял Антон, как раз Дашу оставлять одну было неопасно. Девушка она была боевая, деловая и серьезная. Она могла сама организовать все, что связано со свадьбой. А потом родители должны были прилететь на три дня, чтобы присутствовать на брачной церемонии, посидеть за столом с молодыми. И кто же мог предположить, что случится такое. Даша сама не понимала, как это произошло. Она почти была уверена, что положила карточку в… нагрудный карман куртки? Или все-таки в кошелек? Теперь она таращилась на Антона и не могла точно вспомнить.
– Нечего плакать! – заявил Антон. – Слезы лить уже бесполезно, нужно спасать деньги. Поехали в банк, там напишете заявление и карточку заблокируют. Пластик можно поменять, а вот помешать снять деньги со счета нужно обязательно и быстро.
Он схватил Дашу за локоть и попытался поднять с лавки и увлечь в сторону площади, где можно было поймать такси. Но девушка вдруг уперлась и посмотрела на Антона странным взглядом.
– А кто вы такой?
– В смысле? – не понял Антон, сбитый с толку такой резкой переменой Дашей отношения к нему.
– Вы почему ко мне подошли? – шмыгая носом, стала допрашивать девушка. – Никто не подошел, а вы подошли? А может, вы и есть вор? Или вы из полиции?
– Ничего себе повороты! – рассмеялся Антон. – Вы бросаетесь в своих нелепых подозрениях из крайности в крайность. Одновременно я похож в ваших глазах и на вора, и на блюстителя закона. Не стыдно? Я просто человек, который увидел горе и подошел, чтобы помочь. Это странно, да? А может, как раз это нормально, что один человек пытается помочь другому?
– Не знаю! Я теперь ничего не знаю, – тихо ответила Даша, и ее глаза снова стали наполняться слезами.
– Поехали, а то деньги не спасем! – почти приказал Антон. – Какой банк?
– «УралКредитБанк».
– Знаю, это на Малышева. Недалеко от метро.
Антон без разговоров потащил Дашу на площадь, где довольно быстро остановил «частника». Он даже не стал торговаться и сразу согласился на пятьсот рублей. Водитель явно был в приподнятом настроении, видимо, таких уступчивых пассажиров он любил, всю дорогу не умолкал, рассказывая свои шоферские истории про пассажиров и ГИБДД. А еще он все время поглядывал на заплаканную девушку в зеркало. Наверное, жалел и хотел развеселить.
В банке им не повезло. Парень с бейджиком на лацкане пиджака выслушал, подвел к столу, где у него стоял компьютер, усадил обоих на стулья и стал колдовать, щелкая по клавишам. Потом он попросил у Даши паспорт. Снова пощелкал клавишами, а затем с виноватым видом сообщил, что деньги с нее сняты десять минут назад в банкомате Торгового центра «Мир».
– Я не знаю, чем вам еще помочь, – работник банка снова виновато посмотрел на молодых людей. – В полицию вам надо срочно обращаться, хотя… А вы не страховали карточку? У нас ведь уже третий месяц услуга предлагается. Услуга страхования как раз от неправомерных действий третьих лиц.
Даша встала со стула и молча покачала головой. Кажется, она снова сейчас разрыдается. Антон, не выпуская несчастную девушку из поля зрения, быстро выяснил, какую справку можно получить в банке, чтобы подтвердить сумму ущерба. Потом он взял Дашу под руку и вывел на улицу.
К его удивлению, девушка больше не плакала. Она просто тоскливо смотрела поверх голов прохожих и кусала нижнюю губу.
– Ладно, Даша, – уверенным голосом сказал Антон, – давай так. Я сейчас в отпуске и делать мне абсолютно нечего. А еще у меня есть кое-какие связи и я могу помочь тебе. Чем черт не шутит, а вдруг нам удастся выявить преступников. Хоть какие-то деньги спасете.
– А вы в самом деле полицейский? – вдруг с надеждой спросила девушка.
– Что вы! – махнул рукой Антон. – Какой из меня полицейский? Просто я… могу помочь. А в полиции есть люди, которые захотят помочь мне. Если все пустить на самотек, то раскрывать ваше преступление будут очень долго. Да и раскроешь ли его…
Антон поперхнулся, поняв, что сболтнул лишнее. Его последние слова можно было истолковать превратно. А уж чего он меньше всего хотел, так это убить в Даше остатки надежды вернуть деньги. Девушка ему чертовски нравилась, и он в самом деле хотел ей помочь. Правда, пока не знал, как подступиться к этому вопросу. Но выкручиваться все же надо!
– Я в том смысле, – добавил он, – что без желания его не раскроешь. А когда будет звонок сверху, чья-то заинтересованность, то, глядишь, все и сложится хорошо.
– У вас есть знакомые начальники в полиции?
– Есть! – честно признался Антон и улыбнулся, предвкушая, что Даша вот-вот улыбнется ему в ответ.
Вопреки ожиданию, произошло совсем другое и неприятное. У Даши зазвонил мобильник, она ответила какому-то Кирюше и стала объяснять, что с площади она уехала, потому что срочно надо было побывать в банке и попытаться заблокировать карту. А теперь она будет его ждать на улице Малышева возле банка. Настроение у Антона испортилось. Он как-то и забыл, что деньги-то предназначались для организации свадьбы, а значит, есть и жених. И он, конечно же, обязан быть в гуще событий. Размечтался!
Однако, несмотря на упавшее настроение, желания помочь Даше у Антона не убавилось. Во-первых, это давало возможность очень часто с ней общаться, а во-вторых, ему очень хотелось в самом деле разыскать этого ублюдка и наказать его. Такие сволочи, которые приносят столько горя людям, ломают им жизнь, не должны ходить по улицам родного города. Это уже дело принципа!
Кирюша появился минут через двадцать. Антон с большим изумлением смотрел на полненького румяного паренька лет двадцати с наивными глазами и сочными губами. Был он весь какой-то вялый и наивный. То ли большой лодырь, то ли сибарит по натуре. Но главное, он явно был моложе Даши и никак ей не подходил. Ни внешне, ни психологически. Это Антон тоже почувствовал. Какая-то нелепая пара.
Почему пара нелепая, Антон понял, когда Кирюша подошел к своей невесте. Он не бросился ее утешать, не смотрел на нее с жалостливой нежностью. Полненькая фигура расслаблена, руки в карманах, он просто приподнял брови и поинтересовался сложившейся ситуацией. На Антона он глянул только один раз и несколько настороженно. Даша вытерла глаза и с материнской заботливостью стала посвящать жениха в положение дел. Сразу возникло ощущение, что карточку не у нее украли, а у него. И она его же успокаивает.
Кирюша снова настороженно посмотрел на Антона, которого его невеста расписывала, как человека, который может помочь в поисках преступника, потому что у него есть связи в полиции. Ведь полиция же должна знать всех карманников, особенно кто промышляет на вокзалах. Это она уже от себя добавила. И опять, наверное, чтобы успокоить жениха.
Антон стал чувствовать себя неуютно. Он предложил обменяться номерами телефонов и поспешил откланяться.
Было темно и страшно, но Юля старалась не плакать. Где-то над головой иногда раздавались шаги. Юля снова обхватила руками коленки, подтянутые к груди, и закрыла глаза, что делать в общем-то было необязательно, потому что здесь и так была практически полная темнота. Но когда закрываешь глаза, то как-то не так страшно.
Сколько Юля уже сидела тут, не помнила. Точнее, девушка даже не думала об этом и не считала дней. Она знала, что Веня куда-то уехал, что у него важное дело. Но он обязательно за ней вернется. От Вени многое зависит, он ей так объяснил. Только Юля и сама поняла, что творится что-то страшное. Может, война, а может, и еще что-то похуже.
Еще дома девушка увидела по телевизору, как какие-то чудовища захватили землю. Может, это все на самом деле? Конечно, может, ведь в школу она не ходит. А раз в школу идти не надо, то значит, что-то случилось. Уж это Юля понимала. В голове сразу всплыли воспоминания, как ее дразнили во дворе мальчишки. Дурочкой, а еще коррекнутой-кукарекнутой. Сами дурачки. Не понимают, что коррекционная школа, в которой учится Юля, это просто специальная школа. Есть же школы со спортивным уклоном, а у них школа со швейным уклоном. Они там учатся шить.
Мысли с чудовищ перекинулись к воспоминаниям о привычных занятиях. Большая электрическая машинка в школьной мастерской. Машинка поменьше дома. Юля любила шить. Она любила и сам процесс шитья, когда под стрекот машинки перед глазами бежит ровная строчка, когда куски ткани постепенно преображаются. В платье, куртку, блузку. И уж конечно, Юля любила придумывать наряды. Две соседские близняшки Алена и Ксения бегали к Юле постоянно. То у них маскарад какой-то намечался, то Новый год с костюмированным балом, то Хэлло… Этого названия Юля никогда выговорить не могла, а переспрашивать стеснялась. Еще подумают, что она совсем дурочка.
А Веня никогда не носил того, что шила для него Юля. Она столько раз хотела сделать для него сюрприз, а он… Обидно, конечно, но это же Веня. Он такой серьезный и, если разобраться, то и не должен одеваться в такие наряды. Это только для девочек.
Сверху опять протопали ноги, и Юля, вжавшись в стенку, накрылась с головой старым байковым одеялом. Под одеялом не так страшно, и можно представить, что ты в норе, что тебя никто не достанет, что никто даже не знает, что ты тут прячешься. Можно сидеть, а еще лучше лечь, поджав ноги.
Юля легла на свою лежанку и стала думать. У нее так происходило всегда. Как только она ложилась и готовилась уснуть, то в голову со страху начинали лезть всякие мысли. И главное, никак их не прогнать. Они какие-то прилипчивые, вязкие. Мысли о чудовищах беспокоили, но их легко было заменить другими. Например, воспоминаниями о маме.
Это было давно, очень давно. Вспоминалось все, как в тумане. Была большая светлая комната. Такая светлая, что казалось, будто солнце ее переполняет своим светом, и его лучи проникают везде: и за шкаф, и за корешки книг, и под диван. И мама всегда в этих воспоминаниях улыбающаяся, светлая, с мокрыми после душа волосами. Больше Юля не помнила ничего о маме, но и это ей позволяло с удовольствием свернуться калачиком и забыться зыбким сном. Только иногда ее тревожили звуки сверху, и то, как тихо скребется мышь где-то за деревянной стеной.
Потом образ мамы сменялся образом Вени. Теперь у нее остался только Веня, только он был ее миром. Веня ее любил, покупал ей шоколадки с орехами, которые она сильно любила, и никогда не ругал. Даже когда Юля забывала что-то купить в магазине к его приходу. Она тоже Веню любила… И никогда не покупала сама себе любимый шоколад без разрешения.
Антон позвонил Великанову вечером домой. Мало ли кто на рабочем месте окажется рядом и кто услышит о той просьбе, с которой Антон собирался обратиться. Сашка Великанов был одних лет с Антоном, но уже имел звание капитана. Был он техническим талантом, компьютерным гением, и Быков его пригрел сразу, как только узнал о нем. Сашка почти безвылазно сидел в Управлении, над чем-то колдуя в своем компьютере. Иногда он целыми днями пропадал в мастерской, откуда потом выходили в свет шедевры его технического гения. В основном это хитроумные и незасекаемые «жучки», «маячки», нанообъективы съемочной аппаратуры и такие же наномикрофоны.
Сашка не любил оружия, поэтому касательства к нему не имел, работал только с компьютерами. А еще он был источником любой технической информации. Он знал практически все, как ни странно это звучит. А когда не знал, то начинал предполагать, размышляя вслух. В этих случаях он тоже оказывался недалек от истины, и его предположениям привыкли верить. Вот и теперь Антону понадобилась консультация в области преступлений с банкоматами, а где ее взять, он не знал. Великанов обязательно что-то по этому поводу сможет сказать и навести на нужную мысль.
Сашка был дома, и в трубке очень явно раздавались женские голоса вперемешку со звонким хохотом. Антон усмехнулся. Это была еще одна особенность Сашки Великанова, точнее, еще один талант. Он притягивал к себе женщин как магнитом. Надо отдать должное, он умел рассказывать, блистал нестандартным юмором и… был довольно симпатичным парнем.
– Здорово, бабник! – весело приветствовал коллегу Антон. – Развлекаешься?
– О, привет! – нисколько не удивившись звонку, ответил Сашка. – Сейчас… подожди, я в другую комнату выйду.
В трубке стало значительно тише.
– Ну, что у тебя? – снова спросил Сашка и как всегда угадал. – Проблемы? Консультация нужна?
– Точно! Слушай, Сань, ты наверняка имеешь представление об особенностях современных преступлений с банкоматами.
– Наверняка! – подтвердил Великанов. – А что, у тебя карточку «тиснули»?
– Не у меня! Понимаешь, девушка одна. А у нее на карточке денег было немерено. Родители оставили, чтобы она начала к свадьбе готовиться, а тут…
– Ты что, жениться надумал?
– Да брось ты! Не я. И вообще тут дело не во мне, просто помочь надо.
– Ладно-ладно! – рассмеялся Сашка. – Только боюсь, что помочь именно ей ты уже не сможешь. Плакали денежки. Эта сфера очень технологичная, это же не брюлики, которые после ограбления ювелирного магазина валяются на блатхате. Тут их со счета сдернули и все: ни номеров купюр, ни отпечатков пальцев.
– Если все-таки попробовать выйти на преступников, доказать их вину, то можно и вернуть. Ведь есть же счета, куда они деньги перебрасывают, есть наличные, которые они снимают, мало ли еще что. Ты не прав, Сашка.
– Ну, не знаю. Наверное, в принципе, можно. Значит, слушай! Этот тип преступлений, точнее, эта область, она специфическая. Понимаешь, море своих особенностей и проблем. Проблем, как ты понимаешь, у полиции.
– А все-таки?
– Во-первых, Антоха, это закрытость информации относительно преступлений против ATM. Я имею в виду закрытость со стороны банковской системы.
– Стоп, Сашка, не тараторь. Что такое АТМ?
– АТМ – это, – Великанов замялся и кажется хихикнул, – это собственно и есть банкомат, банковский автомат. Ты английским владеешь? Automated teller machine – программно-технический комплекс, предназначенный для автоматизированных выдачи и приема наличных денежных средств. Потом учитывай, что нет определенной систематизации по данному виду преступлений.
– Почему нет? Раз существуют заявления от пострадавших, то…
– Вот твоя беда, Антоха, что ты не кабинетный работник. Преступления против ATM квалифицируются как грабеж, кража, мошенничество или совсем не подпадают под понятие уголовного преступления. Отсюда и отсутствие полных и достоверных данных о преступлениях против ATM. А раз нет таких данных, то нет криминалистических исследований в данной области. Никто серьезно не занимался этим вопросом. Понимаешь, технический прогресс такими шагами идет вперед, что умы смежных специальностей за ним не успевают.
– Понятно, – обреченно сказал Антон. – Твои слова надо понимать еще и так, что у нас имеет место несогласованность действий в данной области со стороны правоохранительных органов, производителей банкоматов, кредитных организаций и каких-нибудь там еще организаций, кто эти карточки делает, кто занимается информационным обеспечением. Так это у вас называется?
– У нас и вообще в миру это называется «процессуальный центр». То бишь юридическое лицо или его структурное подразделение, обеспечивающее информационное и технологическое взаимодействие между участниками расчетов.
– Ну да, – согласился Антон. – И все-таки, что ты можешь рассказать о сущности этих преступлений, как они совершаются?
– Насколько я знаю, тут несколько подходов. Примеряй свой вариант, если получится. Во-первых, это преступления против самих держателей карт. Ограбление держателя карты в тот момент, когда он получает или вносит деньги. Либо просто принуждение. Поймали человека, нашли в кармане карту, заставили пойти к банкомату и снять бабки. В твоем случае как было?
– В моем случае у нее карту вытащили из кармана. И мне совсем непонятно, как они могут с нее снять деньги, не зная кода.
– Смысла нет красть карту, если не знаешь кода. Наверное, они знали код. Тут, знаешь, очень много способов его узнать. Я кое-что читал по этому поводу, кое-что могу предположить. Элементарное подглядывание через плечо, и ПИН у тебя. Это самое простое. А когда преступление поставлено на поток, тогда и скрытые видеокамеры устанавливают, накладные клавиатуры используют, запоминающие комбинацию цифр, просто в бинокли глядят, если банкомат установлен на улице. Я полагаю, что есть и более мудреные штуки. Я бы, например, собрал чуткий приемник, которым записывал бы тональные сигналы при наборе ПИН-кодов.
Обеспокоенный тем, что ему наговорил Великанов, Антон половину ночи провел за своим ноутбуком. Он обшарил Интернет и нашел массу интересных вещей по нужной ему тематике. Оказывается, преступники используют все доступные способы съема с карточки денег. И чем необычнее эти способы, тем больше гарантии, что преступную деятельность пресекут не сразу.
Оказывается, что довольно часто используют даже фальшивые банкоматы. Полная видимость нормальной работы, только деньги никуда не переводятся. Просто наличность вынимают преступники. А еще участились криптографические атаки, когда с помощью компьютерной техники высчитываются цифры ПИН-кодов и паролей. Иногда это грубый взлом системы с той же целью.
А еще существуют различные виды неавторизованного доступа в систему банкоматов. Вплоть до разрушения программы, когда любой ввод автоматом будет расцениваться как авторизованный доступ. Проще говоря, вводи любую карточку или макет и снимай, все что есть. Или переводи на счет, если таковой предусмотрен.
И это не считая, например, фишинга – вида интернет-мошенничества, целью которого является «выуживание» – получение доступа к конфиденциальным данным пользователей – логинам и паролям.
А еще изобретено множество устройств для механической выдачи купюр. А некоторые работают по старинке и, между прочим, эффективно, потому что не сразу и в голову придет, что кто-то решится на такое. Кто-то первый решился. Решился, чтобы увезти целиком банкомат вместе с деньгами. Достаточно их взламывали и прямо на местах установки. И сейчас взламывают. Нужна «болгарка» и немного времени. И уж совсем простой вариант – ограбление при инкассации автомата.
Оказалось, что давно научились копировать магнитные полосы карт. Устраивать заедание карты в считывающем устройстве (ридере) с целью ее дальнейшего незаконного изъятия. Есть специалисты по подмене или присвоению карты незаметно для держателя после выполнения операции в банкомате. А еще копирование магнитной полосы часто используется для изготовления в последующем так называемого «белого пластика». Это, как оказалось, термин, обозначающий пластиковую заготовку, исходник, предназначенный для хищения денежных средств в банкоматах или торговых точках при содействии кассира или продавца.
В ходу и кибератаки, когда информация о реквизитах карты, считанная с магнитной полосы, используется для снятия денег прямо со счета, потому что появляется доступ в систему банкоматов или к каналам связи.
И по поводу накладных клавиатур, о которых рассказывал Сашка, Антон тоже кое-что узнал. Оказывается, существуют способы и проще. Например, преступник может совсем не использовать никаких дополнительных устройств. Достаточно просто протереть клавиатуру, а после того, как человек введет ПИН-код своей карты и отойдет от банкомата, посыпать ее тальком. В результате мошенник получает цифры, из которых состоит ПИН-код, остается только подобрать их порядок. Мало кто задумывался, что существует всего 24 комбинации перебора всех вариантов. А если учесть технологию некоторых процессинговых центров, при которой неверные попытки набора ПИН-кода сбрасываются, если в один день не превышен общий порог количества неверных попыток, то подобрать значение ПИН-кода очень легко.
Вот и думай! Вот и ломай голову! Значит, преступники идут в ногу с прогрессом. Как и всегда. Теперь надо все услышанное от Сашки и вычитанное в Интернете переварить в голове и применить одну из схем съема денег с карты к случаю, произошедшему с Дашей. Будет схема – будет и направление розыска преступника.
