Карина Давтян
У Земли другие координаты. Вторая часть трилогии «Стеклянный город»

Глава 7
Разгадка сновидения

Я помню лицо отца на экране своего сота. Его, кажется, что-то тревожит, но он улыбается мне. Я прошу поцеловать от меня маму и обнять Аллена. Почему-то чувствую, что они в безопасности. Наверное, именно это воспоминание заставило меня думать, что они живы, и с ними всё в порядке.

– Их здесь нет, – негромко проговорила я, опуская жёлтый помятый листок себе на колени.

– Я предупреждал, – сказал Виктор, забирая из моих рук список.

– Ты не понимаешь, – мой голос почти сорвался на хрип. – Я видела их, и с ними всё было в порядке.

– Тебе только так кажется, – покачал он головой.

Не может мне так казаться. Пусть мои воспоминания и пострадали, но есть вещи, которые я помню отчётливо. И это не было, как во сне. Это было явью. Могу найти лишь единственное объяснение – запомненный мною момент случился ещё до той страшной ночи, но моя память решила привязать его к реалии так, как захотел того разум. Поэтому сейчас разум не хочет или даже не может воспринять иную информацию.

– Я знаю, что тебе трудно это понять и тем более принять, – проговорил Виктор, беря меня за руку. – Но ты должна осознать, что это уже случилось и не в твоих силах что-либо изменить.

Я вытащила свою ладонь и опустила взгляд вниз. Мне казалось, что из глаз вот-вот потекут слёзы, но они куда-то пропали. Да и не только они… Исчезли все мои чувства, словно внутри осталась пустота.

И какой смысл тогда в дожде, птицах, море и солнце, если показать это некому, если разделить не с кем? Какой смысл радоваться, грустить, если близких нет рядом? Всё теряет смысл, оттого и пустота внутри, и даже слёзы не способны её заполнить.

Я опустила голову на подушку и прикрыла глаза.

«Обещаю, что буду уделять тебе больше времени в этом году», – услышала я ласковый и уже слегка хриплый голосок брата. Ох, Аллен, разве могли мы тогда подумать, что нет у нас в запасе даже месяца? А кажется, стоит протянуть руку, и я коснусь твоей пушистой копны каштановых волос на голове. Кажется, открою глаза, и два сине-голубых омута развеют страшную правду, что рухнула на меня после трёх недель небывалого спокойствия.

«Все в порядке, ты уже не маленькая», – тихо проговорил отец. Нет, я ещё слишком мала, чтобы вас потерять. Я готова всегда оставаться маленькой девочкой… вашей маленькой девочкой, лишь бы только вы были рядом со мной.

«Идите, – взволнованно сказала мама. – Удачи вам». Не помню когда и при каких обстоятельствах она мне это сказала, но сейчас данные слова звучат как напутствие в мою долгую и, судя по всему, одинокую дорогу. Да, удача определённо была на моей стороне, но самым дорогим мне людям она помочь не смогла.

Но подождите, почему «вам»? Кто ещё был со мной в тот момент, когда она это говорила?

«Ты замечательно выглядишь», – пронеслись в голове ещё чьи-то слова, и тут же в темноте моего сознания вновь вспыхнули зелёные глаза. С того момента, как они привиделись мне в первый раз, я не перестаю думать о том, кому они могут принадлежать, но память упорно не хочет раскрывать мне этого секрета. Может, просто не стоит уходить далеко в дебри своего разума, а поискать разъяснение на поверхности? Мне иногда кажется, что ответ слишком прост, и эта простота, наверное, и сбивает меня. Может, всё-таки это Виктор? Почему собственно я усомнилась в нём? Неужели из-за цвета глаз? Здесь можно сослаться на игру света, так что это не причина.

Не знаю, слишком мало воспоминаний и слишком много догадок. Остаётся надеяться, что время расставит всё на свои места и приведёт мои мысли с чувствами в порядок. А пока… пока буду держаться Виктора – единственного близкого мне человека.

– Ариана, – негромко позвал он меня, – ты в порядке?

– В порядке, – проговорила я, утирая сонные глаза. Все эти мысли меня очень утомили.

– Ты подумаешь над моим предложением? – Виктор взглянул на меня с надеждой и некоторой тревогой в мутно-зелёных глазах.

Изначально он пришёл в мою палату, чтобы поговорить по поводу своего отлёта на космический корабль, и, конечно же, Виктор предложил полететь с ним. Я отказалась, сославшись на то, что мне нужно повидать родителей. Сейчас эта причина устранилась горькой правдой, но она не была для меня единственной. Я наконец стою на твёрдой земле (не под вод водой, не над водой, а на земле), и от этого чувствую спокойствие, которого мне всегда очень не хватало и с которым теперь безумно не хочется расставаться.

Но, с другой стороны, что мне делать здесь одной? Виктор уедет и всё – моя жизнь, считай, начнётся сначала, словно у меня и не было никакого прошлого. Готова ли я расстаться со всем тем, что присутствовало в моей жизни раньше? Наверное, да, так будет даже легче. Но готова ли я расстаться с Виктором? Это уже другой вопрос, который своим отрицательным ответом перевешивает первое утверждение.

– Уже подумала, – проговорила я, вскинув голову.

Виктор почему-то улыбнулся. Неужели он был так уверен в положительном ответе?

– Я еду с тобой, – подтвердила я его догадку.

Он вновь обхватил мои руки своими и с улыбкой проговорил:

– Это правильное решение. Мы здесь чужие.

– И там мы будем чужими… – начала я, но он поспешно меня перебил.

– Нет. Между нами и теми людьми, что живут на кораблях, есть одно сходство, и оно непременно объединяет нас. Они тоже выросли в искусственно созданных условиях и никогда не видели жизни за пределами своего города.

Как бы горько это ни звучало, он прав. Пусть мы и похожи внешне на тех, чьим домом является Земля, мы всё равно другие, словно иная раса. И несмотря на то, что Стеклянный город находился на Земле, он всегда держался особняком, как и космические корабли.

– Так когда ты летишь? – спросила я и почти сразу исправилась: – «Мы» летим.

– А когда ты будешь готова?

– Я готова, – не раздумывания ответила я.

– Хорошо, – негромко проговорил Виктор, выпуская мою руку и опираясь локтями о колени. Он опустил взгляд вниз и, кажется, о чём-то задумался.

И вдруг новая вспышка воспоминания всплыла в моей памяти. Я знаю эту позу, знаю этот профиль и задумчивый взгляд. Только вокруг другая обстановка. В помещении, где он находится, темно, и только хаотичное разноцветное свечение то зажигается, то затухает, мигая в моих глазах. В ушах глухо играет музыка, мы будто в каком-то клубе. Виктор сидит на диване, который красной подсветкой бросает на его лицо неясные тени. Этот момент длится буквально несколько секунд, а потом обрывается, поэтому, что было до него и после, я не знаю.

Закончив свои раздумья, Виктор прищёлкнул пальцами и потянулся к гаджету на своём правом запястье, набирая чей-то номер. Почему-то впервые за всё время я обратила внимание, на какой руке он носит сот. Я всегда надевала его на левую руку, ведь мне, как правше, было удобнее щёлкать по нему правой рукой, которая оставалась свободной. Так же делали и все мои ближайшие знакомые за исключением брата. Аллен всегда одевал сот на правую руку, а левой щёлкал по экрану, так как он был левшой. Вот и Виктор так же. Получается, он тоже левша.

– Да, сэр, – ответил кто-то с экрана его сота.

– Готовьте один перелётник, – отдал приказание Виктор.

– Хорошо, мистер Фрайс, – сказал тот.

– Вылетаем сегодня вечером.

– Всё будет готово, сэр.

Виктор кивнул и, опустив руку с сотом, посмотрел на меня.

– Так скоро? – удивилась я.

– А чего ждать? – развёл он руками.

– Я думала, мне потребуется время на восстановление. – Я взглядом указала на перетяжку, что до сих пор красовалась на моей левой голени.

– Восстановиться ты можешь и на корабле. Там медицина даже лучше, чем здесь, – успокоил меня Виктор.

– А перелёт? – спросила я.

– Эти космические перелёты всё равно, что на бойле ездить, – усмехнулся он, потом хотел ещё что-то добавить, но я его перебила.

– Не ездила на бойле, так что от данного сравнения мне не легче.

Виктор почему-то улыбнулся и перевёл взгляд вниз перед собой.

– Что? – Я недоумённо вскинула бровь и шевельнула здоровой ногой.

– Вообще-то ты каталась на бойле, – заявил Виктор, вновь поднимая взгляд на меня.

Я запрокинула голову, возмущённо вздохнув.

– Мозг, ну что же ты делаешь? – спросила я, потирая собственный лоб. – Как я могла такое забыть? Покататься на бойле – это же мечта любого грэйера.

– Это была не единственная твоя мечта, – с грустной улыбкой проговорил Виктор.

– Да, я хотела выбраться из Пирамиды, вот и получила, – со злостью на саму себя сказала я.

– Твои мысли имеют очень большую силу, так что будь с ними поаккуратнее, – усмехнулся он.

– Да, наверное, стоит немного думать, прежде чем чего-то желать.

После этих слов палата на некоторое время погрузилась в молчание, и только Виктор периодически постукивал по полу подошвой своих лакротных туфель.

– И на какой из городов мы полетим? – нарушила я первая тишину.

Собеседник ответил не сразу, потомив прежде моё любопытство.

– Тебе понравится, – лишь спустя некоторое время сказал Виктор.

Почему-то на ум сразу пришёл Титан. Одно только его название заставляет мои волосы на голове вздыматься. Хотя все корабли, на мой взгляд, имеют очень звучные имена и каждое из них характеризует именно тот корабль, которому принадлежит. Титан – самый большой из кораблей, как известно, получил название в честь крупнейшего спутника в нашей солнечной системе, чья вечная круговая траектория описывается вокруг Сатурна. Оазис – второй корабль, так и напоминает по своему названию застывшую глыбу льда, что, в некотором смысле, символично с его холодным робототехническим оснащением. Глорес – самый близкий и привычный мне по названию, так и навевает уют родного дома. Мирон – четвёртый по размеру космический город, имеет тоже довольно звучное название, но оно, к сожалению, ни с чем у меня не ассоциируется, потому что о данном корабле я ничего не знаю. И, конечно же, как только я слышу упоминания об Ирозе, в голове словно что-то вспыхивает и появляются искры. Но его сразу же можно исключить из пункта моего дальнейшего проживания, ведь никто и никогда уже не сможет посетить этот корабль.

– А что скажет врач? – спросила я, слегка приподнимаясь на локтях.

– С ним я договорился, – спокойно ответил Виктор, будто зная, что я задам этот вопрос.

– Договорился? Уже? – удивилась я. – Неужели у тебя совсем не было мыслей о том, что я могу отказаться? – Его уверенность меня немного насторожила.

– Были, конечно, – все тем же спокойным тоном проговорил он. – Но прежде, чем что-то тебе предлагать, мне же нужно было удостовериться, что врач это позволит.

– М-м, – только и промычала я. Мне почему-то совсем не пришло в голову данное объяснение.

– Ладно, – неожиданно бодро сказал Виктор, поднимаясь с подножия моей кровати. – До вечера ещё есть время, так что отдохни, поспи, а я приду за тобой, как только всё будет готово.

Я неохотно кивнула – перспектива провести ещё несколько часов наедине с собственными мыслями меня не радовала. На то, что мне удастся поспать, я даже не надеялась.

Доброжелательно подмигнув мне, Виктор покинул палату, а я сразу же обратила взор за окно, мимо которого он должен был пройти с наружной стороны. Как я и ожидала, спустя всего несколько секунд, за стеклом появился мужчина в чёрном костюме и, сделав три больших и торопливых шага, вновь пропал.

Опустившись на подушку, я повернулась на бок к противоположной от окна стене. Сна не было ни в одном глазу, зато мыслей в голове – целый рой.

Мне и в самом деле есть над чем подумать, но так не хочется вновь погружаться во весь тот хаос, что принесла с собой гибель Пирамиды. Да и какой смысл? Как верно сказал Виктор, всё уже случилось, и сколько бы я ни думала, сколько бы ни жалела и ни плакала – ничего не изменится. Нужно только смириться, а для этого лучше не стоит окунаться во всю меру трагедии произошедшей катастрофы. Раз я не могу принять мысль о том, что моих родителей и брата больше нет, значит, я не буду заставлять себя так думать. Просто представлю, что они есть, пусть не рядом со мной, пусть на другом конце Земли, но они есть. Я никогда их больше не увижу лишь потому, что улечу с Виктором на космический корабль в другую галактику и нас разделят миллионы километров. Неважно, что всё это самообман, ведь, по сути, сила Звёзд, на которую я всегда так рассчитываю, тоже является самообманом, но от этого я не перестаю надеяться на неё. Главное, всегда верить во что-то, ведь так определённо легче жить.

С подобными мыслями и с постепенным душевным успокоением меня начало уносить в сон. Отяжелевшие веки уже давно скрыли от глаз предметы, что входили в моё поле зрения, а мерное дыхание слегка уредилось, отчего стягивание тугого корсета на груди почти перестало ощущаться.

Вдали вспыхнул острый огонёк. Затем ещё один. Вскоре миллионы таких же огней усыпали тусклым светом пустое пространство. Я протянула руку к ним, но ладонь упёрлась в стекло. Я слегка ударила по нему, отчего послышался приглушённый стук. Рука соскользнула вниз по холодному стеклу, ударившись о что-то твёрдое. Я опустила взгляд – металлическая рама отделяла круглое окно от серой поблёскивающей стены. Я сделала шаг назад и обернулась. Глаза уловили стальную надпись, выгравированную на противоположной стене. Подойдя ближе, я различила буквы, которые складывались в слово: «Глорес».

– Глорен, – позвала я.

– Да, мисс Делор, – отозвался холодный компьютерный голос.

Недолго думая, я тихо спросила:

– Где я?

Послышалось эхо стального женского смеха, но постепенно эхо пропало, сделав смех более приземлённым. Из женского он превратился в мужской, и стал доноситься не из стен, а откуда-то позади меня.

– Ты дома, – проговорил знакомый голос, но от него исходил холод, как и от стальных стен, что окружали меня.

Я знала, что если обернусь, то непременно встречу взгляд зелёных глаз.

– Это не мой дом, – уверенным голосом проговорила я, разворачиваясь к своему гостю или же, наоборот, к хозяину этого места.

– Теперь твой, – сделав шаг ближе, озвучил он слова, которые я почему-то ожидала услышать.

От жёсткости его голоса, моя уверенность пропала.

– Виктор, – тихо позвала я, тоже делая шаг навстречу ему.

– Да, – сказал он, сверкнув мутно-зелёными глазами.

Картинка начала расплываться, и Виктор пропал вместе со странным местом, что окружало меня во сне. Прежде чем открыть глаза, я шевельнула рукой, нащупывая гладкую простыню. Мне казалось, что вот-вот я должна услышать чьи-то отдалённые шаги, но в палате царила полная тишина, нарушаемая лишь моим сбивчивым поверхностным дыханием.

Помню этот сон, я уже видела его раньше. Пусть он и казался мне бессмысленным, но я почему-то долго не могла выкинуть его из своей головы. И вот он привиделся мне вновь, только в данном сне что-то изменилось, и эта перемена дала мне возможность разгадать его значение.

Наверное, стоит проанализировать его с самого начала, тогда, может, я вспомню что же всё-таки поменялось.

Я вижу Звёзды и протягиваю к ним руку, словно пытаясь достать до этих крохотных огоньков. Но ладонь упирается в стекло, как и всегда, но только это не стена Пирамиды, а лишь окно, что открывает малообзорный вид на космическое пространство из сплошного стального помещения. Отсюда делаю вывод, что я не в Стеклянном городе, ведь там не было таких комнат, вот только надпись на противоположной стене говорит об обратном. На металлической поверхности выгравировано слово «Глорес», что ассоциируется у меня ни с чем иным, как с собственным домом. Но на ум почти сразу приходит и другая мысль: Глорес – это, в первую очередь, название одного из кораблей. Тогда всё сходится: и металлические стены, и космическое пространство за окном, и сама надпись. Однако, чтобы убедиться в своей правоте, я спрашиваю у Глорен, где нахожусь. Она почему-то смеётся, и её реакция сильно меня настораживает, ведь она не похожа на привычное компьютерное безразличие. Словно по моим мыслям смех постепенно начинает обретать приземлённость. Теперь я отчётливо слышу его позади себя, и принадлежит он мужчине. Я оборачиваюсь, и здесь мои ощущения раздваиваются. В первый раз я не видела отчётливо лицо этого человека, но по телосложению, цвету волос и отчасти цвету глаз, я узнаю в нём кого-то. Зову по имени, которое, как мне кажется, принадлежит ему, но я ошибаюсь, ведь мужчина качает головой, отрицая моё предположение. Сейчас же черты его лица были отчётливыми, и я сразу же узнала в нём Виктора, что и сам он в последствии подтвердил. Но почему я не узнала его в первый раз, и каким именем позвала тогда? Мне кажется, что это очень значительный момент, но как всегда самый важный факт я вспомнить не в силах.

Также я задаюсь ещё одним вопросом – почему мне приснился именно Глорес? Неужели я увидела своё будущее? Во сне Виктор говорит, что это теперь мой дом, а ведь и в самом деле скоро один из кораблей станет моим новым пристанищем. Так значит, это будет Глорес, и поэтому, когда я спросила у Виктора, на какой корабль мы полетим, он ответил: «Тебе понравится». Насколько мне известно, устройство этого космического корабля очень схоже с Пирамидой, а значит, мне будет легче там освоиться.

Надо же, а мне этот сон казался глупым и бессмысленным. Оказывается, каждое действие, что происходит в нём, имеет далеко не малое значение.

Глава 8
Прощание с прошлым

Пожалуй, впервые за всё это недолгое, но мучительное пребывание в прибрежном лагере, я ощущал лёгкую прохладу в воздухе, которую навеивал северный ветер. Вот только мне не придётся наслаждаться им долго, ведь с минуты на минуту я должен буду покинуть территорию лагеря и отправиться к АГ-перелётникам, что за самый минимальный срок доставят меня и ещё некоторых людей на космический корабль. С одной стороны, мне не терпится распрощаться с этим ужасным местом, но с другой – такая перемена навсегда разделит моё прошлое, с уходом которого я не готов смириться, и будущее, наступление которого меня ещё больше пугает из-за скоротечности времени. Что ждёт меня впереди? Как теперь сложится моя жизнь? Если раньше я мог себе представить своё будущее, то теперь оно кажется мне сплошной серой полосой. Может, у меня вовсе и нет никакого будущего… Не знаю почему, но эта мысль уже не пугает.

– Леон! – услышал я оклик Аллена со стороны амбара.

Он, махая рукой, бежал ко мне.

– Можешь не спешить, – с усмешкой крикнул я. – Ты никуда не летишь.

– Надеялся, что ты всё же передумаешь, – запыхавшимся голосом проговорил он, переходя на шаг.

– Не передумаю, – уверенно сказал я.

– Ну почему, Леон?! Я буду делать всё, что ты скажешь, – волнительно затороторил парень. – Я хорошо разбираюсь в технике, поэтому могу быть полезным. Я не буду доставать тебя своими разговорами, честное слово. Если скажешь, вообще не буду появляться у тебя на глазах…

– Аллен, подожди, успокойся, – перебил я его. – Дело совершенно не в том, как ты будешь себя вести и окажешься ли полезным.

– А в чём тогда? – не терпелось услышать ему.

– Ну, есть как минимум две причины, – начал я разъяснение. – Во-первых, подумай о родителях. Нельзя тебе их оставлять здесь одних. Они уже потеряли дочь, поэтому сейчас им как никогда нужна поддержка единственного сына. На тебе лежит больше ответственности, чем ты думаешь. – Аллен хотел что-то вставить в этот момент, но я не дал ему, продолжив говорить: – Во-вторых, не мне выбирать, кого брать с собой, а кого нет. Мне даже не позволили принять решение за самого себя. Просто предупредили, что я еду, и всё. Никого моё мнение и желание не волнует.

На это Аллену не нашлось, что ответить, и он только грустно кивнул, понурив голову.

– Поверь, мне бы очень хотелось взять тебя с собой, – проговорил я, дружески опуская руку на его плечо. – Не знаю, как бы я пережил последние три недели, не будь здесь тебя. Ты хороший парень, и мне самому жаль расставаться с тобой, но иначе нельзя, пойми.

– Я понимаю. – Он вскинул голову и попытался улыбнуться. – Наверное, уже слишком поздно об этом говорить, но я рад, что Ариана выбрала именно тебя.

– Лучше поздно, чем никогда, – похлопал я его по плечу, затем добавил: – Мне важно было это услышать.

Теперь уже его улыбка не была натянутой. Он сделал шаг назад и протянул мне руку для прощального рукопожатия.

– Это не последняя наша встреча, Леон Фрайс, – важным тоном проговорил парень.

– Разумеется, нет, – сказал я, протягивая свою руку в ответ. – Уверен, что ещё не раз мы пожмём друг другу руки, Аллен Делор.

Он твёрдо кивнул и, выпустив мою ладонь, неспешным шагом направился обратно к амбару.

Я не обманул его, сказав, что мне было приятно его общество, даже наоборот, я не договорил о своём тёплом отношении к нему. Несмотря на всё, что случилось, он не растерял своего оптимизма, своих лучиков, что заряжают всех вокруг. Конечно, и ему тяжело далась потеря любимой сестры, но он оказался сильнее меня и своих родителей вместе взятых и запер своё горе глубоко в душе. Я понимаю, почему Ариана его так любила – нельзя не любить такого светлого и доброго человека. И дело не в том, что Аллен ещё ребёнок. Он всегда будет таким, потому что душа человека не меняется, и никакие события не способны её очернить. Также, находясь рядом с ним всё это время, я словно ощущал близость самой Арианы от их невероятного сходства. Манера смеха, некоторые жесты и привычки, даже сам характер – всё это в его лице напоминало мне мою любимую. А эти небесного цвета глаза, в глубине которых отражаются их собственные души, так и окунают в свою искренность и доброту, заставляя льдинки в сердце таять. Аллен даже представить себе не мог, насколько я к нему привязался и как мне будет его не хватать.

– Со всеми распрощался? – услышал я позади себя голос отца.

Я развернулся к нему и, щурясь от ударивших в глаза лучей солнца, покачал головой из стороны в сторону.

– Остался ты, – проговорил я, подходя чуть ближе к отцу.

– Так давай скорее, а то машины вот-вот уедут, – сказал он, кивая в сторону внедорожников, что ожидали у ворот отъезжающую группу людей.

Я машинально направил взгляд на то место, куда он указал, и сразу в глаза бросилась огненно-рыжая шевелюра матери. Она отдала какое-то указание людям в синей униформе и несколько из них направились ко входу в помещение лагеря.

– Леон, – тихо позвал меня отец.

Я перевёл на него свои потухшие глаза и почему-то сразу догадался о том, что́ он хочет мне сказать, поэтому поспешил остановить его:

– Ничего не говори, – покачал я головой. – Я достаточно наслышался слов сожаления, так что давай пропустим этот момент.

Отец понял меня и только распростёр руки для прощального объятия. Совсем недолго помедлив, я приобнял его, а он всё же проговорил:

– Ничего не случается просто так, если судьба привела тебя к кораблям, значит, ты нужен кому-то именно там.

После этих слов он сразу же отстранился, а его взгляд устремился куда-то за моё правое плечо. Я повернул голову и увидел, как те самые люди в синей униформе, которым мама давала указания, выводят из амбара пилотников и ведут их к главным воротам. В числе последних я увидел ещё более похудевшего и осунувшегося Даррена.

Переведя непонимающий взгляд на отца, я спросил:

– А они куда?

Тот неопределённо дёрнул бровью и, глядя куда-то в сторону, словно невзначай бросил:

– С вами.

Мой непонимающий взгляд резко сменился изумлением, а я попытался найти смысл в его ответе.

– Ты серьёзно?

Он молча кивнул, провожая взглядом неровный строй бывших свимеровских пилотников.

– Но… зачем их отправляют туда? В чём тогда, собственно, наказание?

Отвечать отец не торопился – он только смотрел на меня, думая, судя по всему, разъяснять мне ситуацию или нет.

– Говори, как есть, – попытался убедить я его.

– Ты сам всё увидишь, – спокойно проговорил он. – Скажу лишь, что на этих кораблях дела обстоят не так радужно, как нас всегда заставляли думать.

После данных слов, отец напутственно похлопал меня по плечу, а затем подтолкнул в сторону ждущих машин, чтобы я поторопился.

Мне хотелось задать ему ещё немало вопросов, но все мысли так и застопорились на последней сказанной им фразе. Как же много, оказывается, мы не знали, мирно живя в своей Пирамиде. Не только корабли, но и сама Земля мне уже не кажется такой радужной, какой всегда представлялась. С данной точки зрения хорошо, что Ариане не пришлось всего этого видеть, а то её фееричные представления о жизни за стенами Стеклянного города разбились бы об эти самые железные ворота, что не выпускают никого из прибрежного лагеря.

Почему-то мне как никогда захотелось вернуться домой, в родную Пирамиду, где всё вокруг создано для комфорта людей и радости глаз. Как же не хватает теперь этой чистоты и порядка, этой размеренной и спокойной жизни, что текла изо дня в день, не нарушаясь и не тревожась ничем, кроме каких-либо бытовых проблем, которые сейчас кажутся такими мелочными, что даже становится смешно от факта их былого существования.

– Варгас, пусть открывают ворота, мы готовы, – скомандовала моя мать, когда я подошёл к ней.

Мой взгляд тут же упал на главнокомандующего. Мне почему-то очень нравилось наблюдать, как меняется его лицо, когда моя мама даёт ему очередное указание. Я ещё не видел никого более жалкого и ненавидящего всё вокруг в такие моменты.

– В который садиться? – спросил я, немного волнительно вздыхая.

– В который хочешь, – ответила мама, а затем добавила, указывая на третий внедорожник: – Морал в том, если что.

– Морал? – удивился я. – Мне она сказала, что не едет с нами.

– Едет, но не до конечного пункта, – сказала мама, после чего, махнув мне головой, чтоб я скорее садился, направилась во главу машинной колонны.

Я же поспешил к третьему внедорожнику, задняя дверца которого открылась кем-то изнутри, как только я подошёл.

Прежде чем сесть, я заглянул внутрь, разведывая обстановку. Морал расположилась на заднем сидении ближе всех к двери, видимо, это она её открыла. Около моей подруги, с другой стороны, сидел всё тот же рыжий парень, с которым она приехала. За эти несколько дней, что они пробыли здесь, я смог узнать только то, что его зовут Бэл. Чем-то он мне напоминал Бруно из-за своего чрезмерно спокойного и молчаливого характера. И чего Морал всегда тянет на таких тихонь? Хотя после Викториана оно и понятно.

Впереди сидели ещё двое, но их лиц я не видел. В машине было довольно темно, но, скорее всего, мне просто так показалось из-за того, что глаза привыкли к солнцу.

– Долго тебя ждать? Садись давай, – недовольно усмехнулась Морал.

Бросив сухое приветствие, я сел в машину, привычно дожидаясь, пока закроется дверь.

– Эй, ты не в бойле, так что потрудись сам, – сказала подруга, толкая меня в плечо.

– А, да, – опомнился я и поспешил применить собственную силу. Но, кажется, я слегка перестарался, потому что от моего хлопка, сотряслась вся машина. Я немного виновато посмотрел на Морал, а она лишь проговорила, махнув рукой:

– Не президентское это дело, так что не расстраивайся.

Я натянуто улыбнулся ей в ответ, а затем бросил взгляд через переднее стекло на главные ворота – те уже были открыты.

– Далеко ехать? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нет, – ответил кто-то из впередисидящих. – Перелётники на взлётной территории рядом со вторым лагерем.

Когда он упомянул второй лагерь, мне в голову сразу пришла мысль о Мэрэдит, ведь она находилась там всё это время. Хотелось бы её увидеть, если честно.

– А кто-то летит из других лагерей с нами? – спросил я, подумав о том, что, возможно, отец Мэрэдит захотел взять дочь с собой.

– Да, конечно, – ответил всё тот же мужчина.

Передние машины неплавно тронулись вперёд, и тот человек, что отвечал на мои вопросы, нажал несколько кнопок на панели управления, отчего и наш внедорожник немного резковато двинулся с места. Я машинально вцепился в ручку двери, и мне показалось, что она вот-вот отлетит от моей стальной хватки, но иначе никак, ведь неровная дорога кидала всех пассажиров из стороны в сторону. Да-а, это вам не магнитная дорога, проезд по которой даже на огромнейших скоростях почти не ощущается. Уверен, что сие доисторическое средство передвижения развалится, если попытается набрать хотя бы половину той скорости, на которой обычно летал бойл.

Машина выехала за территорию первого лагеря, а я даже не бросил прощальный взгляд на ненавистный мне амбар. Скажу честно, в душе я очень радовался, что покидаю наконец это место.

Недолго любуясь однообразной пустошью за стеклом, я повернулся к подруге и спросил:

– Так я не понял, почему ты едешь с нами?

Морал, видимо, была очень глубоко в собственных мыслях, потому что не сразу услышала мой вопрос. Переведя на меня немного отстранённый взгляд, она переспросила:

– Что?

– Говорю, почему с нами едешь? – повторил я свои слова. – Ты же не собиралась никуда.

– А, да собиралась вообще-то, – спокойно проговорила она, устремляя взгляд на дорогу через лобовое стекло. – Правда, не так быстро. – После этих слов Морал рассмеялась, сказав: – Ваша «милая» обстановочка на побережье вынудила меня уехать раньше.

– Да уж, «милая» не то слово, – подтвердил я. – В Австралии лучше было?

– Там просто рай, если сравнивать с этим. – Она кивнула в сторону оранжевой пустоши за окном внедорожника.

Я машинально посмотрел, куда она указала, и, нахмурившись от унылой картины, решил направить разговор в другое русло:

– Мама сказала, что ты с нами не до конечного пункта. Как понимать её слова?

– Ну, корабль же не один, – пожала плечами Морал. – В космосе наши дороги разойдутся.

– Надолго? – почему-то первым делом спросил я. Мысль о том, что наши дороги могут разойтись навсегда, мне даже не хотелось допускать.

– Да кто его знает… – вздохнув, проговорила она. – Неизвестно ещё, что нас там ждёт.

– Или кто, – сказал я, особо не вдумываясь в слова.

В этот момент от моих глаз не скрылось, как поменялась Морал в лице. Её будто насторожило сказанное мной, но с чего бы? Вообще она очень странно вела себя все прошедшие дни. Мне даже иногда казалось, что она меня избегает, а в тех редких разговорах, которые мне удавалось из неё вытянуть, подруга будто что-то скрывала.

Я не стал навязываться со своими вопросами и, последовав её примеру, молча уставился на дорогу, только не через лобовое стекло, а через окно со своей стороны. Пейзаж всюду был однообразным. Не понимаю, как в такой местности вообще возможно ориентироваться.

В машине было довольно прохладно из-за установленных повсюду мини-кондиционеров. Ну хоть какие-то блага цивилизации в этой глуши!

Как и обещал один из впередисидящих, доехали мы довольно быстро. Ещё издали я увидел стоящие друг за другом АГ-перелётники. Чем-то они мне напомнили флайтеры, только были значительно крупнее и имели более округлую форму.