Кирилл Андреевич Кузин
Взросление
Не греет ничего – лишь свитер,
Лишь ветер в колыбельку пел.
И вот теперь тянул меня туда,
Откуда звуки доносились громко.
Всё убеждал: забей, ведь это ерунда,
У самого подкашивались ноги.
А те немногие, что были рядом,
Вдруг замерли к нему лицом.
По щекам сыпят слёзы градом
Пред неизбежным их концом.
Ведь по тому набат не смолкнет,
Кто сам готов собрать себя в кулак.
Готовых рядом больше сотни,
Стерпевших жизни сей удар,
Кто шаг за шагом вдруг побрёл
На встречу судьбоносным нотам,
Скинувших с плеч тот сладкий флёр,
Что тянется прямо от дома.
Но нет теперь пути назад!
Теперь борьба с собою и другими.
О чем кричит во всю набат,
Зовя во времена лихие.
Пусть занимается заря
От близких языков пожара!
Я чувствую, как чёрная зола
На языке снежинкой оседала.
Внутри дрожит от голоса набата.
В ушах соборный перезвон.
Но если тянет, значит надо
Бежать из прежней жизни вон.
За мной уже горят деревья
Так, что зимой теперь тепло.
Слепые и глухие мне не верят,
Что прежнее под снегом полегло.
Ты не в пример для них запомни
Миг оборвавшейся в тебе струны.
Тогда ты встал и сразу понял
То, что другие не смогли.
Ты слышал звук удара о металл.
Ты чувствовал во рту железо.
Ты сам себе на площади сказал:
«Идите остальные лесом!
Вам не понять судьбы повадок,
Ведущей нас сквозь темноту.
Не ждите от неё подарок.
Вот так, как вы, я не могу!»
А звон продолжится над нами…
В конце концов и я пойду.
Ведь не впервой себя латали
В полях, подобно муравью.
И испытания – лишь пазл
Большой картины наших глаз.
Набат – лишь фон для этой фазы
От первой до последней фраз.
Босфор (2023 г.)
Я слышал шум Босфора громкий.
Я слышал, как вода поёт,
А минарета остов тонкий
По вечерам к себе зовёт.
И разговоры на вселенском,
Где нет главнее языка:
На улицах, перед подъездом,
У портового маяка.
Шагая вдоль стены Софии,
Вкушал каштаны и весну.
И предвкушал изгибы линий,
Что в памяти отсюда увезу.
Пятнадцать сотен лет стояла.
Стоять ей после нас с тобой.
Пережила империи, султана,
Оставшись вечно молодой.
Под крики чаек на закате
Я любовался под вино
Изгибом линии, что нет на карте -
Изгибом между небом и землёй.
Мне так спокойно стало вдруг,
Когда я осознал внезапно:
Пролив Босфор – мой лучший друг,
Что встретит радостно и завтра.
