Каролина Дэй
Тайный наследник Шейха
Глава 9
Судья взял паузу и объявил об объявлении приговора через месяц. месяц в ожидании свободы, месяц в ожидании вердикта, который решит мою судьбу. Судья принял доказательства Амины, а также ходатайство о домашнем аресте под залог. Меня выпустили прямо в зале суда, несмотря на протесты Деборы и ее недоадвоката. Интересно, почему она согласилась на его защиту?
Аллах расставил все по своим местам, но многое в этой жизни зависело от нас самих.
– Спасибо.
Я подошел к Амине сразу же, как меня официально выпустили. Она стояла рядом с Джахидом, но он был занят телефонным разговором. Как это? Он не следил за своей сестрой как ястреб?
– Я сделала это ради Иман.
Я знал, но надеялся, что причина крылась не только в этом.
– Ты должен вернуть мне дочь.
– Она вместе с Аишей. Они прилетели сегодня, остановились у меня. Ты можешь навестить ее, никто препятствовать не станет.
Равнодушные глаза Амины моментально загорелись, и она сразу же выбежала на улицу. Даже ее любимый братец упустил ее из виду. наверняка она сама вызвала такси, не дождавшись Джахида, вызвала такси и побежала.
А вот и он сам. Направлялся ко мне разъяренный, с нахмуренным выражением лица, словно я успел в чем-то провиниться за эти пару минут.
– Где Амина?
– Уехала к дочери.
– Одна? Без меня? Куда ты ее послал? Надеюсь, не в логово…
– Она в моем особняке, успокойся.
– Амина превратилась за эти дни в овощ. Я беспокоюсь за нее.
Я тоже. Она сильно. похудела, скулы стали боле четкие, пальцы тоньше. И мне сложно осознать, какую ошибку я совершил, что наша судьба сложилась вот так. Я в тюрьме, а она – одна без нашей дочери. Мне тоже пора к детям, но Марго просила подождать, пока не подпишем официальные бумаги и не отправимся домой, где меня буквально привяжут к моему дому. Я соскучился по свободе. Но больше я тосковал по своим детям, по жизни, которая нас ожидала.
Но перед этим…
– Ты сделал то, что я просил? – сразу сменил тему.
– А ты? Ты выполнил свое обещание не причинять страдания моей сестре? Мы не в равных позициях, шейх Карим.
– Из-за обиды на меня ты заставил страдать мою сестру? Ты вообще за ней приглядывал после аварии? Что с Мактумом? Он вышел из комы?
Джахид потупил взгляд. Был сосредоточен на разговоре, но в то же время находился не здесь. Аллах! Что произошло за эти месяцы отсутствия в эмиратах?
– Тебе лучше самому разобраться с сестрой.
– Почему?
– Потому что…
– О чем говорите, братья?
Я мысленно призвал всевышнего и попросил у него сил пережить не только этот день, но и встречу с прошлым. Махмуд с любопытством взглянул сначала на Джахида, только потом на меня. Если Амина не узнала на суде своего старшего брата, то Джахид наверняка должен сопоставить дважды два. Таких. Же фиолетово-голубых глаз не было ни у кого, кроме Амины и нашего старшего брата.
– О том, какой отвратительный адвокат попался моей бывшей жене. Дебора будет недовольна, если меня оправдают.
– Я ничего не обещал испанке, но сделал все возможное, как и твоя подстилка. Моя сестра в курсе, что ты приплел свою любовницу к суду.
– Сестра? Свою любовницу?
Джахид отреагировал только сейчас. Интересно, где он был до этого? Молча наблюдал за повадками нашего брата? Или мысленно искал сестру? Или пытался понять, почему наш бра жив?
– Привет, брат. Помнишь меня?
Джахид промолчал. Удивление читалось в его взгляде, однако он никак не отреагировал на «братик» и «помнишь меня».
– Успокойся, он уже и так понял, кто ты такой.
– Ты знал? – спросил у меня Джахид. Он все еще не мог прийти в себя, иначе обязательно задал бы нашему брату пару вопросов. Хотя и у меня было к нему дело, но потом, когда окажусь дома.
– О том, что наш братец жив? Или о том, что он пытался испоганить нам жизнь?
– Я? Испоганить? – вмешался Махмуд. – Как насчет тебя? Вы пытались убить меня с матерью. Чем вы лучше? Деньгами? Властью?
– Я не сломал жизнь моей семье.
– Да? Как насчет Амины? Она с тобой согласна? Ты отнял у нее ребенка, карьеру, учебу.
Как же этот недобратик злил. Вытаскивал из моей натуры самые отвратительные качества. Марго просила сдержаться в здании суда, но я был готов ударить этого недобрата прямо здесь.
– Не отнимал. Она подтвердила мои слова в суде.
– Я бы тоже соврал, лишь бы мама была жива. Но вы не оставили мне даже эту надежду. Ваша лицемерная королевская семья отняла у нас все! Семью! Наследство! Статус! Жизнь! Вы сделали все, чтобы я рос как отшельник и не знал о своих корнях. И хорошо,что не узнал и не стал таким тираном как вы.
– Махмуд!
Недобратик покинул нас после тирады, когда Дебора появилась в поле зрения и поманила к себе длинным пальчиком. На меня она даже не взглянула, это и к лучшему, иначе я бы разорвал эту суку на месте. За нашу жизнь, за нашего сына. За клевету.
– Что этот значит?
– Забирай дочь и уезжайте как можно скорее. Амине лучше вернуться в Эмираты.
– Если он защищал твою бывшую, это не значит, что он не мой брат и я должен отречься от него.
– Это значит, что Амина в опасности. Он выкрал моего сына, подстроил мой арест и вытащил вас с Аминой сюда.
– Амину не выпустят отсюда с чужим ребенком.
– Иман – ее дочь. Я дам все необходимые разрешения на выезд, если нужно. На крайний случай, на таможне возьмут деньгами. Большими деньгами.
– То есть ты готов вернуть жену в ад к своему ненормальному дяде? А что насчет Махмуда? Откуда он вообще появился“
– Карим, – крикнула Марго. – Пора.
Глава 10
Аллах, убереги нас от бед, от препятствий, стоящих на нашем пути. сил они возникнут, дай нам сил преодолеть их.
Иншаллах.
***
Мое сердце колотилось так быстро, словно я ехала не к дочери, а прямиком в рай. Словно врата давно открылись передо мной, и прекрасные сады с молочными реками готовы были принять в свой мир.
Что-то останавливало. Я сердцем чувствовала, что просто так не попаду в идеальный мир спокойствия и умиротворения. Не попаду и не увижу свою дочь. Но жизнь научила меня не сдаваться, биться за свое счастье. Карим не был идеальным мужем, однако он всегда держал слово, что бы ни случилось. Я тоже. И я сделала все возможное, чтобы обелить его темную душу.
Я отвечу за свои грехи. Отвечу за ложь в суде под присягой, какому бы государству эта присяга не принадлежала. Я сделала это ради Иман, которую не видела несколько месяцев. Я пережила волнение перед судом, боль, когда упомянули отсутствие малышки в моей жизни. Та блондинка просила сдерживаться и не реагировать на провокации со стороны обвинения. И я сдержалась, хотя была готова выцарапать глаза тому мужчине в необычных фиолетовых линзах.
Но худшее позади. Впереди мое будущее.
Такси остановилось напротив особняка Карима. Я знала адрес еще до нашей встречи в тюрьме. Хусейн ни раз предлагал там остановиться, но я отказалась. И нет, не из-за наших странных отношений, просто не хотела. Не могла жить в доме с прошлым. Большой особняк в современном стиле, непохожий на наш дворец на берегу Персидского залива. Более европейский. Но здесь чувствовались восточные мотивы.
Ворота открылись передо мной до того, как дрожащим пальцем я нажала на кнопку звонка. Внутренний сад и холл напомнили дворец, но ностальгию я не ощутила. Мне было плевать, я хотела увидеть…
– Амина?
Я услышала подавленный голос Аиши не сразу. Она удивленно взглянула на меня, под глазами образовались четко выраженные круги. То ли от усталости, то ли после перелета. Никаких ярких стрелок, язвительности во взгляде и строгого выражения лица. Она похудела, осунулась, словно сидела в тюрьме вместе со своим братом-близнецом. Но ее тон кожи был ровным. Без синяков и следов побоев. Интересно, как Иман отпустили с ней, тем более в другую страну?
Но этот вопрос повис в голове, когда я увидела у нее на руках мою малышку.
– Иман!
Я сразу же подбежала к ней и выхватила мою девочку. Моя малышка. Моя. Она хотела заплакать, но тут же успокоилась, когда взглянула в мои глаза.
– Амина, я только ее уложила…
Плевать.
Аллах услышал мои молитвы. Я держала на руках свою дочь, которую не видела три долгих месяца. Она совсем большая, так выросла. Тон кожи стал более ровный, глаза более светлыми, ясными. Похожими на мои. Моя малышка. Мне теперь не придется сцеживать молоко, я сама буду кормить ребенка. Своего ребенка.
Иман радостно замахала ручками и улыбнулась, а из моих глаз брызнули слезы.
– Она никогда мне не улыбалась, – заметила Аиша. – Она часто плакала, не сразу приняла грудь кормилицы. Она тоже по тебе скучала.
– А где мальчики?
– Спят. Вымотались после перелета. Дядя дал нам разрешение на перелет.
Я удивленно посмотрела на сестру бывшего мужа. Чехове, который отнял у меня ребенка, опорочил меня в шариатском суде, не пускал на порог о его дворца, чтобы я увиделась с дочкой, так легко отпустил Аишу с детьми одну?
– Карим не говорил, что ты приедешь, – отвлекла меня от вопросов Аиша.
– Но ты меня впустила.
– Потому что мать не должны разлучать с ребенком.
Она по-доброму улыбнулась, но я не почувствовала ни взаимности, ни жалости к ней.
– Тогда почему ты не помогла раньше? Джахид связывался с тобой, ты отказалась даже приехать к нам.
– Потому что за своими проблемами чужие кажутся незначительными. Мне жаль.
И это правда. Я совсем забыла, что ее муж попал в аварию и до сих пор лежал в больнице. Я даже не поинтересовалась, как проходила ее жизнь и кто помогал ей. Явно не братья. Она оказалась права, за своим горем не видишь чужого.
– Как он?
– Стабильно в коме. На все воля Аллаха. Как прошел суд? – она резко поменяла тему.
Иман на тих руках агукнула и улыбнулась. И я улыбнулась ей в ответ.
– Вроде нормально. Адвокат обвинения наседал на меня, но я отбилась.
– Ты сильная, Амина. Мне бы хотя бы часть твоей силы. Моя жизнь наверняка сложилась бы иначе.
– Что не убивает, делает нас сильнее. Карим выкарабкается, у него сильный адвокат.
– Ах да, та европейка. Хусейн никого получше не мог найти.
– Она сильная девушка, разработала прекрасную стратегию. Приговор огласят через месяц.
– Аллах, дай нам спокойствие.
Но что-то мне подсказывало, что спокойствие настигнет нас нескоро
– Амина!
На пороге появились мужчины. Хусейн махнул рукой и скрылся на кухне, а Джахид взглянул на меня перепуганными глазами. Я почувствовала, как Аиша напряглась и перестала дышать, но Джахид даже не взглянул в ее сторону.
– Забирай Иман и поехали.
– Что? Куда?
– Из страны. Нам тут небезопасно.
– А в Эмиратах безопасно? У меня снова отнимут Иман.
– Не отнимут. А здесь нам лучше не задерживаться.
– Объясни толком, что случилось.
На улице я услышала сирену, а через минуту к нам привели Карима в наручниках. Полицейские посадили его на диван, сняли наручники, и установили какую-то антену, похожую на роутер от wi-fi.
– Это система домашнего ареста. Радиус действия – сто метров. При пересечении границы раздастся сигнал. Если через тридцать секунд вы не вернетесь в радиус действия, вас заберут в тюрьму. Подпишите, пожалуйста.
Карим подписал какой-то листок, полицейские уехали.
Только сейчас он поднял глаза и взглянул на нас с малышкой и… улыбнулся.
Глава 11
– Аллах, тебя освободили!
Аиша сразу же подбежала к брату и крепко обняла его. Сейчас она была похожа на меня, когда я увидела Иман после долгой разлуки.
Полицейские уже покинули дом, а Марго двинулась вслед за Хусейном, скрывшемся на кухне. И мы остались вчетвером. Я, мой брат, Аиша и Карим. Он не обращал внимания на слезы сестры, на ее объятья, а потирал запястья и глядел на нас с Иман. неотрывно. Словно м я были единственной целью его освобождения.
Только я в это не верила.
Аллах свидетель, в течение трех месяцев я пыталась найти оправдания его поступку. Пыталась понять, почему он снова ранил меня и изгнал из своей жизни. Когда узнала, что все время он находился в тюрьме, мои чувства просто напросто атрофировались. Я перестала чувствовать хоть что-то ненависть, лесть, любовь. Казалось, у меня выключили кнопку эмоций, и я была просто человеком.
И сейчас эта самая кнопка не включилась. Аллах просто отнял у меня возможность проявлять эмоции.
– Как ты? Тебе надо в душ, отдохнуть. Тебе приготовить что-нибудь? Я найму служанок и…
– Муна здесь?
– Она спит с мальчиками. Не трогай ее, Муна почти всю ночь не спала.
Карим разговаривал с сестрой, отвечал на вопросы просто, коротко, но его глаза, светящиеся практически чистым золотом были сосредоточены на мне. Они изучали меня, рассматривали мое равнодушное лицо, мои подкатые губы, пальцы, которыми я сжимала малышку на руках. Даже не заметила, когда Джахид попросил взять ее на руки, а я прижала ее ближе.
Чтобы никто не отнял у меня возможность побыть с ребенком. С моим ребенком.
– Это Иман?
В просторной гостиной наступила абсолютная тишина. Даже возмущенный голос Марго затих, когда Карим поднялся с дивана и направился к нам. Мое бесчувственное нутро на мгновение оживилось, и я сжала Иман еще крепче. Наверное, даже переборщила. Малышка заплакала, и я принялась ее успокаивать.
Но взгляд золотисто-карих глаз всех равно чувствовала на себе и пыталась не нарушать зрительный контакт.
Его шаги все ближе и ближе, Джахид никак не останавлива Карима. Почему? Почему он не защитит меня в этот раз? Он только что настаивал на скором отъезде, и я была готова покинуть этот дом как можно скорее.
Ещё один шаг. Второй. Третий.
Он возле нас. Окутал своей мощной, хищной энергетикой.
– Не подходи!
Он не послушался и встал ближе, а я отошла на шаг и попыталась закрыть Иман.
– Она моя дочь.
– Сказала, не подходи!
– Амина, я не трону тебя.
Но я не слушала никого, кроме зова сердца. Тронет. Прижмет к стенке холла. Отнимет. Снова ранит меня. Больно ранит.
– Давай, я уложу ее спать.
Аиша подошла ко мне и аккуратно протянула руки, но встретилась с моим протестующим взглядом.
– Я никому ее не отдам, уложу в кроватку вместе с мальчиками.
Я не понимала, чем именно убедила меня Аиша. То ли мягкостью в голосе, то ли заботой во взгляде, то ли пониманием. Потому что она тоже мать, которая боялась за своих детей.
Она унесла Иман на второй этаж, оставив нас с Каримом наедине. Я понадеялась на помощь Джахид, что он уведет меня отсюда, как и обещал, но и он исчез из гостиной.
– Нам надо поговорить.
– Есть о чем?
– Нам много есть о чем поговорить, Амина.
Наверное, он прав. Было о чем. Три месяца в подвешенном состоянии, полной апатии и неизвестности. Три месяца ада, через который я прошла. Он, наверное, тоже. Только я не могла. Не хотела.
Пророк твердил, что не стоило вести себя опрометчиво. Нужно чувствовать свое сердце, свою веру, следовать ей.
Только я была безэмоциональна. Он убил мои эмоции. Убил.
– Она похожа на тебя. Даже нос с горбинкой твой.
– Ты хочешь обсудить горбинку моей дочери?
– Она и моя дочь тоже. Я хочу ее увидеть.
– Ты ее увидишь, когда тебя выставят неблагополучным отцом и отнимут грудную дочь.
Он вздохнул, прикрыл глаза и прошептал одними губами дуа.
Пусть все будет как раньше.
Но как раньше это когда? Когда мы поженились? Когда я узнала о планах его семьи и сблизилась с ним? Или когда я забеременела и попросила развод?
Я молилась лишь об этом. Чтобы было как раньше до встречи с этим мужчиной. Но мои слова Аллах не услышит и не исправит прошлое. Моя судьба предначертана, и я должна была справиться с ней.
– Мне жаль, что так вышло, но ты должна понять, что я ничего не знал. Даже не знал, что родилась дочь, а не сын.
– Жаль? Тебе жаль? – зацепилась я за слова. Наверняка Иман проснется, но эмоции так сильно захватили меня, что я отстранилась от реальности. – Жаль, что я была в полном забвении? Что забыла о жизни? Существовала эти проклятые три месяца? Не жила, а существовала!
– Я не знал, что дядя Ибрахим отнял ее после развода. Я вообще не знал о разводе, ты понимаешь? – он приблизился на шаг.
– Но ты и не забрал документы. Ты не сказал Хусейну отменить процесс, довел до суда, уехал. Ты накричал на меня. Снова накричал и прогнал. Ты снова оставил меня одну с проблемой.
– И Всевышний сполна наказал меня.
– Ты вышел из тюрьмы, Аллах слишком благосклонен к тебе.
– Это лишь домашний арест. Мне еще не вынесли приговор.
– Неважно. Аллах всегда щадит мужчину больше, чем женщину. Преимущество мужчинам, подчинение – женщинам.
– Вместе с преимуществом всевышний дал нам ответственность. За себя, за своих жен, братьев, сестер. За всех.
– А ты справился с ней? Справился со своей ответственностью?
Он не изменился в лице. Такой же непроницаемый, безэмоциональный. Но я чувствовала его злость, его ярость. Она распространилась на всю гостиную, на весь особняк. Если в прошлой жизни я бы испугалась, постаралась бы спрятаться в комнате, в гардеробной или сбежать от мужа, то сейчас я стойко смотрела в его непроницаемое чистое золото в глазах, омраченное темными пятнами, и удерживала контакт.
Наверное, за эти месяцы мы впервые оказались наравне. Без чувств. Без лишних слов. Только факты, только действия. Как равноправные партнеры. Как европейцы, которых он так презирал.
– Джахид предложил уехать. И я последую его совету.
– Я не отпущу тебя, – жестко отрезал Карим.
– Что?
– Не отпущу…
Я не заметила, как Карим оказался слишком близко ко мне. Его частое дыхание опустилось на мое лицо. Аромат тела был не таким знакомым: пропитанным посторонним запахом: но я ненароком вдохнула его. Впитала в себя. На какое-то мгновение я потеряла контроль, а он…
Карим воспользовался моментом и прижал меня к своему сильному телу, а затем… жестко впился своими губами в мои.
Глава 12
Так предначертано…
Я так часто слышала эти слова, что впитала их в свой разум. Для меня это казалось нормой. Аллах с самого рождения знал, сколько дней нам было отведено, какая у нас будет судьба, сколько детей я рожу, когда выйду замуж.
Аллах всемогущий, всевидящий. Он знал все ответы на вопросы. И только мы, смертные, не знали ничего о нашем будущем.
Но, казалось, это самое будущее готово было предстать передо мной, когда губы бывшего мужа коснулись моих. Как и в прошлом: властно, резко, покусывая кожу и вызывая дрожь во всем теле.
Как бы я не отрицала, но этот поцелуй вызвал внутри меня что-то живое. Какие-то эмоции, кроме злости. Что-то теплое, светлое, о чем я позабыла за три месяца апатии и одиночества. Наверное, так писали в любовных романах европейских авторов. Писали о любви к человеку и о судьбе. В отличие от книг, я была четко уверена, что это не любовь. Это ненависть, ярость, презрение, возможно, банальная тоска по сильному телу или ностальгия по прошлому.
Но не любовь.
Я резко оттолкнула Карима от себя, заметив на его полной нижней губе капельку крови от моих зубов.
– Ты что творишь?
Но он не ответил. Снова приник ко мне, снова прижал, но уже к столбу в гостиной, который я не заметила. Спина немного заныла, но я не обратила внимания на легкую боль, когда полные губы Карима снова атаковали меня, а его руки крепко сжали мою талию и шею. Чтобы не сопротивлялась возродившимся эмоциям после долгой спячки.
Только почему? Почему в этот раз он не отошел от меня, когда я из раза в раз била его по плечам? Почему мое сопротивление ослабевало, когда он раскрыл язык губы и встретился с моим языком? Почему притягивалась к нему своим телом и позволяла его пальцам стянуть с меня хиджаб?
Он на мгновение оторвался от меня, разглядывая мои густые волосы. Поглаживал их пальцами, рассматривал, словно никогда в жизни не видел девушку. Обводил пальцами мои скулы, нижнюю губу, шею. А я не сопротивлялась. Шайтан в лице Карима будто загипнотизировал меня и не оставил сил к борьбе.
– Я скучал, – прошептал Карим, зацепив зубами мочку уха.
Слегка оттянул, обвел языком кожу рядом с ухом и двинулся губами ниже к дико пульсирующей венке. Я ослабла в его руках, окунулась в его мощную энергетику, поглощающую все на свете. Чувствовала, как желанные губы снова поднялись к моему лицу и коснулись моих. Нет, не коснулись. Вжались. Целовали, кусали, пока я находилась в замешательстве и пыталась собраться с мыслями.
– Отойди.
Я вновь его толкнула, уже не так сильно. Потому что сил к сопротивлению практически не осталось.
– Ты не скучала?
– Ни капли.
– Уверенна?
Еще пару минут назад я четко знала, что не скучала. Все эти дни я думала лишь о дочери. Думала об Иман и о том, когда же я ее увижу. Я не искала Карима, проклинала его за жестокость и за то, что отнял у меня ребенка.
Но сейчас, когда он стоял передо мной, целовал меня, прижимал к себе и создавал видимость защиты, я постепенно сдавалась. Он разбудил во мне эти эмоции. Желанные, сильные, но в то же время разрушающие.
Я не смогла ответить, а он не думал останавливаться и вновь показал свою тоску по мне. Его пальцы протиснулись к затылку и потянули шнурок, которым я завязала абайю. Она упала к моим плечам, открыв взор на бирюзовое платье с небольшим вырезом на груди.
Он резким движение дернул абайю вниз настолько сильно, что ткань разорвалась.
– Скучала. Сильно.
Я не скучала
– Хотела, чтобы я вернулся.
Хотела, чтобы ты вернул дочь.
– Хотела воссоединить нашу семью.
Хотела, когда Иман была у меня в животе. Но ты снова оттолкнул меня.
Его поцелуи больше не действовали. Я будто очнулась после кошмарного сна. Подтянув к себе абайю, я вновь толкнула Карима и…
Ударила его.
Звонкая пощечина раздалась, казалось, на весь дом. Аллах все видел. Видел мое сопротивление, пробуждение моих эмоций. И они пробудились, только не в том ключе, который ожидал Карим.
Он не тронул щеку, не двигался. Смотрел в сторону после удара. Не окинул меня ненавистным взглядом, пропитанным ядом Шайтана, пока моя ладонь горела огнем.
– Ты ничего не знаешь о моих чувствах! Не знаешь, что я пережила за эти месяцы.
Шейх Карим Аль Дин Абдул действительно пробудил во мне сильные эмоции. Безумные. Шайтан будто переселился от Карима ко мне и бушевал в моем разуме, пока я пыталась найти покой в своей душе.
– Для нас обоих время было не сладкое.
– Правда? Поэтому не хочешь отпускать меня?
– Я обещал, что верну дочь. Я выполнил свое обещание. Но это не значит, что я отпущу вас одних.
– Аллах! Это шутка?
Я сначала не поверила его словам, однако его серьезное выражение лица было красноречивее слов. В нем уже не бушевала «тоска», как он называл, или страсть, или желание оказаться со мной в одной плоскости. Это серьезность. Он снова стал безэмоциональным.
– Я только вышел из тюрьмы, не видел ни сына, ни Иман. Даже на руках не успел подержать. Я не успел загладить вину перед тобой.
– Ты никогда ее не загладишь.
Карим вновь резко прижал меня, но в этот раз не попытался поцеловать. Его горящие огнем глаза напротив моих, его полные губы едва касаются моих приоткрытых. Наши частые дыхания сливались воедино, но в этот раз не от страсти, а от злости. От желания высказать свою точку зрения и быть услышанным.
Но будем ли мы услышаны?
– Клянусь Всевышним. Я сделаю все, чтобы ты и Иман были счастливы все оставшиеся дни. Мы столько времени упустили, столько еще не сделали. Наша семья воссоединится.
– Воссоединение семьи?
На пороге появился тот блондин со странными линзами.
