Karla Vitelle
Если я останусь
Глава 1
4 года назад
Для женщины в жизни самое главное принадлежать. Вас всю жизнь будут убеждать в обратном. Прошу, не слушайте дураков. Женщина мечтает принадлежать и это ее высшая цель. Все ее существование сводиться к этому. Вы будете страдать только от непринадлежности, от того, что вами никто не будет обладать.
Я любила летать всегда, это ощущение взлета всегда захватывает дух и заставляет твой мозг думать чуть по-другому, когда вы отдаете контроль за свою жизнь пилоту, есть время подумать о чем-то правда важном. А больше всего я любила летать с ним, смотреть как он работает в этот момент или заниматься сексом в самолете. Я четко помню тот момент, когда решила быть с ним, помню как тогда мы улетели в Европу и прекрасные дни в Катании. И если бы сейчас у меня кто-то спросил "поступила бы я иначе зная, что все так закончится?", я бы ответила – нет. После первого взгляда глаза в глаза было понятно, что этого не может не быть. Я бы отдала всю жизнь, ради времени с ним, но я не знала, что оно так быстро закончится и что я отдам за это больше чем свою жизнь, я буду платить ежедневно болью.
Больше всего я любила отдавать контроль ему, подчиняться полностью и беспрекословно или наоборот устраивать дни/недели бунтарства, показывая свой характер.
О чем я жалею? Только о последних сутках, когда сказала ему о том, что не хочу ребенка от него, о том, что он мне противен, о том, что тогда видя его в последний раз сделала ему больнее всего на свете. Но правда в том, что сейчас я была бы рада любой ниточке, которая напоминала бы мне о нем. Месяц на больничной койке заставил меня многое переосмыслить, я любила его, как в жизни любят только раз. Знала кто он и уже тогда принимала его таким, какой он есть со всеми его ужасными поступками, со всеми шрамами и этой уродливой любовью.
Говорят, что девочки выбирают мужчин похожих на своего отца, а он был его копией. Папа, я вытерла одинокую слезу.
– Как думаешь, мы сможем вернуться когда-нибудь? Я хочу к родителям, – спросила Руслана.
– Не думаю Мира, твой отец в очень тяжелом состоянии, если он очнется то найдет тебя тогда, когда это будет нужно и безопасно, – коротко ответил Руслан.
Я прекрасно понимаю, что отец может не выбраться из комы, прошло два месяца. Корю себя за то что не могу в такую трудную минуту находиться рядом с мамой, поддерживать ее, а больше всего мне больно от того, что она думает, что я мертва и вынуждена была меня похоронить в одиночку.
– Мама, я хочу к маме, – руки дрожат, ком подкатывает к горлу вместе со слезами накопившимися в тяжелых веках..
– Или ты сейчас успокаиваешься или я вкалываю тебе транк, выбирай. Ты должна понять, девочка, что они убьют тебя как только ты появишься и это не самое плохое, что может произойти. Я понимаю, что ты только неделю как пришла в себя, но пойми Слав, мир, который был у тебя до сегодня – этого мира больше нет и тебя могло бы не быть, а ты здесь, целая, красивая и почти здоровая, – холодно закончил он, беря в руки газету.
– Спасибо, я успокоюсь, – коротко ответила, последовав его примеру.
Долгий перелет эконом классом со всеми регистрациями, дорога в такси, чтобы оказаться в тихом красивейшем районе Милана.
Мы вошли в огромную светлую квартиру. В этой квартире я никогда не была. Руслан шел сзади и катил маленький чемодан, в котором были все мои вещи нажитые за семь дней у Волка в особняке. В этой квартире уютно, не холодно, огромный холл, гостиная соединена с кухней и еще терраса с небольшим садом, а на нее выходят конечно же панорамные окна-двери и слезы снова подступили, ничего здесь не напоминает о нем.
– Здесь очень красиво, – подошла к окнам, – что нам теперь делать Рус?
– Что тебе делать Слав? – он выделил слово ТЕБЕ, и я прекрасно знаю, что он уйдет из моей жизни как они все, – просто жить. Его больше нет, но это все он оставил для тебя, – обвел руками шикарную квартиру и достал конверт из своей сумки, кинув его на стол, – маленький кусочек от огромной империи, которую он построил и который удалось скрыть и сохранить.
– Я не могу без него Руслан, не смогу, – с опаской смотрела на конверт.
– Ты привыкнешь, – усмехнулся он, в глазах океан боли.
– А ты не останешься? Я не знаю, что с этим всем делать, я совершенно одна, – меня пугает всё, даже чувство одиночества.
– Я ведь больше не нянька Слав, мне самому нужно во многом разобраться. А если понадобится помощь, звони Волку, он организует ребят. А ты Слав живи пожалуйста да так, будто его и не было и помни, что тебя тоже больше нет, – крепко обнял меня закусив губу, мы оба плачем хоронят себя заживо.
– Да, больше нет. Спасибо тебе за все и удачи, – отошла и смотрю на него как на последнее, что связывает меня с тем миром, с той жизнью, – возвращайся пожалуйста.
– Письмо от него Слав, – его губы дрогнули, когда он указал на конверт.
– Да, спасибо, прости меня Рус, что так все вышло, – знаю за что прошу прощение.
– Ты не виновата, не заставляй меня винить и ненавидеть тебя, все так как должно быть, – он вытер слезу, – Давид привезет мелкого через пару дней, когда утрясет вопрос с бумагами, прощай Славка, – он выдохнул и ушел.
Дрожащими руками развернула конверт и не могу поверить смотря на эти буквы, которые написаны его красивым каллиграфическим почерком.
"Если ты читаешь это, значит жива – это то чему я очень рад. Ты весь мой мир Мирослава. Все, что есть в этой квартире, деньги, машины, всё твоё, в кабинете ты найдешь документы,которые позволяют тебе стать владельцем части бизнеса, подпиши их пожалуйста. Я прошу тебя только об одном – живи. Эти три месяца лучшее, что случалось в моей жизни. Прошу тебя жить дальше, снова любить, ведь ты еще так молода, моя маленькая гого. Моё сердце с тобой вчера, сегодня, завтра, навсегда. Твой муж, Амиран".
Слезы полились рекой, ничего не хочу знать, слышать, жить, до сих пор не понимаю зачем я осталась жива, почему Тугушев, который ненавидел его, оказался там где нужно, почему вытащил меня после всего, почему помогает мне?
Вытирая слезы краем черной футболки, прошлась по комнатам, спальня светлая и большая, тоже с выходом на террасу. У стены стоит картина, завернутая в бумагу. Я села рядом и начала разворачивать, там наше фото с ним, черно-белое с венчания. Этот мужчина разбивает мне сердце даже после своей смерти.
Послышался звонок в дверь, это напугало меня.
– Мисс Герра для вас цветы, – сказал невысокий парень в футболке одной из служб доставки. держа в руках огромный букет из белых пионов.
– Вы не ошиблись? – только не сейчас.
– Вы мисс Герра?
– Да, – вспомнила свою новую фамилию.
– Это ваше, распишитесь, – он бегло говорил на английском, протягивая мне планшет.
– Спасибо, – расписалась и закрыла за парнем дверь. В букете торчит белая карточка.
"С новосельем, моя вольная птичка. Твой Муж"
Чертов урод и если он бы сейчас был жив я бы убила его еще сто раз, за то что он бередит мои раны. Нервно рассмеялась, поставила их в стеклянную вазу, что стояла в прихожей.
– Больше жизни Амиран. Больше жизни любовь моя, – села рядом с ними смотря на наше фото и размышляя о новой жизни без него, убита, полна невасти и ложной надеждой.
Глава 2
Настоящее время
– В каком коматозе я была, что позволила тебе выбрать такое идиотское имя для меня? – подкурила сигарету толстую с фильтром, надевая черные очки-кошки защищая глаза от палящего итальянского солнца.
– Славка прости меня, я думал тебе нравится мое имя, ты так часто меня Русиком называла? – смеется парень попивая свой коктейль.
– Я так рада, что ты вернулся, Рус, фантазия у тебя сотка, – рассмеялась первый раз за долгое время от души, а не потому что надо.
– А я рад, что ты смеешься Лана, – взял меня за руку, – мальчишку простила?
Это он про Петрова. Когда я очнулась то очень долгое время не хотела его видеть. Тугушев уговорил меня поговорить с парнем, объяснив, что тогда Яр пытался меня спасти, пока Давид ехал к нам, предупредить Амира, что на нас планируется нападение, но мой муж не отвечал на звонки. Петров вынес меня на руках из ресторана и все время находился рядом пока не очнулась, отменив всю свою работу.
– Да, сразу как ты улетел, оказывается он такой храбрый у меня, – посмотрела на серебряные часы на руке, скоро забирать Матвея от репетитора.
– Так вы вместе? – осторожно спросил друг.
– Нееет, – поморщилась, даже думать о таком не могу, Петров мой брат, – он в своем репертуаре свободного художника.
– Тугушев? – серые глаза изучали меня.
Просто кивнула, боясь отвечать на этот вопрос даже самой себе, – мне нужно сына забрать, поедешь со мной? Можешь у нас остановиться.
– У меня есть здесь квартира, спасибо, – грустно улыбнулся, все время меня отвлекал его шрам над верхней губой, потоскала его жизнь за эти четыре года видимо.
– Я рада, что ты вернулся друг, когда будешь готов, поговорим, а так жду завтра в офисе, введу тебя в курс дел, мне не нравится начальник охраны, которого приставил Волк, – встала, кинув свой ноутбук в черную сумку.
– До завтра, – его улыбка греет мне сердце, возвращала в те беззаботные дни на острове.
Пригладила атласную голубую юбку, задирая ее чуть выше колен, чтобы удобно было вести свой Porsche cayenne, поправила прозрачную блузку кремового цвета застегнув последнюю пуговицу. Всю дорогу до дома мистера Ричи в моей голове крутились воспоминания о том, как Тугушев он же Волк вытаскивал меня из самой жопы.
Как только дверь за Русланом захлопнулась я начала пить на террасе, очень много пить и курить, напивалась сильно чтобы заглушить ноющую боль в груди, которая ни на секунду не оставляла. Прокручивала в голове наше последнее утро в прикуску с посещением его могилы, с фото Ди со свадьбы с Дато и фото моей матери у больничной кровати отца, который умер в конечном итоге. Я добивала себя, стараясь забыться и если бы у меня был выход на наркотики они бы тоже пошли в ход, благодарна Богу, что не было. Не знаю сколько тогда времени прошло, когда Давид ворвался в квартиру и загнал меня в ванну, вымыв дочиста, проверив все вены на наличие уколов,усадил трясущуюся на стул в одном полотенце.
4 года назад
– Ты ебанулась?! – мужчина в идеально белой рубашке и начищенных туфлях, орал на меня первый раз за месяц, который мы пересекались, ходил нервно вокруг сжимая кулаки.
– Ты понимаешь, что ты творишь?! Там, – громко кричал куда-то указывая, – сидит маленький потерянный мальчик у которого есть единственный шанс на нормальную жизнь и это блять ты! – ткнул в меня пальцем, – которая сидит и жалеет свою жопу, запивая бухлом. Тебе жить не хочется?! – карие глаза уставились на меня.
– Я…я, – не могла ответить потому что была в шоке, его напоминание о Матвее заставило меня задуматься.
– Я блять, тебя сука спросил, тебе не хочется жить? – схватился за полотенце у моей груди и потянул на себя, так чтобы мы были лицом к лицу, от него исходил жар ярости.
– Я не знаю, – все, что могла выдавить из себя.
– У тебя миллиарды на счетах, отличный выстроенный бизнес, но это все хуйня Мирослава, – рычал сквозь сжатые до скрипа зубы, – маленький мальчик уже две недели ждет, когда за ним приедет его любимая Мирослава, мальчик которого бросила мать и у которого умер отец, мальчик, который провел последние пару месяц в детском доме. Нахуй ты просила привезти его сюда, чтобы он смотрел на алкоголичку? – он отпустил меня отталкивая от себя, в дверь позвонили и кажется, что он сам был счастлив отдышаться после этой нотации.
Я дрожала прижимая белое полотенце к себе, мой мозг напрочь отказывался все воспринимать.
Давид вошел в комнату с пакетами, проходя мимо меня на кухню. В комнате вкусно запахло едой, мой живот скрутило в спазме, напоминая о том, что в нем давно не было ни крошки, – ты когда последний раз ела? – он что-то выкладывал на барную стойку.
– Не помню, – честно призналась.
– А я тебе скажу, когда улетела из моего дома в Москве, а что врачи говорили? – что-то мыл в раковине.
– Говорили, что мне нужна диета и витамины, – в голове начали появляться воспоминания жизни в его доме в Москве и как я просила Давида забрать Тигру из детского дома. Чувство вины захлестнула меня.
– Иди ешь, – скомандовал, он стал у кухонной гранитной поверхности и смотрел на меня, как я неуклюже усаживаюсь на барный стул, беря в руки ложку. Тогда я съела всего лишь две ложки куриного бульона и меня накрыла истерика с ужасным чувством ничтожества.
Он просто подхватил меня на руки и вместе со мной лег на диван, укладывая меня на себя, мое полотенце давно валялось на полу, но никакого стеснения или искр между нами не было, он бережно накрыл меня мягким серым пледом и гладил по волосам пока я плакала и просила прощения, говорила о том, что так больше не буду.
– Я и забыл, что ты маленькая девочка, которая все потеряла, прости меня, – шептал, – но твой мужчина погиб не для того чтобы ты сейчас себя убивала, а бизнес свой оставил тебе потому что верил, что ты вытащишь его ребенка, это все что он создавал годами, ты же не можешь просрать это.
– Ребенка, – слезы хлынули новой волной на его рубашку, – в то утро я сказала, что не хочу от него детей, – вопила.
В ту ночь я поняла одну вещь, алкоголь или наркотики никогда не решат проблему, я всего лишь отодвигала эту лавину из воспоминаний все выше и выше, а когда хрупкий забор рухнул эти камни накатили на меня с новой мощной силой. Тогда Тугушев жил со мной неделю, заставил сдать все анализы, чтобы проверить есть в крови наркотики или нет, всю работу перевел домой, нам доставили несколько мониторов, чтобы удобно было погружаться в дела. Проконтролировал чтобы подписала все до последней бумажки и в конце недели я уже была полноправным обладателем нескольких веток успешного многомиллиардного легального бизнеса и матерью пятилетнего Матвея, ради которого должна быть сильной. Наверно они оба вернули меня к нормальной жизни и заставили перестать жалеть себя.
Глава 3
Настоящее.
– Мам, мам над чем задумалась? – на пассажирское сиденье сел мой Матвей, закидывая портфель на заднее сиденье.
– Подумала, что мы давно нигде не были, – я потрепала его русые волосы, которые уже можно собирать в маленький хвостик на макушке, – не хочешь состричь?
– Нет, ты чего это модно, мы отращиваем с Яриком, – возмутился он, – куда ты хочешь мам?
– Пора нам посетить одно место в Грузии, – я тяжело вздохнула. Рядом с этим юнцом я не чувствую боли только жажду жизни. Я каждый раз благодарю вселенную за него, за то что мы есть друг у друга и за то, что она распорядилась оставить меня в живых после четырех огнестрельных ранений.
– Грузия? Вот это выбор, я думал мы полетим на Бали например, – он посмотрел в свой телефон.
– Бали? Колись, вы что-то затеяли с Давидом, – я отобрала у него телефон.
– Ну мам! – он засмеялся – это самый приятный звук для меня, – ничего мы не затеяли.
– Ладно я у Давида спрошу, – я глянула на экран где была переписка с Тугушевым.
– Мам, нельзя читать чужие смс, – он выхватил у меня телефон и что-то принялся печатать, – отвезешь меня к Яру в агентство, у нас подготовка к показу.
– Ты участвуешь? – вот это да, Матвей конечно мальчик очень красивый и высокий для своих 9 лет.
– Я учусь фотографии, Яр учит, мне нравится мам, – его зеленые глаза горят как огонечки.
– Давай купим тебе камеру, – предложила я.
– Нет, не надо Яр говорит, что самый приятный момент – это когда ты зарабатываешь на нее сам покупаешь самую первую, пусть даже не дорогу, тогда будет стимул расти, – это конечно мудрые слова, но нужно поговорить с этим проповедником.
– На показах будешь зарабатывать? – я пристально смотрю на него пытаясь уловить нотки лжи.
– Да, буду участвовать и еще помощником фотографа, – сама невинность, глаза отводит в пол.
– Только не говори, что Петров берет тебя с собой на съемки в стиле ню, – ну точно вставлю ему по первое число в мыслях уже ору на него матом.
– Нет, честное слово, правда-правда, – сыграл испуганный взгляд.
– Хорошо, верю, – выдохнула, не хватает мне потом еще разбирать сексуальные вопросы, хотя в этом мне проще, наверно потому что мы больше как брат и сестра.
– Ланочка, – хитрый лис облокотился головой о мое плечо.
Так мы доехали до студии Петрова. Я не стала заходить, договорились, что он привезет моего мальчика домой как они закончат. После нашего разговора с Петровым и его участия в жизни Матвея я начала по другому на него смотреть, начала больше доверять и где-то мне даже было стыдно за то что я обвиняла его во всех смертных грехах.
Подъехав к высокому зданию прокручиваю в голове как буду говорить мужчине о своем желание уехать на месяц. Поднимаюсь в лифте в его квартиру, молились про себя чтобы его там не было, мне нужно время, чтобы чуть прийти в себя и обдумать встречу с Русланом, я все еще хранила от него очень жестокую тайну и теперь, когда мне придется сталкиваться с ним каждый день боль будет отголосками теребить мое сердце.
Вошла в просторную квартиру в стиле лофт, с большой деревянной лестницей. Все в темных тонах, я бы даже сказала черных, но теплых, без лишних ваз, но с огромным количеством разноразмерных картин и фотографий. среди которых были и мои. Было слышно как он разговаривает на испанском по телефону. Оставила сумку на полу в прихожей около большого комода, сняла серые лодочки и на цыпочках прошла к нему. Вид здесь потрясающий конечно, но я отказывалась жить в его квартире, он понимающе давал мне полную свободу и не настаивал так мы и скитались по отелям, офисам и все чаще стали встречаться здесь.
Закрыла его глаза ладошками, которые тут же получили десятки маленьких поцелуев.
– Привет, маленькая, – попрощался с собеседником и повернулся ко мне.
– Привет, – обняла его обнаженное татуированное тело, этот мужчина тщательно следит за своей внешностью, чтобы быть Аресом в этих рваных джинсах на голое тело.
– Если ты не скажешь мне что только проснулся, то я подумаю, что ты вылез из постели какой-нибудь нимфы, – знаю что ему понравится намек на ревность, я знаю все, что ему нравится и наверно мне это тоже стало нравится.
– Если я увижу твою ревность то именно так и скажу, – поцеловал меня в щеку, взяв мою руку чтобы проверить безымянный палец на наличие кольца.
– Я забыла его в ванной, когда принимала утром душ, – соврала, мне попросту неуютно в нем, я все еще иногда чувствую себя предателем.
– Понятно, не забывай хорошо? оно тебе очень идет, – его благородство медленно, но верно убивает меня.
Он поцеловал мои пальцы еще раз.Ловлю себя на мысли, что этот мужчина все больше проникает ко мне под кожу и начинает мне нравится, я стала испытывать к нему много теплых чувств.
– У меня к тебе разговор, – промычала в его плечо в то время как крепкие мужские руки начали свое путешествие по моим бедрам.
– Ты знаешь когда, чертовка, сейчас любой спор будет в твою пользу, – отстранился от меня, чтобы посмотреть в глаза, – что-то мне подсказывает Лана, что мне не понравится твое предложение.
– Оно выгодное для обеих сторон, – заверила я, заправляя рыжие волосы за уши, к ним привыкла так же быстро как и к своей новой легенде.
– Говори, – улыбается, почесывая бороду, прижав меня к своему твердому члену который грозил порвать ширинку.
Тяжело вздохнула смотря в потемневшие глаза, – не сейчас, – мне не хотелось портить этот момент, Давид и так слишком долго ждал для того, чтобы все было вот так легко.
Наша первая нормальная близость состоялась пол года назад после года активных ухаживаний и на десятую попытку похода в кровать, предыдущие девять я плакала. Помню как он оставил меня на месяц для того чтобы я хорошо подумала и отпустила прошлое, так и сделала, а потом сама приехала к нему в офис. Толчком скорее всего послужили его отношения с Матвеем, он прекрасно играл роль отца.
– Ты меня убиваешь, – его ловкие руки быстро избавили меня от юбки, он подхватил меня под попу и понес в свою огромную спальню с круглой белой кроватью. По пути я стащила с себя блузку и лифчик.
Уложил меня в кровать и начал покрывать все мое тело поцелуями, его щетина щекотала мои бедра, без стеснения стащил с меня трусики, засунув их в задний карман джинс – один из его фетишей.
– Давид, – протянула в мольбе, когда его язык прошелся клитору. Руки сами хватаются за его голову, подтягивая ближе, мне это нужно, разрядка, я хочу взорваться, пока его язык терзает меня, его руки сжимают мои ягодицы, – еще, еще, еще! – приказывала.
– Да моя ненасытная демоница, – его смех отдается вибрациями в моей пылающей сердцевине.
К языку подключились толстые пальцы, проникая внутрь, ища ту самую точку, пара нажатий, всасывающих звуков, хлюпаней, чмоков и я разлетаюсь, опрокидывая на лицо подушку, крича в нее, выгибаюсь, слышу его смех, чувствую горячую головк члена.
– Нет,нет,нет, – бессвязно, ощупываю его рельефное тело.
– Да, да,да, – слишком коварно.
Дразнит, вводит головку и исчезает, для набухшей киски, испытавшей оргазм, это уже слишко.
– Пожалуйста, – хныкаю, хватаюсь за его руки, не открываю глаза, слишком стыдно с ним.
– Даааааааааа, – медленно входит в меня до упора.
Его член толстый и чуть загнут вверх, с каждым новым движением он задевает ту самую точку и его обладатель прекрасно понимает как разрушительно это действует на меня. Наклоняется ко мне, подхватывает под попу, помогает себе, направляя меня на член.
– Да,да,да, – киваю, смотря в черные глаза, на губы бантиком, кусаю их от переизбытка эмоций и чувств.
– Ахахахах, – хрипло смеется, нежно захватив губы в поцелуе. Так поцелуя никак не сравнить с нарастающими поступательными движениями его бедер.
– Еще,еще, – молю прямо в губы, цепляясь пальцами за мощную спину.
– Да, даррр, Лана, да! Да!Да! – подводит нас к финалу, облизывая мои губы, щеки, шею, грудь.
Взрываюсь, теряясь в ощущениях, подрагивая бедрами, ловя его последние толчки.
– Лана, ты горячая, – лег рядом, дыша в мою щеку.
– Ты тоже ничего, – съязвила, ему нравится такой подход.
– Ахахаха, – хрипит, водя указательным пальцем по моим губам, – демоница.
С ним было спокойно, плавно, размеренно, красиво, без грязи и пошлостей, без игрушек, ремней и грубости. Он не хватал меня за волосы и не ставил на колени. Давид нежно и ласково любил меня каждый раз. Меня это вполне устраивало, я все еще иногда стеснялась его сама не понимаю почему.
– Перейдем к сделке, – сцепил наши пальцы.
– Я выйду за тебя замуж, – это было сказать труднее всего, даже спустя четыре года.
– Но? – тяжело выдохнул.
– Я хочу съездить в Грузию, слетать, не знаю на сколько, неделя, две, три, – зажмурила глаза ожидая его реакции.
– Ого, ты уверена? Полететь с тобой? – спокоен, будто ожидал этой просьбы.
– Все будет хорошо, я заселюсь в Батуми с Матвеем, а когда буду готова съезжу в ту квартиру и церковь, – вот и все, сказала, не больно, не страшно, чуть щемит в груди.
– Хорошо, я распоряжусь чтобы тебе сняли дом, тебя там будет ждать машина, когда планируешь вылететь? – эти парни слишком хорошо умеют играть в покер, чтобы можно было распознать по его лицу блеф.
– Ты так просто отпускаешь? – не верится, что нет никакого подвоха.
– Я хочу чтобы ты была счастлива и если это поможет тебе, да лети. Его больше нет, никто не заберет тебя у меня, – серьезно говорит, весомые аргументы.
– Спасибо Давид, – поцеловала его в твердую накаченную грудь, и села на колени рассматривая Ареса.
– Лан, ответь на один вопрос, только честно, – прищурился, это не добрый знак.
– Честно, обещаю, – его рука коснулась моей спины, что заставило меня вздрогнуть.
– Ты больше не пытаешься найти наемника чтобы кончить Дато, – черт, я так не люблю эти напоминания.
– Нет, уже два года, неужели тебе бы не сказали, милый, – раздражает меня своей постоянной слежкой, откинула простынь и встала с кровати.
– Я больше не слежу за твоими действиями, – удивил конечно! Он сел, опираясь на подушки.
– Давно ли это? – не верю и не поверю никогда, у этого парня все на десять шагов вперед просчитано.
– С того момента как принял решение быть с тобой, мы должны же доверять друг другу, – ого вот это рыцарство, он поражал меня каждый день своими поступками нормального человека.
– Я же обещала, что больше не буду, отца это не вернет, да и муж, – осеклась, черт, – Амирана тоже. Нам надо жить дальше, отчеты по маме хорошие, мне незачем горевать, – закусила губу и отвернулась к панорамным окнам с блестящим видом на Милан, чтобы не расплакаться в очередной раз.
Теплые руки коснулись моего живота, он окружил меня собой, своим теплом, заботой, – эй, малыш, все правда хорошо?
– Да, я прилечу и перееду сюда с Матвеем, обещаю, – люблю гладить его по рукам с черным тату, на них практически не видно чистой кожи.
– Лан, давай сведем эти шрамы, – прошептал, целуя меня в плечо.
– Нет, я хочу чтобы они всегда напоминали мне о том, кто я есть и кого я потеряла, – отрезала.
Мне казалось ,что эти четыре шрама на спине единственное, что связывало меня с прошлым, связывало со мной настоящей, вру, это единственное, что связывало меня с Амираном.
– Ох девочка, – прорычал, – я сделаю все, чтобы ты задышала полной грудью, – уверен черт, не поспоришь, он и так делал многое.
Повернулась к нему, все еще находясь в теплых руках, – ты знаешь, что для этого нужно сделать.
– Я не возьму его бизнес на себя, он только твой, – жестко определил, нападая на мои губы в жадном горячем поцелуе, щекоча своей бородой, от чего я смеялась.
– Давид, Лана! – из гостиной послышался голос Петрова.
– Что они тут делают? – удивилась, потому что парни должны были еще работать, только вечерело.
– Они привезли пиццу милая и вино, – смеялся мужчина, натягивая джинсы и серую футболку с открытыми рукавами.
– Ты не перестаешь меня радовать и удивлять и спасибо за это, – поцеловала его в губы и пошла в просторную белую ванную, улыбаясь от смеха моих ребят в гостинной.
Плачу в очередной раз стоя под душем, как оголенный нерв. Вытаскивать мощную машину, которую оставил мне Тваури больше нет сил, потому что в каждом решение этой фирмы он, его рука, его взгляды, каждой бессонной ночью за отчетами и проверками я восхищалась уму этого мужчины, поглаживая кольцо на своей груди, которое хранила в ящике стола под замком. Нужно просто набраться сил и смелости и продать все и не возвращаться, но как?
Такие вечера всегда меня отвлекали, здесь все мои беззаботные мальчишки, а скоро к ним присоединится и Руслан и я буду врать себе первое время что все как прежде, а потом смирюсь с потерей, угомоню свое ноющее сердце и приму человека, который меня во всех смыслах спас, даже от самой себя. все они мои спасители. Вышла на кухню, но засмотрелась ночным небом и прошла на террасу, господи, как все быстро изменилось.
– Когда улетаете? – спросил друг, прикуривая сигарету.
– На следующей неделе, как Русу передам часть обязанностей, – даже нет смысла спрашивать откуда он знает.
– Зачем? – его лицо исказилось от боли и грусти.
– Я хочу Яр, хочу почувствовать его последний разочек, – до боли закрыла глаза, чтобы не дать слезам вырваться наружу.
– Господи, Мир? – обнял меня, – ты не сорвешься? Хочешь я с тобой полечу?
– Нет, все будет хорошо, не стоит. У тебя столько крупных проектов, а я достаточно сильная девочка, – рассмеялась, смотря как Давид с улыбкой смотрит на нас.
– Как думаешь, он не ревнует? – прошептал Яр.
– Думаю этот Арес настолько в себе уверен, что нет, единственный его конкурент мертв, – это жестко, но эта правда которую Волк никогда не скрывал.
– Удачливее самого беса, а ты не думала, ну…
– Я проверяла, нет он не причастен, – перебила.
– Маман, мы правда будем тут жить? – в нас врезался Матвей.
– Да, как вернемся из нашего путешествия, – потрепала его по волосам.
– Так, Петров, ты берешь парня на съемки ню?
Друг отскочил от нас, – все мне пора, оставляю вас тут, – как же я люблю эту улыбку, ловила каждый момент, смеясь.