Катя Водянова
Аптека Снежного барса
Глава 6
Еще не видела аптекаря таким. Как хищник, который подстерег жертву и отрезал ей все пути к бегству. Он и улыбался точно как большой кот, двигался так же медленно и плавно, несмотря на хромоту.
Стало не по себе, поэтому я попятилась и согнулась, готовясь дать отпор. Но Ирвин с такой зловещей ухмылкой подошел вплотную и поманил за собой. Возле разрушенной кухни остановился, открыл дверь и указал рукой на пол.
– Чтобы разбудить зверя, нужно привести в порядок тело и мысли. Здесь ничто не поможет лучше обычной уборки. Когда дом чист, разум тоже чист, и зверю в нем куда комфортнее.
– Ай… – вздохнула я.
Грязи и копоти было столько, что на пару дней уборки хватит, и то, если отложить всю работу. Ирвин тоже понимал это, поэтому хлопнул меня по плечу и вышел. Я же снова дернулась, смазывая его прикосновение. И так сегодня чуть не попалась, когда трактирщик вспомнил о вчерашней гостье. Расспроси Ирвин его чуть подробнее, узнал бы много интересных деталей. Приехала издалека, ведет себя странно, часто говорит «Ай»… Недаром меня за него так гонял Драммонд, но переучить не успел: сестра с мужем раньше вытащили из воровской гильдии.
– Работы много, – согласился Ирвин. – Но лучше будешь у меня под присмотром, чем снова делать глупости и рисковать чьим-то здоровьем. Ты хотя бы представляешь, как опасны укусы ос? Завтра без меня ни шагу.
– Я с Софи обещал помочь, для этого придется по городу побродить.
– Закончу в госпитале пораньше и пойдем, возражений не принимается. Пока убирай пол, а я не спеша почищу дыню.
Я тяжело вздохнула, сходила за метлой и начала потихоньку сгребать мусор. Не знаю, что там задумал Ирвин, но мой внутренний зверь уже потихоньку злился и предлагал впиться кому-нибудь в глотку.
Особенной усталости не было, в Гимзоре я трудилась втрое больше и спала вполглаза. Мелкая девчонка из бедного квартала, еще и без магического зверя – желанная добыча для уличных бандитов. Приходилось постоянно быть настороже, чтобы им не попасться.
В Дагре тоже не все шло гладко: мы с семьей держали лавку, ходили в дикие земли, а в перерывах я пыталась учиться у Драммонда воровскому ремеслу. Работа в аптеке – сущий пустяк по сравнению с этим, и все равно хотелось бросить метлу и вытянуться на кровати.
Тяжелый и бестолковый день, я чуть не выдала себя Лестеру и не попалась Ирвину, при этом никак не продвинулась в своем деле. Артефакт сразу же напомнил о себе жжением под ребрами. Да-да, помню, и делаю все возможное. Только этого точно недостаточно.
Шурх! Метла проскребла по полу и подняла облако пыли. Хуже, что под ней был слой копоти, который придется отскребать вручную. И зачем мне это?
Ирвин не помогал, только дал указания, сколько нужно расчистить перед сном. Через полчаса прошел мимо с целым блюдом ароматных долек дыни и скрылся у себя в комнате. От досады я стала мести вдвое быстрее и тщательнее.
Спать еще не хотелось, а вот поваляться в кровати с дыней – очень даже. Можно было и просто так бросить уборку, Ирвин вряд ли станет ругать, но какой в этом интерес?
После недолгих размышлений я прочистила горло и затянула: «Люблю я девушек с горящими глазами…» Там больше десяти куплетов, могу петь до глубокой ночи или пока у аптекаря терпение не закончится.
– Чего шумишь? – Ирвин появился на пороге и скрестил руки на груди. Хуже того, он пришел уже без сюртука. И без рубашки. И того, не знаю чего, что надевают под нее, если надевают. Ай! Мысли путаются, не могу сосредоточиться.
В Гимзоре и Дагре были другие правила одежды, и мужскую я изучала только в плане того, где можно спрятать кошелек и драгоценности. Конечно, стеснительных магов не так много, так что анатомию я тоже знала, и куда больше, чем хотелось бы. И все равно сейчас было неловко.
Мне хотелось глазеть на Ирвина, его мышцы и шрамы по животу и плечам, прикоснуться к ним, провести ладонью по его коже… Но такие знаки внимания от придурковатого Бринсента аптекарь точно не оценит. Я поспешно отвела взгляд и крепче сжала метлу.
– Скоро уже закончу, – пробурчала я.
– А давай вместе споем? Как там дальше…
– Ай, давай в тишине поработаю.
– Да зачем? С песнями действительно веселее, а соседи слишком далеко, мы им не помешаем. Погоди, – он пощелкал пальцами, – почти вспомнил, там было о взоре и речах. И корабль, точно!
Тем временем он дошел до единственного уцелевшего стула, поднял его, стряхнул пыль, сел и уставился на меня с самым невинным выражением лица.
– Давай, заводи, я подхвачу.
– Ай…
– Не стесняйся!
– Люблю я девушек с горящими глазами… – через силу начала я, а Ирвин тут же подхватил:
– …Их жаркий взор сжигает мир дотла. Я заманю их сладкими речами, на свой корабль, качаться по волнам…
Голос у аптекаря оказался приятным и бархатистым, слушала бы и слушала, но вот работать и петь с ним оказалось неловко. Потому что дальше шли совсем пошлые куплеты, а мне и так было нечем дышать.
– Завтра закончу, зверь спит, и мне пора, – бросила я и почти сбежала из комнаты.
У себя же закрылась и постаралась не издавать лишних звуков, даже не знаю почему. Аптекарь походил по первому этажу, несколько раз хлопнул дверями и при этом продолжил напевать себе под нос. Про объятия, поцелуи, корабельную качку. Хотя, кажется, это было иносказательно. Какой же Ирвин пошлый, кто бы мог подумать!
Когда он наконец угомонился, я быстро сбегала в ванную и улеглась в кровать, повыше натянув одеяло. Многовато событий для одного дня. Точнее, многовато моих ошибок. Продолжу в том же духе, и Ирвин меня вычислит.
– Эй, Бринс! – внезапно позвал он из-за двери.
Я выругалась, замоталась в одеяло и подошла к ней, с самыми недобрыми предчувствиями, но Ирвин улыбнулся и протянул мне треснувшую тарелку с кусочками дыни.
– Угощайся. Сбежал так быстро, я не успел предложить.
– Спасибо, спокойной ночи.
Я выхватила у него тарелку и поскорее закрыла дверь, пока он не решил зайти. Чего он вообще полез на второй этаж со своей больной ногой? Странно все это.
* * *
Что было странным, так это Бринсент. Сколько бы Ирвин ни думал о нем, не мог понять, в чем проблема этого парня. То ведет себя, как закадычный друг, то вдруг пугается простых прикосновений. Еще и в одеяло замотался чуть ли не с головой, как робкая девица.
Нет, глупость какая-то, наверняка есть другое объяснение.
День пролетел быстро и легко. Несмотря на все странности, Бринс был почти идеальным помощником. Не отлынивал от работы, не имел вредных привычек и одним присутствием поднимал настроение. Махинации с ценами, конечно, плохо, как и постоянные предложения подкрутить весы, зато в остальном – незаменимый сотрудник. Если дела так пойдут и дальше – будет шанс разобраться с платежами.
Ирвин улыбнулся своим мыслям и устроился на кровати, поудобнее укладывая ногу. А ведь он сегодня сам поднялся на второй этаж, впервые за долгое время, и даже не почувствовал боли. Сейчас давняя рана мстила покалыванием и спазмами, но оно того стоило.
К утру нога успокоилась и почти не напоминала о себе. Ирвин сделал утреннюю разминку, как следует потянул и разогрел мышцы, чувствуя себя если не здоровым, то хотя бы живым.
Бринс уже суетился на кухне, разогревал воду для чая и накрывал им завтрак, при этом то и дело косился на Ирвина, занимавшегося в коридоре.
– Плиту бы нам, магическую, или печь, – завел помощник. – И посуды.
– Еще шторы в цветок попроси и салфеток, – хмыкнул Ирвин. – Как девчонка, честное слово.
Помощник напрягся и резко обернулся к нему.
– По-твоему, только девушкам нравится жить в комфорте? У нашего бургомистра целая коллекция салфеток, скатертей и столовых приборов. Простыни он каждый день себе чистые требует, отглаженные и накрахмаленные.
– Боюсь спрашивать, откуда ты знаешь такие детали.
На это Бринс еще больше надулся и продолжил нарезать колбасу и хлеб. Ломтики у него выходили на загляденье ровными и аккуратными, как и овощи. Жаль, ел он до сих пор как дикарь, сказывалось полуголодное детство.
– Просто привык к горячему на завтрак, – отозвался Бринс. – Яичницу хотя бы или кашу. Тяжело всухомятку перекусить и потом полдня работать.
Ирвин понимал его, хотя сам мог обойтись без еды в первой половине дня. Но иногда все-таки хотелось чего-то горячего и жидкого, а вот идти за этим в трактир – не очень. Готовил Ирвин посредственно, зато Бринс наверняка смог бы удивить и, кажется, был совсем не против взять на себя эти обязанности.
– Хорошо, если сегодня торговля пойдет также бойко, подумаем о маленькой плитке.
– Да, в Дагре купим, там полно магов, кто их зачаровывает, возьмем по дешевке, – просиял Бринс. – Еще и на посуду останется. Если боишься – не волнуйся, сам сбегаю. У меня там друзья, связи…
– Бургомистр на свежих простынях, – продолжил Ирвин, на что помощник только нахмурился.
– Смешно, ай, смешно.
Он даже скорчился, показывая свое веселье, и жадно откусил бутерброд. Ирвин тем временем заварил им чай и отдал Бринсу его мензурку.
– Ладно, извини, но ты какой-то дерганый, когда речь заходит о девушках.
– А сам-то? Не на моей двери написано, что женщинам вход запрещен. Сердце болит, когда представлю, сколько денег на этом теряем.
– Не начинай.
– Ну ты бы мог посидеть на своем стульчике, а я бы стоял за прилавком и продавал. Мужчину еще попробуй заставь из дома выйти или обратиться к врачу. Женщина же постоянно беспокоится за себя, детей, мужа, потому идет и покупает лекарства.
Ирвин пару раз сжал и разжал кулаки, успокаивая нервы. Бринс же воспользовался паузой, чтобы набить рот едой, и ничуть не смущался. Странный парень, что и говорить.
– Придумаешь причину получше – сообщи, – ответил Ирвин. – Пока мы не будем впускать женщин. Для комиссара сделали исключение – и зря.
– Ай, ну почему зря? Заплатила щедро, пол не затоптала, говорила вежливо, не покупатель – мечта! Каждый день бы к нам такие ходили и приводили друзей.
– В чужую аптеку со своими правилами не лезут!
Бринс пожал плечами и ухмыльнулся в привычном: ай, ну может, поначалу и не лезут, но когда обоснуются, то наводят свои порядки. Ирвин предчувствовал свое поражение и уже готовился сдаться. В конце концов, помощник может торговать с женщинами после обеда, когда останется здесь один. Деньги действительно не лишние. Но Бринс решил замять тему, а Ирвин не стал напоминать. У парня и без того проблемы с дисциплиной и соблюдением правил, нечего провоцировать.
После завтрака они взялись за привычную работу: Бринс помогал подготовить сырье, Ирвин следил и сам составлял сборы или отмерял сырье для отваров и настоек.
– Матушка Соф, – работать в тишине помощничек так и не научился, – обычно ломает эти палки и заливает кипящей водой, а не кромсает ножом.
– Для чая – можно поломать и залить, – ответил Ирвин, – а для отвара приходится измельчать, иначе травы не отдадут все полезные вещества. Еще не все сочетания безопасны, некоторыми, самыми простыми, можно нанести вред здоровью.
Бринс слушал и кивал, изредка задавал наводящие вопросы. Через какое-то время сдался, попросил лист бумаги и начал записывать.
– Тебе бы на курсы при нашей академии, – признал Ирвин, заглянув ему через плечо, – или в вечернюю школу. По две ошибки на предложение – куда это?
– Не до грамоты было. – Бринс насупился и отодвинул лист подальше. – Вот если бы попал в гильдию, мне бы оплатили учителей. Стал бы складно писать, танцевать, есть ножом и вилкой.
– Ну да, кому же еще нужны знания, как не вору. Читай больше, вот и подтянешь грамоту. Была тут у меня одна книга, погоди.
* * *
Аптекарь подхватил трость и вышел из комнаты, а после поднялся по лестнице, я и отсюда слышала, как скрипят ступени. Ошибки его задели, надо же, какой нежный! Лучше бы о плите беспокоился, сил нет на его стекляшки с чаем.
Но Ирвин действительно вернулся с книгой и гордо положил ее передо мной. С потертой обложки смотрел ехидный парень, похожий на Рейгаля Флинна, а надпись ниже гласила: «Удивительные и захватывающие приключения Норта Джуса, лихого пирата и похитителя женских сердец». Я заглянула внутрь, полистала желтые страницы и тогда решилась спросить:
– А здесь точно про лекарства?
– В основном про приключения. Тебе еще рано садиться за учебники, нужно для начала научиться бегло читать. Никто не справится с этим лучше, чем Норт Джус. Немало людей он привел в опасный и захватывающий мир, полный приключений и новых открытий, который еще иногда называют «литература».
– Ай, я тоже всего этого хотел, но родичи не дали поступить в гильдию.
– Теперь компенсируешь безопасным и законным способом, – продолжал занудничать Ирвин. – Эту книгу мне дед подарил, тогда она только вышла и была дико популярна. Я моментально стал королем среди своих одноклассников.
Он улыбался чему-то своему, а я вертела обложку и боялась поднять глаза. С такой теплотой говорит о Стервятнике, наверняка они были близки друг с другом. Перед смертью Дунк тоже говорил о внуке, просил передать ему магического зверя, снежного барса. А я даже не могу рассказать об этом Ирвину, потому что не знаю, как он отреагирует. Выставит за дверь – и прощай план всучить ему артефакт. Был вариант надавить через короля или рассказать о моей возможной смерти, но это как-то… неправильно, что ли. Еще возьмет кинжал и забросит на полку.
– Прочти пару страниц, а я пока закончу.
Аптекарь хлопнул меня по плечу, сам подвинул ближе терку, чтобы получше измельчить корень, и включился в работу. Я послушно открыла первую страницу и попыталась собрать непослушные буквы в слова.
Матушка Соф учила нас с сестрами читать по старой книге с рецептами. Про добрую половину ингредиентов мы и не слышали, тем более не пробовали, зато буквы освоили. Как и досадную истину, что читать о баранине под ягодным соусом, когда дома только простые лепешки по одной на сестру, – тоскливое занятие.
У Норта Джуса с едой тоже было непросто: история началась с того, как он жевал черствую корку хлеба, сидя за решеткой в тюрьме восточной империи. Никакого желудочного сока, легко и приятно читать!
Ирвин не торопил и не отбирал у меня книгу, полностью сосредоточившись на своих лекарствах. Первую страницу я одолела с трудом, затем пошло легче. Норт Джус не ел баранины, профессионально вскрывал замки, дурил стражников и тут же влипал в новые неприятности. Чувство, что мы поладим, росло с каждой минутой.
– Где ты сейчас? – внезапно спросил Ирвин.
– Бреду по тайной пещере в поисках спрятанной там лодки.
Я ответила, не подумав, и тут же осеклась, но аптекаря это не смутило. Он довольно улыбнулся и еще раз указал на обложку.
– Говорил же, Норт Джус научит тебя читать. Теперь давай за работу, вечером продолжишь.
– А как же новый мир, полный приключений? Чувствую, не до конца в него погрузился. Может, посижу тут немного…
– Открой дверь и давай за прилавок.
Вот умеет же испортить удовольствие! Я с сожалением захлопнула книгу и поплелась исполнять поручение. Покупатели уже топтались на улице. Ночуют здесь, что ли? И снова среди них было много желающих нашего похмельного зелья. Нравится им, горожанам, себя травить, что с этим поделать. Заработать разве что.
Ирвин как раз отвлекся на проверку заготовок и не контролировал происходящее. Я взяла пару пузырьков зелья, лист бумаги и вывела на нем крупную надпись: «ЕСЛИ ПЕРИБРАЛ ВЧЕРА – ЗАГЛЯНИ СКАРЕЙ СЮДА!» Буквы вышли не совсем ровными, но я торопилась. Пора было открывать дверь, а до того – выставить пузырьки в витрину, которая выходит на улицу. Рядом я пристроила лист и придавила его пучком травы. Изнутри не будет бросаться в глаза, зато снаружи хорошо видно и читаемо.
Ирвин продолжал беззаботно перебирать свои склянки, а я решила закрепить успех и исписала второй лист: «ВСЕХ ПАДНИМЕТ, ВСТАВИТ В СТРОЙ ДОКТОРФЕССОВСКИЙ НАСТОЙ!» Его поместила чуть подальше и с чувством выполненного долга впустила посетителей.
Дальше все пошло своим чередом, аптекарь удовлетворенно кивнул и скрылся в подсобке, оставив на меня зал. После проделки с объявлениями я стала паинькой и не мухлевала с ценами или весами. Чувствую, сегодня будет прекрасный день!
Глава 7
Особенных очередей у нас не было, но еще почитать про Норта Джуса получалось только вечерами. За следующие три дня выручка все росла и росла, монеты и купюры постепенно заполняли ящик. Я старалась раскладывать их по отдельным стопкам, но одно неосторожное движение – и все смешивалось обратно. Не-удобно так, вот бы сделать отсеки для монет и купюр. Так и сдачу выдавать проще, и проводить учет в конце дня.
У сестры в лавке с этим никто не заморачивался. Раз в месяц Дилан сочинял более или менее правдоподобный отчет для канцелярии, заполнял все необходимые прошения и оплачивал налоги. В остальное же время выручку относили в сейф, из которого деньги тащили все кому не лень: Дилан, Шейла, матушка Соф и даже я, правда, с разрешения кого-то из них. За их количеством никто строго не следил, на налоги и прочее оставалось, значит, дела шли.
Ирвин относился ко всему иначе. Закрывал аптеку и перед обедом записывал в специальный журнал количество проданных лекарств и их названия. Отдельно – план того, что нужно докупить и заготовить. Некоторым лекарствам требовалось до трех недель на созревание, из-под ножа не подашь. У меня голова шла кругом от такого объема информации, а Ирвин даже не напрягался, еще и меня учил.
Особых проблем с торговлей не было: прочти рецепт, выдай нужный пузырек, возьми деньги. В лавке и то хлопотнее из-за вечного бардака. После походов в дикие земли некому разбирать добытое там сырье, продать бы побыстрее, пока не начало портиться.
Ирвин все делал обстоятельно и без спешки, зато успевал втрое больше нашей суетной семьи. Он вообще был каким-то завораживающе спокойным и уверенным, когда работал со своими снадобьями, вот с людьми у него выходило куда хуже. Два раза оставался за прилавком, пока я отлучалась, и оба – ухитрился поссориться с покупателями. Одному не продал мазь без рецепта, заодно отчитал, что не идет к врачу, второго выгнал, стоило ему произнести название снадобья. Молча вышел из-за прилавка, взял того под локоть и дотащил до двери, пригрозив стражей. Тот пытался возмущаться и дергаться, но Ирвин держал крепко и профессионально, точно не с травами возился все время, а ходил на кулачные бои. Поэтому я предпочитала торговать самостоятельно.
– Давайте еще укрепляющую настойку положу. – Я понизила голос и подалась вперед, поближе к очередному покупателю. – Скоро зима, начнутся простуды, кашли, насморки, у нас тут очередь будет по крыльцу на несколько метров! А вы гордо мимо пройдете, потому что заранее купили. Эта настойка может и год простоять, точно успеете выпить.
Плотный мужчина в дорогом, хорошо сшитом костюме еще колебался и разглядывал мазь от болей в спине, за которой, собственно, и пришел. Но когда берут все только по списку-рецепту, то торговля идет скверно, поэтому я решила поднажать.
– Жена оценит. Начнет пилить, ай, грубый, глупый, обо мне не заботишься и о семье не думаешь, а вы ей раз – и настойку. Ее всем можно, без противопоказаний.
Таких лекарств в нашей аптеке было немного, Ирвин почти все старался продавать по рецепту и назначению врача. Но конкретно эту настойку даже я знала, ей и младенцев отпаивали, так что вреда не будет.
– Давайте три, – сдался он. – И запакуйте каждую отдельно.
Я понимающе подмигнула ему: много женщин, много проблем – и споро завернула пузырьки. Сверху перемотала бечевкой и красиво завязала. Как подарок вручать можно, хотя лучше так не делать, мелковато для настоящей радости.
– Жена, – он скривился и указал на первый сверток, – моя мать, – выделил второй, – и теща. Если это сработает, в следующий раз наберу всего побольше.
Я заулыбалась и кивнула ему, одновременно с гордостью разложила полученные монеты и купюры в ящик. Хорошо день начинается, удачно!
Поток посетителей постепенно уменьшался, я увереннее тянулась к Норту Джусу, но кое-что не давало покоя. Какая-то мысль, связанная с этим покупателем. Вот придет он еще, а что мы ему предложим?
– Ирв, а у тебя нет каких-то кремов? Для рук хотя бы?
Он задумчиво нахмурил брови, после чего влез куда-то глубоко под прилавок и вытащил оттуда баночку с черной крышкой.
– Мощное средство, хорошо питает и смягчает кожу, сделал его специально для тех, кто долго работает на холоде или в воде.
Я одобряюще кивнула, открутила крышку и попыталась макнуть пальцы в крем. Ирвин раньше выхватил его и покачал головой. Затем вытащил из-под прилавка стакан с деревянными шпателями, зачерпнул немного крема и мазнул по тыльной стороне моей ладони. Я быстро размазала крем и теперь просто поглаживала руки друг о друга, наслаждаясь тем, какие они стали гладкие и шелковистые. Подкачал только запах крема: лекарственный и маслянистый.
– Сюда бы масла ароматического капнуть, будет здорово! – осторожно заметила я. – Розу или лаванду.
Ирвин нахмурился еще больше, но мою просьбу выполнил. Крем стал ароматнее. Не совсем понятный запах, легкий, не приторный, свежий и немного хвойный. Я не удержалась и повторно намазала им руки, чтобы вдыхать и наслаждаться.
– Ай, хорошо! Давай еще баночек семь или десять так же доработай, продадим сегодня, а завтра уже что-нибудь цветочное.
Я хлопнула его по плечу, а Ирвин как будто тоже собирался хлопнуть меня, но не по плечу. И даже, скорее, не хлопнуть, а конкретно так ударить с размаха. Ничего не сделал, конечно, он же воспитанный мужчина, но взглядом обжег.
– Это хороший и дорогой крем, над составом которого я бился без малого год. Хотел помочь всем тем, чья кожа сохнет и покрывается трещинами от долгой изнурительной работы.
– Всем женщинам такое знакомо! Руки же выдают возраст сильнее лица, они и шея – главные предатели. Мы же за жалкие, – я повертела баночку и нашла на ней подпись «двадцать шесть», – тридцать пять монет поможем им дольше сохранить привлекательность и наслаждаться гладкостью рук и ароматом. Вербена, роза, жасмин…
– Ты мое наказание. – Он тяжело вздохнул, подумал, и взялся за работу.
– Я твое спасение! Даже не твое, а всеобщее! Вот увидишь, сейчас как пойдут дела в гору! Еще и проблему с женой твоего друга решим.
В прошлые дни Ирв был занят, но сегодня сдержал свою угрозу и вместо лечебницы увязался со мной, собирать информацию о Софи. С одной стороны, неплохо, я не знала город и тем более – где искать эту певичку, с другой – он такой правильный и дотошный, что может все испортить.
К тому же Ирвин передвигался медленно, а со своим ростом и осанкой был заметен с другого конца улицы. Провальная внешность для слежки, но деваться мне некуда. Может, быстро устанет и сдастся? Не-е-ет. Шагал он уверенно, на трость опирался совсем немного. Скорее мне надоест, чем он попросит пощады.
Мы прошагали половину квартала, свернули в переулок, затем вышли на другую улицу, шире и оживленнее. Здесь сновали люди, отовсюду слышались крики зазывал или торговцев, но самое ужасное – ездили экипажи с лошадьми. В смысле настоящими, а не магами в зверином обличье.
Животных я недолюбливала. Что хорошего может быть в неразумных тварях? Они опасны, непредсказуемы, подвластны чужому влиянию. Любой достаточно сильный маг может подчинять зверей своего вида. По-этому в закрытых городах домашних питомцев и не держат, как и прочий скот. Куда проще охотиться в диких землях или ловить рыбу, чем получить рогом в бок от своей же коровы, если повздорил с соседом.
Столичные жители обо всем этом не знали и беспечно разъезжали на лошадях. Некоторые даже верхом, с седлом и сбруей. Я смотрела и смотрела на это, все ждала, когда одна из лошадей остановится, подмигнет мне или заговорит, жалуясь на непростую судьбу. В Гимзоре богатеи частенько катались на слугах, но здешние животные были простыми животными, а я никак не могла смириться с этим.
Ирвин повертел головой, свистнул – и рядом с нами остановился потрепанный закрытый экипаж. Лошади обиженно фыркали и недобро на меня косились. Наверняка присматривались, куда бы укусить или лягнуть.
– Влезай! – Ирвин кивнул на дверь экипажа и повернулся к кучеру.
– Ай, лучше пройдусь, сколько тут…
– Около часа, а так намного быстрее. Здесь не провинциальная Дагра, которую можно из одного края в другой трижды до обеда пройти, так что хватит спорить. Или подсадить, как девицу?
Вот знал, на что давить, бессердечный! Я бы, может, и не против, но не в облике Бринса. Поэтому пришлось подчиниться.
Поездка мне не понравилась. Повозка воняла, сиденья воняли, лошади воняли сильнее всего. Еще жутко трясло, а извозчик постоянно ругался и орал на всех, кто попадался на пути. Мой словарный запас стал куда богаче, а вот несчастная задница превратилась в синяк.
– Привыкнешь, – махнул рукой Ирвин. – Верхом удобнее, но сейчас не так часто выезжаю, чтобы держать собственную лошадь.
– Место выдели, корми, убирай, ухаживай, лечи, сбрую купи, седло. И что взамен? Покататься можно? Какая в этом радость – сидеть на живом существе?
Ирвин почему-то усмехнулся и посоветовал мне найти девушку. Наверное, девушку-коневода, чтобы привила любовь к этим животным. Или это он в другом смысле? А-а-а, точно. Как сразу не подумала? Сестры бы засмеяли, этот тоже до сих пор скалится.
– Некоторых живых существ еще и гладят, обнимают, спят с ними, – продолжал он. – Тебе надо как-нибудь попробовать.
– Ты девушку советуешь завести или кошку?
– А что тебе ближе, – махнул он рукой.
* * *
Бринс наморщил нос и фыркнул на Ирвина. Ведет себя, как девчонка. Хотя нет, те никогда не станут так жадно есть или который день ходить в одной и той же одежде. Надо будет осторожно предложить ему прикупить вещей на смену, а эти отнести к прачке. Пока что помощник не попахивал, но Ирвин предпочитал беречь свой нос и репутацию аптеки.
Странно то, что Бринс точно мылся и казался чистоплотным, не считая дурной привычки лезть пальцами в крем. Но почему он не менял одежду? Или у бедолаги просто нет сменной? Жизнь его не баловала, это факт. Надо будет предложить помощнику обновить гардероб. Его стараниями выручка аптеки росла и росла, на пару рубашек и штаны Бринс точно заработал.
За прилавком он чувствовал себя как рыба в воде, а вот поездка тяжело далась бедолаге. Он так и просидел в ожидании неизвестно чего, а стоило экипажу замедлиться, сразу же выскочил наружу и отбежал подальше.
– Мужайся, обратно так же поедем! – не смог удержаться от подколки Ирвин.
– И подхватим парочку женщин в попутчицы, пусть и тебе будет неприятно, – огрызнулся тот.
Тащиться пешком до дома – тухлая затея, нога не выдержит такой нагрузки, поэтому Ирвин просто пожал плечами. Женщины так женщины, на улице он их тоже постоянно встречал. Главное – не разговаривать и не иметь никаких дел, иначе добром это не кончится.
Бринс отдышался, успокоился и снова расплылся в улыбке. Правда, от лошадей он старался держаться подальше, как и от редких прохожих с собаками. От одной, в две ладони размером, чуть на дерево не влез. Ирвин так же бодро удалился от стайки девушек, эту собачку выгуливающих и узнавших в нем того самого аптекаря, так что подколоть Бринса не вышло. Они встретились по другую сторону злополучного дерева, посмотрели друг на друга и дальше пошли в тишине.
