Каролина Дэй
Развод с шейхом
Глава 4
– Я нашел тебя, – прозвучал хриплый, до боли знакомый голос неподалеку.
Аллах! Я думала, эти слова мучали меня только в кошмарных снах и от злых духов, посланных Дьяволом.
Однако они были произнесены реальным человеком.
Шейх Карим Аль Дин Абдул. Племянник эмира Дубай, управляющий базаром моего отца и… мой муж, от которого я сбежала, когда узнала об истинной причине нашей свадьбы и о его внутренней звериной натуре. О том, как он обращался с первой женой христианкой, когда жил в Мадриде, и не понес должного наказания.
Нам некуда было бежать. Аллах предначертал нашу встречу с Каримом. Мактуб…
Я еле вышла из машины и окинула взглядом когда-то любимого мужчину. Он был таким же, как и раньше, его отличала только одежда. Черный костюм и солнцезащитные очки, несмотря на тёмное время суток, длинные кудряшки завязаны в пучок на макушке. По-европейски, по-модному. Если бы я не знала, что это шейх Карим аль Дин Абдул, то никогда бы не сказала, что он из Эмиратов.
Мне стало страшно, когда он снял очки и пронзительно посмотрел на меня. Страшно от его внимательного взгляда, скользящего по моей черной абайе к выпуклому животу, который я сжала двумя руками в попытке защитить свое дитя. И я не могла запретить ему на меня смотреть. Он имел право. Как муж. И я имела право смотреть на него. Но не требовать.
Мир превратился в туман, его развеял лишь хлопок водительской двери и последующие крики брата:
– Эй! Вы что себе позволяете!
Я обернулась и увидела, как два телохранителя схватили Джахида и прижали лицом к капоту машины. Мое дыхание прервалось, когда я увидела эти пытки, словно демоны пытали брата в адском одре. Джахид не заслужил подобное, однако мои возмущения и выкрики вряд ли бы изменили ситуацию.
– Амина, живо в машину! Не разговаривай с ним!
Однако я не спешила выполнять приказ брата. Вновь посмотрела в глаза человеку, которого когда-то любила.
– Отпусти Джахида.
– Хорошо.
Простые слова, простые действия. Эти люди готовы выполнить любой приказ шейха по щелчку пальцев. И они отпустили брата. Карим наделен жесткостью, рациональностью, властной энергетикой, которая чувствовалась вокруг него. Заметила это, когда впервые встретились на помолвке сестры. Но тогда я была загипнотизировала его магическими золотисто-карими глазами, считала его мудрым и справедливым человеком.
Джахид потер запястья и со злостью взглянул на Карима, поравнявшись со мной.
– Аллах! Можно было не устраивать эти гонки? Амина носит ребенка! Это могло навредить им обоим!
– Я пытался поговорить с тобой сегодня, как со старшим членом семьи. Ваш отец отказался от переговоров, ты сказал, что у меня здесь нет власти. Итог видишь. По-хорошему вы не захотели, – спокойно произнес Карим, спокойно сняв очки, и я увидела его потемневший взгляд. – Всевышний свидетель, я хотел поступить справедливо.
– Справедливо – это подвергнув жизнь ребёнку опасности? – вступила я, и Карим перевел на меня потемневший взгляд, в котором не осталось ни капли золотого отблеска.
– Нет. Это вернуть тебя домой и следить за протеканием беременности в спокойной обстановке.
Я не вернусь. Во имя Аллаха, я пыталась забыть о своих планах на жизнь, даже смирилась с положением жены и с тем, что в скором времени рожу наследника вместо того, чтобы получить высшее образование.
Я влюбилась в него… влюбилась, зная, какой он монстр, способный пойти вразрез с аятами Священного Корана. Мой брат говорил, что я сильная и справлюсь со всем.
Джахид соврал. Я слишком слабая, раз мое сердцебиение участилось, глядя на него.
– Я не вернусь.
– Амина, – сказал он мягче и подошел чуть ближе, окутывая меня восточно-мускусными нотками своего парфюма. – Я был не прав в тот день. Я не должен был прогонять тебя и обвинять в измене.
Муж говорил четко и внятно, словно объяснял маленькой девочке, как правильно делать намаз. И с каждым его словом непонимание в моей голове росло все больше. Карим не знал, почему я сбежала из дворца по первому его приказу? Почему не попыталась оправдаться или подождать, когда он остынет?
Мне в какой-то момент стало жаль, что между нами так получилось. Слова Джахида о его отношениях с бывшей женой будто растворились, когда Карим коснулся моей руки и проникновенно посмотрел в глаза.
Показал легкий отблеск золота в них, который покорил меня в первую встречу. С первого взгляда…
Только его слова испортили эту ауру.
– Но ты беременна моим ребенком. Твой поступок омерзителен. Ты заставила меня волноваться, когда уехала из страны. Ты уехала с долгожданным наследником. С моим наследником, Амина, ты это понимаешь?
Я моментально скинула его теплую ладонь Карима. Эти слова будто ударили меня по лицу. Ударили как моя мачеха в детстве, когда я совершала проступок. Жестко. До звезд в глазах. До полной трезвости и осознанности сказанных слов.
– С твоим наследником? В прошлую встречу ты назвал меня гадкой изменщицей.
– Я сильно разозлился, вспылил. Я извинился за свои слова и понес за них наказание от Всевышнего.
Ты еще не знаешь, какое наказание тебя ждет в судный день, когда предстанешь перед Аллахом и он припомнит все твои грехи. Весь харам, который ты совершил, Карим Аль Дин Абдул.
– Это мой ребенок, Амина. Я обязан позаботиться о тебе, и о нем.
Карим поднес ладонь к моему животу, но я резко отошла на шаг. Он лишь глубоко вдохнул и выдохнул воздух, но не стал приближаться.
– Я хочу развод.
Глава 5
– Я хочу развод.
Карим отошел от меня и рассмеялся, словно я сказала чушь.
– Ты шутишь? В тебя Шайтан вселился? Или ты заразилась западным феминизмом?
– Я не хочу с тобой жить. Мне нужен развод. Я буду воспитывать ребенка одна, нам даже не понадобится твое королевское содержание. И не переживай, много при разводе просить не буду, только на жизнь ребенку.
– А ты все продумала.
Я просто знала, что имела дело с умным человеком, который захочет надавить на больное место любой мусульманской матери. Но законы Шариата предусмотрели все мелочи. Многие думали, что бедных исламских женщин при разводе даже к детям не подпускают. Но это лишь стереотипы. У нас намного больше прав, чем предполагали западные свободолюбы.
– Я не дам развод, Амина. Ты беременна. Тебе нельзя переживать из-за таких пустяков, как развод с отцом ребенка.
– Именно поэтому я хочу получить развод. Я не хочу больше убегать и осматриваться по сторонам в поисках тебя.
– Амина… – простонал брат.
Он понимал, что означали эти слова: это сдача в плен. Это точка.
– Я сказал, что не дам развод.
– Уверен? Тебе показать законы? Любой суд[2] признает развод действительным, даже будучи беременной.
– Любой суд вынесет тебе наказание за побег.
– Суду надо знать, что ты сам выгнал меня на улицу? Не привел в родной дом к отцу, ничего не сказал брату. Ты попросил собрать вещи и покинуть дворец через три дня. Я уже молчу о том, как ты обращался со своей первой женой.
– Что ты сказала?
Карим застыл на месте. Казалось, он вовсе не дышал, когда я заикнулась о первой жене. Впервые видела подобные эмоции на его лице. Раньше оно всегда оставалось непроницаемым, по крайней мере, в первые недели нашего брака.
И мне стало действительно страшно. Я не должна была поднимать голос на мужа, но Шайтан будто отключил контроль над эмоциями. Я не должна была напоминать ему о прошлом и упрекать, но чувство справедливости томилось во мне долгие месяцы разлуки. Невысказанные слова, действия.
Боялась, что Карим проявит свою звериную натуру. Боялась, что ударит меня, несмотря на мое положение.
– Нам надо успокоиться.
Джахид словно прочел страх, сжал мое плечо и коснулся живота. Карим перевел тот же шокированный взгляд на руку брата, которая поглаживала мой живот. Малыш стучал ножками, я чувствовала. И Джахид, скорее всего, ощутил это. Карим – нет.
– Если моя сестра хочет развестись, ты не имеешь право ей отказать. Мы пойдем в шариатский суд, и он выслушает все доводы.
– Нет, – резко отрезал Карим. – Если Амина хочет развод, мы выясним точный период идда[3] и соберем семейный совет. На родине.
– Семейный совет? – удивился Джахид. – В последний раз моя семья собирала семейный совет во времена…
– Я из королевской семьи. Амина должна понимать, с кем разводится и на каких условиях. Я не дам развод через жалкий европейский суд. Если вы не согласны, я просто отберу ребенка сразу после родов. Здесь тебя никто не защитит и не спасет.
– Нет! – воскликнула, обняв свой живот. Малыш тоже протестующе стукнул ножками, а на моих глазах появились слезы. – Не надо…
Карим молча подошел к своему внедорожнику и пригласительным жестом открыл дверцу на заднее сидение. Решение за мной. Удивительно, что в данной ситуации мне предоставили выбор. Он мог вывести меня из страны силой, пригрозить или привлечь власти Великобритании. Он в состоянии попросить помощь дяди и подключить международные политические связи.
Но я сделала свой выбор и попыталась сесть на заднее сидение внедорожника с тонированными окнами.
– Я помогу, – Карим коснулся моей поясницы, и я замерла от реакции своего тела.
По моей коже словно прошел электрический разряд, о котором давно забыла. Как в счастливые дни нашего брака. Но не только это заставило меня замереть.
Малыш стукнул ножками, словно почувствовал, то рядом стоит отец.
– Я сам.
Джахид помог забраться в салон, подав мне руку, игнорируя недовольство мужа. Точнее, бывшего мужа.
Потому что я не отступлю.
Сделаю все, чтобы мой малыш находился в безопасности и чтобы мы не повторили судьбу моей мамы…
Глава 6
Серый тучный город постепенно тонул под лучами яркого солнца. Ощущение полнейшей катастрофы и приближения судного дня не сменилось приближением к райским вратам. Я сомневался, что Всевышний уготовил мне место на мягких подушках около молочных рек. Я причинил слишком много боли, совершил слишком много необдуманных поступков, которые не перекроют никакие благие дела на земле.
Всегда считал себя рассудительным человеком, справедливым. Я поднял нашу семью со дна, сделал все, чтобы нас приняли обратно. Но что получилось в итоге? Брат затеял разврат на земле, младшую сестру прокляли из-за слепой любви, Аиша покрывала грехи своего мужа, а я… женился на грешнице, чьи глаза напоминали прекрасный закат из нашего окна дворца на Персидском заливе. Снова совершил ту же ошибку, дал своей женщине возможность привыкнуть, довериться, а в итоге пригрел змею на своей груди.
И она укусила. Больно. Пустила яд, который медленно убивал меня. Я не святой, но Всевышний свидетель, что я был заботливым мужем. Рассудительным. Дал время привыкнуть к новому положению. Однако это время закончилось, когда Амина сбежала беременная, ударив прямо в спину. Мои переживая оказались напрасны, но не время, потраченное на поиски.
Наша встреча расставила все по своим местам. Если бы не ее напоминание о Деборе, я бы так и оставался слепым и жалел свою женщину. Сейчас от меня осталась лишь ярость, которой меня наполнил шайтан. Он не дремал, знал, в какой момент склонить в свою сторону. Но я не был против.
Я окинул жену взглядом, не обратив внимания на ее брата. Амина уснула прямо в кресле частного самолета, который предоставил дядя для возвращения моей жены домой. Оно было шире, чем стандартные кресла в джетах авиакомпаний, но недостаточно для беременной женщины.
– Не трогай ее, – жестко отрезал Джахид, когда я потянулся к ней.
То, что я позволил мальчишке согнать меня при телохранителях на суше, не означало, что разрешу вмешиваться в наш брак. Только во время собрания и только по разрешению отца семьи.
Я не обратил внимания на сопротивления парня. Молча поднял спящую жену на руки и унес в отдельную комнату в хвосте салона, где располагалась двуспальная кровать. Здесь ей будет удобно. А ребята угомонят нерадивого братца моей жены.
Я не наврежу своему ребенку. Мне невыгодно.
Амина казалась такой беззащитной. Я почти забыл, насколько сильный контраст был между нашими оттенками кожи. Ее – нестандартно светлая и нежная для арабки, и моя – смуглая, словно целыми днями проводил время на солнце. Аккуратные черты лица, полные губы, цветочный запах с легкой примесью арабских масел с базара. Она уже не была такой миниатюрной, но казалась более хрупкой.
– К-карим… останься… – прохрипела она сонно, когда я накрыл жену легким одеялом и хотел уйти. Она неосознанно укуталась в него и свернулась в позу эмбриона.
Именно в похожей позе я увидел ее в нашу первую брачную ночь. Но тогда она была в сорочке, а не в черной абайе и хиджабе. Я бы попытался снять с нее лишнюю ткань, но побоялся разбудить, побеспокоить.
Все это время Амина пряталась от меня. Не просто уехала по моей просьбе, а именно пряталась, как от монстра, готового настигнуть ее в любой момент. Ещё при встрече я увидел в ее глазах страх. Почему? Что она узнала о моем первом браке? Слухи или правду?
Всевышний милостив и снисходителен к нам, но меня, видимо, решил вычеркнуть из числа своих последователей. За грехи. Но Амина никогда не узнает, через какой ад я прошел и какие потери понес. И дело не только в разводе с первой женой и жалких отступных от дяди и даже не в разгульности после.
Она не узнает. Никто не узнает.
Потому что тайны доверяли только близким.
Иншаллах.
Неосознанно улыбнулся, глядя на спящую Амину. Лёг рядом. Обнял. Потому что захотел. Потому что скучал. Потому что мне не хватало ее запаха. Ее тепла. Я положил руку сначала на ее бедро, затем хотел переместить на живот, где рос мой наследник, но…
– Карим!?
Амина моментально вскрикнула и отодвинулась в угол кровати, как от адского огня, в которое ее тащили силой посланники дьявола.
– Что… что ты здесь делаешь? Где я?
– Мы летим домой, не переживай.
– Не переживать!?
Ее лицо было слишком перепуганным, как на трассе. Казалось, я слышал, как участился ее пульс и сбилось дыхание. Это могло навредить ребенку.
Она боялась меня…
С неохотой я пересел в кресло напротив кровати, дав ей личное пространство. Только тогда Амина постепенно расслабилась и успокоилась.
– Я всего лишь уложил тебя на кровать. В кресле спать неудобно.
– Ты… волнуешься обо мне?
– Я волнуюсь о ребенке.
Она недоверчиво окинула меня светлым взглядом. Напоминал первый день нашего знакомства. Ещё до свадьбы, когда я принёс ей золотое ожерелье в качестве подарка и надел на красивую, длинную шею. Она опустила глаза, но мельком поглядывала на мою одежду. Неловко, недоверчиво, словно боялась пойти против слова Всевышнего. Но тогда в ее прекрасных глазах не сквозил страх.
– Проголодалась? Тебе нужно хорошо питаться. Ради ребенка.
– Я поела, – ответила она уверенно.
Ничего, приедем домой, девочки приготовят все к нашему приезду, даже чертов английский завтрак с беконом из индейки и хумусом, который она так любила.
– Не бойся, я тебя не трону.
– Ты устроил погоню за нами и пригрозил, что отнимешь ребенка.
– Я говорил, что хотел решить вопрос мирно. Твой брат…
– Он защищал меня. Твои люди не должны были заламывать ему руки, как преступнику.
В моих глазах он являлся таковым. Он отнял тебя у меня…
– Я хочу потрогать наследника, – привстал, чтобы коснуться ее живота и почувствовать шевеление малыша, но…
– Не трогай меня!
Амина смотрела на меня как на чужого. Как на посланника Сатаны.
Я считал, что больнее предательства ничего нет. Снова эта девочка сломала все стереотипы. Ненависть и страх в глазах любимой ранили глубже, чем вонзённый в сердце кинжал. Как бы я ни злился за ее побег, она сумела задеть меня. Снова.
Когда-то фиолетово-голубые глаза блестели от любви, затем от горечи, а сейчас… от страха. Она боялась меня. Что она узнала о Деборе, да сократит Аллах ее дни! Кто постарался? Брат или ее любимый папочка, которому было плевать на свою старшую дочь?
– Я не трону тебя.
– Не верю.
– То, что ты услышала о моем первом браке – гнусная ложь. Аллах спросит у Деборы за ложь в судный день.
– Он спросит с тебя в судный день за обращение с ней.
– Она это заслужила.
– Никто не заслужил физического насилия.
И никто не заслуживал, чтобы ему изменяли и показывали неприязнь, а потом поливали грязью.
– Помнишь, я рассказывала тебе про Аишу? Про ее синяки?
– Аиша – не Дебора. Никто не смеет обижать мою семью.
– Она все ещё замужем?
Я хотел ответить, но в дверь резко постучали.
– Войдите.
– Господин, – Хаким открыл дверь после моего разрешения. – Прошу прощения. Мы приземляемся. Нужно сесть в кресла и пристегнуться.
– Прекрасно, – воскликнула Амина и, поспешно встав с кровати, прошла следом за помощником в салон.
Мы ещё не закончили разговор, Амина. Ты больше не станешь упрекать меня в том, что я не совершал, не надавишь на больные места. Ты останешься со мной. Я сделаю все для этого.
Клянусь.
До дома мы доехали быстро, без пробок. Мои люди позаботились о том, чтобы расчистить дорогу для члена королевской семьи. Амина с братом ехали в отдельной машине. Я сам настоял на этом. Пусть почувствует немного свободы, да и мне следовало остыть, прежде чем состоится совет старших членов семьи.
Я не хотел разводиться, но и сдерживать себя тоже был не в состоянии. Я не животное, но и не робот. Я человек с чувствами, которые меня учили прятать и рассуждать о собственных решениях головой, а не эмоциями.
Нужно набраться сил. Я не сдамся. Не отпущу ее, что бы ни чувствовал к ней после предательства.
– О, Амина, сестренка, давно не видел… – воскликнул Хусейн, завидев нас в прихожей. Только его здесь не хватало, нас ждал серьезный разговор.
– Хусейн, позвони дяде Ибрахиму. Мы разводимся.
Глава 7
– О, Амина, сестренка, давно не видел… – воскликнул довольный Хусейн с приветливой улыбкой на лице.
Когда он стал таким ласковым? В последнюю нашу встречу я чуть ли не швырнула его и не облила скверными проклятиями. Если бы не та блондинка европейского происхождения, которая прервала наш диалог, то мы бы поругались прямо на глазах у окружающих или того хуже – подрались.
А сейчас хусейнулыбаося мне, кинулся в объятья. Даже сестренкой назвал. Удивительно. Или это из-за того, что я носила ребенка – плоть и кровь его брата?
Парень подошел ближе и распахнул руки для объятий, но резко затормозил после слов Карима:
– Хусейн, позвони дяде Ибрахиму. Мы разводимся.
Улыбка с лица младшего брата мужа моментально испарилась, а руки резко опустились. И где прежнее радушие?
– То есть мне больше нельзя называть Амину сестренкой? Карим, я только привык к твоей жене!
– За полгода ты должен был отвыкнуть. Звони дяде. Мы собираем семейный совет.
– Надеюсь, я там не нужен.
– Ты один из мужчин нашей семьи и будешь присутствовать на собрании. Это не обсуждается.
– Эй, Карим! Во имя Аллаха, пощади своего любимого…
– Я не женщина, чтобы тебя любить. Вопрос закрыт, Хусейн.
– Дядя снова попытается засватать мне ту страшную дочь вашего партнера! Она же страшная, как пересмешница Шайтана! Карим, мы же договаривались…
Но Карим не стал слушать Хусейна, а молча ушел в кабинет, хлопнув дверью. Не думала, что скажу это, но я соскучилась по шуточкам брата мужа. Немного. Не от всего сердца, да простит меня Аллах.
– Этот Хусейн – тот еще экземпляр, – прошептал на ухо Джахид. – Перечить старшему брату – верх неуважения.
Просто Джахид еще не видел, как он водил эскортниц в наш хамам. Но это так, ерунда.
Во дворце осталось все, как прежде. Те же огромные просторы, золотисто-белое обрамление стен, множество разноцветных платков, которые зонировали малую и большую гостиные. Даже служанки ходили те же с ника Ом на лице. Все осталось неизменным, кроме обстоятельств.
Будь у нас с Джахидом отдельное жилье в Дубае, я бы ни за что не согласилась вернутся во дворец, подаренный нам на свадьбу эмиром Ибрахимом. Оставалось надеяться, что Карим не придет ночевать в мои покои, а останется в своей комнате.
– Что, сломала моего брата, Амина? – вывел меня из раздумий Хусейн. – Сбежала, ничего не сообщила. Даже не сказала, что у меня будет племянница.
Нет, я передумала. Не соскучилась.
Хусейн с улыбкой глянул на мой живот, но тут же вернулся к лицу и без зазрения совести разглядывал меня с головы до ног.
– Чувствую, ты не оставишь в покое моего брата.
– Он сам настоял на моем приезде сюда.
– Я имел в виду не физическое присутствие, а… Ладно, неважно. Надеюсь, вы разойдетесь без серьезных последствий.
Что он имел в виду? Ничего не поняла. Надеюсь, я скоро избавлюсь от его присутствия, и мы с ребенком останемся вдвоем.
Вещи перенесли в мою старую комнату, отдельную от ложа шейха. И я вздохнула с облегчением при мысли, что буду спать одна. Именно в эту просторную комнату меня привел Карим после первого дня свадьбы.
Она такая же чистая, дверь на террасу открыта, и оттуда дул легкий ветерок с залива, который не перебивал запах бахура. Кто-то недавно зажег. Странно, что меня не воротило от восточного аромата, как в Лондоне. В первые дни я пыталась зажечь бахур в квартире, и меня мутило весь день. Может, Аллах тонко намекал, где именно сосредоточены родные ароматы?
Я вышла на свежий воздух, взглянула на спокойные волны Персидского залива. Странно, что они не бушевали сегодня. Я вдохнула полной грудью влажный воздух. Честно признаться, скучала по нему в Лондоне, скучала по нашему климату. Чересчур жаркому, но привычному.
– Что ты здесь делаешь?
Я резко обернулась и столкнулась с золотисто-карими глазами мужа. Он здесь. Один на один со мной. Карим шаг за шагом преодолевал расстояние между нами, пока Джахид внизу о чем-то общался с Хусейном. Я старалась глубже вдыхать воздух с залива и не паниковать.
Он не притронется ко мне. Я носила его ребенка.
Он не тронет меня…
– Амина?
Карим не стал подходить близко, остановился у дверей террасы, и я немного успокоилась. К тому же двери в мою комнату оказались открыты, я могла позвать на помощь в любой момент.
Но разве мой голос спас бы меня в логове льва?
– Я… ничего такого, что должно тебя беспокоить.
– Дерзишь? – ухмыльнулся шейх.
– Нет, просто факт.
– Помнишь, как ты оказалась здесь впервые?
Я снова развернулась к заливу, чтобы полюбоваться на едва беспокоящиеся волны. Даже не заметила, как муж подошел к перилам и встал рядом. Мое сердце взволнованно билось в груди, но я не отошла. От Карима. На безопасное расстояние.
– Ты любовалась закатом, волнами на заливе. Смотрела на дворец так, словно впервые видела роскошь.
Тогда я была слишком наивна и перепугана перспективой стать замужней женщиной. Тогда у меня были другие мечты, другие планы на жизнь, а мое замужество было ничем иным, как брак по расчету ради блага моей семьи. Аллах свидетель, я хотела как лучше, но получилось иначе.
После замужества я ничего не слышала ни об отце, ни о мачехе. Именно Назира умоляла выйти замуж за шейха Карима, раз это не смогла сделать ее дочь и моя младшая сестра Хайя.
– Мы могли быть счастливы. Я просил всего лишь довериться мне.
– Я тоже. Я говорила, что мне можно доверять. Но ты вышвырнул меня из-за какой-то фотографии. Мне было больно, Карим.
– Поэтому ты не сказала о беременности? Хотела отомстить и оставила тест? Хотела сделать мне больно? Ты сделала.
– Не рассчитала. Это моя ошибка.
– Нашу свадьбу ты тоже считаешь ошибкой?
Мы почти одновременно повернулись друг к другу. Точнее, повернулась я, почувствовав его изучающий взгляд, скользящий по черной абайе. Карим долго смотрел на меня, нахмурившись, словно пытался прочитать мысли. Но я не спешила окунаться в этот золотисто-карий омут с головой и утонуть в нем. Снова.
– Амина, ответь мне.
– Хочешь услышать жестокую правду?
– Да!
Он резко подошел и развернул лицо к себе. Навис надо мной. Слишком близко. Слишком неожиданно. Мне страшно. Аллах, защити меня. Защити меня от собственного мужа…
– Чего ты боишься, Амина? Скажи мне, чего ты боишься?
– Тебя, Карим. Тебя…
Мы смотрели друг другу в глаза. Один на один. Слишком близко. Я поймала себя на мысли, что успела соскучиться по близости мужа. Нет, не по похоти и страсти, а по прикосновению. По ощущению безопасности рядом с ним. По заботе. И сейчас скучала по этому. Потому что я больше не ощущала ничего похожего рядом с мужем…
– Я очень устала и хочу есть.
Карим отошел, позволив вдохнуть влажный воздух полной грудью.
– Девочки принесут еду сюда. Отдыхай.
Как в первый день свадьбы, он не стал навязывать свое присутствие. Как в первый день свадьбы он оставил меня одну.
И, как тогда, я вздохнула с облегчением после его ухода, но сердце продолжало часто биться.
* * *
– Это не обсуждается! Мы забираем наследника сразу же после родов!
