Кирилл Бенедиктов
Формула Гераклита
Пурпур вновь сменился золотом. Ян перевёл дыхание и бросил быстрый взгляд на таймер. У него оставалось три четверти часа и ещё два вопроса. Если, конечно, на первый он уже ответил. Как выяснилось, нет.
Город стремительно надвинулся на него, как будто Ян спрыгнул с уступа скалы вниз и понёсся над улицами и стенами на внезапно выросших крыльях.
Сначала ему показалось, что Константинополь полностью вымер. Пусто было в лабиринтах узких темных улочек, на огромных просторных форумах, на широких набережных, в аллеях роскошных садов – город выглядел гигантским безжизненным макетом. Потом Ян увидел, как внизу, прижимаясь к стенам домов, крадётся человек с большим тёмным свёртком на плече. Из свёртка высовывалась жёлтая рука с тонкими, как у скелета, пальцами. Дальше, на вымощенной белоснежным сахарным мрамором площади перед Ипподромом сидел нищий в грязных лохмотьях и остервенело рвал зубами дохлую кошку.
В порту солдаты длинными пиками сталкивали в воду полуголых чёрных матросов, пытавшихся сойти на берег с потрёпанной штормами грузовой посудины. Матросы вопили и ругались, один, самый сообразительный, быстро поплыл прочь и вылез на причал на безопасном удалении от солдат. Показав им неприличный жест, темнокожий юркнул в щель между сараями и был таков.
Измождённая седая женщина рвала на себе волосы над умирающим ребёнком. Могучий мужчина нёс на вытянутых руках тело возлюбленной. Облачённые в тёмные одежды могильщики огромной лебёдкой втаскивали сеть с трупами на вершину полуразрушенной башни крепостной стены. На пороге величественного златоглавого собора лежал мёртвый священник, сжимавший в окоченевшей руке украшенное драгоценностями распятие.
Невидимые крылья несли Яна к императорскому дворцу. Площадь, над которой он завис, была оцеплена двумя рядами длинноволосых стражников-северян. Стражники охраняли покой Юстиниана, который и сам заразился чумой от одного из придворных – но, в отличие от миллионов жителей Восточной Римской империи – выжил.
На этот раз надпись вспыхнула прямо над изогнувшейся драконьим гребнем черепичной крышей дворца – как будто в небе зажглись огненные факелы:
ПРЕДСТАВТЬТЕ, ЧТО ВЫ – ИМПЕРАТОР ЮСТИНИАН.
КАКИЕ МЕРЫ ВЫ ПРЕДПРИМЕТЕ, ЧТОБЫ ПРОТИВОСТОЯТЬ ПАНДЕМИИ? УТОЧНЕНИЕ: ВЫ МОЖЕТЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТОЛЬКО ДОСТУПНЫЕ В ЭТУ ЭПОХУ СРЕДСТВА.
К этому вопросу Ян тоже был готов – и вообще пока было не о чем волноваться, кроме как о стремительно утекающем времени.
– Прежде всего, я объявил бы карантин, – ответил он. – Закрыл бы порт для всех судов, прибывающих из Египта и Западного Средиземноморья. Инфекция попадала в Константинополь в основном оттуда.
В ГОРОДЕ НЕМЕДЛЕННО НАЧНУТСЯ ПЕРЕБОИ С ХЛЕБОМ, – огненные буквы бросали багровые отблески на полированные шлемы стражников.
– Я увеличу закупочные цены на хлеб из европейских провинций, – быстро сказал Ян. – На Балканах чумы почти нет, а земледельцы Фракии и Иллирии будут рады продавать излишки по дорогим ценам. А расходы компенсирую, подняв пошлины на весь импорт, особенно на предметы роскоши.
Новых вводных не появлялось, и Ян, приободрившись, продолжил:
– Организую специальные команды крысоловов, чтобы вытравить грызунов – переносчиков бактерии Yersinia pestis. Открою доступ к цистернам с уксусом, который будут бесплатно разливать всем нуждающимся. Специальным указом введу обязательное использование масок из тряпиц, пропитанных уксусом – вместо бесполезных вонючих накидок из козлиных шкур, которые, как считали византийцы, отгоняют бесов болезни. Всем состоятельным горожанам будет предписано окуривать свои дома благовониями. Я сделаю бесплатными общественные термы, врачам прикажу выдавать посетителям бань гигиенические смеси из кожуры цитрусовых и розмарина, майорана, мяты и ромашки.
ПОДОБНЫЕ РАСХОДЫ БЫСТРО ПРИВЕДУТ К ЭКОНОМИЧЕСКОМУ КРИЗИСУ, – возразило ему грозовое небо над дворцом Юстиниана.
– Ресурсы империи велики. Нужно всего лишь продолжать вести дела так, как будто никакой катастрофы не происходит, не поддаваясь панике. Продолжать строительство храмов, крепостей, дорог как в Константинополе, так и за его пределами. Вести торговлю с другими странами – при строгом соблюдении карантинных мер, разумеется. Проводить гибкую налоговую политику, что позволит наполнить рынок продуктами. Вдобавок я сократил бы расходы на армию, отказавшись от завоевательных походов в далёких от империи землях.
Ян перевёл дух. Очень хотелось вытереть пот со лба, но в защитном шлеме это было невозможно, а поднять сейчас забрало означало гарантировано провалить экзамен.
– И ещё я на месте Юстиниана обязательно расселил бы население Константинополя по провинциям. Раздал земельные участки тем горожанам, которые хотели бы их обрабатывать. А тех, кто не хотел бы покидать город – выселял бы насильно. Организовал бы обязательные, но оплачиваемые работы вне городских стен – либо индивидуально, либо небольшими коллективами. Я запретил бы врачам прижигать чумные бубоны калёным железом, а тем более их вырезать – это гарантировано убивает даже тех, чей организм способен победить инфекцию. И ещё – думаю, если бы я был императором, то сумел бы убедить Патриарха позволить сжигать трупы. Жители Константинополя сваливали трупы умерших в старые башни крепостных стен, пока не забивали их до самой крыши… а это, естественно, привлекало крыс и птиц-падальщиков. Так византийцы сами оцепили свою столицу постоянными очагами заражения…
ДОСТАТОЧНО, – зажглось над терракотовыми крышами дворца. – ПРЕДЛАГАЕМАЯ ВАМИ СТРАТЕГИЯ СОКРАТИТ ЧИСЛО ЖЕРТВ ЮСТИНИАНОВОЙ ЧУМЫ НА 20-30 %, ИЛИ ОТ ПЯТИ ДО СЕМИ С ПОЛОВИНОЙ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК, ЧТО МОЖНО СЧИТАТЬ ХОРОШИМ РЕЗУЛЬТАТОМ ДЛЯ ЭТОЙ ЭПОХИ. ОТВЕТ ЗАСЧИТАН. ПЕРЕХОДИТЕ КО ВТОРОМУ ВОПРОСУ.
Даже через забрало шлема Ян почувствовал дуновение тёплого ветра – и чудовищный город, раскинувшийся у него под ногами, смяло, как акварельный рисунок на рисовой бумаге. Вместо него появился совсем другой – блистающие иглы небоскрёбов на берегу океана, статуя женщины в короне из семи лучей, с бронзовым факелом в высоко поднятой руке, переброшенные через проливы между островами стальные стрелы мостов. Ян и так узнал бы это место, но всё же невольно усмехнулся, прочитав надпись, загоревшуюся над громадами Манхэттена:
