Катерина Коротеева
Бывшие. Была и будешь моей
Глава 10
Прикрыв глаза, я думала, открыть эту чёртову дверь или нет.
Но Оскар решил это за нас. По ту сторону послышался тяжелый вздох, а затем удаляющиеся шаги.
Теперь настала моя очередь выдохнуть.
Не сегодня.
Я пока не готова. Не готова и всё тут!
Выключив ночник, я забралась под одеяло и свернулась калачиком, словно пыталась спрятаться от самой себя. Как же всё сложно. Может, мне просто нужно больше времени? Может, стоит подождать, пока внутри всё уляжется?
Но даже во сне я не нашла покоя.
Мне снова снился Данил.
Сон был пугающе ярким, как будто я вновь вернулась в то время, когда мы были счастливы. Он обнимал меня, его губы касались моих, горячие, жадные. Голос, такой родной, шептал, что любит. Я утопала в его тепле, в прикосновениях, в его страсти.
Но, как всегда, утро принесло горькое прозрение.
Нас больше нет, и никогда не будет.
Так всё, хватит, Лиза!
Я выбралась из постели, злясь на собственное подсознание, которое периодически ночами подсовывало мне образ бывшего. Сколько еще это будет продолжаться?
Я взяла в руки телефон и обалдела, время уже половина одиннадцатого! Вот это я поспала! Хорошо, что сегодня выходной!
Я тут же позвонила маме, узнать, как дела. Она была на прогулке с Матвеем и бодро рассказывала, как малыш весело играет. От ее голоса стало немного легче, словно все эти ночные переживания были лишь глупым наваждением. Я пообещала, что скоро приеду, и, бросив взгляд на платье на спинке стула, решила переодеться.
Не хотелось снова попадаться на глаза Оскару в его футболке.
Я оделась и вышла из спальни.
Запах жареного тут же ударил в нос. Оскар нашелся кухне. В домашнем, расслабленном виде, он выглядел совсем не так, как обычно. Рубашки и строгие брюки, которые я привыкла видеть, сменились на простую футболку и штаны, но это делало его еще более… настоящим. Вчера я как-то не успела это отметить, больше переживала за собственный вид.
– Доброе утро, – сказала я, стараясь выглядеть спокойной, хотя внутри всё напряглось.
Он обернулся, улыбнулся и окинул меня взглядом.
– Доброе утро, соня, – с усмешкой произнес он. – У нас на завтрак омлет с сосисками и выбор: кофе с молоком или апельсиновый сок. Что будешь?
– Сок, – ответила я, чувствуя, как его легкий тон снимает напряжение.
– Отлично, присаживайся, всё почти готово.
Я послушно села за стол, наблюдая, как он ловко справляется с готовкой. Его движения были точными, уверенными, а обстановка кухни вдруг показалась мне почти домашней, уютной.
Идеальный мужчина.
Он подал тарелки с омлетом, налил сок, а сам сел напротив, чуть склонив голову.
– М-м-м, как пахнет. Спасибо, – сказала я, взяв вилку.
– Ешь, пока не всё не остыло, – подмигнул он, и мы принялись за еду.
Первый кусочек был настолько вкусным, что я даже прикрыла глаза, наслаждаясь.
– Вкусно? – хрипло спросил Оскар, и я распахнула глаза.
Спокойное тепло исчезло – передо мной сидел настоящий хищник. Его глаза блестели голодом, от которого я почувствовала, как внутри всё сжалось.
– Очень. Тебе нужно было идти на повара, – хмыкнула я, – тебя бы с руками оторвали.
Он хмыкнул, прикрыл глаза, а когда открыл, взгляд снова изменился, стал спокойнее.
– Ну уж нет, меня вполне устраивает мой род деятельности, – с усмешкой ответил он. – Как спалось?
– Удобно. Настолько комфортно, что проспала почти до одиннадцати.
– Рад слышать, что ты хорошо отдохнула. Ты и выглядишь бодрее.
Я опустила взгляд, он слишком пристально смотрел на меня.
– Сегодня и завтра у нас выходные, а в понедельник в офисе будет мозговой штурм по проекту, ты приедешь?
– Конечно приеду! Ты еще спрашиваешь?
– Отлично. Так, а на сегодня какие планы?
– Сейчас вызову такси, доеду до квартиры, переоденусь, а потом на вокзал, – пожимая плечами ответила я.
– Плохой план, я сам тебя отвезу, – решительно заявил Оскар.
– Куда отвезешь? – не поняла я.
– Сначала на квартиру, а потом домой.
– Слушай, я и так тебя сильно напрягла, у тебя сегодня выходной…
– Лиз, это не обсуждается. К тому же, мне удалось пробить номера машины, которая нас преследовала, – сказал он, глядя прямо в глаза.
– И? – выдохнула я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
– Это была машина Данила. За рулем был его водитель. Я должен убедиться, что ты без приключений доберешься до дома.
Внутри что-то дрогнуло. Тревога тут же сменилась гневом и растерянностью.
– Хорошо, – нервно сглотнув, согласилась я.
Мы доели завтрак в тишине, потом Оскар отправил тарелки в посудомойку, быстро собрался, и мы вышли из квартиры.
Внутри поднялась необъяснимая тревога, которую я никак не могла унять.
***
Мы выехали из города, углубляясь в поток машин. На обочинах дороги еще виднелись грязные сугробы, снег в полях начинал таять, превращая всё вокруг в бурые разводы. Временами кидало в лобовое стекло грязные брызги от колес впереди идущих автомобилей, но Оскар уверенно держал руль, ведя машину по извилистой трассе.
– Матвей вчера долго возился с мамой? – неожиданно спросил он, чуть повернув голову в мою сторону.
– Не особо. Она сказала, что он съел кашу, побегал на площадке, а потом улегся спать без капризов, – с усмешкой ответила я. – Сказала, даже сказку не дослушал.
– Не удивительно, он сейчас очень активный. Еще немного, и вы с ним на велосипед пересядете, – подметил он, возвращая взгляд на дорогу.
– Летом куплю ему трехколесный с родительской ручкой, – хмыкнула я. – Начнем тренировку с базы. Наверное, на день рождения подарю, ему как раз два исполнится, уже можно.
– Велик, значит, подаришь? А мне что ему подарить?
– Не торопись. Еще весна даже не началась толком, – я улыбнулась, глядя, как солнце отражается в его темных волосах.
Оскар выглядел, как всегда, идеально. Джинсы, серый джемпер, пальто и ботинки подчеркивали его вкус. Я скосила взгляд на свои темные джинсы и светлый джемпер под черной курткой. Кажется, мы случайно оделись в одном стиле.
– Что насчёт работы? – продолжил он разговор, пока мы обгоняли грузовик. – Какие идеи для штурма в понедельник?
– Есть пара мыслей. Позавчера перед сном просматривала аналитику по нашим конкурентам. Думаю, можно адаптировать пару их стратегий под наш продукт.
– Покажешь, когда доработаешь?
– Конечно. Но, надеюсь, коллеги тоже принесут что-то полезное.
Он хмыкнул, переключая передачу.
– Уверен, ты удивишь больше всех.
Я улыбнулась, но ничего не ответила, уставившись в окно. За ним мелькали деревья и поля, местами всё еще укрытые неровным снежным покровом.
Вдруг телефон Оскара, лежащий в подстаканнике, завибрировал. Он быстро включил громкую связь.
– Да, Антон.
– Привет, – раздался низкий мужской голос. – Ты сейчас где?
– В дороге. Везу Лизу домой, – спокойно ответил Оскар.
– Ага, ясно. Ты когда будешь? У нас тут разговор есть.
– Часа через три, наверное. Что-то срочное?
– Не совсем. Но лучше лично обсудим.
– Ладно, скоро буду, – заверил Оскар и нажал кнопку завершения звонка.
В машине снова повисла тишина.
– Это брат? – осторожно спросила я.
– Да. Антон, младше меня на два года, но ведет себя так, будто в семье младший я.
– Ты, значит Оскар, а он Антон? – удивилась я. – Интересно, чем руководствовались родители, когда выбирали вам имена?
– Всё просто, – усмехнулся он, – на мне они оторвались, назвав необычным именем, Тохе повезло больше.
Я кивнула, не зная, что сказать, и снова уставилась в окно.
Когда мы доехали до деревни, грязь на дорогах сменилась снежной слякотью, по краям тропинок всё еще лежали высокие потемневшие сугробы. Оскар припарковался возле многоэтажного дома.
– Спасибо, что подвез, – я отвлеклась от пристегнутого ремня и посмотрела на него. – Может, зайдешь на чай?
Он посмотрел на меня, потом бросил взгляд на часы.
– Спасибо, но не сегодня. Хотелось бы побыстрее выяснить, что от меня понадобилось брату.
– Тогда до понедельника, – с легким разочарованием пробормотала я.
– До понедельника, Лиз, – он улыбнулся и тепло взглянул на меня, прежде чем я вышла из машины.
Пока я шла к дому, машина плавно тронулась и скрылась за поворотом. Мама появилась в окне второго этажа с Матвеем на руках и махнула мне рукой, а сыночек радостно протянул ко мне маленькие ручки. Я с улыбкой махнула в ответ и зашла в подъезд, а внутри вдруг с новой силой заворочалась тревога, будто что-то не так, но что именно, я понять не могла.
Квартира встретила меня запахом домашней еды и тихим детским лепетом. Мама стояла в коридоре, на руках у нее был Матвей. Он тянул ко мне пухленькие ручки, серые глаза – точь-в-точь как у Данила, будто вырезанные по его шаблону, смотрели с неподдельной радостью. Светлые волосы торчали пушистыми вихрами, розовые щёчки манили к себе, словно сахарная вата.
– Мама! – звонко позвал он, и я тут же подхватила его, прижимая к себе.
– Мой сладкий, – я поцеловала его в теплую щёку. – Как ты тут?
– С утра погуляли всего сорок минут, – улыбаясь, вмешалась мама. – А потом ему вдруг приспичило на горшок. Пришлось вернуться.
– Он уже пообедал?
– Покушал, конечно.
– А спать еще не планирует? – уточнила я, глядя на Матвея, который уже тянул ручку к моим волосам.
– Да никак не уложим, – сокрушалась мама. – Ему бы еще побегать надо.
– Давай, одевай его, я схожу с ним погуляю.
Не дожидаясь ответа, я передала сына маме. Она с улыбкой забрала малыша и ушла в комнату его одевать.
Из кухни выглянула Настя. Она держала вилку в одной руке, а другой откидывала с лица светлые волосы.
– Приветик, дорогая, – сказала она с интересом. – Как дела? Как вчера сходила на мероприятие?
Я покосилась в сторону кухни, где за столом остался отец, и, наклонившись к Насте, шёпотом ответила:
– Потом расскажу. Это ужас.
Настя моментально изменилась в лице, но молча кивнула.
Мама вернулась с уже одетым Матвеем, закутанным в куртку и с ярким шарфом на шее.
– Вот, забирай, – сказала она, отдавая мне малыша.
– Пойдём, мой сладкий, – я обула его в сапожки и взяла его за руку. Мы захватили с собой ведёрко, совок и мячик, после чего вышли во двор.
Во дворе местами всё ещё лежал снег. Чистых мест осталось немного, но мы с Матвеем решили сделать куличики. Потом он забрался на качели, и я катала его, пока его заливистый смех не стал привлекать внимание других детей. Потом он захотел поиграть в мяч, и мы немного побросали его друг другу.
Во дворе гуляло ещё несколько детей с родителями. Матвей, завидев мальчика примерно своего возраста, захлопал в ладоши и побежал к нему. Они быстро нашли общий язык, начав катать друг другу мяч. Матвей звонко смеялся, его смех разносился по двору, словно самый счастливый звон колокольчика.
Я не могла отвести глаз от его светлого личика, от того, как он сосредоточенно пытался догнать мяч, как смешно топал по грязному снегу, оставляя крошечные следы. Моё сердце переполнялось теплом.
И вдруг, Матвей споткнулся, покачнулся, словно маленький кораблик в буре, и упал на колени в мокрую кашу из снега и земли.
– Мама, бо! – тоненько выкрикнул он, поднимая ко мне свои глаза, полные слёз, от которых защемило грудь.
Я тут же бросилась к нему, ноги скользили по рыхлой дороге, но я не могла думать ни о чём, кроме своего малыша. Подняв Матвея, я быстро его осмотрела и прижала к себе, чувствуя, как он дрожит.
Ничего страшного не случилось, просто ударился и испугался.
– Больно тебе, маленький? Понимаю, – прошептала я, целуя его теплую, влажную от слез щёчку. – Мама сейчас пожалеет, и всё пройдет. Не плачь, мой хороший.
Матвей всхлипывал, прижимаясь ко мне, а я, гладила его по спине, стараясь успокоить.
Но внезапно всё вокруг изменилось.
На меня упала длинная тень, перекрыв приглушённый весенний свет. Сначала я подумала, что это просто кто-то из прохожих, но моё сердце пропустило удар.
Позади раздался низкий и до боли знакомый голос:
– Мама?!
Я замерла. От этого одного слова по спине прокатилась ледяная волна. Мой разум мгновенно осознал, чей это голос, ещё до того, как я успела обернуться.
– Вот это новость! – продолжил он, с какой-то язвительной усмешкой. – И какое же отчество у ребёнка?
Глава 11
Я крепче прижала к себе Матвея, медленно встала с ним на руках и обернулась.
Данил стоял напротив и смотрел так, будто весь мир для него сузился до одной точки – меня и моего сына. Его глаза метались от меня к Матвею, словно он пытался сложить пазл, который вдруг стал слишком очевидным.
Его лицо напряглось. Глаза гневно сузились.
– Лиза, я спросил кто отец ребёнка? – голос Данила прозвучал глухо, но каждый звук отдавался в груди, как набат.
Как он меня нашел?
Как он вообще здесь оказался?
Взгляд бывшего мужа обжигал, как ледяной ветер, от которого внутри всё сжалось. Мой разум словно пытался найти выход, но я стояла, не в силах отвести глаза от его лица. Губы задрожали, но не от холода.
Я опустила взгляд на Матвея, который крепко сжимал мой шарф. Сердце билось так, словно хотело вырваться наружу.
Нужно срочно что-то делать.
– Лиз…
– Данил, не сейчас, – выдохнула я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Уходи.
– Не сейчас? Ты издеваешься? – он вскинул брови, шагнув ближе, а взгляд стал острым, как лезвие ножа. – Лиза, я хочу услышать ответ.
– Это не твое дело, – бросила я, с трудом удерживая слезы. – Ты давно потерял право задавать такие вопросы.
– Не мое дело? – его губы скривились в усмешке, но в глазах читалась боль. – Ты думаешь, я слепой? Лиза, он… он же моя копия! Или ты будешь это отрицать и говорить, что этот малыш от твоего слизняка Оскара? – чуть приподняв голос, сказал он, но тут же опомнился, когда Матвей испуганно замер в моих руках.
– Данил, прекрати! – я почти сорвалась на крик, но тут же одернула себя. Вокруг гуляли дети, мамочки косились в нашу сторону, некоторые шептались, бросая на нас заинтересованные взгляды. – Не здесь. И не сейчас! Ты пугаешь его.
Матвей, словно почувствовав напряжение, начал суетиться на руках, его губы искривились, и он едва не заплакал. Я принялась гладить его по спине, шепча успокаивающее:
– Всё хорошо, малыш. Всё хорошо, мама рядом.
Но Данил не отступал, и его следующий вопрос разрезал воздух, как удар хлыста:
– Это мой сын? Скажи мне правду!
Я посмотрела на него, борясь с комком в горле, и нашла в себе силы выдохнуть:
– Данил, уйди. Я не собираюсь ничего обсуждать здесь, на детской площадке.
– Правду, Лиз, я жду.
– Правду? – прищурилась я. – Это мой ребенок и только мой, доволен?
– Ты думаешь, я поверю, что он не мой? – он сжал кулаки, его голос чуть повысился, и несколько детей на площадке удивленно обернулись.
– Хватит! – я почти прошипела. – Ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Лиза, я понимаю только одно: ты скрыла от меня ребенка! – он опустил глаза на Матвея, и его лицо на мгновение дрогнуло. В глазах бывшего промелькнули целый ураган эмоций: шок, непонимание, а потом какая-то странная смесь осознания и решимости. – Ты даже не дала мне шанса…
– Данил, не начинай! Ты не имеешь права меня в чём-то обвинять! – мой голос стал жёстким, я почувствовала, как напряжение сдавило грудь.
Он замолчал, но его взгляд оставался пронзительным, словно он искал ответы, которые я не могла ему дать прямо сейчас. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, схлестнулись взглядами в неравной битве. На этом поле боя ему не победить, я любого порву за своего ребенка.
Я уже давно не та Лиза, которую он знал.
Наконец, Данил выдохнул, словно борясь с собственным гневом, и его голос, чуть спокойнее, прорезал тишину:
– Хорошо. Не здесь. Не сейчас. Но мы должны это обсудить, Лиза. Скажи мне, где и когда мы встретимся, – голос Данила был напряжённым, словно он боролся с собой, чтобы не сорваться.
Его взгляд прожигал, и в этом взгляде был целый спектр эмоций – от гнева до растерянности.
Он выдержал паузу, а потом добавил:
– Желательно сегодня.
Я сглотнула, чувствуя, как все мои нервы натянуты до предела.
Мои пальцы дрогнули, крепче сжимая Матвея. Он зашевелился на руках, но мне казалось, что я не могу его отпустить, будто только эта близость с сыном помогает мне не разлететься на осколки.
– Нет, сегодня не получится. У меня все выходные заняты, – проговорила я с трудом.
– Лиза! – рыкнул он так, что я вздрогнула, а Матвей испуганно дёрнулся и захныкал.
Я резко подняла на Данила взгляд, почувствовав, как горячая волна гнева поднимается от груди к горлу.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, понял? – я выплюнула эти слова, указывая на него пальцем.
Данил чуть приподнял брови, удивлённый моей резкостью. Его челюсть напряглась, но он молчал.
Я шагнула назад, чтобы создать хоть какую-то дистанцию, и уверенно продолжила:
– В понедельник я буду по работе в городе. Можем встретиться в шесть часов вечера в кофейне напротив офиса «Северного Брау». Это единственное время, когда я могу.
Его глаза потемнели, словно он хотел сказать что-то резкое, но вместо этого глубоко вдохнул. Короткий кивок, быстрый взгляд на Матвея – и его лицо вдруг стало другим. В этом взгляде больше не было злости, только нечто странное: недоверие, любопытство и… нежность?
Он помедлил, словно хотел что-то добавить, но сдержался.
– Хорошо. До встречи, Лиз, – коротко бросил он, развернулся и зашагал прочь, оставляя за собой напряженную тишину.
Я смотрела, как он уходит, чувствуя, как внутри всё опустело. Напряжение, которое сдавливало меня со всех сторон, наконец начало отступать, но оставило за собой лишь дрожь в коленях.
Матвей что-то лепетал о качелях, его голос был таким хрупким и безмятежным на фоне бурлящих внутри эмоций.
Когда мужская фигура исчезла за воротами детской площадки, я позволила себе наконец выдохнуть. Матвей смотрел на меня своими большими глазами, а я заставила себя улыбнуться.
– Идем, малыш, – хрипло сказала я, чуть погладив его по спине, стараясь, чтобы мои руки не дрожали. – Всё хорошо.
Но внутри всё было далеко не хорошо. Я чувствовала себя словно на краю пропасти, и Данил, как буря, срывал землю у меня из-под ног. Страх за Матвея смешивался с гневом, беспомощностью и предательским облегчением, что всё закончилось хотя бы на этот раз.
Я прекрасно понимала, что это всего лишь временная отсрочка перед казнью.
Я взглянула на сына, который уже смотрел на качели, не подозревая, какие волны поднимаются в душе его матери.
– Всё хорошо, малыш, – повторила я чуть тверже, будто пытаясь убедить не только его, но и себя.
И всё же внутри тлело одно обещание: я не позволю Данилу разрушить мир, в котором Матвей счастлив и защищён. Никогда.
Глава 12
Данил
Когда водитель сообщил, что упустил Лизу, у меня оставалась только одна зацепка – гребаный Оскар.
Он как застрявшая тонкая рыбная косточка в горле, которую так просто не вытащить, если хорошо не постараться.
И мне пришлось напрячься. Я набрал своему безопаснику, благо у меня были некоторые полные данные чмошника – Бергер Оскар Маркович и номер машины, это всё, что нужно было моим людям. Они быстро пробили его адрес, и я направился туда.
Когда я прибыл на место, взглянул на высотку, в которой он недавно купил квартиру. Неплохо он устроился. Район шикарный, двор круглосуточно охраняется, подземный паркинг. Казалось бы, идеальное место для тех, кто хочет жить тихо и спокойно.
Слишком спокойно.
Мне пришлось немного повозиться, чтобы меня пропустили. Не всё так просто, когда ты не жилец и не гость. Но я был настойчив. Найдя его машину в паркинге, припарковался неподалеку.
Так я и провел ночь.
В машине.
Боже, какой это был ад!
Тело заныло от неподвижного сидения в неудобной позе. Спину будто кто-то молотил всю ночь, а шея, из-за склонившейся на руль головы в какой-то момент, затекла так, что я едва смог ее повернуть.
Сон? Забудьте. Я дремал урывками, то и дело вздрагивая от малейших звуков. И всё равно мозг отказывался отключаться, терзая меня бесконечными мыслями: Она с ним или он вернулся домой один? А вдруг они вместе? Где-то там, наверху. Если да, то что они делают? Как он на неё смотрит? Что она ему говорит?
В половине двенадцатого утра я уже собирался уезжать, отчаявшись увидеть хоть что-то. Силы были на исходе, терпение – на нуле.
И тут дверцы лифта распахнулись.
Я выпрямился так резко, что в шее хрустнуло, но я даже не обратил на это внимания. Потому что увидел Лизу.
С ним! Во вчерашнем платье.
Во вчерашнем…
Значит, она осталась ночевать? Они не живут вместе?
Эта мысль на миг заставила меня выдохнуть. Хоть что-то. Это ещё не конец. У них еще нет общего жилья.
Но факт, что она проводит с ним ночи, всё равно вонзился в меня ножом, да ещё и провернулся.
Итак, они просто… трахаются?
Значит, у них служебный роман. То-то он вел себя с ней по-хозяйски на мероприятии, обнимал, прикасался… сука, наверное, терся своим членом об нее, уж слишком тесно иногда к ней прижимался. Что-то шептал ей на ухо, и она смеялась, а после банкета они поехали к нему, чтобы…
Чёрт.
Пока я сидел охранял его тачку, он трахал мою женщину, заставлял стонать…
Я крепко стиснул зубы, чтобы не позволить себе развить мысль дальше, и прямо сейчас не выскочить из машины и не разбить рожу ублюдку.
Я не имел на нее никаких прав. Лишился этой возможности больше двух лет назад, и прекрасно это осознавал, но стоило увидеть их вместе, как внутри всё закипело.
Они мило ворковали и даже не заметили меня, сели в машину и поехали, а я за ними. Аккуратно, незаметно, как хищник, выслеживающий добычу. В голове всё сложилось: они просто встречаются.
Я был зол, конечно. Но не настолько. Всё это укладывалось в мою картину мира: Лиза пытается жить дальше, Оскар – всего лишь временное утешение. Или нет. Это уже не имело значения. Главное, что она не вышла за него замуж и не нарожала ему кучу детей, остальное всё поправимо.
Она имеет право трахаться с кем захочет.
Это меньшее из зол.
Пусть она не Агеева, но и не Бергер. Даже если этот ушлёпок уже встал на колено, сделал ей предложение, и они разослали всем приглашения на свадьбу – я всё это нахрен отменю. Слишком много она для меня значит. Слишком много, чтобы позволить ей уйти.
Лиза слишком долго жила сама по себе. Два года. Даже больше. Этого времени хватило, чтобы я до дна вычерпал свое дерьмо, погребенное внутри, и попытался стать другим. Но мои внутренние перемены не должны стать точкой, не так.
Нет. Всё должно быть иначе.
Девочка моя…
Скоро она поймет, что я изменился. От того Данила, которого она знала, больше ничего не осталось. Он сгорел. Сжёг себя в адском пламени страданий, боли, обиды и, чёрт побери, в чувстве вины.
Я слишком многое осознал.
Я пытался жить дальше. Боже, как я пытался. Бизнес держал меня на плаву, но это была всего лишь иллюзия. Каждый день без неё был пустым. В моей жизни наступила вечная зима.
Я думал, что время вылечит. Я твердил себе: «Полгода, год… Всё пройдет. Ты смиришься. Ты примешь всё как есть». Я даже пошёл к психологу. Потому что больше не мог выносить хаос в своей голове. Я разобрался с тараканами, которых плодил годами. Извлёк на свет собственные страхи, привычки, потребности, которые разрушали не только меня, но и всё, что было между нами.
И я действительно начал верить, что смог ее отпустить.
Пока не увидел на мероприятии.
Она подействовала на меня, как на быка красная тряпка.
Я запомнил этот момент до мельчайших деталей: ее платье, улыбку, уверенный взгляд, которым она обводила окружающих, словно знала, что мир у ее ног. Она была великолепна. Настоящая королева. Она расцвела без меня.
И этот… Оскар был рядом с ней.
В тот миг во мне вспыхнуло всё: ревность, обида, сожаление, желание, страсть. Казалось, я ожил от долгого сна. Каждый нерв, каждая клетка тела кричала, что это моя женщина. Моя!
Ее успех – моя боль.
Ее уверенность – моя слабость.
Ее независимость – мой провал.
Настоящее фиаско. По всем фронтам.
Мне раньше казалось, что я готов сдаться. Но я ошибался. Лиза научила меня многому, даже не подозревая об этом. И самое главное – я понял, что у меня есть выбор: позволить ей исчезнуть из моей жизни навсегда или бороться за нее.
На каком варианте мне остановиться, теперь сомнений не осталось.
Из размышлений меня вырвал неожиданный поворот в другой жилой район, который был рядом с офисом «Северного Брау», где оба работали.
Они подъехали к одному из домов и припарковались возле третьего подъезда. Я тоже остановился неподалеку от них, но остался незамеченным. Приличный поток заезжающих и выезжающих отсюда машин позволил мне не привлекать к себе внимание, к тому же я выбрал для слежки машину попроще вчерашней.
Лиза вышла, быстро зашла внутрь, а через несколько минут вернулась переодетая.
Мое внимание обострилось: значит, она живет здесь. С Оскаром они просто встречаются. Ладно. Это объясняет многое.
Но потом они выехали на трассу и поехали в деревню. Вот тут я окончательно перестал понимать происходящее. Неужели она уже познакомила его с родителями? Всё настолько серьезно?
Я решил следовать за ними. Что ещё оставалось? И когда машина с Лизой неожиданно свернула не к родительскому частному дому, а к многоэтажному, я почувствовал, что весь мой план разговоров и выяснений начал рассыпаться, как карточный домик.
К кому ее привез этот хмырь?
Неужели она здесь квартиру купила?
Но если он привез ее домой, тогда зачем она ездила переодеваться?
Уравнение в голове никак не складывалось.
Лиза вышла из машины.
Оскар… уехал. А я остался. Сидел в машине, глядя на подъезд, и пытался понять, что всё это значит?
Нет, даже не так!
Что здесь, чёрт возьми, происходит?
Пока она снова не вышла из подъезда… за ручку с маленьким мальчиком?
