Катерина Райдер
Алые небеса Сеула
– Спасибо вам еще раз и хорошего дня! – У меня нет времени на глупую прокрастинацию, но невольно задерживаю взгляд на стремительно удаляющемся молодом корейце. Губы растягивается в улыбке, а в груди разливается приятное тепло. Все-таки он первый человек, который мне реально помог. Жаль, не встретимся снова. И вовсе не потому, что я его не узнаю среди сотни тысяч азиатов, просто какова вероятность?
– Ох черт, чего я стою?! – Шлепаю себя по лбу, резво подхватываю чемодан, опять забывая про колесики, и мчусь к спуску в метро, желая избавиться от махины.
Здесь все именно так, как и говорил незнакомец, поэтому заминки не возникает. Ловко запихиваю багаж в камеру хранения, не думая о том, что тупой аппарат зажал деньги. Плевать, главное, теперь я мобильна.
Оказавшись на улице, смотрю на дисплей: девять минут в запасе, успею! Ускоряю шаг и почти бегом залетаю в холл огромного здания, где меня сразу стопорит охранник.
Мужчина в форме, торчащий на проходной, обращается ко мне на корейском. В ответ хмурю брови и неловко пожимаю плечами, попутно поясняя: я из Америки.
Охранник переходит на скудный английский:
– Имя.
– Мэри Хоук, я в списке, проверьте. – Тычу пальцем в планшет мужчины, точнее, пытаюсь, но он пресекает мои попытки злобным взглядом, после чего я предусмотрительно поднимаю обе ладони вверх.
– Да, но нельзя, – отрицательно качает головой охранник.
Интересно, если он не может найти в списке упрощенную форму имени Мэри Хоук, как долго будет копошиться с именем, данным мне с рождения, – Мария Соколова? Думаю, вечность.
– Проверьте, пожалуйста. У меня нет времени. До собеседования – несколько минут, пропустите, – возмущаюсь, готовая двинуться без спроса, но мужчина перекрывает путь.
– Показать грудь, – произносит он, и в моих глазах вспыхивает ярость.
– Что? Сексуальное домогательство?! Вы одурели?! Я вас по судам затаскаю!
Вероятно, гневная речь, не до конца понятная охраннику, подталкивает мужчину к мысли, что надо объясниться.
– Нельзя показать грудь.
– А… вы о моем внешнем виде? Ну… я ведь… самолет задержали, не успела переодеться… – Мне безумно хочется пересказать ужасную историю перелета, но меня же все равно не поймут.
Остается лишь одно – молиться.
– Боже! – страдальчески складываю руки и шепчу одними губами: – Если Ты меня сейчас проведешь внутрь, обещаю выучить корейский, начать ходить в церковь по воскресеньям и все такое… Что там люди еще делают?.. – Докатилась! Стою посреди холла в чужой стране и молюсь о чуде. Занавес.
Моя псевдомолитвенная речь почти перетекает в стадию обреченности, как вдруг, словно манна небесная, на мои плечи опускается какая-то ткань, которую придерживают длинные, бледные пальцы. Инстинктивно вздрагиваю, как перепуганный заяц, а из горла вылетает матерное слово. К счастью, вовремя узнаю того самого парня, который и направил меня по нужному адресу, а не как все его сородичи – на три веселых буквы.
– Ох… Братан, отбой тревоги, помощь подоспела. Прости, что побеспокоила, – тихонько обращаюсь к Создателю и фокусируюсь на моменте.
Между моим спасителем (на минуточку, уже второй раз за день, даже не представляю, привыкаю к этому или напрягаюсь) и тупоголовым охранником начинается диалог. Слов не разбираю, однако отмечаю, что защитник мой будто бы мозги мужчине вправляет.
Не теряя лица, важно перевожу взгляд на сотрудника в форме, чуть вздергиваю нос для солидности и слегка киваю в такт корейской речи. Очень надеюсь, что меня сейчас не идиоткой обзывают, а то именно так и буду выглядеть.
Спустя пару минут пререканий слышу знакомый язык… хм, не прошло и полугода! Как же приятно не чувствовать себя рыбкой в аквариуме.
– Мисс, ваше имя?
– Мэри Хоук, – неуверенно отвечаю, словно за вопросом кроется подвох, попутно успевая стрелять глазами от одного мужчины к другому, понимая, что мой-то – явно круче!
Не буквально мой… Просто… знакомый мой.
Хотя для кого я тут ремарки вставляю, вечно в голове каша варится.
Спор неожиданно подходит к завершению, из которого, мы, кажется, выходим победителями. Спаситель настойчиво толкает меня к ресепшену, где я получаю бейдж, и мы на полных парах несемся к лифту. Придерживаю пиджак за четко выглаженные края, стараюсь не растянуться на плиточном полу, поскольку бегать на шпильках – занятие на любителя. И вот удача – двери раскрываются как раз вовремя.
Пытаюсь перевести дыхание. Чувствую высоко над ухом тяжелое сопение временного спутника из-за негодования, вызванного нерасторопным работником клининговой службы, покидающим лифт. И уже хочу флегматично поправить волнистую прядь волос, упавшую на лицо, как меня бесцеремонно вталкивают в кабину, прежде чем двери закрываются.
– Боже! Как круто! – выдыхаю, даже не пытаясь скрыть восторженных эмоций. – Спасибо еще раз, вы меня снова выручили! – Доброжелательно улыбаюсь, просовывая руки в рукава.
Пиджак на мне висит и больше напоминает платье. Надо срочно что-то делать.
– Вам этаж какой? – спрашивает попутчик, ткнувший на заветную кнопку.
– Не переживайте, мне тоже на шестой. – Голос звучит задорно, адреналин в крови скачет, а ведь только сейчас начнется самое интересное. – Кстати, я должна знать, как зовут моего героя. – Кидаю на спасителя быстрый взгляд, попутно расстегиваю ремень и вынимаю его из петель джинсов. – Когда разбогатею, точно поставлю вам памятник. – Хихикаю, запахиваю пиджак, затягиваю ремень на талии до предела, придавая образу намек на изящность.
– Ли Соджин, – отвечает парень.
Ли Соджин, значит. Любопытно… Прокручиваю имя в голове, пытаясь не забыть, а то у меня с этим беда-бедашная.
Мигом поправляю прическу незамысловатыми движениями: опускаю голову, взъерошивая волосы у корней. Выпрямляюсь.
Пальцами откидываю чуть вьющиеся пряди с лица и без задней мысли поворачиваюсь к спутнику, спрашивая:
– Нормально выгляжу?
Лифт останавливается. Парень кивает, и я важной походкой выхожу в холл.
Смотрю на указатели – хоть здесь есть английский перевод. Как бывалый сотрудник направляюсь в переговорную. Спаситель следует за мной. В какой-то момент начинаю подозревать, что он может оказаться членом приемной комиссии и оценивает навыки кандидатов. Однако когда мы заходим в прозрачный кабинет, где уже сидят восемь человек, детальки пазла складываются воедино.
– Ой, да ладно? Мы что, претендуем на одну должность? – спрашиваю вполголоса, пока к нам приближается миниатюрная брюнетка с планшетом и двумя конвертами в руках, предполагаю, с тестовыми заданиями внутри.
Широко улыбаюсь, в глазах появляется азартный блеск.
– Интересно…
Девушка указывает нам на свободные места, призывая поторопиться. Время на выполнение тесто пошло!
Бросаю взгляд на Соджина, поднимаю большие пальцы вверх и одними губами проговариваю:
– Удачи.
Глава 3
Ким Соджин
Как правило, после разрешения стрессовой ситуации нормальным людям – подчеркиваю, НОРМАЛЬНЫМ – требуется некоторое время на осмысление произошедшего. Поэтому все, что мне сейчас нужно, – пара минут тишины, чтобы утихомирить ухающее под ребрами сердце. Но куда уж там, в такой-то компании…
– Боже! Как круто! – вскрикивает американка, а я равнодушно молчу. – Спасибо еще раз, вы меня снова выручили!
Перебиваю девушку вопросом о том, какой ей нужен этаж.
Но она не унимается.
– Кстати, я должна знать, как зовут моего героя. Когда разбогатею, точно поставлю вам памятник.
Выудив из обилия фраз конкретный вопрос, отвечаю максимально сухо, в сторону:
– Ли Соджин.
Девушка тем временем учиняет фокусы с переодеванием. Пустая трата времени, ведь мой пиджак ей откровенно велик, вряд ли выйдет что-то толковое. Однако мисс «я только что с самолета» находит вполне приемлемое решение и, надо признать, даже сексуальное. Ой, бр-р, о чем я?!
– Нормально выгляжу? – прилетает вдогонку моим мыслям.
Негодующе поджимаю губы, но киваю положительно, пока взгляд зависает на плавно покачивающихся бедрах девушки, покидающей кабину.
Очухиваюсь лишь в ту секунду, когда лифт начинает пищать, а двери – закрываться.
Останавливаю сходящиеся створки рукой. Выскакиваю в коридор. Пара секунд осмотреться – мне нужна малая переговорная. На информационной табличке указано направление. Поворачиваю направо, торопливо шагаю вдоль ряда дверей, к удивлению, нагоняя «свой пиджак». А затем случается то, что в пресловутых дорамах зовется неожиданным сюжетным твистом: иностранка оказывается не просто случайной «заблудшей» – она претендент на МОЕ место в компании!!!
Щибаль![10] Что происходит? Мгновенная карма наоборот? Я всегда знал – за добро ни хрена не воздается! Впрочем, пофиг, мои навыки нагнут любого элитного выпускника Сеульского универа, а неоспоримое обаяние покорит приемную комиссию – без вариантов.
Занимая отведенное место в стеклянном кабинете, невольно сталкиваюсь взглядом с брюнеткой. Она тычет большими пальцами в потолок, желая удачи. Всерьез или издевается? В Корее с раннего детства учат, что одноклассники – не друзья, а соперники. Жесткая система образования, бесконечные табели успеваемости, рейтинги на стенах учебных заведений и огромный конкурс при приеме на работу обязывают смотреть на каждого потенциального конкурента как на личного врага. А эта – что? Вы только посмотрите! Лыбится, будто выиграла в лотерею. Странная.
На выполнение тестового задания отводят восемьдесят минут. Вскрываю конверт, из груди вырывается вздох облегчения – как два пальца об асфальт. Погружаюсь в решение, просчитывая алгоритмы в уме и вдруг замечаю, что сидящая рядом янки встает со стула, протягивая бланк наблюдающему.
Бросаю взгляд на часы: прошло тридцать восемь минут. Да ладно! Куда ты прешь?! Сядь и перепроверь, потом ведь сокрушаться будешь…
Ащщ, мне-то какое дело?! К тому же и я – на последнем вопросе.
Девушка покидает переговорную. Я досадливо качаю головой – разве можно быть настолько безответственной, – однако почти сразу возвращаюсь к тесту и через пару минут заканчиваю.
Настроение резко повышается. Минуя лифт, направляюсь к лестнице – хочу размять ноги. Вприпрыжку спускаюсь на первый этаж, чувствуя приятное удовлетворение. Выскакиваю в холл, поглядывая на стойку ресепшена. Где же моя улыбчивая агасси[11], у которой я хотел стрельнуть телефончик?
И вдруг тот самый охранник, что меньше часа назад стал жертвой моего феноменального актерского мастерства, орет во все горло:
– Эй, а ну, стоять, поганец! Инхо, вон он – тот, что прикинулся важным боссом! Держи его!
Два мужика в форме срываются в мою сторону.
– Вот я тебе сейчас покажу! Начальнику охраны он пожалуется!
Эх… Попал так попал!
Окидываю рыщущим оком холл. Сталкиваясь взглядом с администраторшей, пытающейся привлечь мое внимание бурной жестикуляцией. Указывая пальцем на турникеты, она жмет на кнопку, те распахиваются.
– Быстрее, – одними губами шепчет «Чудо-женщина», и я, благодарно кивнув, быстроногим гепардом ныряю через проходную.
Отлично, фора в несколько секунд – все, что нужно!
Бегу на выход, минуя рамку металлоискателя. Пол мокрый. Чтобы ускориться, скольжу подошвой, теперь уже мысленно осыпая благодарностями черепаху-уборщика. Датчики движения стеклянных дверей реагируют без задержки. Выскакиваю на крыльцо, оглядываюсь. Охранники перелезают через предусмотрительно заблокированные администраторшей турникеты. Надо убираться – и как можно скорее!
Спускаюсь по ступенькам. Перепрыгиваю оградительный бордюр с высаженными цветами – петлять по дорожкам времени нет – и неожиданно замечаю американку, из-за которой, собственно, и случилась эта дичь. Девушка тоже видит меня, но пока еще не понимает, что стряслось: спокойно встает со скамьи, приветственно машет.
«Ага, какая приятная, черт подери, встреча!» – мысленно иронизирую я, устремляясь к причине сегодняшних проблем.
Вероятно, то, что моя туша весом в семьдесят пять килограммов не идет прогулочным шагом, а прет сломя голову, настораживает брюнетку. Она опасливо пятится, открывая рот, чтобы наверняка изречь очередную многословную тираду. Я же, оказываясь рядом, бросаю взгляд через плечо.
Вот ведь приставучие ублюдки! Карабкаются через ограждения, еще и шокеры достали!
– Не сейчас! – пресекаю любые попытки девушки заговорить, хватаю ее за руку и почти так же, как на переходе, грозно командую: – Бежим, нас раскрыли!
Девица не успевает опомниться, как мы уже мчимся на полных скоростях в сторону аллеи. Но на своих каблучищах она значительно замедляет темп, а значит, грозит окончить побег задержанием. А последнее не входит в мои планы. Поэтому я, в поисках укрытия, резко беру вправо, сворачивая за здание кафе. Стремительно обернувшись, ловлю потерявшую равновесие соучастницу и разворачиваюсь вместе с ней на девяносто градусов, прилипая к стене. Точнее, к зданию оказывается прижата девушка, вдавленная в кирпичную кладку моей грудью.
– Тсс! – Прикладываю к ее пухлым губам палец, застывая, вслушиваясь в шаркающие шаги охраны, рыщущей за углом.
Жду. Время тянется как резиновое. Тело напряжено. Мышцы гудят, готовые в любой момент пустить ноги в забег. Дыхание, из-за того, что стараюсь не шуметь и сдерживаю его, болезненно сводит грудь.
Проходит минута, другая. Вроде бы все тихо, но двигаться не решаюсь: вдруг враг, как и мы, притаился?
Нет ничего страшнее разъяренного мужика за сорок, которому наступили на эго, и без того потрепанное скудным жалованием, ворчливой женой да неблагодарными отпрысками.
Поэтому, когда девица подо мной (или перед – тут с какой стороны посмотреть) начинает ерзать, явно намекая, что неплохо бы ее и отпустить, я угрожающе шикаю:
– Чоен’гхан! То есть – тихо…
Американка негодующе щурится, но благо не перечит.
Некоторое время спустя, полностью убедившись, что охрана сдалась, резко отнимаю руки от женских предплечий и, развернув раскрытые ладони в жесте «без рук», отступаю. Девушка, почуяв «зеленый свет», тотчас начинает болтать. Что-то про туфли и незапланированный бег с препятствиями, я не вслушиваюсь, мысленно по-прежнему сконцентрированный на потенциальной угрозе.
– Да твою мать! – внезапно чертыхается американка, вынуждая меня таки обратить на нее внимание. Ругается и правда как программист.
Насмешливо гляжу на девушку, но мигом сникаю: кажется, она подвернула лодыжку. Ну в самом деле, что за день?..
Девица тем временем подхрамывает ближе, снимает пиджак, протягивает вещь мне, без умолку молотя языком. И я бы вполне мог счесть подобное поведение милым, не скачи она точно одноногий кузнечик. Поэтому все, что янки говорит, пролетает мимо ушей, ведь в голове прокручивается поисковый запрос ближайшей больницы.
В реальность возвращаюсь лишь в ту секунду, когда вижу женскую спину. Похоже, американка сказала все, что хотела, и теперь намеревается уйти. Однако я не могу ее отпустить, совесть не позволяет, и, зажмурившись, мысленно отсылая своему благородству парочку нецензурных благодарностей, ловлю тонкое запястье, на сей раз совсем не грубо, а бережно.
– Погоди…
Мэри? Да, вроде бы Мэри – оборачивается.
– Куда ты собралась с такой лапой? Даже если можешь идти сейчас, через полчаса она разбухнет, будто пчелами покусанная. Нужно срочно наложить холодный компресс и зафиксировать. Если, конечно, не собираешься искать квартиру, сидя в инвалидном кресле. – Хм, получается, что некую часть болтовни девчонки я уловил. – Давай, здесь недалеко, – безапелляционно добавляю, надевая пиджак, чтобы не мешался.
«Заблудшая» открывает рот в попытке ответить. Но, если честно, мне плевать, что она хочет сказать – выразить протест, снова поблагодарить, не важно. Я уже все решил.
– Возражения не принимаются, – продолжаю суровым тоном и многозначительно смотрю на девичью лодыжку.
М-да… На своих двоих ей не добраться, а если попробует, к тому моменту, как окажется у травматолога, нога превратится в рисовый пудинг.
Более не тратя понапрасну слов, уверенно шагаю к потерпевшей и подхватываю ее на руки. Легкая. А со стороны выглядит взбитой. По крайней мере, на фоне корейских девушек. Всю дорогу до проезжей части американка что-то лепечет (как обычно), но я игнорирую – и снова, как обычно.
Отвечаю лишь в такси, в надежде, что девица поймет мой тонкий намек на ТОЛСТЕННЫЕ обстоятельства:
– Тяжелое выдалось утро, правда? Может, просто послушаем музыку?
В больнице вынужден взять на себя заполнение бумаг. Поскольку местной медицинской страховки у госпожи Хоук нет, за прием, обезболивающее и прочие сопутствующие вынужден заплатить наличными. Ладно, сумма не поднебесная, полагаю, зачтется в карму.
Через полчаса пациентку выкатывают на кресле-каталке, громогласно вопрошая: «Кто опекун Мэри Хоук?»
Опекун?! Чур меня! Мы знакомы чуть больше двух часов, а я уже чувствую себя так, словно вручную пришлось разгружать товарняк.
Медсестра повторяет вопрос. Тягостно вздыхаю, поднимаюсь на ноги, разминая лицо ладонями, и нехотя шагаю навстречу.
– Я опекун…
– Ваш счет оплачен, можете забирать пациентку. Коляску только верните или можете арендовать на нужный срок.
Мой взгляд устремляется к американке, которая, разумеется, ничего не понимает.
– Она спрашивает, нужна ли нам коляска в аренду, – поясняю на английском, но комментариев от девушки не дожидаюсь, переключаюсь на сотрудницу клиники и родной язык. – Мы воспользуемся ей до такси?
– Хорошо. Оставьте на парковке, охрана заберет.
– Спасибо. – Благодарно кланяюсь.
Медсестра отвечает тем же, отдает рецепт с рекомендациями по уходу за нижней конечностью и удаляется. Я лезу в карман за телефоном, чтобы вызывать такси. На дисплее горит оповещение о непрочитанном сообщении. Совсем забыл! Номер новый, засвечен лишь в «Пак-Индастриал»: наверняка что-то важное.
Открываю мессенджер, внимательно читаю. Приглашение на собеседование завтра в десять. Отлично! Все по плану. Интересно, а птица-говорун прошла? Но уточнять не решаюсь, вдруг провалила, кроме того, ей сейчас невесело, хорошо хоть лекарства вот-вот начнут действовать.
Выкатываю инвалидное кресло на крыльцо, попутно вбивая в приложение для вызова такси наше местоположение.
– Какой у тебя отель? Мне нужен адрес.
– «ДэуЯнг Сеул», – отвечает янки.
Дальше все происходит вполне предсказуемо. Приезжает машина. Я помогаю девушке устроиться на заднем сиденье. Забираюсь следом, не обращая внимания на протесты. Такси трогается. Для начала мы просим водителя остановиться у станции метро, чтобы забрать чемодан, а после отправляемся в получасовой путь до отеля, в котором снова «слушаем музыку», значит, молчим, поскольку Мэри проваливается в сон.
Большую часть пути размышляю о предстоящем собеседовании, изредка поглядывая на вихляющуюся из стороны в сторону девушку. На одном из особо крутых поворотов ее вдруг кидает к окну. Но прежде чем висок брюнетки вмазывается в стекло, я успеваю подставить ладонь. Хоук что-то возмущенно бурчит, забавно надувая губы, на моих же появляется неконтролируемая улыбка. Все-таки она забавная и… симпатичная, в основном когда спит, а если конкретнее: держит рот на замке. Усмехаюсь. Вновь чувствую, как водитель лихо выкручивает руль, делаю мужчине замечание и подсаживаюсь к Мэри почти вплотную, осторожно укладывая сопящую голову на свое плечо.
Отель «ДэуЯнг» располагается близ торгового квартала Мёндон и парка Намсан. Интересный выбор, учитывая популярность района в туристическом плане, в частности, из-за телебашни по соседству: многолюдно, шумно. Впрочем, покажите мне хоть одно место в Сеуле, свободное от засилья людей?
Такси тормозит, немного не доезжая до конечного пункта. Дорога здесь узкая, а сейчас ее еще и перекрыл грузовичок со свежими овощами. Конечно, можно вырулить к парковке позади отеля, однако, учитывая травму Мэри, отсюда дойти проще.
– Повременим? – зевая, спрашивает водитель, ведь не ему платить за простой.
– Нет, господин, не стоит, – отвечаю я, протягивая мужчине наличные.
Хоук до сих пор сладко сопит: надо разбудить.
– Эй, мисс, приехали, просыпайся, – шепчу я, протягивая руку к девичьему лицу, чтобы убрать с него волосы, но в последний момент передумываю: подобные прикосновения без острой необходимости – явный перебор!
Американка открывает глаза, озирается и, обнаруживая себя на моем плече, бормочет невинное: «Прости». Смущается. Вижу это по застенчивой улыбке и розовым щекам – умилительно. Вслух наблюдения, естественно, не озвучиваю, молча киваю в ответ, принимая извинения. Затем выхожу из машины, достаю чемодан и помогаю девушке покинуть такси.
Консьерж лет пятидесяти, замечая, что Мэри хромает, бросается на помощь – отнимает у меня чемодан, провожает к двери и вплоть до ресепшена. У стойки регистрации собралась очередь, поэтому приходится ждать, что, разумеется, побуждает мою спутницу заговорить: похоже, бодрствование и нескончаемая болтовня для нее синонимы. Но теперь речь брюнетки более размеренная, спокойная, а значит, понятная, и главное – по делу.
– Честное слово, я и не представляю, как тебя благодарить. Позволь хотя бы накормить тебя: обед, ужин, завтрак, что хочешь.
Янки снова удивляет меня, практически поражает, ведь в Корее принято кормить в знак признательности или, на худой конец, угощать кофе, а в Штатах обычно швыряются чаевыми, считая, что деньги решают все.
Ответить я, конечно, не успеваю. Да что ответить, даже обдумать предложение!
Американка сразу продолжает:
– Хотя я и не знаю, что для тебя будет настоящим подарком: поесть или получить долгожданную возможность от меня отдохнуть?
Хм, а это попахивает здравым смыслом.
– Что скажешь?
Что скажу?.. Хочется ли мне провести в обществе девушки еще пару часов? Не уверен. К тому же я ощущаю острую потребность выпить, снять стресс, но не в моих правилах пить алкоголь в компании. В итоге решаю слиться, однако никак не могу найти вескую причину, чтобы не обижать девчонку. Она ведь обедать зовет от всего сердца.
– Скажу, что твоя очередь, – уклоняюсь от ответа я, кивая в сторону ресепшена, и, пока Мэри регистрируется, ретируюсь, предварительно попросив консьержа помочь новой постоялице с багажом.
На улице мигом сворачиваю за угол, направляясь к метро. Погода отличная, но на душе неспокойно – преследует назойливое чувство, будто я что-то забыл. И действительно, засунув руку в карман, обнаруживаю рецепт, выписанный на имя Мэри Хоук.
– Ащщ! – И я застываю посреди улицы, повертев листок в руках.
Ну и как теперь быть?..