Килук Овергейс
Вызов ведьминой власти

Глава 1

Туман окутал ночной лес. Деревья, словно седые великаны, стояли в белёсом полумраке, задумчивые и спокойные. Казалось, они не обращали внимания на происходящее вокруг.

И вот вдалеке послышался собачий лай. Топот копыт смешался со звоном шпор и криками участников погони. Звуки разорвали тишину, гулким эхом рассыпаясь в тумане.

В страхе убегали все лесные твари: и те, кто спал, и те, кто затаился в темноте, ожидая своих жертв. Никто не мог укрыться от всполохов пламени на факелах погонщиков, мелькавших в тумане. Звери сорвались с мест и бежали, куда глаза глядят, не зная покоя.

Погоня мчалась вперёд. Страх летел впереди коней, которые путались в подлеске, но отвечали на укол шпор в бока и неслись, как могли. Собаки-волкодавы бежали рядом, скалились, хватали мелькающие впереди ноги, промахивались, злились ещё сильнее.

Полночи продолжалась охота. Она была выпущена, словно пружина, вылетевшая из зажимов. Устремилась ударить резко, и ладно бы смогла поразить выбранную цель. Но что, если только бессильно затрепыхается, промахнувшись и ударив в пустоту?

Погоня летела вперёд, сминая покой ночного леса. Не находилось сейчас места тем, кто хотел бы остановиться, посмотреть и подумать, что происходит. Казалось, всё неслось, стремилось во все стороны разом.

Беглец укрывался за деревьями, перебегая от одного к другому. Иногда он останавливался, прислонялся спиной, смотрел в тревоге назад, рассчитывая, как близко подобрались преследователи. Сердце стучало, рвалось из груди, словно выпрыгнуть хотело.

Герцог настрого приказал догнать сбежавшего пленника. Он призвал слуг, вышел во двор перед дворцом, заложил руки за пояс, расставил широко ноги в красных полусапожках и то ли сказал, то ли прорычал:

– Поймать нечестивца! Хотел он похитить сердце моё – малолетнюю дочь Брунгильду. Хорошо, что пленили вовремя. Но как сейчас вы, псы, не уследили? Кому верить? Прочь! Не попадайтесь на глаза, пока не приведёте беглеца обратно.

– В каком виде желаете получить его, милорд? – спросил ловчий.

– Привести его живым или мёртвым! Но лучше живым – сам накажу.

Обычно ловчий занимался охотой на зверей или птиц. Теперь тоже охота предстояла, только собиралась она не на зверя неразумного, а на человека удалого. Позвал ловчий помощников, раздал приказы, объяснил, кого гнать предстоит.

Помощники кивали с пониманием. Многие в глаза ранее не видели, но слыхали уже про злоключения Марка Разбойника в плену Его Светлости. В отличие от них смотритель ловчих птиц, едва от наказаний герцога отойдя, уже стремился свести счёты с Марком. Но их отношения в своё время отдельную часть истории составят.

Впрочем, не ведали ловчие главного о Марке, что главарь он той самой банды, слава о которой широко разошлась по округе. Говорили, что жертвой нападения становились вельможные дворцы, богатые дома, торговые обозы и даже военные склады.

Банда умело ускользала с добычей, переходила границу очередной земли владетельного сеньора. Там разбойники пировали во владениях нового господина, тратили награбленное. Потом добро, полученное в прошлом набеге, кончалось, и банда шла на следующий.

Вереница преступных дел повторялась снова и снова. Широко разошлась слава о разбойничьей шайке по землям Восточной Империи. Приукрашивали подвиги и дополняли по всем землям, лежавшим в сотнях лиг от другого центра цивилизованного мира, Западного Королевства у Окраинного моря.

Слава о банде катилась за пределы Империи. Как знать, не дошла ли уже до соседей? Нельзя быть ни в чём уверенным! Одно было точно: дела интригующие у соседей творилось и помимо банды Марка Разбойника.

Рядом с землями Империи, но не доходя до Западного Королевства, лежали пустоши. Пересекали их в основном птицы вестовые да звери обученные. Но и они не могли сразу достичь богатых земель Западного Королевства. Приходилось проходить через странные места, непонятные людям Империи, а зачастую и вовсе неприятные.

Слухи шли – и в том клялись даже под пытками, а пытать в Империи умели и любили! – что сразу за пустошами раскинулось женское царство. Жили там жёны без мужей, богатели торговлей и войнами с соседями. Мужчин же держали, словно рабов.

Доносили, что лишь красивые и в постели ладные оставались подлинно мужчинами у Повелительниц. Дурные и неказистые, больные и хромые лишались атрибутов мужественности. Повелительницы обращали их в евнухов и заставляли прислуживать противоестественным образом.

Женщин неблагородных в тех краях лишали красоты, если была у них такая от рождения. Ценились у простолюдинок уродства, ибо не приходилось тогда носы ломать, губы рвать, груди резать. Но стоило кому-то родиться радующей глаз от природы, им тогда не здоровилось.

Ревнивые Повелительницы брались за раскалённые щипцы и буквально выжигали красавицам лучшие части тела. Искалеченные, как спадёт боль и раны зарубцуются, одно потом облегчение находили – отдавали им на растерзание оскоплённых мужчин. Властвовали покалеченные над этими осколками мужественности, как хотели, лишь бы то не вредило благополучию Повелительниц.

И вот случилось, что возжаждал Марк Разбойник испытать счастье, рискнуть мужским достоинством и наведаться к Повелительницам. Он наслушался рассказов о неземной красоте их тел, особенно с появлением там новой ведьмы из Западного Королевства.

Ведьма Белинда пришла в грозу, напугала хозяек тянувшимися за ней шарами молний, внушила трепет и уважение. Была ведьма, к счастью своему, изуродована бичом палача. Причём палач не только так её наказал, а отсёк ещё кисть одной из рук.

Какая рука пострадала – о том вестники доносили путанные сведения. Ведьма умела разные обличия принимать, от прекрасных до ужасных. Она показала свои умения Повелительницам, восхитила их и обольстила.

С той поры Белинда получила тайную власть над Повелительницами. Наделила их красотой небывалой, но поймала тем самым в ловушку. Повелительницы не могли сами хранить прекрасную внешность, нуждались в ведьминых зельях. Тянулись они к красоте, тяготились властью ведьмы, но до поры ничего поделать не могли.

Марк слушал разговоры, а потом хвалился подельникам:

– Возьму вот пойду через пустоши, встречу Повелительниц, возобладаю над ними и будет мне почёт и уважение, как мужчине, вернувшему жён неразумных к порядку.

Сидевшие в том же трактире подельники поднимали пенные кружки, оплаченные из добычи Марковой, но посмеивались над своим вожаком. Одноглазый Конрад выступил от всех:

– Иди, Марк! Отсекут корешок твой, а шары по полям разбросают. Станешь служить, словно пёс, вот уж порадуешься!

Марк выслушал, задумался и ответил:

– Такому позору не бывать. Сами же видели мою удаль, смелость, изворотливость. Много, брат, мы взяли с тобой и подельниками богатств и по трактирам растратили. Думаешь, звезда моя удачливая погасла, закатилось солнце счастья, и превратился я в подзаборного забулдыгу?

– Испытай, Марк, удачу, если такой смелый. Пойди к герцогу Алабаю фон Миттельэрде, даннику властителя Восточной Империи, чей золотой город за горными хребтами на острове в Последнем Океане.

– Зачем мне герцог Алабай?

– Красавица-дочь чахнет у него во дворце. Иди, очаруй девицу для начала, завоюй её сердце.

– Что за вызов? Неужто мало дочерей у других господ?

– Герцог Алабай не даром имя восточное носит! Он свиреп и могуч, трудно во дворец к нему пробраться, не то что напрямую прийти и с дочерью познакомиться.

– Проберусь, допустим, и что?

– Свою дочь герцог пуще зеницы ока бережёт. Видит в ней сердце своё. Мать-красавица умерла в родах, герцог её без памяти любил. Всю любовь на дочь перенёс, холит и лелеет с самого рождения.

– Все отцы любят дочерей.

– Все да не все. Тут случай особый.

– В чём же особенность видишь, брат?

– Алабай свиреп и могуч, но тает, словно воск от вида и речей дочери. Проникни во дворец, очаруй девицу, а потом уйди с ней без телесных поражений – поверим тебе, что готов идти через пустоши и тягаться с Повелительницами.

– Что если не смогу всё это?

– Сгинешь, а мы другого вожака найдём. Правда, друзья? Ну вот, все согласны!

– Хороший вызов, достойный. По рукам, братья – разбойники.

– Вот и договорились.

Так началась история, граница которой проходит по побегу. Не всё сложилось по исходному плану, не всё по нему и закончится. Дальше пойдёт рассказ о том, как Марк готовился к делу, как во дворец проникал и что там с ним случилось.

Глава 2

В городе наступила ночь. Ущербный серп луны светил из-за облаков. Звёзд почти не было видно, а те, чей свет проникал сквозь облачный покров, казались угольками, рассыпанными на небесных перинах.

Марк Разбойник стоял у окна и одевался, устремив мечтательный взгляд в небо. В глубине души он считал себя поэтом. Каждый раз он находил в окружающем мире что-то удивительное и новое.

Так ли мать с отцом его воспитали, или сам он в детстве опыт получил – об этом никто не ведал. Не знали люди прошлого Марка, даже друзья-подельники, которых он называл торжественно «братьями». Тайна окутывала детство и юность Марка.

Но сейчас он смотрел на небо, а оно молчало, ничего нового не предвещая. В той же комнате на кровати лежала девушка. Она посмотрела на Марка и спросила:

– Куда ты собрался?

Марк решил заглянуть к ней сегодня перед важным ночным делом. Заведение слыло скромным, но молодому главарю оно нравилось. Работницы здесь проявляли душевность и дарили любовь, почти не требуя денег.

Почему проявляли щедрость? Марка переполняла энергия молодости, и он с радостью делился ею с окружающими. Как можно не любить такого человека и не приветствовать его появление?

Девушка вновь подала голос:

– Ночь ещё, вернись в постель!

Полуодетый Марк посмотрел на хозяйку комнаты. Мысли, обращенные к делу, вдруг изменили направление. Весьма заманчивая картина открылась перед молодым главарём.

Девушка лежала на боку, слегка приподнявшись и опираясь на руку, согнутую в локте. Одеяло соскользнуло в сторону, и стала видна красивая, ровная грудь, которая так взволнованно трепетала в руках Марка ночью. Сейчас же она оказалась чуть снизу и слегка съехала вбок под напором своей соседки сверху.

Под одеялом можно было различить лишь контуры подогнутой ноги. Вторая нога девушки вытянулась и ровно лежала поверх одеяла. Марк бросил взгляд в этом направлении, вспомнив сладкие переживания, когда он осыпал поцелуями эту ногу.

Перед глазами удалого Разбойника вдруг возникли знакомые образы. Время будто остановилось и пошло вспять. Взгляд Марка затуманился, он закусил губу, вспоминая недавнее прошлое, как если бы оно происходило прямо сейчас.

Ведь совсем ещё недавно Марк отбросил одеяло и припал губами к пальчикам на ноге девушки. Поцелуй за поцелуем он покрывал каждый пальчик, пробегал по стопе и поднимался выше. Марк помнил, как изогнулся, словно кот, и целовал внутреннюю поверхность подколенной чашечки.

Рот Марка легкими движениями, словно крылья бабочки, вспорхнул от подколенной чашечки к внутренней поверхности бедра. Девушка легла на спину и раздвинула ноги, чтобы Марку было удобнее целовать. Он расположился между раздвинутых ног и стал подниматься губами всё выше и выше.

Вот губы Марка достигли верхней части бёдер девушки. С одной ноги на другую перелетали, двигаясь к сокровенному. Изогнулась девица, ожидая, что язык Разбойника вонзится в разгоряченную пещеру любви, уже раскрытую к приветливой встрече.

Но нет! С лихой усмешкой перескочил Марк выше умелым ртом. Подумал, что не гоже губами до сокровенного дотрагиваться. Перелетел язык на нижнюю часть живота. Щекотно стало девушке, она вздрогнула неизбежно: сократились мышцы. Рука взлетела и шлёпнула Марка по голове.

Тем временем, Марк продолжил своё путешествие. Лёгкими поцелуями он перешёл от живота ко впадинке между грудями. Там легко проводил языком, пробуя слегка выступивший пот и наслаждаясь его кисло-солёным вкусом.

От девушки исходил нежный аромат фиалок. Она благоухала не так, как высокородные дамы, которые могли неделями носить одно и то же исподнее, не меняя его. Их мужья не прикасались к ним, проводя время в походах и публичных домах. Такова уж доля высокородных.

Впрочем, Марку не было дела до благородных дам, по крайней мере, в данный момент. Мысли о дочери герцога отошли подальше. Он вдыхал аромат весны, который перешёл от трав и цветов на девичью грудь через ванную, принятую недавно.

Поцелуй за поцелуем ласкали каждую из грудей, которые приподнимались и твердели со всяким новым прикосновением. Марк нежно касался сосков языком, приближался к ним, посасывал. Потом оторвался и посмотрел на разгоряченное лицо девушки. Та закрыла глаза и дышала неровно, постанывая.

Марк прислушался к сигналам тела и вернулся к грудям девушки, продолжая вдыхать сладкий аромат весны. Он нежно ласкал каждую грудь руками, двигаясь от боков к подмышкам, от них – к шее. Там продолжил исследование и от шеи двинулся к плечам.

Нежно взяв девушку за плечи, Марк аккуратно перевернул её со спины на живот. Он склонился к спине и повёл по ней языком. Одновременно, помогая руками, развёл ноги девушки шире и пробежался ласковыми пальцами между ними. Слегка помяв упругие ягодицы, Мрак стал водить по ним руками.

Девушка чуть поджала ноги и приподняла таз, выставив попку к Марку. Он же оторвался от спины, изловчился, изогнулся и вошёл в девушку. Но сделал это так, чтобы не повредить ничему. Последовавший в ответ стон показал, что Марк на верном пути.

Войдя в девушку, Марк замер на мгновение, чтобы насладиться моментом и привыкнуть к влажному тёплому вместилищу. Он слегка отклонился назад, упёрся расставленными ногами в ложе и начал двигаться. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.

Дыхание Марка участилось. Девушка под ним начала извиваться. Он склонил голову и смотрел, как вперёд и назад двигались два разделенных полушария. От того только пуще нахлынуло вожделение. Марк двинулся быстрее, чувствуя, что момент блаженства приближается.

Однако девушка ещё не готова! Марк приостановил бег ретивого коня, скользнул руками ниже живота подруги и ловкими пальчиками стал ей помогать. Она застонала, обернулась к нему лицом, волосы перекатились, сбегая вниз. Блеснула улыбка, порадовал вид зрачков, ушедших слегка под веки вместе с поднятой вверх головой на чуть изогнувшейся шее.

Последовал короткий выдох, выразивший всплеск эмоций. Марк ускорился, стараясь совпасть с девушкой в едином порыве. Он снова переместил руки на ягодицы и задвигался чуть быстрее. Близиться стал момент, когда молодой любовник перестал понимать, насколько он сильно сжимает подругу.

Движения всё ускорялись и ускорялись. Девушка приподнялась на коленях, Марк также слегка привстал. Он уже не мог терпеть! Он буквально летел, а не просто двигался вперёд-назад. Слышались шлепки, рождавшиеся от ударов одного тела о другое.

Быстрее, быстрее, быстрее двигались любовники. Вперёд – назад, вперёд – назад. Ещё миг и ещё – и лицо Марка исказилось гримасой. Девушка уже не стонала, а выкрикивала что-то непонятное, известное лишь ей одной. Прядь волос упала Марку на лоб, он попытался сдуть её. Сам же мало что соображал, бил почти как молот по наковальне.

«Ещё, ещё, ещё», – шептала девушка. Марк ускорился, мечтая: «Сил бы хватило!» Он сжал ягодицы так, что под пальцами проступили белые пятна. Потом пятна станут красными, но сейчас это было неважно. Ещё движение, ещё, ещё…

И вот, тело Марка изогнулось в сладостном порыве. Голова поднялась, из груди вырвался стон. Девушка вскрикнула, а тело её вытянулось в пароксизме удовольствия. Побежала дрожь, разливающаяся от внутренней части бедер по всему телу.

Девушка вздрогнула, слегка изгибаясь. Снова крик радости вырвался из её груди. Марк вторил ей, уже замирая от удовольствия, откинув верх тела от подруги и прижавшись к ней тазом. Так они замерли на несколько мгновений на напряженных коленях.

Потом Марк вышел из девушки. Он скользнул к ней, припал рядом, обнял и поцеловал. Девушка прикрыла глаза, учащенное дыхание начало успокаиваться. Она прижалась к любовнику и замерла, отдыхая.

Всё это вспомнил Марк уже на выходе. Он остановился, полуодетый, в дверях, отбросил короткие штаны, которые натягивал, снял колет, расстегнул рубашку и вернулся на кровать.

Подождёт друг Алекс, который стоял, прислонившись к входной двери на улице. Позже они отправятся в лавку торговца за снаряжением для похода за сердцем дочери герцога. Ничего с той лавкой не случится. А с другом тем более!

Глава 3

Марк выскользнул из комнаты и спустился по винтовой лестнице к выходу. Он перекинулся парой фраз с хозяйкой «убежища для женщин» и улыбнулся девицам, сонно выходящим из номеров, которые не были заняты в эту ночь.

Девушки увидели Марка, стали слать ему улыбки. Он отправлял им воздушные поцелуи. В ответ они стыдливо запахивали домашние одежды. Но делали это не потому, что выходили почти раздетыми, ведь их же ремесло – красиво раздеваться. Вот только сейчас не все они оказались раздеты именно «красиво», оттого стеснялись.

Занятые девушки, которым повезло сегодня очутиться при деле, заперлись в номерах и никого не пускали. «Убежище» разные клиенты посещали, не всех открыто можно было бы назвать. Магистрат следил за нравственностью горожан, обложив «убежище» податью.

Впрочем, если становилось известно, что кто-то из уважаемых граждан посетил заведение ночью, то днем этому человеку было не поздоровиться. В церкви выводили «грешника» перед прихожанами и заставляли всех осуждать его за телесные прегрешения. Налагали строгие наказания и обязывали грех отмаливать.

Поэтому важных клиентов по общей лестнице не водили, они пользовались отдельным входом. Имелась дверь, которая вела на другую улицу из дома. Поговаривали, что члены магистрата тоже захаживают. Впрочем, в это не очень верили, считая наговорами.

Марка встречали девушки, которые были свободны и поэтому не очень веселы. Им он в целом нравился, но ведь провёл ночь с другой. Так что остальным не досталось ни денег, ни счастья. Беда!

– Буду в городе, обязательно к вам зайду, красавицы! – проговорил Марк.

Он старался подбадривать постоялиц «убежища». Все они заслуживали внимания, всем нужна была любовь и поддержка. Клиенты же – дело особое, в них видели источник лишь дохода, чтобы девушки платили за еду и постой в «убежище». Даром ведь хозяйка места никому не предоставляла.

Вскоре Марк стоял подле верзилы-охранника, в очередной раз дивясь размерами его фигуры. Где же рождаются такие великаны? Чем их там выкармливают? Такие вопросы приходили на ум любому, кто видел Долговязого Гарри, служившего надёжей и опорой веселого «убежища».

– Привет, Гарри, – сказал Марк.

– Виделись, – бросил тот.

– Видеться-то виделись, да вчера вечером. Уж ночь за середину перевалила, новый день к нам стучится. Не рад меня видеть?

– Всё равно.

– Чего так?

– Много вас тут.

– Отвечаешь ты, как всегда, красноречиво. Вы все такие там?

– Где – «там»?

– Ты же не местный.

– Я – нет.

– Вот и интересно, откуда ты родом?

– Зачем знать?

– Любопытно.

– По голове получить не любопытно?

– Голова мне ещё пригодится. Знать же о тебе вот почему хочу. Коль повезёт в новом деле, отправлюсь в земли далёкие, вдруг твоих там встречу?

– Куда хочешь?

– Разговорчив ты, однако! Ладно, хоть вообще говоришь. Обычно стоишь истуканом, гостей пугаешь. Гости тут особенные, настрой им нужен. Собьешь не заплатят.

Гарри тираду Марка пропустил мимо ушей. Он уже сносно стал говорить в последнее время на местном наречии. Его сородичи, изредка появлявшиеся на землях Империи, так не могли. Меж тем «лучше» не значило «хорошо» – остальные говороли ещё паршивее.

– Всё ждёшь, когда скажу «куда»? – спросил Марк. – Опытный ты спорщик! В земли Повелительниц хочу податься. Там твои живут?

– Там мужчин нет, – бросил Гарри.

– Как же Повелительницы детей зачинают да на свет производят?

– Их дело. Там мужчин нет.

– Кто штаны носит, да мечом владеет? Неужто не воюют никогда ни с кем.

– Воюют.

– Вот, видишь? Многое знаешь, если тебя разговорить. Давай, давай! Смелее. Кто воюет?

– Служанки.

– Женщины?

– Видел их. Не совсем женщины.

– Как так? Рожать не могут?

– Могут.

– Любить мужчин не могут?

– Там нет мужчин.

– Вот опять! С тобой прямо заболтаешься!

– Снова начни.

– В штанах кто там ходит?

– Ходит.

– Это муж… Стоп, стоп! Иначе спрошу. Они похожи на мужчин?

– Похожи.

– Чем?

– Есть «игрушки».

– Между ног?

– Да.

– Значит…

– Нет.

– Снова привет!

– Виделись.

– Иначе спрошу. Ты считаешь, раз те, с «игрушками», подчиняются женщинам, так они не мужчины?

– Точно.

– Солдаты же у них женщины? Стой, стой! Не так. Они не любят мужчин?

– Не все. Некоторые любят.

– Вижу, знал таких?

Гарри промолчал. Наверное, такой у него был способ выразить смущение или несогласие, или ещё чёрт знает, какое «немужское» с его точки зрения чувство. Марк решил попробовать иной подход.

– Хорошо, понял тебя. Знался ты с Воительницами, виделся с Повелительницами.

– Повелительниц не видел.

– Не пошёл к ним или не пустили?

– Не пошёл.

– Чего так?

– Я мужчина.

– Понял тебя, не поясняй. Впрочем, дождёшься от тебя пояснений, ага! Как ты к Воительницам попал?

Гарри промолчал. Да неужели? Догадка мелькнула в уме Марка.

– Они тебя в плен захватили?

Гарри молчал.

– Вот это да! Знать, умелые дамы служат в армии Повелительниц тех земель, хоть и ходят в боевых платьях, а не штаны носят. Хорошо, видать, тебя встретили. Как бежал?

– Я мужчина.

– Это я уже слышал. Но как удалось бежать-то?

– Я муж…

– Всё, понял тебя. Обольстил, видать, дамочку среди Воительниц.

Гарри не ответил.

– Новость великолепная. Ведаю теперь, что в бою тебя захватили. Наверное, ты и твои люди напали на Воительниц. Набег был?

– Я…

– Заладил! Впрочем, уяснил и тут я истину. Громадные вы там все. Обычные дамы вас не устраивают, видать. Что ж там за Воительницы такие, коль вы за ними в поход пошли?

Гарри снова хранил молчания.

– Чувствую, ты полон восхищения и амурных воспоминаний. Но не про то тебя спрашивал. Меж тем, ясно уже, что твои земли западнее, чем земли Повелительниц и служащих им Воительниц, хотя бы тех среди них, что женщины. В твоём, понятное дело, понимании. Пусть так. Главное я уяснил: в землях Повелительниц вроде тебя никого не встречу, кроме отдельных пленных. Но в целом мужское племя не полностью сгинуло. Есть ведь у кого-то «игрушки». Посмотрим, что можно будет предпринять.

– Смотри. Теперь иди.

– И верно, Гарри. Заболтался я с тобой. Какой ты увлекательный рассказчик, однако!

– Иди!

Гарри распахнул дверь и вытолкнул Марка на улицу. Там почти замёрз уже в весенней ночи ждать Алекс. Долго ждал, присел в тенёк и там задремал.

Марк звал ранее внутрь друга, Алекс отказался, ворча, что нет ему счастья в платной любви. Марк возразил тогда, что никому же нет. И добавил, что если не хочет платной, так пусть пробудит любовь настоящую. Но если и этого не может, так довольствовался бы тем, что есть, а не ворчал попусту.