Катерина Державина
Музыка
И вот, спустя треть часа бесполезных дум, я была на остановке, где мою одинокую фигуру изредка освещали фары проезжающих мимо машин. Мой автобус задерживался. В ожидании четырех фар над горизонтом, я достала свои белые наушники и подключила их к телефону. В плейлисте все еще стояла на старте вчерашняя песня, но настроения ее слушать не было. Вернувшись на несколько шагов назад, я открыла папку со старыми мелодиями, в которые я погружалась с любовью из года в год, но лишь в определенные моменты меланхолии. С электрическим импульсом зимний вечер преобразился, теперь небо стало наливаться синевой с музыкальным сопровождением.
Буквально через пару минут подъехал автобус. С тяжелым выдохом машина остановилась и открыла двери в теплый желтый салон. Я быстро поднялась по ступеням и расплатилась с тучной кондукторшей. Все места были заняты, но зато стоять можно было где угодно. Я встала у низкого поручня прямо напротив окна. Теперь лишь оставалось надеяться, что народу в этот прекрасный вечер больше не наберется, иначе это какая-то интимная атмосфера поездки быстро разрушиться.
В окне бушевала темнота, казалось что она клубилась, принимая разные формы, заполоняя все вокруг. Даже свет от автомобилей, что мчались по встречной полосе лишь на пару метров сжигал эти черные шелка прекрасной дамы, которые тут же восстанавливались и смыкались за ними. Желтые лампочки превращали стекло в кривое, полупрозрачное зеркало, отчего можно было рассмотреть по деталям весь салон. Я уставилась на саму себя, и в этот же момент, когда беглый взгляд рассмотрел все лицо, искривленное тенями, уровень тревоги подступил комом в горле. Я не узнала себя, совершенно. Испуганными глазами на меня смотрел мой близнец, близнец из потустороннего мира, но ни как не я, кто-то другой, более жуткий, холодный и совершенно не живой. Когда наши взгляды сцепились, весь автобус перестал существовать для меня, даже привычный и довольно громкий шум мотора куда-то пропал, лишь монотонный голос диктора едва пробивался в мое сознание, сосредоточенное на призрачном объекте.
– Кто ты? – прошептали мои и его губы. Тишина… – Кто ты? – вновь повторили мы… Глупо, наверное, было надеяться даже на немой ответ. Я опустила глаза. А как бы я сама ответила на этот вопрос? Ведь для этого призрака в темноте я была таким же неизвестным, как и он для меня. Я стала смотреть исключительно в пол, пытаясь тем самым сосредоточится. Но это не особо помогло. Представим, что это интервью. Ответить на вопросы что я люблю, чем занимаюсь, о чем мечтаю, я смогу. Но это ли составляющая человека? Ведь все меняется порой даже ежедневно, но мы при этом остаемся самими собой… Или нет? Как мы делаем выбор? Из чего формируются все предпочтения? Стала ли я другой? Стала ли по-другому мыслить? На столько ли сильно все изменилось за два года? За пять лет? Все это таранило мой мозг и я смещалась куда-то в пропасть. Стало страшно от этого, надо было зацепиться хоть за какой-то край, иначе просто пропаду, как этот немой – в темноте… Может даже стану чьим-то простым отражением…
Несмотря на клубившиеся мысли, ведущие к пропасти, наряд ночи проредили электрические моли города и мое отражение в окне поблекло. В это время освободилось место и я с радостью отвлечения тут же его заняла. Устроившись поудобнее и выбрав окно опорой для головы, я перевела в другую сторону ход мыслей. Мне хотелось с кем-то поговорить. Даже не столько увидеть понимание со стороны собеседника или пустые вздохи, а совет… Да, я как никогда нуждалось в чьем-нибудь адекватном мнении. Но где мне взять такого человека? Может поговорить с мамой? Чем черт не шутит… Но даже сейчас я знаю, что это последний человек который меня поймет.
Я с грустью и опаской посмотрела на свое отражение. Оно молчало. Я заглянула ему в глаза, пытаясь возможно отыскать там подсказку. Но видя лишь пустоту, я вновь отвернулась и в этот миг, последнего контакта с пришельцем в голове возникла мысль: «Дневник». Точно! Я вела его как-то давно. Точнее, последняя запись была год или два назад, кажется. Но это не важно, важно то, что там могут быть ответы, и не только про то, считала ли я себя мальчиком три года назад. В этот момент просветления диктор объявил мою остановку, и я выбежала в лес высотных зданий.
Квартира встретила приятным ароматом чая и выпечки из магазина напротив нашего дома. Мама коротко поздоровалась, увлеченно смотря телевизор. Я лишь кивнула и как можно быстрее ушла в свою комнату, на ходу говоря, что не голодная.
Включив свет, я расслабилась, но лишь на секунду. Мне нужно найти свои дневники. Я быстро подошла к столу, кинув сумку на пол и стала рыться в бумагах, перебирая тетради и простые листки с корявым почерком, но ничего не нашла даже в ящиках тумбочки. Куда я могла их деть? Тут я вспомнила про коробку на верхней полке шкафа, в которой я хранила ненужные вещи, что жалко выкинуть. Вытащив эту самую картонку воспоминаний розового цвета, я села на кровать и открыла крышку. Внутри был хаос вещей. И пачка фото Polaroid, и розовый носок с объемным единорогом, тут же были и мои два дневника, из которых торчали какие-то фантики. Но я отложила их, как только взяла, просто потому, как за ними лежала пачка писем. Наша с Дашей шуточная переписка, которой года два или три… Отложив все подальше, я решила отдаться воспоминаниям. Я вдохнула аромат духов, которыми брызгала каждое письмо и развязала тесьму, что скрепляла конверты. Они были расположены по датам отправки, и я стала перебирать их. Самым странным оказалось то, что последнее письмо было не в конверте. Я раскрыла этот белый листочек. Что это? Я помню как писала чуть ли не каллиграфическим почерком каждое сообщение, выводила все завитки, учительница русского языка бы гордилась мной, но это письмо было написано ужасно криво. Я тут же начала читать, с трудом разбирая буквы… Усугубляло ситуацию и пару каких-то красноватых расплывчатых пятен в конце листа.