Ким Кимуш
Дух танцует дерзко
Глава 11. Нюхнуть запредельное
– У вас хорошие способности к духовной практике, – сказала переводчица, следуя за астрологом. – И вас ведут. Если будете усердно практиковать, получите хорошие результаты.
Нея выгнула спину, пытаясь отделаться от грубого свитера. Нахмурилась от досады, что забыла, какой он колючий. И что не могла забыть, в какую беду угодила, усердствуя по этим самым способностям.
«Я же как тот дурак, который лоб расшиб. Разве те, у кого хорошие способности, так расшибаются?»
* * *
В обстоятельствах накрывшего рассудочного выгорания и обрушения авторитетных ориентиров единственно уцелевшим в восприятии Неи оставался посыл философов к духовной стороне бытия. Увы, окутанный оговорками, предостережениями и критикой религиозных сообществ, он внушал опасения.
У Неи складывалось впечатление, что между материальным миром и духовным зияет пропасть, и духовная сторона для существования обычного человека не пригодна или не досягаема. Верующие люди виделись ей инопланетянами, а последствия контакта с ними – непредсказуемыми, а точнее, – в непредсказуемых масштабах разрушительными. Но как бы назло, разочарование вело именно к ним.
– В чем причина моего страха перед религией? В стереотипах нарваться на фанатиков и мошенников? Потерять материальные блага или упустить возможность их накопить? – допрашивала себя Нея на следующий день после фиаско в книжном марафоне. – Почему я верю в опасность? Ведь верю!
Выходит, вопрос не в отсутствии веры, а в том, кому и во что я верю?
Религиозные люди – это те, кто верят в Бога и называют его источником свободы и счастья. Нерелигиозные – те, кто считают этим источником материальные ценности. Религиозные и нерелигиозные – по сути, одинаково верующие, только модель убеждений у них – разная.
Но разумно ли дальше обманываться и пренебрегать пониманием, что жизнь, втиснутая в модель материального благополучия, во многом рабская и безнадежная.
Когда мерилом счастья служит количество денег и социальный статус, людям неизбежно приходится идти на сделки с совестью. Обесценивать или распинать свою непрактичную душу и предавать высокие идеалы.
Запутываясь, они много врут. В том числе себе. В том числе я. Во имя чего? Скоротечного триумфа, перемешанного со стыдом и сомнениями? Жертвенной схватки с жизнью, чтобы удержать набранную высоту?
«Стоит хотя бы нюхнуть непознанное потустороннее. И потом выбрать самое доброе», – убедила себя Нея и решила шагнуть через пропасть.
Глава 12. Первый контакт
Рядом с офисом была старенькая церковь.
В понедельник, ближе к полудню Нея засуетилась, чтобы подготовиться и подготовить всех к тому, что уйдет на обеденный перерыв. Такое случалось редко и, как ей казалось, требовало сплоченной обороноспособности.
В час дня она открыла дверь на улицу, и едва ступив на асфальт, услышала, как в офисе что-то загрохотало. Не успев расслабиться, приготовилась к худшему и пошла обратно. По пути столкнулась с взлохмаченным начальником хозяйственного отдела, несущимся с прижатой к уху телефонной трубкой навстречу скорой помощи, прочь от обвалившегося в отделе инжиниринга потолка и раненого сотрудника.
Происшествие вылилось в разбирательства с полицией, арендодателями и большой профилактический ремонт. Нея во всем принимала участие и докладывала обстановку акционерам. Опомнилась только через три недели, когда в последнем из двадцати четырех кабинетов закончили расставлять мебель.
– Сходила в церковь… – ворчала она, перебирая отчеты по расходам. – Еще раз пойду?
В сердце трепыхался ответ «да», но ум, скованный суеверным страхом, отказывался прислушиваться.
Подкрепление пришло оттуда же, откуда и сопротивление.
Один из менеджеров хозяйственного отдела нашел в никому не принадлежащей тумбочке свежее издание Бхагавад-Гиты и, не придумав, куда его деть, передал находку Нее.
Принимая книгу, Нея едва скрывала волнение. Унести чужое домой не посмела и листала томик по вечерам, когда офис пустел. На полях карандашом были сделаны пометки, которые будоражили ее воображение мыслями о тайных помощниках. Чем больше строк она схватывала, тем живее чувствовала присутствие духа и правдивость жажды познать его. По спине бежали мурашки, и словно тысяча неугомонных ножек, в первый погожий день «привели» ее в церковь.
Опасливо и трепетно она ходила мимо икон, всматривалась и вслушивалась в реальность, казавшуюся потусторонней. Наугад останавливалась перед ликами святых и поправляла неумело повязанный платок.
Поклонившись, вышла. На обратном пути пришла в смятение от двойственности впечатления. Благоговейного – от икон. Удручающего – от полчища ценников и недоброжелательности смотрительниц.
Нея вспомнила грустный рассказ матери. Уже будучи дамой в годах, в своих попытках соприкоснуться с возвышенным, мать получила от смотрителя церкви шлепок по руке, когда замешкалась, ставя свечку.
Чтобы проверить первое впечатление, Нея сходила в другие церкви в разных концах города, и самым сильным ее переживанием остались покупки.
Она снова приуныла. Но опять ненадолго.
Глава 13. Второй контакт
– Почему ты не слушаешь лекции, которые я тебе отправила? – спросила Агата наигранно строго.
С шестого и до выпускного класса Нея сидела с Агатой за одной партой. По настоянию родителей они поступили в разные институты, но ходили друг к другу на лекции, чтобы продолжать сидеть рядом. Каждая была единственным источником тепла для другой.
Когда Нея уехала в Москву, Агата, пережившая мерзкий развод из-за измены, переехала с сыном в деревню, поправила здоровье и дела, снова вышла замуж, родила дочку и звонила Нее раз в неделю, а то и дважды, чтобы все рассказать. На любовь Агаты Нея отвечала преданностью и верила ей больше, чем себе.
– В этих лекциях много правильных вещей про семейную жизнь сказано. Я бы очень хотела знать все это раньше, – продолжала уговаривать Агата. – Алеше дала послушать. Ему девочка из старшего класса нравится, и вот он слушает, как мужчина себя вести должен. Мало что понимает, конечно. У меня все переспрашивает. Но я думаю, все равно ему полезно. Пора уже задумываться об ответственности. Он же мальчик. Там и о духовном развитии много всего. Мне очень помогает.
– Хорошо, Агата, спасибо, что настаиваешь так аккуратно… учусь у тебя, – улыбалась Нея, – я послушаю.
– Обещаешь?
– Блин… не знаю, когда получится.
– Ты пообещай, и тогда я буду уверена, что когда-нибудь точно послушаешь.
– Ладно, обещаю.
Вспомнив об обещании, Нея не пожалела. Скорее наоборот, пожалела, что откладывала.
В лекциях на житейских примерах ведущие объясняли различия в поведении людей, знающих духовные законы бытия и не знающих. Нея увидела множество заблуждений и перипетий, в которые угодила по причине своей духовной безграмотности.
Через пару месяцев выяснилось, что лекции читают Индуисты, а точнее, – Кришнаиты. Поначалу это было не очевидно, потому что преподаватели не провозглашали принадлежность и не склоняли к своей религии. Хотя и ссылались в основном на Веды, но вдобавок проводили параллели с Библией, Кораном и другими священными писаниями, призывая придерживаться традиции, близкой культурному воспитанию слушателей.
Религиозная демократичность подкупала Нею, как и личный пример учителей. Она нашла видеозаписи лекций и видела, что их глаза сияют мудростью, поведение пронизано уравновешенностью. Ведомая их возвышенным настроем, все выходные напролет Нея вливалась в потусторонний мир духовных практиков.
Глава 14. Стыковка
Она выучила христианские молитвы «Отче наш…» и Богородице, индуистскую мантру «Харе-Кришна…», буддийскую мантру «Сутры сердца совершенной мудрости» и начала начитывать их все, с пяти утра, два часа, на четках из семян лотоса.
На работу теперь опаздывала. Но акционеры приходили позже, и отсутствие Неи оставалось незаметным, потому что свои утренние обязанности она делегировала подчиненным.
Очередное решение наперекор привычкам и принципам далось не легче предыдущих. Нея терзалась сомнениями, по совести ли поступает, пока не увидела, как растет профессионализм подчиненных и авторитет в глазах коллег. Вскоре подвернулся случай согласовать увеличение их зарплаты. И день за днем нововведения породили в сотрудниках самоуважение и вдохновение в том объеме, при котором стандартно стрессовая обстановка в отделе разбавилась задором и юмором.
* * *
– Какие Веды? Кто их вообще видел? – негодовала Даша, когда Нея однажды предложила взглянуть на очередную проблему через призму духовной безграмотности. – Твои учителя просто зарабатывают деньги на неудачниках. Столько этих сект и шарлатанов уже было.
Парировать было трудно, потому что у жениха Даши, отца ее маленькой дочки, был самолет. Хоть жених и не спешил узаконить их отношения, статус Даши в общении с Неей играл роль козырного туза, который и выкладывать не требовалось.
– Успешным людям свойственно презирать религиозность, как удел слабаков. Но чем таким незыблемым подкреплено это презрение? Отсутствие Бога хотя бы не доказано, – бубнила Нея, раздосадовано ковыряясь в салате.
– Ой, что толку это обсуждать? Сто лет об этом спорят, и до сих пор ничего не доказано, – задрав подбородок чуть больше обычного, Даша нервно крутила головой в поисках официанта.
– Может, признание доказательств – это вопрос свободы воли и личного выбора? Кому нужна любовь по принуждению? От нее ничего хорошего ни любящему, ни возлюбленному, – не сдавалась Нея, – это же себя не уважать, если не сметь рассчитывать на другое, – но Даша уже доставала из лакированной сумочки Chanel кредитную карточку, давая понять собеседнице, что больше не намерена слушать ее бредни.
* * *
– Не нужно верить нам на слово, проверяйте! – говорили учителя.
– Это честный призыв, полный здравого смысла, – убеждала себя Нея, нарезая круги по квартире после лекций. – Какова альтернатива? Обесценить, не исследуя? Мне 35. Когда буду разбираться, если не сейчас? Чем аргументировать свой отказ? Прелестями самообмана? Бравадой тех, кому обманываться одиноко и страшно? Потом с них, что ль, за все спрашивать?
Ким шагала за Неей по пятам, и вдвоем они были похожи на митингующих.
Чтобы перевести дух, Нея брала кошку на руки и усаживалась на диван. Пообнимавшись, начинала допрашивать себя заново. То вслух, то молча. Когда принимала душ и завтракала. Вечерами в офисе и по дороге домой. Каждую свободную минуту наедине.
Она пробиралась на ощупь. Не к маяку, а в направлении его луча, устремленного во мглу неизвестности. Мгла поглощала свет, но гонимая разочарованием, Нея робко предавалась сокрытому.
Собрала все иконки, статуэтки богов и другие атрибуты разных религий, которыми обзавелась по рекомендациям или настроению, и соорудила на полке в шкафу домашний алтарь. Училась кланяться перед ним и не хихикать. Когда читала молитвы и мантры, поначалу ерзала или впадала в дрему. Привыкала держать спину прямо и слушать собственный речитатив, не отвлекаясь.
Через пару месяцев в конце практики стала ощущать прилив энергии откуда-то с небес. От этого текли слезы. Порой вверх. Потому что в поклоне Нея упиралась головой в пол, и слезы скатывались на лоб. Это было в диковинку и веселило. Нея следила, как далеко проползет слезинка, и радовалась, если той хватало сил добраться до паркета.
В иные дни слезы вытягивали из груди заскорузлую боль. Она повисала на ресницах, как черная мясистая виноградина, и срывалась вниз с безмолвным грохотом.
Но чаще слезы щедро выливались на щеки, задерживались в ложбинке на шее, соединялись в ручеек и стекали по телу, словно испарина расплавленных печалей и стыда.
Высыхая, они проявляли в сознании Неи древние печати:
«Глаза видят прошлое, дорога перемен внутри».
«Любовь – это дар проживать жизнь, как подарок».
«Бог любит меня».
«Я неуязвима».
* * *
Первые неуклюжие шаги привели Нею к заключению, что религиозность не опасна. Не означает бесхарактерность, скудоумие и не обязывает нищенствовать.
Но даже спустя полгода ей так и не удалось избавиться от сомнений в существовании Бога. Нелегко было поверить в реальность того, что нельзя увидеть, к чему нельзя прикоснуться.
Сомнения угнетали. Молодые ростки искренности давила набирающая обороты механичность повторения молитв. Мотивация глохла в многоголосии и крикливости вездесущих прагматиков и скептиков. Надвигался очередной приступ уныния, и Нея попросила Бога явить какое-нибудь чудо. Она понимала наивность этой просьбы, но воображение соблазняло радужной картиной:
– Случись чудо, больше не придется выуживать по крупицам доводы в пользу существования Бога. Ведь что может быть убедительнее чуда?!
Увы, и на радость скептикам, чудо явиться не спешило.
Глава 15. Изящная закономерность
В середине осени Нея спохватилась, что заканчивается годовой абонемент в фитнес-клуб. Достать шестьдесят тысяч на продление было неоткуда. Она испугалась, что потеряла контроль над жизнью. И чуть не поддалась панике, когда днем позже потеряла и клубную карточку. Обратившись за новой, на всякий случай уточнила у администратора число, до которого действует абонемент? Администратор уткнулся в компьютер, повозился и назвал дату.
– Сентябрь следующего года, я правильно вас поняла?
– Да, вы же недавно продлили, – без тени сомнения подтвердил он.
– Угу, поняла, спасибо, – Нея опустила ошалелые глаза, чтобы не вызвать подозрение, и ушла.
На следующий день позвонила в клуб с намерением попасть на другого сотрудника и снова услышала, что договор действует еще год.
Нея перетрусила, подумав, что ее внезапная рассеянность – не сезонный сход снега с крыши, а капитальный сход самой крыши.
Она терзала мозги, хватаясь за нестыковки:
«Если даже предположить, что погружаясь в глубины духовного самопознания, можно незаметно лишиться разума и не помнить, как подписывал договор… второй экземпляр договора тоже потерять… то шестьдесят тысяч бесследно исчезнуть не могли! Заботливый банк воздвиг бы им в телефоне компактное надгробие с подробностями о времени и причине их кончины. Иначе что же получается, я заметала следы, чтобы подстроить убедительность собственного безумия?»
Нея взяла себя в руки, залезла в личный кабинет, проверила все списания со счета, зависла минут на десять и просияла:
– Господи, так это же оно!
Соскочила с кресла и начала ходить по комнате.
– Я же сама просила. И ведь как изящно! Не потеряй я карточку, я бы просто перестала ходить в зал, пока не скопила бы денег на продление. Понимаешь, Ким?
В глазах Ким читалось, что для полной ясности ей не хватает всего лишь пары уточнений и Нея продолжила:
– Но что я делаю в итоге? Оказывается, мне проще поверить в свое сумасшествие, чем в чудо. А все почему? Потому что уму придется поступиться гордостью и первенством, ведь с Богом, творящим чудеса, ему состязаться бессмысленно. Выгоднее отправить меня в психушку и подождать, когда одумаюсь.
Озадаченная, Нея села на диван и откинулась на его выпуклую, ворсистую спинку.
Она вспомнила и прониклась предостережением учителей о том, что «ум – хороший слуга и плохой хозяин». И вдогонку разглядела подноготную скептицизма Даши и подобных ей прагматиков, которые, обесценивая Богопочитание, в лучшем случае ссылаются на жизненный опыт и науку, а в худшем – оскорбляют религиозного оппонента, чтобы вместе с ним низвергнуть свой страх радикальных заблуждений по поводу устройства мироздания. Ведь незнание себя и мира означает слабую способность выжить.
– Ой, да это же простое совпадение! – воскликнула Даша, выслушав историю с абонементом.
Потом молчала, натужно смеялась и добавила:
– Ты вообще сама-то понимаешь, что говоришь? При чем тут духовное развитие?
– Даша, я понимаю. Я прочла недавно, что способность влиять на реальность мистическим образом – это естественный навык человека с более развитым уровнем сознания. Проще говоря – эволюция. Эпизод с автопродлением абонемента может быть закономерным следствием пока не ясных причин и условий, а не случайным совпадением. Например, древние люди сочли бы космический корабль сверхъестественным явлением или даже Богом. Первопроходцев в науке, чьи открытия теперь доказаны, считали безумцами или жгли на костре. Разве теперь мы не называем скептиков тех времен ригидными невеждами, а их аргументы – отсталыми предрассудками?
Нея училась отличать проясняющий скептицизм от оголтелого. Одни скептики – исследовали, другие – спешно обесценивали и отвергали.
Она посчитала, что для пользы и успеха своих изысканий разумнее будет общаться с исследователями, и решила формировать новый круг общения в среде духовных практиков. В ответ реальность представила на обозрение очередное чудесное совпадение.
Глава 16. Союзники
Прежде Нея не интересовалась, что стоит за выбором Игоря – одного из акционеров – стать вегетарианцем. Его привередливость в еде казалась вычурной и раздражала. Но когда сама отказалась от мяса, решила расспросить Игоря о мотивах и обомлела.
Оказалось, он давно был лично знаком с учителем, лекции которого нынче слушала Нея, и несколько лет практиковал в традиции Кришнаизма, вместе со своей женой. Она, в свою очередь, четыре года до знакомства с Игорем работала с учителем, хорошо знала его с житейской стороны, считала бессребреником и мистиком, в чем Игорь позже не раз убедился.
Они воспитывали двух детей, жили в большом загородном доме. Каждый год ездили в паломничество в Индию, и отдыхать на Бали или куда-нибудь еще.
В глазах Неи их образ жизни выглядел примером успешной совместимости духовной практики и мирского благополучия, а Игорь – авторитетным гарантом безопасности и пользы лекций. В его лице Нея обрела первого союзника и личного ненавязчивого наставника, укрепилась в доверии своему выбору, а значит – себе.
– В паломничество ехать надо обязательно. Но в Индии нужен хороший проводник. Иначе угодишь к обманщикам или каким-нибудь черным магам.
– Так они существуют?
– Да, у знакомых был неприятный опыт.
Холодок пробежал по спине Неи.
– Но в обычной жизни опасностей не меньше, – уловил ее смятение Игорь. – Не стоит бояться. Просто будь осторожна и аккуратно выбирай, с кем иметь дело. Я дам тебе контакты, с кем можно ехать.
Нея взбодрилась. Было ценно осознать, что на пути к Богу веру и смирение не следует путать с инфантильностью и простофильством, и профессиональные навыки, приобретенные в деловой жизни, пригодятся в духовной.
С подачи Игоря она начала посещать лекции и встретила там много сияющих удовлетворенностью женщин. Разговаривали они обходительно, двигались грациозно, смеялись радушно, и перспектива стать на них похожей вдохновляла Нею двигаться дальше по этой диковинной дорожке одухотворенного успеха.
Первый раз в жизни она пошла в маникюрный салон.
«Стыд… и срам… Никто не поверит, признайся я, что ни разу там не была», – думала она по дороге и невольно заглядывала в лица встречным прохожим, надеясь удостовериться, что никому нет до этого дела.
Студия оказалась маленькой и уютной, посетителей не много, и волнение Неи утихло. Мастер развела в ванночке с водой кремовую субстанцию, от которой получилась пенка, и попросила опустить туда руку. Когда пришло время, Нея вынула кисть целиком. Мастер с легким недоумением объяснила, что нужен только один палец, и попросила остальные вернуть в ванночку. Нея неуклюже справилась с разведением пальцев в разные стороны, чем заставила брови мастера подняться:
– Вы у нас в первый раз?
– Да, – Нея опустила голову, стараясь скрыть жгучий румянец.
– Раньше где делали?
– Обычно сама делаю.
– А как вы кутикулу размягчаете? Не сухую же обрезаете?
– Ну, когда руками постираю… или посуду помою.
И новая волна краски окатила ее по самую макушку. Захотелось глотнуть воздуха чистосердечного признания, что ничего никогда она не размягчает – ни кутикулу, ни вообще. Но испуг от осознания масштаба своей женской несостоятельности вогнал в ступор.
– А на правой руке как кутикулу обрезаете? Тоже сами?
– Ну да…
– Левой рукой научились?
– Угу, – тут Нея уставилась на мастера, озадаченная затянутостью расспроса по такому дурацкому поводу, – «уж точно не ногой», – подумала про себя, сопоставляя остатки своего терпения с энтузиазмом собеседницы.
Под неприятно проницательным взглядом Неи мастер заерзала, умолкла и стала вести себя подчеркнуто обходительно.
Покинув через час пыточную маникюрного салона, еще не доехав до дома, с непривычки Нея лак содрала. Но даже это обстоятельство, как и ментальные переживания позора, померкли перед удовольствием от заботливых прикосновений другого человека, застывших на кончиках пальцев. Нея чувствовала себя цветком, за которым ухаживали и которому ничего больше не оставалось, как расцвести.
Она провела аналогию с ухаживанием мужчин за женщинами и поняла ценность женского кокетства, создающего условия для внимания и заботы со стороны мужчин, а значит, цветения женщины на радость обоим. Снова посмотрела на руки. Даже с ободранным лаком они казались обласканными и похорошевшими.