Кеннет Дун
Не там, где надо
Глава 5
Я запер контору и поехал к себе домой. В мою маленькую, одинокую, но вычищенную до блеска квартирку, где кроме книг места хватало только для стола, пары кресел и кровати, да крошечного кухонного закутка с плиткой, на которой можно было лишь сварить яйцо и вскипятить кофейник.
Я налил себе порцию виски, потом еще одну, уже двойную. Пробовал читать, принял душ, лег в кровать, но сон все не шел. Тогда я включил свет, разыскал в письменном столе старую записную книжку и продиктовал телефонистке домашний номер Джорджа в Сакраменто.
Брат взял трубку после третьего звонка, из чего я заключил, что его еще не атаковали журналисты.
– Дуг? – он казалось не удивился. – Почему так поздно. Мы собирались ложиться спать.
– Я тоже. Но не мог заснуть.
Повисло молчание.
– Ты уже слышал новости? – спросил он.
– Да. Отец сегодня приходил ко мне в контору.
– Черт возьми! Он и мне звонил в банк. Хотел, чтобы я приехал. А зачем? Что я могу сделать?! Я сам не знаю, что теперь делать мне. Когда об этом пронюхают газеты, это дойдет до моего начальства. Представляешь, я рассчитывал на должность старшего управляющего. Но кто захочет повысить брата убийцы? Меган весь вечер плакала. Мы еще не сказали мальчикам, они сейчас в колледже.
– Джордж, постой, – прервал я этот поток жалоб. – Ты думаешь, что Уоррен правда убил этого парня?
– Откуда мне знать?! Но полиция же его арестовала.
– Вы же всегда были так близки. Вы всегда были… – я чуть было не сказал «как настоящие братья». – Вы были лучшими друзьями с самого детства. Если кто и знает Уоррена хорошо, то только ты.
– Не уверен, – Джордж задумался. – Мы серьезно отдалились в последние годы. Все-таки мы жили в разных городах и уже не общались так много, как раньше. И потом я не мог ему простить, как он поступил с Пегги. Это было просто отвратительно. Меган сказала, что не пустит эту дрянь Вайолет к нам на порог.
– Да, отец упомянул, что Уоррен повторно женился.
– На вертихвостке, которая моложе его почти вдвое! Ну не идиот ли. Она-то, конечно, была рада подцепить такой лакомый кусок. Партнер известного рекламного агентства, еще бы. И он купился на эту смазливую мордашку. Вышвырнул Пегги, с которой прожил двадцать лет, чтобы жениться на этой дряни.
– То есть как вышвырнул?
– О, конечно, он назначил ей содержание. Ей и Пенни. Хотя эта Вайолет была против. Но Уоррен все-таки не совсем слюнтяй. Пегги даже не пыталась бороться. Она просто подписала все бумаги, которые он перед ней положил. Они с Пенни переехали в скромную квартирку где-то в долине Сан-Фернандо. А эта дрянь теперь поселилась в их роскошном доме в Санта-Монике.
– У тебя есть новый номер телефона Пегги?
– Конечно. Сейчас найду.
Джордж продиктовал мне номер, а потом добавил:
– Знаешь, не удивлюсь, если Пегги по-прежнему любит этого придурка. Я думаю, что теперь, когда его обвинили в убийстве, эта гадина бросит брата. И тогда он поймет, какое сокровище потерял.
Я мысленно восхитился стойкими моральными принципами Джорджа, но он опять завел свою песню:
– Слушай, Дуг, только не смей никому сболтнуть эту чушь про то, что мы с Уорреном всегда были лучшими друзьями. Мне только не хватало, чтобы нас начали осаждать репортеры с вопросами вроде «каково вам было расти с убийцей» и «всегда ли вы чувствовали, что ваш брат склонен к насилию». Меган предлагает мне взять отпуск и уехать на время куда-нибудь на Гавайи, пока все не уляжется. Но я боюсь, что, если сейчас уйду из банка, меня могут подсидеть…
Я немного послушал его излияния, вежливо поддакивая, попросил передать привет Меган и положил трубку.
Черт возьми, я и не мог предположить, что Уоррен способен бросить Пегги и ребенка ради молодой красотки. Возможно, я совсем не знал своего брата.
Глава 6
На следующий день я наслаждался кратким утренним отдыхом до предстоящего визита в Лагуна-Бич. Вначале я просто валялся в постели до десяти утра, куря сигареты и лениво почитывая какой-то приключенческий роман. Потом побрился и привел себя в порядок, погладил относительно новую рубашку, спустился на улицу к газетному киоску, купив сразу несколько изданий. По пути я зашел в бакалею к мистеру Гроссману, где разжился свежей булочкой и банкой гусиного паштета.
Дома я сварил себе кофе, погрел хлеб в ростере и принялся изучать прессу. Как я и предполагал, аресту моего брата было уделено достаточно внимания. В некоторых статьях приводились подробные детали дела.
Итак, ровно неделю назад, в прошлую субботу 32-летний Винсент Ричардс, младший партнер известного рекламного агентства «Ар энд Джи», отправился в загородный дом недалеко от Колдер-Спрингс в Сан-Антонио, где он как правило проводил выходные. Дом стоял в лесу на отшибе, далеко от всех соседей, поэтому никто не слышал выстрелы. Только в понедельник утром, когда уборщица приехала как обычно привести в порядок дом после выходных, она обнаружила на диване в гостиной труп мистера Ричардса со следами огнестрельных ранений. Он был убит тремя выстрелами из пистолета 38-го калибра. Поначалу полиция заподозрила банальное ограбление, но быстро выяснилось, что из дома ничего не пропало. Более того, отсутствовали следы взлома, что свидетельствовало о том, что убитый сам впустил злоумышленника в дом.
Мистер Ричардс был холост и пользовался репутацией плейбоя. Его карьера продвигалась довольно успешно, несмотря на молодой возраст, его прочили в полноправные партнеры агентства, даже светило место в совете директоров. Полиция сосредоточила силы на поисках недоброжелателей мистера Ричардса из числа близких знакомых. Вскоре таковой нашелся. Если не считать затаивших злобу конкурентов, у которых Ричардс увел клиентов, и нескольких бывших подружек, самый сильный мотив был у другого младшего партера «Ар энд Джи», 45-летнего Уоррена Стина, который тоже претендовал на место в совете директоров. Кроме того, ходили слухи (подтвержденные некоторым сотрудниками фирмы), что у Ричардса был роман с молодой женой мистера Стина. Сам Уоррен Стин не смог предоставить алиби на субботний день, в отличие от других вероятных подозреваемых.
Полиция упорно собирала доказательства, но ключевой уликой стало обнаружение орудия убийства, как оказалось, брошенного в ручей, протекающий в полумиле от дома Ричардса. Как показала баллистическая экспертиза, пули, убившие жертву, были выпущены именно из этого пистолета. По регистрационному номеру удалось установить, что оружие принадлежало мистеру Стину, который приобрел его десять лет назад для защиты от грабителей. Мистер Стин утверждал, что почти забыл об этом пистолете, и не может объяснить, как он оказался в ручье.
Уоррен Стин был взят под стражу утром в пятницу, судья отклонил прошение о залоге ввиду жестокости и явной умышленности преступления. Окружной прокурор заявил прессе, что считает дело раскрытым, а неоспоримые улики и наличие мотива не дадут преступнику уйти от ответственности.
Остывший тост встал мне поперек горла. Мотив, отсутствие алиби, «неоспоримые улики» и главное – дымящийся ствол. Похоже, песенка Уоррена действительно спета.
Я встряхнулся. Чтобы выкинуть из головы дело брата и не отвлекаться на мрачные мысли во время встречи с Деметриосом, я принялся читать другие статьи в газетах и даже дошел до раздела частных объявлений в «Сан». С удовлетворением отметив, что наш скромный квадратик «Стин и Бальтазар. Частные расследования. Для нас не бывает незначительных дел» занимает достаточно заметное место, я начал читать другие объявления. Обычно они поднимали мне настроение.
Например, такое: «Девушка молодая, красивая, в синем пальто, синей шляпке и фиолетовых очках, вчера в пять часов вечера читавшая книгу Эмили Бронте на остановке 32-го автобуса на бульваре Маджестик, отзовитесь. Я смотрел на вас семнадцать минут и не решился заговорить. Я буду ждать вас каждый вечер с 6:30 до 7:42 в кафе «Попугай» на улице Аламо. У меня будет в руках «Гордость и предубеждение», а в петлице маргаритка».
Интересно, сколько одиноких дев в фиолетовых очках побегут на свидание к этому любителю женской викторианской прозы со странным пристрастием к точным цифрам?
Я взглянул на часы и подумал, что скоро пора выезжать, когда в дверь решительно постучали.
– Кто там? – недоуменно спросил я.
– Дуг, открывай. Это я.
На пороге стояла моя партнерша по детективному агентству Лекси Бальтазар.
Глава 7
Как обычно Лекси ворвалась в мое жилище подобно урагану и немедленно побежала наливать себе кофе. Она торопливо открывала все шкафчики в поисках чистой чашки, потом долго возилась с плиткой, подогревая кофейник, оставив меня только изумленно наблюдать за этим фонтаном энергии.
– Позволь тебе помочь, – вышел я из ступора.
– Не надо, я уже все нашла, – махнула она рукой. Лекси всегда была чужда условностей. Думаю, что и на приеме у английской королевы она сама наливала бы себе суп и резала ростбиф.
Кстати, про королеву я упомянул не ради одной метафоры. У Лекси были реальные шансы попасть на прием в Букингемский дворец, поскольку ее мать, леди Аманда Хейр была замужем за потомственным британским аристократом. Правда, по части идей всеобщего равенства леди Аманда могла бы дать сто очков вперед своей дочери. Иногда я ловил себя на мысли, уж не является ли она коммунисткой.
Во всяком случае, Аманда была достаточно мудра, чтобы никогда прямо не вмешиваться в жизнь дочери. Когда мы познакомились с Лекси, той было семнадцать лет, и она буквально навязалась в мое расследование, чтобы помочь вытащить из беды своего друга. Теперь ей исполнилось двадцать пять. Окончив колледж и попробовав себя в журналистике, восемь месяцев назад девушка неожиданно для всех получила лицензию частного детектива, а затем убедила меня взять ее в партнеры и расширить дело. Кстати, появлением Мэриголд Пиблз в качестве незаменимой секретарши я тоже был обязан Лекси, точнее ее матери.
Наконец Лекси перестала возиться с кофеваркой и плюхнулась в кресло. Я внимательно посмотрел на нее, не веря своим глазам. Еще вчера утром я навещал девушку в больнице, куда она попала с ожогами и травмой головы, угодив в переделку в нашем предыдущем деле. Я точно помнил, что у нее был довольно плачевный вид, в каком ни одна уважающая себя юная дама не отважится показаться на людях.
Теперь я не увидел ни бинтов, ни выбритых волос, ни темных кругов под глазами. На Лекси было обтягивающее зеленое платье из легкого трикотажа и салатовый жакет. Огромные глаза были тщательно подведены и накрашены. Голову украшала модная короткая прическа со взбитыми локонами, которые спускались на лоб лихими завитками и загибались длинными запятыми на висках.
– Ты смотришь на мои волосы? Это парик, – засмеялась Лесли. – Я подумала, что есть преимущество в отсутствии волос. Теперь мне ничего не стоит менять внешний вид. Вчера я заказала несколько париков. Рыжий, черный, каштановый, платиновый. Надо сказать, это намного удобнее, чем постоянно делать укладку, только голова немного чешется.
Теперь я заметил, что цвет ее волос действительно отличается от натурального оттенка спелой пшеницы, к которому я привык.
– Дуг, я могу тебе чем-то помочь? – серьезно спросила Лекси.
– Ты о чем?
– Об этом, – она ткнула в газеты на столе. – Сегодня утром я прочитала об аресте убийцы Винсента Ричардса и сразу позвонила Мэриголд. Она подтвердила, что вчера приходил твой отец и речь шла о твоем брате. Он же не убивал, да? Его подставили? Мы можем что-то с этим сделать?
Я всегда поражался тому, что Лекси готова прийти на выручку человеку, которого считает своим другом. Причем не задавая лишних вопросов. В последний раз именно это и довело ее до больницы.
– Лекси, мы не можем тут ничего поделать. Если ты читала газеты, то знаешь, что улики серьезные. К тому же у Уоррена отличный адвокат. Это его работа – доказывать невиновность брата.
– То есть ты считаешь, что он правда мог убить этого Ричардса?
– Честно, не знаю. Мы не общались много лет. И ничего толком не знаю об Уоррене, – я на секунду почувствовал, что говорю, как Джордж. – К тому же ты сама знаешь, что братья и сестры как раз вполне способны на убийство.
– О, – Лекси открыла рот и печально покачала головой, вспомнив собственную сестру.
– Поверь, это вовсе не наше дело. Я не могу больше тратить время на решение личных проблем, иначе мы потеряем контору. Я как раз собирался выезжать, потому что мне надо встретиться с новым клиентом. А тебе лучше вернуться в больницу. У тебя было сотрясение мозга, помнишь? И как твоя рука?
Судя по тому, как засверкали ее глаза, ответ не сулил мне ничего хорошего.
– Рука прекрасно. Через пару дней мне снимут бинты, а пока они совсем не мешают. И голова уже давно не болит. Послушай, мне смертельно надоело валяться в кровати, есть шоколад и слушать байки друзей, которые думают, что делают доброе дело, когда приходят меня проведать и рассказывают о том, как они прекрасно проводят время. Я отлично себя чувствую. Кстати, я знаю о клиенте. Мэриголд мне и это рассказала. Если ты не хочешь, чтобы я помогла тебе с братом, тогда я поеду с тобой.
– И речи быть не может!
– Еще как может. Я тебе нужна в этом деле. Мэриголд мне сказала, что клиент хочет, чтобы мы занялись его женой. Я же специалист в слежке за неверными женами! Салоны красоты, женские клубы, модные рестораны. Ты что всерьез собираешься следовать за миссис-как-ее-там со своей внешностью потасканного квотербека9 в дешевом костюме?
Мне следовало признать, что Лекси в чем-то права. Дела о супружеской неверности пошли у нас гораздо успешнее с тех пор, как она стала моим партнером.
– К тому же этот мистер Ди занимается производством косметики. Я уверена, что ему будет легче разговаривать со мной.
– Что-то наша мисс Пиблз слишком много болтает, – недовольно пробурчал я.
– Естественно, она мне все рассказывает! Это же наш общий бизнес.
Я подумал, что это скорее игра в одни ворота. Каждый раз, когда я спрашивал у секретарши, чем занимается Лекси, та невозмутимо отвечала, что та «ушла и не сказала, куда».
– Хорошо. Поедем вместе. Но не болтай лишнего. Мы еще не получили клиента. Он очень нервно говорил по телефону.
Лекси только ухмыльнулась. Как я понял, Мэриголд дала ей полный отчет о вчерашних беседах в конторе и, может быть, прибавила кое-что от себя лично.
Глава 8
Оказалось, что Лекси приехала ко мне на такси прямо из больницы, поэтому мы двинулись в путь на моем «Плимуте».
– Ты хоть предупредила кого-то, что ушла? – допытывался я. – А матери звонила? Давай остановимся у ближайшей телефонной будки, и ты ей скажешь, что выписалась из больницы.
– Дуг, не надо меня постоянно опекать. Я уже давно не ребенок, а ты по-прежнему относишься ко мне, как к капризной школьнице. И прекрати так панически бояться моей мамы. Между прочим, Аманда, когда была в моем возрасте, уже успела выйти замуж, родить меня, развестись и участвовала во французском Сопротивлении. А я всего-навсего получила удар по голове.
Лекси умела поставить точку в любом споре. Зато она не умела долго обижаться и сидеть молча.
– Послушай, я кое-что выяснила насчет нашего мистера Ди. После того как я поговорила с Мэриголд, я сразу позвонила подруге. Она большая модница и все знает о любых косметических средствах. Так вот, она мне рассказала, что этот…
– Андрос Деметриос.
– Точно. Давай я все-таки буду его называть мистером Ди для краткости. Так вот он открыл свою косметическую фирму лет двадцать назад. Назвал ее «Элленик бьюти», что означает…
– Греческая красота. Я знаю. Немного напоминает «Елена, красота твоя, никейский челн дней отдаленных»10.
– Что?!
– Это Эдгар Аллан По. «К Елене». Я не большой поклонник поэзии, но запомнил эти строчки, когда подписывал открытку для одной девушки в колледже. Ее звали Хелен.
– Я у него только рассказы читала. И «Ворона». Послушай, ты мог бы меня не перебивать? Значит, он открыл свою фирму. Подруга моя рассказала, что первые годы он пытался как-то пробивать средиземноморскую тему. Мол, все на оливковом масле, натуральной соли и с отдушками из греческих лимонов. Шрифт, стилизованный под греческий алфавит и этот… как его… меандр11. Вначале он хотел все продавать очень дорого, но никто не понял, почему какие-то греческие притирки стоят столько же, как французские. Тогда он начал запускать дешевые марки, ориентированные в основном на экономных домохозяек. Дешевое мыло, дешевые духи, разные кремы и косметику, которую продавали в распродажных магазинах. Вроде бы он разбогател на этом, потому что сумел выжить почти всех мелких конкурентов на Западном побережье. Но все изменилось три года назад, когда он придумал новый бренд «Венера и Марс». Там все было по-другому, чтобы отмежеваться от дешевки – совсем другая упаковка, стиль, реклама. Наверное, мистер Ди вложил огромные средства в новый продукт, но риск окупился. Это была провокационная косметика и парфюм, рассчитанный на девушек от семнадцати до двадцати пяти лет. Там были необычные цветовые оттенки, которым придумывались экстравагантные названия. Например, помаду он называл не «бледно-розовый №5», а «Удар под дых» или, скажем, «Поцелуй без любви». Я могу сейчас придумывать, потому что моя подруга говорила быстро, буквально взахлеб. Еще они стали продвигать эту продукцию в весьма рискованной манере. Например, устраивать разные конкурсы вроде «свиданий вслепую», которые транслировались по телевидению и радио. Еще они придумали такую идею как «образ месяца» – в журналах публиковалось фото профессиональной модели, которой визажисты делали макияж, естественно, косметикой «Венера и Марс», а потом девчонкам со всей страны предлагали сделать свой вариант и прислать фотографию на фирму. Победительницам доставалась бесплатная поездка в Голливуд с возможностью фотосессии для собственного журнала «Венера и Марс». У них даже появилась короткая передача минут на пятнадцать на телевидении с таким же названием, там девушки рассказывали свои истории…
– Я понял, Лекси. Мисс Пиблз мне уже сказала, что Деметриос специализируется на молодежной косметике.
– Моя подруга говорит, что уже не только. Его покупательницами стали вполне обеспеченные женщины постарше. Эйприл со всем авторитетом заявила, что современные дамы устали от французского New Look и прочей буружуазности. А «Венера и Марс» – это дерзко, ярко и очень по-американски. Поэтому марка сейчас сместила акцент. Они продвигают идею что-то вроде «мама как дочь – позвольте себе выглядеть моложе». Имеет огромный успех.
– Filiae pulchrae mater pulchrior. Прелестной дочери прелестнейшая мать. Это из Горация. Я хочу сказать, что идея не новая.
– Ну вряд ли они будут использовать классическую латынь в своих слоганах. Я все к тому, что мистер Ди наверняка гребет деньги лопатой. Интересно, почему он решил нанять наше скромное агентство, а не какую-то крутую корпорацию?
Я тоже задавался этим вопросом.
Глава 9
Лагуна-Бич – это небольшой городок к югу от Лос-Анджелеса в округе Ориндж. Еще совсем недавно он вообще был скромной деревушкой, где селились преимущественно непризнанные художники, восхищенные местными видами и удаленностью от шумного города. Злополучные виды и сыграли с ними дурную шутку. Город расположен вокруг небольшого залива, полностью окруженного живописными холмами. То есть, где бы на этих холмах ни построить дом, отовсюду будет открываться вид на Тихий океан. Естественно, об этом вскоре пронюхали застройщики, которые быстро начали выкупать участки на холмах и возводить там просторные виллы для тех клиентов, которые находили Малибу чересчур тесным и суетным, а утесы Сан-Диего – слишком отдаленными.
Когда Деметриос сказал, что мы не пропустим его дом, поскольку на улице он будет единственным с мраморными воротами, он забыл упомянуть, что его имение представляет собой миниатюрный Акрополь. То есть я никогда не был в Афинах и не видел вблизи настоящий Акрополь, но обилие мрамора и колонн с ионическим ордером произвело на меня огромное впечатление. Сам дом, спрятанный от дороги за зарослями сосен и кипарисов, оказался двухэтажным особняком с внушительной мраморной колоннадой по фасаду и куполом наверху – напоминающим то ли европейские особняки в стиле ампир, то ли Библиотеку Конгресса. Поскольку не так давно я выяснил, что мой несостоявшийся тесть был знаменитым калифорнийским архитектором, то не поленился изучить несколько профессиональных альбомов, так что теперь немного разбирался в вопросе.
Дворецкому я отрекомендовался мистером Макартуром, после чего он пригласил нас следовать за ним по мраморной дорожке, ведущей в сад. Как оказалось, Деметриос уже ждал нас в летней беседке, представлявшей собой мраморную ротонду с террасой, окруженной неизменными колоннами, увитыми виноградом. Я заметил, что глаза у Лекси стали похожи на блюдца. И правда, в этом саду было на что посмотреть. Среди оливковых деревьев журчали фонтаны, а вдоль тропинок были расставлены скульптуры, очевидно, изображавшие древнегреческих богов. Я узнал Афродиту, выходящую из раковины, Гермеса с шлеме с крыльями, Зевса-громовержца и, кажется, Аполлона с луком и лирой. У последнего было такое печальное и сосредоточенное выражение лица, словно он недоумевал, как оказался в этой странной компании на краю обитаемой ойкумены.
Сам Деметриос восседал на террасе, расправляясь с обильным ленчем, накрытым на мраморной столешнице. Дворецкий спросил у нас о напитках. Я заказал содовую, а Лекси апельсиновый сок, после чего тот быстро принес требуемое из бара в беседке и удалился.
Сам хозяин дома заказал себе бокал пива, и, как я мог судить, уже далеко не первый. Деметриос оказался мужчиной лет шестидесяти, приятной полноты и с заметным брюшком, которое не смог скрыть даже хорошо скроенный костюм. Он также отличался длинным бугристым носом, двойным подбородком и полными губами. Уложенные гелем кудрявые волосы соседствовали с кустистыми бровями. Удостоверившись, что дворецкий покинул пределы слышимости, он спросил:
– Стин? Я не ожидал, что вы придете не один.
– Это моя партнерша Александра Бальтазар, – представил я Лекси. – Над большинством дел мы работаем вместе. Тем более, если речь идет о женщинах.
– Кто вам сказал? Ох, – махнул рукой Деметриос. – Наверное я опять сболтнул лишнего по телефону. Мисс Бальтазар, – он изучающе взглянул на Лекси. Она ободряюще ему улыбнулась, взмахнув накрашенными ресницами. Мне вдруг пришла в голову мысль, что она вполне могла по пути ко мне заехать в салон красоты и накраситься косметикой «Венера и Марс». – Вы знаете, что Александра – это греческое имя?
Лекси вежливо кивнула.
– А знаете, что оно означает? Защитница мужчин! А мое имя – Андрос, то есть мужчина. Значит, вы будете защищать меня, – он хохотнул и зачерпнул полную ложку какого-то коричневого месива, которую тут же отправил себе в рот. Потом схватил с тарелки здоровенный ломоть белого сыра.
– Не желаете ли поесть? – спросил Деметриос, подбирая соус хлебом. – У меня есть холодный ростбиф, фета, хумус, дзадзики, палтус с оливками. И еще долмадес. Мой повар готовит их сам из виноградных листьев нашего сада, – он ткнул пальцем в какие-то неаппетитные зеленые рулончики длиной с палец.
– Спасибо, мистер Деметриос. Мы не голодны. Наверное стоит поговорить о деле, ради которого вы нас пригласили.
– Ох. Зовите меня Энди. Меня все зовут Энди. В Америке так принято – сразу к делу. А я до сих пор не привык, хотя живу здесь уже сорок лет. Я настоящий грек. У греков принято сначала накормить. Я скучаю по Греции.
Бросив взгляд на статую грустного Аполлона, я понимающе кивнул.
– Хорошо, мистер Стин. Или я могу называть вас Дуглас? Как вы догадались, речь пойдет о моей жене. Я хочу, чтобы вы за ней последили.
– Вы ее в чем-то подозреваете конкретном? – спросил я ровным голосом.
– Ох. Это сложно. Не знаю, с чего начать. Смотрите сами – вот моя жена Шейла.
Деметриос залез во внутренний карман пиджака и достал цветное фото, которое толкнул по столешнице в нашу сторону. На студийном снимке была изображена девушка явно не старше тридцати, а, может, и двадцати пяти лет. Она не была сногсшибательной красавицей, но была явно привлекательно и знала, как этим пользоваться. У Шейлы было личико сердечком и распахнутые голубые глаза. Каштановые волосы были уложены в два валика, а на лоб спускалась тщательно завитая челка. Губы были подкрашены в стиле Мэри Пикфорд. Высокую грудь облегало полосатое платье с кружевным воротником, руки, кокетливо переплетенные под острым подбородком, были затянуты в такие же кружевные перчатки. Вообще весь ее вид мне показался немного неестественным. Как будто она изображала ребенка, но при этом, очень старомодного ребенка, старающегося походить на довоенных кинозвезд. Если она ставила целью заарканить богатого старика – то избрала верную тактику. Может, Деметриос и был повелителем косметической моды для современных девушек, но сам он не смог устоять перед девушкой, которая напомнила ему о лучших годах его собственной молодости.
– Я вижу, о чем вы думаете, Дуглас. Что я, старый дурак, женился на девушке почти на тридцать лет моложе. Вся моя семья была против этого брака. И не только потому, что Шейла годится мне в дочери, она еще и не гречанка. Мы, греки, стараемся жениться только на своих. Так я познакомился со своей первой женой, Софией. Она была дочерью старых друзей моего отца. Нам едва исполнилось по двадцать лет. Думаю, это был удачный брак. Но София умерла всего через три года от лейкемии. Детей мы так и не успели завести.
– Я очень вам сочувствую.
– Я безумного горевал тогда. И решил все силы вложить в собственное дело. Убедил родственников ссудить меня деньгами, чтобы открыть косметический бизнес. Мы с самого начала мечтали о нем вместе с Софией. И вот, когда дело пошло, когда я стал зарабатывать столько, сколько и мечтать не мог, появилась Шейла. Мы познакомились на съемках рекламы для «Венеры и Марса». Поженились два года назад. Мне все говорили, что она выходит за меня замуж только из-за денег. Конечно, как может такой девушке понравиться глупый старый грек. Но мы были счастливы. Во всяком случае, я был. И Шейла казалась всем довольна. Я допускал, что она могла мне изменять. Я же не идиот. Хотя я надеялся, что мы сможем стать настоящей семьей, и она подарит мне долгожданного наследника. Даже если у нее были интрижки, тут не могло быть ничего серьезного. Она бы не ушла от меня. Шейла подписала брачный контракт. Мой юрист настоял.
– Очень разумно с вашей стороны. Так что же пошло не так?
– Ох, – Деметриос позвонил в колокольчик. Когда на зов явился дворецкий, он обратился к нему по-гречески. – Я попросил еще пива, – пояснил нам хозяин. – Может быть, хотите вина? У меня есть собственная винодельня в Напе. Называется «Эллада ойнос».
Мы с Лекси вежливо отказались. Я был уверен, что этикетка вина Деметриоса, как минимум, украшена меандром.
– К сожалению, врачи запретили мне пить красное вино, – с грустью промолвил Деметриос, погружая нос в очередной бокал пива. – Говорят, плохо для давления. Если хотите, могу дать вам с собой пару бутылочек.
– Энди, вы рассказывали о своих проблемах с супругой.
– Ах, да. Ох. Все началось где-то пару месяцев назад. Я заметил, что Шейла стала исчезать чаще, чем обычно. Раньше она ходила в клубы, встречалась с подругами. Они иногда отправлялись в море на катере, ныряли и загорали. Иногда могли уплыть на целый день. Но потом она стала исчезать уже на пару дней. Выходные я стараюсь проводить здесь, но часто дела требуют моего присутствия в Лос-Анджелесе. У меня есть городская квартира, и если я занят допоздна, то могу остаться там на ночь. Раньше Шейла могла приехать ко мне посреди недели, мы ходили куда-то вместе ужинать. Она перестала так делать. А когда я звонил сюда, слуги говорили, что хозяйка уехала. Когда я спрашивал у Шейлы, она всегда находила правдоподобное объяснение. Затем я заметил, что она стала тратить много денег. Все наличные, которые хранились у меня в кабинете, стали исчезать каждую неделю. Шейла отговаривалась тем, что постоянно забывает свою чековую книжку. При этом она продолжала совершать покупки по чекам. Я и не думал, что ее нужно в чем-то ограничивать. Но однажды произошел такой эпизод. Шейла купила новые платья в бутике Бойда Маршалла. Вы знаете такого модельера?
Лекси кивнула.
– Он сейчас как раз вошел в моду.
– Да. И она потратила две тысячи долларов. Я видел корешок в ее книжке, поскольку взял привычку проверять ее траты. А потом я случайно встретил Бойда в городе, мы были на одном благотворительно мероприятии. Шейла не приехала, сославшись на какое-то недомогание. Мы разговорились, и Бойд выразил сожаление, что моей жене не понравились его туалеты. Оказывается, она все вернула через два дня.
– Известный трюк, – подала голос Лекси.
– Что? – переспросил я.
– Мои приятельницы так часто делали в колледже, когда родители лишали их наличных. Говорили, что им нужно купить что-то нарядное. Конечно, не на тысячи долларов. Приходили в магазин, выбирали одежду или украшения. Родители индоссировали чек. А потом подруги все возвращали и говорили, что передумали. В магазине им выписывали чек. Только они его не депонировали, а шли в банк и сразу снимали наличные. Родители месяцами могли ни о чем не подозревать.
– Я тоже об этом подумал. Хотел уже спросить у Шейлы, почему ей не подошли костюмы от Бойда, но потом заметил ее драгоценности. Я подарил ей бриллиантовый гарнитур, довольно красивый. Жена надела его, когда мы пошли на вечеринку. И я увидел, что все крупные камни заменены подделками.
– Вы определили это на глаз?
– Ох. Я же происхожу из семьи потомственных ювелиров. Наша семья занималась камнями и золотом еще со Средних веков. У меня никогда душа не лежала к этому бизнесу, поэтому я и занял у братьев денег, чтобы начать свое косметическое дело. Но, поверьте, я могу отличить настоящий бриллиант от фальшивого.
– А Шейла об этом знала?
– Мы не особо разговаривали о наших семьях. Она приехала в Голливуд откуда-то с севера, кажется, Айова или Монтана. И ясно дала понять, что порвала все связи с родителями. А мои родственники не поддержали мое решение жениться на Шейле. Никто из них даже не приехал на свадьбу.
Я с сочувствием поглядел на Деметриоса. Этот человек так хорошо знал и ценил свою давно покинутую родину и культурные корни, а все равно оказался отвергнут собственными родственниками.
– Энди, почему вы не спросите у Шейлы прямо, что происходит, – удивилась Лекси. – Вы бы сэкономили время и деньги.
– Ох, потому что я боюсь, что она мне соврет. Пока что она на все вопросы отвечала очень складно. Вот и сейчас я не удивлюсь, если она скажет, что у нее в Северной Дакоте осталась любимая тетя, которой срочно требуется операция на сердце и обоих легких. И что она просто не хотела меня беспокоить такой ерундой. Понимаете, я не хочу с ней просто ссориться. Я хочу знать, что происходит. Завела ли она роман с каким-то бездельником, на которого тратит мои деньги. Может, ее шантажируют ошибками прошлого. Или у нее от скуки появились дорогостоящие привычки вроде азартных игр или наркотической зависимости. Хотя последнее вряд ли, Шейла ведет очень здоровый образ жизни. Мне просто нужно знать. Тогда я и решу, как поступать дальше. На самом деле, я вовсе не хочу ее терять. Если есть какая-то тайна из ее прошлого, в которой жене мне стыдно признаться, я постараюсь ей помочь.
