bannerbannerbanner
Луна для двоих

Кира РАЙТ
Луна для двоих

Полная версия

ПРОЛОГ

Свора диких зверей кружила вокруг, огрызаясь друг на друга, решая, кому первому я буду принадлежать. Когда один из них, оскалив пасть, направился ко мне, я едва не вскрикнула и попыталась оттолкнуть, хоть и знала, что нельзя и что бесполезно. Но разве помогут мне мои знания, когда оказалась в таком переплёте?

Все они сейчас – почти безмозглые полузвери, ведомые лишь инстинктом обладания единственной здесь самкой. То есть мной. Как так вышло, что они оказались не в клетках, а на свободе? Почему не сработали датчики? И кто запер дверь, которая могла стать моим шансом на спасение? Об этом я подумаю позже. Если выживу. В том же случае найду каждого, кто сделал это со мной. И уничтожу.

Первого оттолкнул второй, покрупнее, и сразу же схватил меня за волосы. Потянул к себе.

Собрав силу воли в кулак, стараясь не показывать страха, я попыталась применить дар. Тот, из-за которого оказалась здесь. Наверняка кто-то хочет использовать меня в своих целях, моя задача – не позволить и выбраться. Но вместо желаемого результата, заметила лишь то, что возбуждение моего потенциального насильника только увеличилось. Мне мешал страх. Первобытный, почти животный. Чтобы спастись, я должна была быть спокойна. Но спокойствия сейчас во мне не было. Удержать себя от эмоциональных выбросов тоже сложно.

Тогда и сама оскалилась, показывая, что буду защищаться. Переходить в полную трансформацию нельзя, они тоже сразу перекинутся. И тогда шанса у меня не будет вовсе. Сейчас же я могу хотя бы попробовать… Выпустила лишь когти и клыки.

Однако полузверь утробно заурчал. Ему понравилось моё сопротивление. И не только ему… Сзади за талию прихватила ещё чья-то пятерня с когтями, разрывая одежду. Потом третья. Потом…

Я не успела смириться с происходящим. Никогда бы не смирилась. И даже полоснула кого-то из них своими когтями, уже ожидая ответной грубости.

Но тут в толпу влетел самый огромный из всех, раскидав их и заставив пригнуться от громкого рыка. Я тоже пригнулась.

Тем временем он медленно, но неотвратимо направлялся ко мне и в его глазах я читала предложение, от которого не смогу отказаться. Признать свою принадлежность одному по праву сильнейшего, или… он просто станет первым. А остальные разорвут меня на лоскуты.

Его лицо казалось смутно знакомым, но сейчас он был в полутрансформации и в ярости: вены вздулись на шее и на лбу, глаза светились, звериный оскал тоже не позволял провести параллель с человеком. Видимо, кто-то из семьи альфы. Вспомнить не получалось (да и было не до того). Как и оттолкнуть его (равносильно, что подписать себе приговор).

Решение приняла за мгновение «до». Времени на раздумья и не было. Стоит мне показать своё пренебрежение, сделать шаг назад или, не приведи Луна, отвернуться, он даст команду остальным, которые уже признали его право.

Потому, как только он оказался совсем рядом, я подставила шею в знак смирения и согласия на то, что произойдёт дальше…

Он одобрительно зарычал, окончательно сорвал с меня блузку и широко лизнул ключицы, а потом и обнажившуюся грудь. Влажный язык заставил соски напрячься, несмотря на обстановку вокруг. Чтобы не упасть, схватилась за его крепкий торс. Но невольно сжалась под голодными взглядами других, всё ещё окружающих нас, и на удивление он понял: грозным рычанием заставил их всех разойтись. Это было бы мило, если бы он не планировал дальше овладеть мной прямо здесь…

В прохладном коридоре среди пустых клеток мы остались вдвоём. И я решила попробовать провести его, обмануть. Заманить в клетку, запереть, а самой добраться до пульта и сбежать. Ласково положила ладонь на его большое плечо и тихо попросила:

– Не здесь. Идём в твою комнату, – обошла слово «палата», стараясь говорить соблазняюще, – там хотя бы есть кровать…

И по пылающему желанием безумному взгляду поняла, что кровать нам не понадобится. Он развернул меня к себе спиной и тут же поставил на четвереньки. Затем одним махом задрал и порвал на куски юбку, одобрительно рыкнув, когда увидел чулки. Следом было разорвало бельё.

Я задержала дыхание. Всё ещё не могла поверить, что это со мной. Что вот прямо так – посреди лаборатории сама в полутрансформации буду отдаваться чокнутому полузверю, чтобы спасти себе жизнь. Насилие для таких, как я – губительно. И либо я должна пойти на близость с ним добровольно, либо…

Он не попытался расслабить или возбудить. Рывком освободил себя от больничной одежды и притянул ближе. Я выдохнула и чуть развела ноги, принимая устойчивое положение. Да. Я сама. Он дал мне выбор, я приняла решение… И хотя на отсутствие секса не жаловалась, но как-то по-звериному меня тоже возбуждала его грубость и вся эта ситуация. В конце концов, я тоже не полностью человек…

Он вошёл резко, сразу выбив из меня весь воздух первым толчком. А потом как с катушек слетел: начал трахать жёстко, грубо, врываясь в моё тело, сжимая волосы и оттягивая за них назад, кусая спину.

Зная, что регенерация поможет мне справиться с его напором, я лишь старалась расслабиться, чтобы избежать серьёзных повреждений, и настроиться на его волну, попытаться убедить себя, что это просто секс, а не принуждение. Ещё старалась концентрироваться на ощущении ладоней на неровном бетонном полу, на том, как сдирается тонкая кожа с коленей из-за его жёсткости. И не думать, не думать, не думать… Отпустить себя, позволить подчиниться ему. Почувствует мою зажатость или отторжение – рассвирепеет ещё больше.

Но невольно тело поддавалось. Большой, сильный самец нравился той, что была внутри меня. Она уже чувствовала его защиту, его страсть, готова была ему принадлежать, и заставляла меня испытывать те же эмоции, а ещё подаваться ему навстречу и не сдерживать полустоны-полурычание, рвущееся с губ. Я скребла когтями по бетону, огрызалась, когда он входил особенно глубоко, и слышала, как довольно он урчит на это, разрешая мне.

Когда он уже подходил к пику, сжал мою шею пятернёй и заставил прижаться к нему спиной. Ощущение горячего мужского тела мне и самой бы понравилось, если бы на эту близость меня толкнули не обстоятельства. Он ткнулся носом в мою шею, провёл по ней до самого плеча и… Я сильно дёрнулась, когда поняла, что вцепился зубами, оставляя на мне метку!

Одновременно по моему телу пробежала горячая волна оргазма. Вот дьявол!

Всю свою жизнь я избегала этого. Всегда получалось. Партнёров на ночь при необходимости находила где-то, где можно легко исчезнуть, чтобы не преследовали. Как правило – среди людей. И вот. На мне метка. Зверя, которого я должна была вылечить (хотя совершенно не помню его здесь). А теперь…

Некоторое время после того, как кончил, он не покидал моего тела, трогая грудь, нюхая спину. Я послушно позволяла всё. Иначе отсюда не выберусь. Но не играла с собой в святую невинность – самка внутри уже признала его, а значит глупо отрицать, что мне нравится то, что он делает теперь. Когда он всё же вынул член, не удержала болезненный стон. Всё же его размеры в полутрансформации были больше среднестатистических, даже для такой, как я, особенно не подготовленной.

Почувствовав неладное, полузверь ткнулся носом в моё горящие огнём нежное местечко и начал лизать, продолжая удерживать на четвереньках, заставляя поставляться под его звериную ласку. Потому что иначе не выпустит. Начну убегать – будет догонять. Да и метка кружила голову… Я даже усмехнулась. Теперь есть возможность спихивать свои ощущения на метку.

Когда решил, что довольно, закинул меня на плечо и отнес в свою палату. Там бросил на жёсткую кровать. Сам завалился рядом. Вот и всё. Теперь нужно просто подождать, когда он заснёт…

Но даже в полудрёме он утыкался мне в грудь, посасывал её, кусал, гладил талию… И вновь вместо отвращения, я испытывала удовольствие, мысленно кляня свою животную сущность. Инстинкты казались сильнее меня самой. Им было плевать на палату с решёткой вместо двери, на пустые бетонные стены лаборатории, на стаю полуживотных в коридоре, которые не решаются соваться к тому, кого выбрали своим вожаком.

Зато моё человеческое сознание начинало возвращаться, подсказывая, в какую ловушку я попала. Одно дело просто пойти на близость с кем-то из подопытных, что уже ни в какие ворота, а теперь ещё и метка… Как он сделал это? Почему? Я ведь не забыла использовать привычные средства предосторожности. Он не должен был захотеть сделать меня своей вот так…

Никто не должен был.

И я впервые так испугалась одного из них. Впервые почувствовала себя такой беспомощной. Потому что впервые кто-то решил за меня. И словно ощущая мой страх, полузверь пытался быть нежнее, насколько умел. Теперь я была не просто его трофеем. Теперь он считал меня своей самкой. И заботился так, как приходило ему в голову. Вёл себя как животное, по сути. Но понимая это, всё равно не могла не поддаваться возникшей между нами связи.

Хотя даже она не заставит меня передумать сбежать…

Пусть и шепчет мне, убеждает остаться рядом с самцом. Ведь он сильный, он защитит. Мы нравимся ему, он может уже даже любит нас. Он не обидит. С ним спокойно, хорошо, тепло. А ещё он такой… большой… Такой горячий. Рядом с ним можно согреться. Можно положить голову ему на плечо и довериться. Инстинкты хотели того же. Только я сама этого не хотела…

Полузверь это тоже чувствовал, потому что снова потянул меня на себя, настойчиво, но осторожно поглаживая. Показывал, что мне нечего бояться, что с ним я в безопасности. Но стоило попытаться отодвинуться из-за остатков здравого смысла, как он схватил меня за шею, прижимая к своей груди спиной и жёстко поцеловал в губы, заставив обернуться к нему и врываясь настойчивым языком в рот. Одновременно рывком вставляя в меня снова возбуждённый член. Я зашипела от неприятных ощущений, а он недовольно рыкнул и вошёл глубже.

Да. От других он защитит. Но не позволит пренебречь собой. Не примет моё желание свободы.

 

Сейчас же собиралась просто подождать, пока он кончит, но полузверя это не устроило. Он сдавил метку зубами, заставляя меня захлёбываться своими стонами и двигаться навстречу общему сумасшествию. Я так яростно насаживалась на его член, так страстно отвечала на грубые ласки, словно у меня секса не было несколько лет, а не недель. Просто с истинным это совсем иначе… Будоражаще, возбуждающе, крепче, острее, ярче…

Он чувствует наперёд, что я хочу. И ему нравится доставлять удовольствие избранной. Пусть и не нежностью. А мне нравится принимать… Даже если не хотела бы этого изначально.

Когда он излился внутрь, мы продолжали сжимать друг друга в объятиях. Мои когти наполовину вошли в его предплечья, удерживающие меня за талию, но самец не злился, он поглаживал меня, успокаивая, хотя сам ещё содрогался от пережитого оргазма. Одного на двоих.

– Мой! – рычала самка внутри меня.

– Моя! – чувствовала я ответ в его пылающих глазах.

Мысль оставить его казалась невыносимой. Я впервые была чья-то. Это чувство было приятным. И оттого позволила себе ещё пару часов с ним и ещё несколько «заходов» близости, во время которых старалась быть послушной и ласковой. Какой могла бы быть с ним, выбери я его сама. Какой хотела бы быть с ним моя вторая сущность.

Затем мы отключились почти одновременно. И лежать с ним оказалось тоже приятно. Я впервые засыпала рядом с мужчиной. Со своим мужчиной… В его сильных объятиях. Окутанная его запахом. И старалась запомнить эти мгновения. Потому что, когда сбегу отсюда, больше ни за что не позволю случиться этому вновь…

Пришла в себя первая. И сразу же вспомнила, где я, с кем и почему. Твёрдо решила, что нельзя позволить тому, кто это всё устроил, добиться желаемого.

Поэтому позволяя себе небольшую поблажку, провела дорожку поцелуев по его шее, потерлась о неё носом, стараясь запомнить его запах, но всё равно вот так прощаясь. Затем соскользнула с члена, который ещё был во мне, и осторожно выбралась из-под огромного, горячего тела. Неслышно сделала всего пару шагов от его постели, принимая полностью человеческий облик и ощущая влагу между ослабевших от наших игрищ ног.

Но сразу стало так холодно без него. Так тоскливо…

Тут же захотелось обратно.

В крепкие руки. В тёплые объятия. На твёрдый член… Дьявол! Эррин возьми себя в руки! Нельзя поддаваться. Я не могу провести с ним всю жизнь в клетке! Мне нужно спасать другого. Того, кто важнее истинной пары. И я спасу. Во что бы то ни стало!

Мне нужно только добраться до выхода… Только успеть выбраться на свободу, а потом я исчезну отсюда. Стая чёрных волков никогда меня не найдёт. Как чувствовала и заранее готовила пути отступления. Вот не зря.

Они меня подставили! Готовы были поделить между всеми, лишь бы заставить остаться и согласиться помогать в их грязных делишках! Ну уж нет. Этому не бывать.

Потому бросилась изо всех сил к выходу и выскользнула из палаты, захлопнув за собой металлическую дверь. Он сразу проснулся и заревел, кидаясь к ней, пытаясь поймать меня сквозь решётку. Но я успела увернуться и повернуть крепкую задвижку, специально предназначенную, чтобы выдержала подобный напор.

И когда он понял, что бесполезно бороться с металлом, издал жалобный звук, глядя в мои глаза почти с болью. Только вот это не человек в нём так не хочет расставаться со мной. Это зверь уже скучает по своей самке. А тот, кто будет управлять им, когда он выйдет из полутрансформации, окажется жестоким тираном – как и все здесь. Нельзя поддаться зову метки. Нельзя позволить себе слабость. Потому что меня посадят на цепь возле его клетки. Или в ней. А потом прикуют к другой. К третьей…

Нет. Я справлюсь и смогу побороть нашу связь.

И потому почти без колебаний отвернулась и бросилась прочь, на ходу кутаясь в белый халат, висевший тут же недалеко. Один из подопытных, таких же полузверей, как тот, кто стал моей парой, попался мне на пути. Он сразу оскалился и потянулся ближе. Почти раздетая самка, которую только что имел один из его сородичей – хорошая добыча.

Но наклонив голову и оттянув воротник, я показала свежую метку, надеясь, что по запаху он поймёт, что пометивший меня сильнее. Сработало. Чуть пригнувшись, будто признавал право сильнейшего, он отступил.

А мне удалось обнаружить пульт управления, ещё несколько раз продемонстрировав метку другим разгуливающим тут подопытным, и сбежать прочь. Пока за мной не пришли те, кто это всё устроил. Хотя страх, что они поджидают где-то за углом, тоже не отпускал…

Глава 1

Через несколько лет

Сильные руки прижимают меня к крепкой, жёсткой груди… Горячий. Он такой горячий. И раздетый. Совсем. Его эрекция уже упирается в мои ягодицы, и если он ещё не начал, то только потому, что сам хочет растянуть удовольствие. Обладать мной. Делать то, что только придёт ему в голову, зная, что не стану сопротивляться. И я не стану. Я тоже хочу… Я так соскучилась. Ужасно соскучилась. Хочу скорее снова к нему. Хочу чувствовать его. Подчиняться ему. Принадлежать…

Из горла вырывается нетерпеливый стон, и я подаюсь ближе, прижимаясь спиной к рельефным мышцам, трусь попой о его твёрдый член, откидываю волосы вбок, обнажая шею. Хочу, чтобы укусил. Снова. Он немедля сжимает зубами метку, и меня пронзает словно током, огнём. Кажется, я кричу. И бьюсь в его руках. Ещё… Пожалуйста… Ещё… Больше…

– Эррин!

Нет, не зови меня по имени. Сейчас я не Эррин. Он бы так не назвал. Просто продолжай…

– Эррин! Что с тобой?!

Я резко распахиваю глаза. И неосознанно провожу ладонью по гладкой, чистой коже в том месте, где в моём сне ещё была метка. Оно ноет, будто защемило мышцу. Но не горит. И больше не дарит удовольствия, как было только что. Даже жаль…

Я в исследовательском центре снежных барсов. Заснула за столом в своём кабинете. Рядом наша администратор – очень толковая девочка. И сейчас смотрит на меня с подозрением. Вот только взгляд у неё уже становится каким-то поплывшим, губы приоткрываются, а дыхание становится тяжелее… Дьявол!

Натягиваю немедленно на лицо бесстрастное выражение и мысленно унимаю себя, заставляя не вспоминать. Пусть это будет просто сон. А реальность – сейчас. Здесь. Встряхиваю головой, отгоняя приятную истому в теле и наваждение из мыслей. Кажется, мне нужно скорее найти партнёра на ночь. Сколько у меня уже не было? Так и не вспомнишь. Я постоянно здесь. В центре. Минуты нет отдохнуть, не то что заводить интрижки. С коллегами – табу. С ребятами из прайда – я ещё не настолько выжила из ума. С подопытными – тем более…

А ведь она явно пришла из-за кого-то из них.

– Задремала, всю ночь тут возилась, – бросаю холодно. – Что случилось?

Девчонка тоже трясёт головой, возвращая ясность разума. И смотрит теперь с опаской. На меня тут почти все так смотрят. Потому что чаще веду себя с ними как равнодушная сука. Для их же блага. Чтобы случайно не устроить всеобщую оргию или что похуже. Но кого волнуют мои мотивы? Даже меня не волнуют. Как робот делаю что должна, не позволяя отпускать себя ни с кем. Почти ни с кем…

– Там… Он…

Мне хочется снова выругаться. Ловлю себя на том, что я сегодня сама не своя. Предчувствие. Нехорошее предчувствие мучает. Но мне нельзя поддаваться. А ей не нужно уточнять. Так тут говорят только про одного из подопытных. Считают его едва ли не психом. Единственным здесь, кого нельзя успокоить препаратами. Его обходят стороной. Боятся до дрожи. Просто они не знают того, что уже знает он… И ему не препараты нужны.

Цокая высокими шпильками, иду по коридорам к его клетке. Стоит войти только в их отсек, как шум стихает. Они все смотрят на меня. На короткое мгновение ловлю дежавю: прохладное помещение лаборатории, горящие взгляды, несколько десятков полузверей, желающих разделить меня, и тот, кто не позволил… Место, где стояла метка, снова начинает ныть. Но тут же отмахиваюсь.

Этого больше не повторится.

Эти мальчики гораздо послушнее. А я научилась себя контролировать и помогать им. Некоторые выходят отсюда, вовсе забывая ужасы жизни в клетке, возвращаясь к обычной жизни. Только немногие здесь знают, что позови я их – вернутся тотчас. Поэтому тут мне нечего бояться. Сильнее моего разве что приказ главы прайда (я до сих пор не могу поверить, что он позволяет мне оставаться тут и не стремится уничтожить или посадить на цепь, зная правду – так ко мне относятся впервые, вроде на равных, но при этом защищая. За это ни я, ни своенравная самка внутри меня никогда не перестанем быть благодарными).

Сейчас же подхожу к его палате, оглядываю внимательно, подмечая стёсанные о прутья и стены костяшки, приоткрытый рот с клыками. И он тут же бросается к решётке, жадно приникая к ней. Рычит. Только мне не страшно. Протягиваю вперёд руку и глажу его щеке, шее. Он ловит каждый мой взгляд и дышит тяжело. Редкий экземпляр…

– Ну и зачем ты меня звал? – спрашиваю, продолжая гладить.

Трётся щекой о мою руку. Ручной совсем. Таким его вряд ли кто ещё видит. Остальным запрещено заходить сюда, когда тут я, только если специально не зову. Потому что нельзя знать нашу тайну. Слышу, что сзади кто-то скулит. Они все хотят, чтобы я их гладила… Но я никогда этого не делаю. Никогда.

У них ещё есть шанс на нормальную жизнь. Поэтому стараюсь реже к ним приближаться. У этого шансов уже нет… А ведь он симпатичный, сильный и огромный, как все ирбисы, только молодой совсем. Лет на пять младше меня, может меньше или больше – не разберёшь, пока в полутрансформации. Только его оттуда, кажется, уже не вытащить. Остаток дней проведёт в этом аду…

Он садится на пол, пытаясь просунуть лицо между прутьями, чтобы быть ещё ближе. И я устало сажусь с этой стороны, опираясь на решётку. Он порыкивает, стараясь ткнуться носом мне в шею.

– Прекрати, – даю команду, и он едва не отшатывается. Но продолжает внимательно смотреть. Тут же морщится, слыша рык из самого дальнего угла. Знает, что я сейчас уйду. Всегда ухожу. И ненавидит расставаться.

Вздыхаю.

Почему-то мне тоже не хочется от него уходить сейчас. Ну кому не понравится, когда на тебя смотрит с обожанием самый сильный самец? Поэтому его и выбрала… Чтобы остальные знали своё место. Ну и ещё, чтобы отвести внимание тех, кто наверняка за мной следит, от того, кто на самом деле важен. Жаль, что пришлось использовать именно его. Хотя пока он не выглядит очень огорчённым моим вниманием.

– Не нервничай, и так всех запугал. Сиди тихо, – позволяю себе немного его повоспитывать и всё же встаю с пола.

Он в ответ недовольно скалится, приподнимая верхнюю губу. Ревнует. Вообще ко всем ревнует. Даже к медсёстрам. Стоит учуять на мне чужой запах – начинает бесноваться. И что вот с ним делать? Я ведь не давала повода считать, что я – его. Кроме поглаживаний от меня он ничего больше не получает. Но кажется и того ему достаточно, чтобы сделать вывод, что больше никто меня трогать не должен. А уж если чует, что я провела с кем-то ночь… В прошлый раз пришлось его запереть в местном «карцере» для буйных, чтобы никого (и себя в том числе) не покалечил.

– Я вернусь к тебе позже, если будешь себя хорошо вести, – иду на уступки, давая обещание.

Мне не хочется его мучить. И это не моя вина, что он так привязался. Просто провожу с ним больше времени, а остальные сотрудники его как огня боятся, вот и привык. С другими подопытными часто разговаривают – это обязательное условие для медперсонала. Так мы сохраняем хотя бы какой-то элемент социализации и смотрим, как они реагируют, как понимают речь. Этот же общается только со мной. Без слов, конечно. Но всё понимает.

И только услышав о моём скором возвращении, отходит от решётки, понурившись, всем видом показывая, что будет ждать. Очень будет.

Жаль, что именно ему я не могу помочь. Потому что именно ему очень хочу… Но сейчас иду в дальний угол, где меня тоже ждут. Только там мне не надо стоять за решёткой. Дверь сразу открываю пультом и тут же оказываюсь в крепких объятиях.

– Ну тише-тише, – треплю ласково по голове своего любимого полузверя, позволяя себе избавиться от маски полнейшего безразличия, которую ношу обычно, и становясь самой собой без страха кому-то навредить.

Мы далеко от остальных. Стены каменные. Клетка в самом углу коридора. Тут можно.

Он тащит меня к кровати, усаживает, а сам садится на пол и кладёт голову на колени, начиная нетерпеливо ёрзать. Просит, чтобы гладила. Всегда так делал, сколько его помню. С детства. Он очень похож на того, от кого я только пришла. Их внешняя схожесть тоже является причиной, по которой тот был выбран «жертвой». Подставной уткой для моих врагов.

Но сейчас я глажу его голову, перебирая волосы ласково, иногда обнимая. Его глаза прикрываются, пушистые светлые ресницы дрожат. И хотя он давно уже выглядит как взрослый мужчина, я всё равно вижу перед собой совсем мальчика, который ждёт моей ласки, любви.

 

Тихонько шепчу ему всякие милые прозвища, которые он привык от меня слышать. И лишь спустя полчаса останавливаюсь.

– Пора, мой хороший, – извиняюсь.

Он мотает головой.

– Пора, – повторяю, – мне нужно придумать, как тебя вытащить. Иначе кто меня так будет гладить, м?

Он с готовностью вскакивает и прижимает меня к себе так, что косточки трещат. Вырос мой мальчик. Но сейчас не может дать того, что мне нужно. Что давал раньше. Потому что собой-то толком не управляет, не то что своим даром…

– Не скучай, у тебя и так самые лучшие условия здесь. Если и дальше продолжишь себя контролировать, то может смогу забрать тебя домой.

Он смотрит вопросительно.

– Разрешат. Мне всё разрешат. Будем жить как раньше. Помнишь?

Мотает головой. Мало что он помнит. Препараты, которыми его накачали эти гады, разрушили часть его памяти так, что он меня-то не сразу узнал. Зато сейчас вот смотрит насмешливо немного.

– И к нему пойду, – отвечаю с вызовом. – Он мне… знаешь… нравится…

Огромные ладони со звериными когтями ложатся на мои щёки, приподнимая голову. Только я не боюсь. Знаю, что это не ревность. И отвечаю на вопросительный рык:

– Я не понимаю. Если бы ты мог говорить, то мы бы всё обсудили. Ты всегда давал хорошие советы. А сейчас я запуталась… У меня плохое предчувствие. Мне кажется… Меня найдут…

Его руки сжимаются, давят на черепную коробку, приходится сбросить их и снова его обнять успокаивая.

– Не волнуйся. За тобой есть кому присмотреть. Может, мне просто кажется. От нервов. Сплю мало… Если я ошибаюсь, то заберу тебя отсюда. Если я права, то лучше никому не знать, что ты здесь. И тогда… он – хорошее прикрытие. Все знают, что он ко мне привязан, и что я к нему хожу чаще других. Никто не подумает на тебя… Не бойся, – улыбаюсь устало, поглаживая его по щеке. Как совсем недавно гладила другого.

Того – чтобы оставить свой запах на нём. Этого – потому что на самом деле люблю.

Эту партию мне нельзя проиграть. Слишком высоки ставки. Слишком.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru