Керриган Берн
Дьявол в ее постели

Глава 2

Лондон, 1892 год

Двадцать лет спустя

Леди Франческа Кавендиш с отвращением окинула взглядом голого толстяка, распростершегося поперек кровати.

Нет, этого свидания она просто не переживет! Что за крик поднимется в свете! «С чего бы это молодая, богатая, титулованная женщина связалась с отвратительной старой жабой – лордом Колфаксом? Неужели ей совсем все равно, с кем удовлетворять свою ненасытную похоть?»

Что, если это в самом деле слишком неправдоподобно? И враги догадаются, что здесь что-то не так?

Нахмурившись, Франческа закатила глаза, вытащила из прически еще несколько шпилек и бросила оценивающий взгляд в зеркало в позолоченной раме, висевшее в спальне лорда Колфакса.

Выглядеть она должна как потаскуха после жаркой ночки. Счастливой и довольной. Не такой, как другие бедные женщины – которые, если верить молве, вовсе не довольными уходили из спальни лорда Колфакса!

Лорд прославился как отчаянный бабник, губитель женских застежек и репутаций. Женщин он попросту использовал – если не губил.

Что ж, этот человек заслужил все, что его ждет.

Она поджала губы и устало вздохнула. Чего бы такого сделать со своей внешностью, чтобы ее хитрость выглядела правдоподобно? Золотистый лиф разорван в клочья, смятая юбка шелковым облаком лежит на полу. На одной из подвязок не хватает ленты. Алая фероньерка съехала влево, половины шпилек недостает. Закручивать волосы в узел Франческа так толком и не научилась, так что прическа ее выглядит как полное отсутствие прически.

И все же… что-то не так. Не с платьем или прической – с ней самой.

Франческа тряхнула головой, отбрасывая выбившуюся прядь, пожала точеными белоснежными плечами. Старик Колфакс, быть может, даже не заметит. Мужчины изумительно умеют не замечать того, что творится у них под носом. Можно скармливать им любую чушь – проглотят и не поморщатся, лишь бы это льстило их самолюбию!

Хотя… не странно ли, что до сих пор ни один ничего не заподозрил?

После секса кожа женщины сияет, словно роса в солнечных лучах. Веки лениво полуприкрыты, глаза светятся мечтательным довольством. Губы зачастую бывают красные и припухшие. Краснеет и кожа вокруг рта, словно ее натирали чем-то жестким – например, мужской щетиной или бородой.

И не только вокруг рта. Иногда и на шее. Или на ключицах.

Или еще ниже.

А у Франчески глаза как изумруд – и не только по цвету. Она очень постаралась придать им выражение безмятежного сытого довольства, даже поморгала, чтобы взгляд затуманился, но…

С массивной кровати раздался храп, от которого звякнули хрустальные подвески на настенных канделябрах.

Она резко обернулась, внимательно рассматривая своего «любовника». Что, если он раньше времени придет в себя? Сердце отчаянно забилось, угрожая лишить Франческу самообладания, натренированного годами практики.

Лорд Колфакс был крупнее большинства мужчин, с которыми ей случалось затевать эту игру. Не высокий, но массивный, широкоплечий – и все еще крепкий, несмотря на возраст. Немногим из тех, кому за пятьдесят, удается сохранить силу и мужскую стать; но для члена могущественного преступного сообщества это вполне естественно.

Когда у тебя множество врагов, просто нельзя быть слабым.

Лорд приоткрыл рот, обнажив неровные желтые изъеденные кариесом зубы. Сглотнув омерзение, Франческа прокралась назад, к кровати.

Ни разу еще зеркало не отражало то, что ей нужно! Как ни натирай кожу, как ни кусай губы – ни на лице, ни в глазах не появляется блеск наслаждения, которого она никогда не испытывала. На наслаждение у нее просто нет времени – да и желания, коль уж на то пошло.

Впрочем, с лордом Колфаксом это не страшно. Приглядываться к ней он точно не станет. Такие мужчины думают лишь о собственном удовольствии.

Его несложно будет убедить, что эту ночь они провели вместе в страстных забавах. Почему он ничего не помнит? Да просто был слишком пьян!

Времени осталось немного. Уже иссякает действие отвара из белладонны, сенны и еще нескольких экзотических трав, добытых Сирейной в китайском квартале. От нескольких капель, добавленных в напиток, человека начинает клонить в сон, он расслабляется, и становится легко ему что-то внушить. Достаточно прошептать несколько слов на ухо, чтобы он их запомнил, прежде чем уйдет в небытие.

А затем – пока «любовник» спит, Франческа изучает его секреты.

Документы, способные решить судьбу лорда Колфакса, она уже спрятала за своим корсажем. Подозрения не обманули. Этот жирный мерзавец связан с Кровавым Советом – тайным оккультным обществом, о котором шепчутся в самых темных углах. Цель общества в том, чтобы собрать в своих руках как можно больше власти, денег и влияния – и заставить мир плясать под свою дудку. Исполнять их желания.

А желания становились все более опасными. Члены общества устраивают оргии. Садистские оргии.

И, возможно, речь еще идет о государственной измене.

Зло во плоти – такие способны хладнокровно перерезать глотки детям, убить всех, кого она любила.

Каждая минута жизни, каждое принятое решение приближали ее к цели – найти их.

Старая ненависть ядовитым комом поднялась к горлу, и Франческе пришлось сглотнуть трижды, чтобы прогнать ее едкий вкус.

К резне в поместье Мон-Клэр лорд Колфакс не имел отношения, однако на его совести было немало иных грехов. Он быстро делал карьеру в Кровавом Совете, добавляя к своему влиянию полезные политические знакомства. Подкупая их респектабельным именем и морем денег.

Пока он спал, одурманенный зельем, Франческа проскользнула к нему в библиотеку, в кабинет, обшарила все шкафы и секретеры.

В кабинете нашла документы, свидетельствующие, что он участвовал в подделке результатов выборов лондонского мэра.

Второй, куда более ценный конверт – тот, что сейчас жег ей грудь под корсажем, – извлекла из шкатулки под кроватью.

Приглашение на мероприятие, что состоится через несколько недель. Подписанное лично лордом-канцлером, запечатанное печатью с изображением трехглавого змея. Франческа давно уже выяснила, что этим символом пользуется только Триада. Трое руководителей Кровавого Совета.

Итак, теперь у нее есть доказательство! И еще она знает, что лорд Кассиус Джерард Рамзи, за которого собралась замуж ее лучшая подруга Сесилия, отсек зме́ю одну из голов, когда арестовал лорда-канцлера.

Осталось две. Теперь нужно действовать быстро, чтобы взамен отрубленной голове не выросла новая.

Рядом с ней пошевелился лорд Колфакс.

Франческа повернулась к нему, приняв позу, которую называла про себя «Клеопатра на отдыхе». Правая нога согнута в колене, стройное белоснежное бедро выставлено напоказ. Левая, со шрамом от пули, скрыта под юбками. Голова опущена на руку, взгляд сонно мерцает из-под ресниц.

Лорд Колфакс снова громко всхрапнул и открыл глаза. Огромной ладонью утер с седеющей бороды ниточку слюны. Поднял глаза – и заметил ее.

– Черт возьми! – хрипло проговорил он, а затем с отвратительным влажным хлюпаньем прочистил горло. – Леди Франческа, вы еще здесь?

Лорд проспал всего несколько часов, но дышал шумно, и у него мерзко несло изо рта.

– Куда же я денусь, милый мой? – проворковала она, одарив его ленивой улыбкой. – Вы совсем меня вымотали. Не знаю, смогу ли теперь ходить!

Лорд недоуменно пошевелил бакенбардами, провел рукой по лбу. Франческа знала, что сейчас ему трудно соображать – мучает головная боль.

Сенна обезвоживает еще сильнее красного вина. А Франческа следила за тем, чтобы ее «жертвы» принимали побольше того и другого – и, проснувшись, даже не пытались получить от нее что-то еще.

– Обычно они уходят, – пробормотал лорд, словно обращаясь к самому себе. – Убегают даже. Иногда в слезах. Вы уверены, что мы…

Приподняв простыню, он взглянул на собственное тело, быстро и умело раздетое Франческой несколько часов назад. Безобразное жирное тело в обвисших складках.

Франческа подавила дрожь отвращения.

– Кто убегает в слезах, милорд? – проворковала она таким сахарным тоном, что у самой зубы свело. – Бедняжки, которым не удалось разделить с вами ложе?

– Да нет, – протянул он, как-то странно на нее глядя. Сквозь туман головной боли и растерянности во взгляде пробивалось подозрение. – Нет, те бедняжки, которым я уделяю… особое внимание.

И окинул острым взглядом ее смятое платье, растрепанные волосы, следы на шее.

– Меня не так легко напугать, – смело ответила Франческа. – Я могу выдержать то, что большинству женщин не под силу.

В каком-то смысле это правда. То, что пришлось выдержать ей, сломило бы многих других.

– Так я вас… не напугал? – уточнил он. – И не причинил боли?

– Вовсе нет! – И она игриво провела пальцем по его груди.

– Жаль, очень жаль! – В водянисто-голубых глазах лорда читалось неподдельное разочарование. – Я, право, удивлен, что вы остались всем довольны!

Выходит, он был так возбужден от желания сделать ей больно! Франческа снова вспоминала, как он схватил ее в охапку, потащил наверх, но, едва добрался до постели, как подействовало ее снадобье. Так вот что он ей готовил!

Сердце Франчески, и без того холодное, оледенело. И затвердело. Тверже камня, тверже стали. Быть может, тверже алмаза. Еще одна капля невинности и доброты – немного их осталось! – рухнула в черную пустоту. Но на лице не отразилось ничего.

– Что ж, милорд, – промолвила она ледяным тоном, – вы не получили, чего хотели – зато я получила то, за чем пришла! – И спрыгнула с кровати прежде, чем он успел ее остановить.

– Что за чушь вы несете? – воскликнул он.

Франческа выскользнула из спальни, не проронив ни слова.

Преследуемая гневным ревом Колфакса, она слетела по широкой мраморной лестнице и выбежала в ночь. В бледном лунном свете безошибочно нашла дорогу через сад и выскользнула через калитку на улицу, где ждала карета с человеком Сирейны Айвеном, он сидел на козлах.

Франческа помахала ему рукой, он приподнял шляпу в ответ.

Сев в карету, Франческа вытащила из-за корсажа документы и развернула, часто, взволнованно дыша.

Теперь она знает, где найти других руководителей Кровавого Совета. Сможет коснуться любого из них. Потанцевать с ним. Соблазнить.

А затем уничтожить.

Руки у нее дрожали. Наконец-то началась большая игра! Пришло время решений. Время секретов – даже от тех, кто любит ее больше всего на свете. Особенно от них. Не стоит им в это ввязываться – ради их же безопасности.

Ибо те, кто объявляет войну Кровавому Совету, нечасто остаются в живых.

Глава 3

Одержимость.

Не раз Дорсетский Дьявол использовал это чувство как оружие, но никогда не поддавался ему сам. Слишком часто видел, как оно ставит на колени самых могущественных мужчин, в порыве страсти позабывших обо всем на свете.

Шпиону Секретной службы Ее Величества, уже продавшему душу за секреты и кровавые тайны, забываться нельзя. Ни на секунду.

И все же сейчас он сидел, скрючившись в три погибели, на балконе Сент-Джеймсского дворца и наблюдал через окно, как Франческа Кавендиш, графиня Мон-Клэр, расстегивает пуговки на лифе. С каждым движением, изящным и решительным, углублялось ее декольте – и улетучивалось его самообладание. А когда блуза соскользнула, обнажив стройные белоснежные плечи, – его пульс участился, отзываясь на нахлынувшее возбуждение.

Она не носит корсета. Как вызывающе! Впрочем, корсет здесь и не требуется, – мысленно добавил он, жадно рассматривая грудь, покрытую мелкими веснушками, пока шелковая нижняя сорочка не закрыла всю красоту. Она же худенькая, как мальчишка. Ни унции жира. Под простой, без вытачек и кружев, тонкой тканью просвечивают маленькие крепкие груди; даже отсюда видно, как затвердели от холода крохотные соски.

Черт, можно подумать, он никогда не видел женщину в нижнем белье!

Разумеется, видел. Множество. И союзниц, и противниц. Иногда даже возлюбленных. Впрочем, большинство соблазненных им женщин оставались лишь зарубками в памяти.

И не было среди них ни одной столь же опасной, как графиня Мон-Клэр.

Дорсетский Дьявол следовал за леди Франческой от Свифтон-стрит и к концу пути запыхался – непривычное ощущение. Обычно он мог вломиться в лавку, взбежать по лестнице на четвертый этаж, выбраться в окно, подтянуться на руках, ухватившись за край крыши, пробежать еще квартал по крышам, все это под полуденным солнцем – и даже не вспотеть. Но сейчас, поднявшись бегом на второй этаж и спрятавшись на балконе, по-настоящему задыхался – и, кажется, вовсе не от усталости.

Балкон предоставлял неограниченную возможность полюбоваться графиней через большое окно примерочной у модистки в доме напротив. Она зашла сюда вместе с двумя подругами, но других двоих он почти не замечал.

Лишь Франческа Кавендиш, как дерзкая преступница, сумела вышибить из него дух и похитить самообладание.

Самопровозглашенные Рыжие проказницы – три рыжеволосые красотки, любящие опасные приключения и занятия, которые принято считать «мужскими».

Леди Александра Атертон, синий чулок, дама-археолог, недавно ставшая герцогиней Редмейн, пожалуй, могла бы считаться самой красивой из этого трио. Но ее волосы были не рыжие, а скорее цвета красного дерева, и лицо слишком идеальным, чтобы по-настоящему заинтриговать.

Пухленькая мисс Сесилия Тиг недавно стала невестой верховного судьи лорда Кассиуса Джерарда Рамзи, пламенного и бескомпромиссного служителя закона. Так что, хоть эта чувственная дамочка с земляничными губами и прославилась как гениальный математик, а теперь еще и как самая успешная лондонская предпринимательница, в ее уме стоит усомниться. Для всего света могучий шотландец Рамзи может выглядеть суровым и безупречным, но на деле он вовсе не таков!

По крайней мере, там, где в дело замешана мисс Тиг.

Так что, несмотря на их связь с его недавними расследованиями, ни леди Александра, ни леди Сесилия более не представляют для Короны и Секретной службы никакого интереса. Следить за ними незачем.

Он просто хотел еще раз увидеть ее.

Графиню Мон-Клэр.

Просто удостовериться, что он ее не выдумал.

Джентльмен, увидев, как юбка дамы падает к ногам, поспешно отведет взгляд. Уж точно не станет исходить слюной при виде длинных стройных ног и проклинать бесформенные панталоны, которые, когда она нагибается и помогает швее собрать одежду, скрывают самое интересное!

Но Дорсетский Дьявол – не джентльмен. Собственно говоря, подглядывать – его профессия. В спальне и в темном переулке он одинаково опасен. На светском приеме он может привлечь к себе все взгляды и вертеть слушателями, как захочет, по своему желанию вызывая в них любые чувства и страсти – а может убить человека посреди комнаты, полной гостей, так, что никто даже не запомнит его лица.

Он призрак. Хамелеон. Человек-тень, чье единственное призвание в жизни – внушать трепет, но оставаться невидимым.

Вот и сейчас он использует эту способность. От женщин его отделяют лишь два стекла и узенький переулок – но летнее солнце, играющее на крышах, слепит глаза, и, если женщины взглянут в его сторону, ничего не увидят.

Франческа тоже чем-то похожа на призрака. После пожара в поместье Мон-Клэр ее считали погибшей. Но она восстала из пепла где-то на континенте: как рассказывали, надышалась дымом и несколько дней провела без сознания. История гласила, что из горящего особняка ее спасла какая-то цыганка, и девочка пришла в себя уже в сельской больнице в нескольких графствах от родного дома.

Об этом чудесном спасении Дорсетский Дьявол узнал вместе со всем Лондоном. Дальше Франческа получила образование в какой-то женевской школе, обзавелась там парой рыжеволосых подруг – и к двадцати пяти годам вместе с ними объездила полсвета.

Прищурившись, наблюдал он за тем, как Франческа отказывается от чая, пунша, шампанского и выбирает крепкий скотч. Рядом на кушетке лежала тульей вниз сброшенная соломенная шляпка. Непокрытые волосы, убранные наверх, сияли рубиновыми отсветами и обнажали долгий нежный изгиб лебединой шеи.

Рыжие проказницы… лучше и не придумаешь!

За несколько недолгих месяцев в Лондоне графиня Мон-Клэр обзавелась самой громкой и недоброй славой из всех троих. В свете только и говорили о том, что она переспала с половиной богатых и знатных лондонских холостяков – и почти все они женаты!

Дорсетский Дьявол сжал кулаки. Он был один – и мог себе позволить выразить внутреннее смятение в жесте.

Ему хотелось сломать каждый палец, осквернивший ее своим прикосновением. Вырвать каждый язык, познавший ее вкус. Расчленить каждого, кто посмел проникнуть внутрь этой женщины!

Нет, пора остановиться! Это не просто вожделение – это уже одержимость!

Неправильно. И опасно.

Но он знал: остановиться уже не сможет.

Поначалу возвращение графини Мон-Клэр в Англию не произвело никакого шума. Помолвка, а затем свадьба герцога и герцогини Редмейн, еще несколько приемов и ужинов – везде она держалась скромно и не обращала на себя особого внимания. По крайней мере, по сравнению с двумя другими Рыжими проказницами.

Как ей удалось собрать такую коллекцию из мужчин? Настоящее чудо! И зачем? Вот это загадка.

Рассказы о ее любовных похождениях различались не меньше самих любовников. Одни уверяли, что она была нежна, как голубка, ворковала и таяла от их умелых прикосновений. Другие – что резва и игрива, как котенок, что мурлыкала от удовольствия, когда они возносили ее до небес. Но еще больше мужчин клялись, что в постели она – львица. Пламенная и страстная, вакханка и охотница. Что крики ее громки, а голод ненасытен.

Что все это значит? Неужели ее вкусы и таланты так же разнообразны, как его собственные?

Боги, как же ему не терпится это выяснить!

Скорчившись на своем наблюдательном посту, Дорсетский Дьявол смотрел на графиню через окно так жадно, словно вот-вот лишится зрения.

Чего она так жаждет? Отчего стала так распутна? Быть может, во тьму ее толкнули боль и горе – и влажной, напряженной, пульсирующей плотью она пытается заполнить пустоту, оставленную насилием? Быть может, твердое мужское естество и мягкие губы помогают хоть ненадолго забыть о том, чего она лишилась?

Неужели они с ней настолько похожи?

Он должен выяснить.

Ибо ее возвращение не только взволновало лондонский свет, но и всколыхнуло тени. Имя Франчески Кавендиш произносят в проклятиях и молитвах. Что знает она о трагедии своей семьи? Станет ли что-то предпринимать?

Кто она: соблазнительная распутница или сирена, зачаровывающая своих жертв?

Дорсетский Дьявол поклялся узнать правду. Хотя бы для того, чтобы избавиться от наваждения.

Глава 4

Франческа кожей чувствовала устремленный на нее взгляд – словно за спиной стоял призрак. Или демон. Шея заныла от напряжения, по телу побежали мурашки. Тянуло оглянуться к окну. Она удерживалась, противясь инстинкту; наконец не выдержала, резко повернула голову – но не увидела за стеклом ничего, кроме ярко светящего прямо в глаза солнца.

На минуту ослепнув, Франческа поморгала и повернулась к подругам. Обе раздевались для примерки платьев: сегодня вечером им всем предстояло праздновать помолвку Сесилии Тиг.

– Знаешь, кто для женщины главный враг? – таким вопросом Франческа начала разговор, который ей не терпелось завести с самого утра.

Сесилия – она снимала чулок – замерла и подняла голову.

– Если верить тебе, видимо, мужчина. Так?

– Готовность подчиняться, – озабоченно нахмурившись, поправила Франческа. – Сесил! – Она называла подругу мужским именем: так, как все три привыкли обращаться друг к другу в школе Шардонне для юных леди на Женевском озере, где состоялось их знакомство, и началась дружба длиною в жизнь. – Ты самая добрая душа во вселенной, и мне тревожно за тебя. Что, если этот шотландец затопчет твое нежное сердце своими амбициями? Ты абсолютно уверена, что стоит так поспешно вступать с ним в брак?

Сесилия сняла чулок до конца, аккуратно скатала и отложила в сторону, а затем принялась методично отстегивать второй.

– Я тебя слышу, Фрэнк, и меня трогает твоя забота, но Рамзи вовсе не так деспотичен, как ты думаешь. Он не требует от меня подчинения – лишь понимания. А я с радостью даю ему это.

– Да, но…

– Я же не хрупкая фиалка! – Сесилия выпрямилась во весь рост. Даже в корсете и панталонах она напоминала широкоплечую валькирию: красивая, сильная и готовая убить любого, кто осмелится встать у нее на пути! Вот только скромно опущенные ресницы и румянец на щеках противоречили этой картине. – По крайней мере… теперь.

Пожалуй, этот аргумент звучал бы убедительнее, если бы одежда Сесилии не была ее любимого фиолетового цвета. Впрочем, ничего хрупкого в ней и вправду не было: она, кажется, еще больше округлилась и расцвела после помолвки со своим нареченным лордом, верховным судьей, человеком огромного роста, страстей и аппетитов.

– Не все мужчины мерзкие гоблины вроде тех, с какими имеешь дело ты, Фрэнк, – заметила Александра, герцогиня Редмейн, выбирая с большого подноса шоколадные конфетки повкуснее.

Франческа сухо усмехнулась.

– Знаете, во мне нет ненависти к мужчинам. Я их просто…

– Терпеть не можешь? – охотно подсказала Сесилия.

– Презираешь? – нежным голоском вставила Александра.

Франческа закатила глаза.

– …просто не доверяю им.

– Разумеется, на это есть причины. – Александра подошла к подруге, чтобы поправить спутанные завязки сорочки. – Но замечу, каждую из нас предавали не только мужчины, но и женщины, и мы убедились, что злодейки вдвое более жестоки!

– Верно подмечено! – согласилась Сесилия. – Женщина не менее мужчины способна на героизм, но, осмелюсь сказать, совершенно верно и обратное. Женщина может быть отъявленной злодейкой. – Она повернулась к зеркалу, провела ладонями по чувственным изгибам своего тела. – А теперь позволю себе напомнить, что обычно, готовясь праздновать помолвку, дамы сплетничают и болтают о милых пустяках, а не о злодеях, заговорах и тайных обществах.

Александра, чьи роскошные локоны цвета осенней листвы в солнечном сиянии горели как пламя, с мягким упреком сжала руку Франчески.

– Мы больше не будем! Верно, Фрэнк?

– Не будем, – нехотя согласилась Франческа.

В этот миг в примерочную влетела модистка вместе с помощницами, и через несколько секунд Сесилия облеклась в белоснежный шелк и кружева.

– Выглядишь как богиня! – улыбнулась Франческа. – А я просто дура. Извини.

Сапфировые глаза Сесилии блеснули доброй улыбкой.

– Вовсе нет. Мне так приятно, что ты беспокоишься обо мне. – Она повернулась к Александре. – Алекс, Рамзи – твой зять. Как считаешь, опасения Франчески оправданы?

– Я не то, что опасаюсь этого человека, – вставила Франческа прежде, чем Александра успела ответить. – Просто… ты уверена, что хочешь так скоро выйти замуж? Что сможешь сохранить и мужа, и свой бизнес, который он терпеть не может – что он не заставит тебя выбирать?

Александра опустила глаза и задумчиво поджала безупречные губы.

– Сесил, не будем лицемерить – у тебя есть все возможности тянуть со свадьбой сколько пожелаешь!

Сесилия взглянула на Александру, чья «помолвка» с герцогом Редмейном не продлилась и суток. Перевела взгляд на Франческу, никогда не ночевавшую в постели одного мужчины дважды.

– Вы что, сомневаетесь во мне?

– Что ты, конечно, нет! – всплеснула руками Александра.

– Милая, я не сомневаюсь ни в твоих способностях, ни в разуме, ни в сердце, – уточнила Франческа. – Я – мы – беспокоимся лишь о том, что твои планы обрести счастье в браке и сохранить личную независимость несколько… оптимистичны, только и всего.

– Хочешь сказать, наивны? – надула пухлые губы Сесилия.

– Этого я не говорила.

– Не сказала вслух, – с готовностью поправила Александра.

– Когда это «оптимистичный» и «наивный» успели стать синонимами? – фыркнула Сесилия. – Почему, если женщина надеется на счастье, любовь и исполнение желаний, ее тут же обвиняют в недостатке модного нынче цинизма?

– Я не призываю тебя становиться циничной, – возразила Франческа. – Просто… будь осторожна. Не спеши. Вспомни эти несколько месяцев: сначала у тебя обнаружилась богатая тетушка, владелица самого успешного игорного дома в Лондоне, знакомая с половиной темных тайн высшего света. Потом в тебя стреляли, похищали, тебя предал лучший друг, твой бизнес рухнул… – Перечисляя все эти недавние события, она загибала пальцы. – А потом один из самых суровых, неподкупных и грозных шотландцев в империи стал тебе сначала врагом, а потом женихом…

– Ты забыла сказать, что он еще и один из самых красивых, верных, богатых и благородных! – вставила Сесилия, защищая возлюбленного.

– И ты соглашаешься выйти за него замуж, хотя он по-прежнему не хочет, чтобы ты восстановила свой бизнес…

– …а еще школу и биржу труда для безработных женщин… – снова добавила Сесилия.

– …а в деле о том, кто держал связанных девочек у тебя в подвале, еще не все узлы развязаны, простите за каламбур. Я хочу сказать, мы знаем, кто поставлял детей, но так и не узнали, кто их покупал. А теперь еще свадьба! Не слишком ли много всего – и не слишком ли быстро?

Сесилия решительно замотала головой.

– Если честно, для меня слишком мало и слишком медленно!

– Но почему?

– Я люблю Рамзи, – негромко и просто ответила Сесилия. – Хочу стать его женой. И если наша жизнь все еще в опасности, не лучше ли пожениться как можно скорее? Раз я не знаю, что будет завтра, – значит, сегодня я буду жить так, как хочу! Франческа, нам уже под тридцать. Если хотим выйти замуж и завести детей, чего еще ждать?

– Но… – Франческа прикусила язык, чтобы не высказать то, что жгло ей грудь. – Мы же поклялись не выходить замуж!

Так и было: Рыжие проказницы мечтали остаться вместе на всю жизнь. Как три мушкетера. Искать приключения, ввязываться в авантюры – и вместе преодолевать опасную трясину, именуемую жизнью.

А теперь придется все это делать в одиночку.

Александра сочувственно положила голову Франческе на плечо.

– Мы дали обещание, когда были юны, порывисты и страдали каждая от своего горя. С тех пор многое переменилось, верно?

Для них – быть может. Александра нашла себе герцога, готового убивать ее драконов: и реальных, и тех, что приходят в воспоминаниях и снах. Сесилия, как видно, уверена, что несгибаемый шотландец Рамзи предназначен ей судьбой. Она добра и нежна – он тверд и решителен, да к тому же без ума от нее: чем не прекрасная пара?

А что есть у Франчески? Только месть. Единственная цель, к которой она подбирается все ближе – но та снова и снова ускользает.

Жажда мести поглощает всю ее жизнь. Когда ей искать настоящую любовь, если все ее время и силы уходят на выведывание информации под маской поддельной любви?

Допустим, она сумеет отомстить – и выживет. Что дальше? Разумеется, они с Рыжими проказницами по-прежнему лучшие подруги; но теперь у Алекс и Сесил появилась другая, более важная жизнь. Любовь и семья теперь на первом месте, дружба – на втором. И даже для подруги, которая помогала хоронить тела твоих врагов, в сердце остается все меньше места.

От этой мысли Франческа готова была зарыдать – хоть ни за что на свете в этом бы не призналась.

Сесилия вертелась перед зеркалом, поправляя и разглаживая на себе платье. Она была такой счастливой, что Франческе было почти больно смотреть на нее.

– Фрэнк, – заговорила Селилия, – а после того, как все это закончится… как ты думаешь, ты когда-нибудь выйдешь замуж?

Франческа задумалась. Попыталась вообразить себе картину семейного счастья – и скорчила гримасу. Да, когда-то она мечтала выйти замуж, но… это было раньше. До того, как потеряла Деклана Чандлера.

– Думаю, я не смогу обрести счастье с мужчиной, – ответила она.

– Почему?

– Власти мужа я не вытерплю, а мужчину, который позволяет командовать собой, не смогу ни уважать, ни желать. – И пожала плечами, словно удивляясь противоречивости собственной натуры.

Сесилия рассмеялась.

– Значит, нужен мужчина, которому хватит сил тебе перечить!

– И мудрости, чтобы понять, где лучше уступить, – задумчиво добавила Александра.

– Где бы еще такого взять? – заключила Франческа и рассмеялась вместе с подругами.

Вновь явилась модистка с армией помощниц, которые принялись примерять, подкалывать и подшивать – и стало не до разговоров.

Для сегодняшнего бала Франческа заказала себе серо-зеленое платье с готическими черными кружевами на манжетах и по низкому вырезу. Сидело отлично; более того, в этом платье у Франчески образовалась вполне женственная фигура, с выпуклостями во всех нужных местах. Поэтому она и обращалась к услугам мадам Жаклин Дюпри – и еще потому, что мадам никогда не отказывалась специально для Франчески снабжать наряды удобными потайными карманами для ножа, пистолета, сонных зелий и прочих вещей, которые ей нужно было спрятать.

За платьем для бала по случаю помолвки последовал еще более роскошный наряд для свадьбы… возне с нарядами не было конца.

Франческа не находила себе места; не отпускало ощущение, что кто-то сверлит ее взглядом. Наконец она с облегчением подписала счета, отдала шляпу и коробки с покупками лакеям, чуть торопливее обычного допила скотч – и снова покосилась на окно в обрамлении изящно раздвинутых штор.

Этот солнечный свет как-то… Что? Наблюдает за ней? Подглядывает? Или ей просто мерещится бог знает что? Франческу бросило в жар, но вовсе не от жары на улице, необычной для конца лета. Как будто ее коснулся взгляд чужака. Проник сквозь все слои искусного притворства, сквозь кожу, плоть – в самую глубь, в холодную одинокую тьму ее сердца.

Ощущение, как будто незнакомец читает ее дневник. Но с чего вдруг? Что это значит?

Обеспокоенная, она окинула взглядом шумную улицу от перекрестка со Стрэндом до ясного, безоблачного горизонта. Все как обычно. Никого подозрительного не было внизу, никто не смотрел на нее из окон. Повсюду люди, идут по своим делам – в такой жаркий денек грех не пройтись пешком – и среди этой толпы лондонцев она ничем не выделяется.

Отчего же летнее тепло словно призывает ее скинуть всю одежду, всю маскировку и подставить нагую плоть солнечным лучам?

Быть может, этот город сводит ее с ума.

Отражение солнца в окне напротив вновь ударило в глаза, и, моргнув, Франческа повернулась к Сесилии. Та раскрыла солнечный зонт и придвинулась ближе к подруге; на лице читалось нескрываемое беспокойство.

– Ты ведь не собираешься… как бы сказать… ты не уйдешь с моего вечера вместе с лордом Бренданом?

– Разумеется, с ним и уйду. Я чувствую, что подбираюсь все ближе к разгадке! Возможно, именно у него есть информация, которая мне нужна!

Александра подошла к ней с другой стороны, поправляя второпях приколотую шляпку. Несмотря на свое богатство и положение в обществе, на примерках Рыжие проказницы часто обходились без обслуги и сами помогали друг другу, чтобы иметь возможность говорить свободно, вдали от чужих ушей.

– Фрэнк… то, чем ты занимаешься с этими мужчинами, небезопасно. Что, если кто-то из них тебя обидит? Причинит тебе вред?