Карин Слотер
Кровь отверженных
– Молестеры детей ненавидят, они нужны им только в момент насилия. Педофилы же думают, что делают детям добро. Они считают, что любят их.
Лена скептически хмыкнула.
– Педофилия считается душевным заболеванием, – сказал Джеффри.
– Так и о гомосексуальности думали, вплоть до шестидесятых годов. По-моему, это не имеет значения.
Джеффри знал, что сестра Лены была лесбиянкой, и потому эти слова его удивили.
– Главное отличие состоит в том, что сексуальный контакт взрослых людей – дело естественное, ведь у партнеров равные права. Дети лее не подготовлены к отношениям такого рода.
Лена молчала, поэтому он продолжил:
– Когда в интимные отношения вступают взрослый и ребенок, сила на стороне взрослого. В своих правах они не равны. Взрослый подавляет ребенка.
Лена недоуменно на него взглянула:
– Да вы словно оправдываете это.
– Еще чего! – возмутился Джеффри. – Я просто объясняю существующие умонастроения.
– Какие-то перевернутые умонастроения!
– Согласен, – сказал Джеффри. – Но, приступая к делу, отставь в сторону отвращение. Если у Марка такая татуировка – а, стало быть, он или мол естер или педофил, – ты не должна показывать ему своего неодобрения. В этом случае он тебе не откроется.
Вспомнив, что такие речи он говорил ей и раньше, Джеффри прибавил:
– Ты и сама это знаешь.
– Что ж, – сказала Лена. – К какому разряду вы его отнесете? Он почти ровесник Лэйси.
– Да он старше ее по меньшей мере на три года.
– Разве это большая разница?
– Если бы одному было тридцать, а другому тридцать три, то разницы бы не было, а у детей все по-другому. Она – ребенок, а он – молодой взрослый.
Лена молчала: по-видимому, обдумывала его слова.
– Педофилу приятнее быть среди детей, потому что он боится взрослых отношений. Взрослые его пугают, – продолжил Джеффри свою лекцию.
– А что вы скажете о Дженни? Как получилось, что ее зашили? Что это за история?
– Этого я не знаю, – сказал он. – Может быть, Марк об этом расскажет?
– Он молчит, – напомнила Лена. – Фрэнк пытался наладить с ним контакт, но Марк просто смотрит в пространство.
– Может, находится под воздействием наркотиков?
Она покачала головой.
– Нет. Находился, но сейчас все прошло.
– Или ему требуется другая доза?
– С ним все в порядке, – сказала Лена. – Ломки у него пет, если вы это имеете в виду.
– А внешне он как выглядит? Сара сказала, что кто-то его избил.
– Да, – подтвердила Лена и вынула из нагрудного кармана несколько снимков, сделанных полароидом. – Вот фотографии. Доктор Линтон сказала, что рана на животе сделана острым ножом. Она не слишком глубокая, и ее зашили. Еще у него синяк под глазом.
Джеффри смотрел снимки, один за другим. Марк смотрел в камеру мертвыми глазами. На одной фотографии его сняли без рубашки, и были видны пятна на талии и царапины на нижней части живота.
– Это не наша работа? – спросил Джеффри на всякий случай.
– Конечно, нет, – сказала Лена.
Ее раздражение показалось ему странным, потому что это был дежурный вопрос: он задавал его ей и по другим делам и получал спокойный ответ.
– Спросите вашу подругу. Она видела его раньше меня.
– Кто-то за ним гнался? – спросил Джеффри. – Или он нагонял кого-то?
– Либо то, либо другое, – ответила Лена. – На руках тоже раны. Защищался от кого-то.
Джеффри вспомнил об Артуре Прюнне. Подонок закрывался руками, чтобы Джеффри не ударил его в лицо.
– Мы забрали его одежду, – сказала Лена. – Доктор Линтон сделает анализ крови, запекшейся на рубашке. Проверит на ДНК.
– Ты о сестре его спрашивала?
– Если он о ней и волнуется, то виду не показывает. Как я уже говорила, он вообще молчит.
Зазвонил телефон, Джеффри нажал на кнопку оперативной связи.
– Пришел проповедник Файн, – сказала Марла. – Хочет повидаться с Марком.
Джеффри и Лена переглянулись.
– В каком качестве?
– Он говорит, что родители попросили его выступить в качестве посредника во время допроса. – Марла понизила голос. – С ним пришел Бадди Конфорд.
– Спасибо, – Джеффри снова нажал на кнопку.
Откинулся на спинку кресла и обратил на Лену продолжительный взгляд.
– Что? – не вытерпела она.
– У тебя есть контакт с Марком. Не знаю, в чем он состоит, только тебе нужно проявить осторожность.
– Нет у меня с ним никакого контакта.
Лене явно было не по себе от такого предположения.
– Может, оттого что больна его мать, он переносит свои эмоции на тебя?
Лена пожала плечами.
– Понятия не имею. Давайте приступим.
Бадди Конфорду никто бы не позавидовал. В семнадцать лет в результате автокатастрофы он потерял ногу ниже колена. Позже рак отнял у него глаз, а недовольный клиент выстрелом из пистолета лишил его почки. Все эти потери сделали Бадди только сильнее. Он сражался, как собака, у которой хотят отобрать кость. И с логикой у Бадди было все в порядке: в отличие от большинства адвокатов, он умел отличать правду от лжи. Конфорд неоднократно помог Джеффри в расследовании преступлений. Вот и сейчас Джеффри надеялся, что Бадди сумеет разговорить Марка Паттерсона.
– Шеф, – сказал Дейв Файн, – я хочу поблагодарить вас за то, что вы позволили мне присутствовать во время допроса. Здоровье матери Марка резко ухудшилось, поэтому меня попросили представлять родителей мальчика.
Джеффри кивнул, стараясь не показывать, что у него нет другого выхода. Какие бы преступления Марк ни совершил, с юридической точки зрения он был еще ребенком. Только суд может посмотреть на это иначе, если вообще дело дойдет до суда.
– Есть ли новости о пропавшей сестре? – спросил Файн.
– Нет, – сказал Джеффри, глядя на Марка.
Он пытался понять, что творится с шестнадцатилетним подростком. Выглядел тот ужасно: синяк под глазом становился чернее с каждой минутой. Губа посередине была разрезана, а глаза – такие же красные, как у Лены. Оранжевая тюремная роба еще больше оттеняла его бледность. Последние события словно бы сделали его меньше ростом. Плечи Марка опустились, он казался худым и мелким, даже по сравнению с невысоким Бадди Конфордом.
– Марк? – обратился к нему Джеффри.
Губы Марка безмолвно шевельнулись. Он уставился в пол, как бы не желая поднять глаза и оглядеться по сторонам. В нем было что-то трогательное, и Джеффри невольно испытал нечто вроде сочувствия. Сара была права: что бы ни совершил Марк, он был еще ребенком.
Бадди зашелестел бумагами.
– Какое обвинение вы ему предъявляете, шеф?
– Нападение, – сказал Джеффри, не спуская глаз с Марка. – Он нанес Саре удар в лицо.
Бадди, нахмурившись, взглянул на клиента.
– Сара Линтон? – спросил он, возвысив голос.
Бадди вырос в Гранте и, как большинство старожилов, считал Сару чуть ли не святой за ту работу, что она делала в клинике.
Под столом что-то зазвякало. Марк был в наручниках, и Джеффри догадался, что это он нервно задергал руками. Джеффри и раньше слышал такой звук при допросах.
– В присутствии десяти свидетелей, – сказал Джеффри, перекрывая шум. – К тому же он угрожал сестре, грозился избить.
– Так-так, – пробормотал Бадди и сложил в стопку бумаги. – А синяки на лице когда появились? До или после ареста?
– До, – выпалила Лена.
Судя по тону, все поняли не произнесенные ею слова: «… ты, идиот».
Бадди обратил на нее суровый взгляд.
– Свидетели это подтверждают?
– У нас есть фотографии, – сказал Джеффри и вытащил снимки, которые дала ему Лена.
Он перекинул их Бадди через стол. Марк слегка вздрогнул при этом движении, и снова Джеффри поразился тому, каким уязвимым казался подросток.
Бадди просмотрел снимки, не глядя на Марка.
– Кто это с ним сделал? – спросил он у Джеффри.
– Я думал, это ты нам расскажешь, – ответил Джеффри.
Марк по-прежнему сидел опустив глаза, наручники стучали, как метроном.
Бадди перебросил фотографии Джеффри.
– Не похоже, что он хочет говорить.
– Что происходит, Марк? – спросила Лена.
Марк поднял глаза. Похоже, он удивился тому, что Лена с ним заговорила. Наручники перестали звякать. Он замер, ожидая продолжения.
Голос Лены звучал на удивление мягко. Казалось, что она и Марк сидели в комнате одни.
– Скажи мне, в чем дело, Марк.
Он молча смотрел на нее, стало слышно его тяжелое дыхание.
– Кто тебя порезал? – спросила она все тем же участливым тоном.
Она перегнулась к нему через стол, и Марк поднял руки, чтобы она могла до них дотронуться. Когда ее ладонь легла па них, он тихонько всхлипнул.
Бадди кинул на Джеффри взгляд, и тот покачал головой, давая юристу понять, чтобы он молчал. Дейв Файн и без намека молчал. Смотрел на руки Марка и Лены.
Лена погладила большим пальцем татуировку Марка. Джеффри не надо было смотреть на других мужчин, чтобы понять: им было неловко. В воздухе повисло что-то, о чем нельзя сказать.
– Что происходит, Марк? – спросила Лена. – Скажи мне.
Его глаза налились слезами.
– Нужно найти Лэйси.
– Мы ее непременно найдем, – сказала Лена.
– Вы должны найти ее, прежде чем что-то случится.
– Что с ней случится, Марк?
Он, всхлипнув, покачал головой.
– Слишком поздно. Никто ей уже не поможет.
– Ты знаешь, кто ее похитил? Узнал автомобиль?
Он снова покачал головой.
– Я хочу увидеть маму.
Видно было, как Лена сглотнула, видимо, тоже ощутив уязвимость Марка.
– Я просто хочу увидеть маму, – еле слышно повторил Марк.
Дейв Файн потянулся к мальчику. Марк так резко отшатнулся, что Бадди вынужден был подержать его стул, иначе Марк упал бы.
– Не прикасайтесь ко мне! – завопил Марк и поднялся на ноги.
Лена тоже встала и обежала стол. Она попыталась взять Марка за руку, но он отскочил и едва не стукнулся в стену. Забился в угол комнаты, встал лицом к стене. Лена положила руку ему на плечо, что-то зашептала.
– Марк! – Дейв Файн поднял руки. – Успокойся, сын мой.
– Почему вы не с моей матерью? – воскликнул Марк. – Куда подевался ваш чертов Бог, когда умирает моя мать?
– Я сегодня с ней встречусь, – дрогнувшим голосом произнес Файн. – Она просила меня прийти сюда ради тебя.
– А кто пришел ради Лэйси? – закричал Марк. – Кто был с ней, когда какой-то урод похитил ее на улице?
Файн опустил глаза. Джеффри подумал, что священник чувствует ту же вину, что и все они, вину за похищение Лэйси Паттерсон.
– Вы мне не нужны! – орал Марк. – Вы нужны маме. Она нуждается в вас, а вы здесь, словно что-то можете сделать.
– Марк…
– Идите к матери! – кричал Марк.
Файн открыл было рот, хотел что-то сказать, но, похоже, передумал.
Марк покачал головой, отвернулся. Лена положила руки ему на плечи и отвела к стулу.
Бадди постучал по столу костяшками пальцев, привлекая внимание Джеффри, потом указал на дверь.
Джеффри встал, жестом приказал Файну подняться. Священник поколебался, но послушался и вышел в коридор вслед за Бадди.
– Черт побери! – выругался Бадди и тут же извинился перед священником: – Простите, отец.
Файн кивнул, сунул руки в карманы. Заглянул в маленькое окошко на двери. Увидел, как Лена говорит с Марком. Пробормотал:
– Я буду молиться за его душу.
Бадди тяжело оперся на костыль и спросил Джеффри:
– Что здесь происходит, шеф?
Джеффри не знал, что ответить. Спросил:
– Дейв, вы что-нибудь понимаете?
– Я? – удивленно переспросил его Файн. – Понятия не имею. Последний раз, когда видел Марка, с ним было все в порядке. Расстраивался из-за матери, но вел себя нормально.
– Когда это было? – спросил Джеффри.
– Вчера в больнице. Я молился вместе с Грейс.
– Что произошло между вами и Дженни Уивер? – спросил Джеффри.
– Дженни Уивер? – озадаченно переспросил Файн.
Джеффри ему напомнил:
– Вы говорили, что несколько раз заходили к ней в рождественские дни.
– Верно, – согласился Файн. – Брэд просил меня с ней повидаться. Она перестала ходить в церковь, и он беспокоился: думал, что с ней что-то случилось.
– Так и было?
– Да. Во всяком случае, я так подумал, – нахмурился Файн. – Она отказывалась говорить со мной. Никто из них не хочет со мной разговаривать.
– «Никто из них» – это кто? – спросил Джеффри.
Файн указал на дверь.
– Марк и Лэйси. Я говорил об этом с Грейс, но она ничего не могла с ними поделать. Отнесла это на счет переходного возраста.
Он печально покачал головой.
– Многие дети в этом возрасте отходят от церкви, но обычно возвращаются, когда становятся старше. Грейс, правда, волновалась, поэтому я с ним и говорил.
– Что он сказал? – спросил Джеффри.
Файн покраснел.
– Он употребил некоторые слова, которые его маме лучше бы не слышать.
Джеффри кивнул. Он не раз имел дело с Марком, а потому знал, на что тот способен.
– А как Грейс? – спросил он. – Как ее здоровье?
– Она очень больна. Вряд ли протянет до следующей недели.
Джеффри подумал о настойчивом желании Марка встретиться с матерью.
– Что, так плохо? – спросил он.
– Да, – ответил Файн. – Они сейчас ничего не могут для нее сделать, лишь облегчают боль.
Он снова взглянул в дверное окошко.
– Не знаю, что будет делать без нее семья. Она рушится.
– Вы не сопровождали детей, когда они отправились кататься на лыжах в Рождество?
Файн покачал головой.
– Я оставался здесь. Меня такие мероприятия не касаются, это – работа моего молодого помощника, Брэда Стивенса.
– Я с ним уже беседовал.
– Он – хороший молодой человек, – сказал Файн. – Я надеюсь, что он будет примером для мальчиков.
– Вы давали советы Марку, верно?
– Старался по мере сил, – ответил Файн. – Душу мне он так и не раскрыл. Могу заглянуть в свои записи и сказать, как проходили наши беседы.
– Сделайте это, – сказал Джеффри. – Где вы будете завтра утром?
– Вероятно, в больнице. – Файн глянул на часы. – По правде говоря, мне хотелось бы сейчас туда вернуться, если у вас нет больше ко мне вопросов.
– Можете идти, – сказал Джеффри. – Я приду завтра в больницу часов в десять. Захватите с собой свои записи.
– Извините, что не слишком вам помог, – сказал Файн.
Он пожал руку сначала Джеффри, а потом и Бадди.
Бадди посмотрел в спину удалявшемуся священнику и повернулся к Джеффри.
– Мне не слишком нравится то, что происходит между твоим детективом и моим клиентом.
Джеффри хотел было изобразить непонимание.
– Я приставлю кого-нибудь к нему на ночь, чтобы он не совершил самоубийства.
Бадди на этот трюк не купился.
– Ты мне не ответил.
Джеффри заглянул в комнату. Лене удалось усадить Марка. Она гладила его по спине, а мальчик плакал.
– Это как-то связано с Уивер, – сказал Джеффри.
– А, черт! – Бадди стукнул по полу костылем. – Спасибо, шеф, ты меня просветил.
– Я не был уверен, – солгал Джеффри. – Знаешь, он тот самый подросток, которого хотела застрелить Уивер.
– Это выглядело как простое нападение.
– Так и есть, – сказал Джеффри. – Вернее, так было.
– Может, перейдешь на английский? – осведомился Бадди.
Джеффри глянул в окошко. Лена по-прежнему гладила Марка по спине. Утешала.
– Честно, Бадди. Я понятия не имею, что происходит.
– Начни с начала.
Джеффри сунул руки в карманы.
– Ребенок, которого мы нашли на катке… – начал он, и Бадди кивнул. – Мы думаем, что его отец – Марк.
Бадди продолжал кивать.
– Вполне возможно.
– Думаем, что мать ребенка – сестра Марка.
– Та самая, которую похитили?
Джеффри кивнул. У него заныло внутри, когда он подумал о Лэйси Паттерсон и о том, что может с нею случиться.
– А я думал, что мать ребенка – Уивер.
– Нет, – сказал Джеффри. – Сара делала вскрытие. Дженни не могла быть матерью.
Он не стал рассказывать о том, что обнаружила Сара.
– Я до сих пор не встречался с Дотти Уивер, – сказал Бадди.
– Возможно, дожидается, когда пройдут похороны, – сказал Джеффри.
Он и сам не знал, когда состоятся похороны. Серьезно сомневался, что на них пригласят Сару. Она ему об этом ничего не рассказывала.
– Мне срочно нужны твои показания, – сказал Бадди. – Запиши все на бумагу, пока ничего не забыл.
– Вряд ли забуду, Бадди, – сказал Джеффри и подумал, что обстоятельства гибели Дженни Уивер останутся с ним до конца жизни.
– Что еще здесь происходит? – спросил Бадди. – Ничего от меня не скрывай.
Джеффри снова сунул руки в карманы.
– У Марка на пальце есть татуировка.
– Сердца? – спросил Бадди.
– Да, – подтвердил Джеффри. – Это какой-то символ.
– Детское порно, – сказал Бадди.
Его слова шокировали Джеффри.
– Откуда ты знаешь?
– Две недели назад у меня был клиент с такой же татуировкой, – сказал Бадди. – Парень из Огасты. Я взялся за дело ради приятеля.
– А что это было за дело?
Бадди посмотрел по сторонам. По всей видимости, колебался, отвечать ли ему на вопрос.
Джеффри упрекнул его:
– Я с тобой более откровенен, Бадди.
– Да, верно, – согласился Бадди. – У него нашли кокаин. Не так много, но достаточно, чтобы привлечь за распространение. Он слил информацию, и дело замяли.
– Я об этом уже слышал, – сказал Джеффри. – Он и в самом деле распространитель. По части порнографии?
Бадди кивнул. Джеффри продолжил:
– Он помог следствию и тем самым спас собственную задницу.
– Бинго, – сказал Бадди. – Как ты узнал об этом?
– Обычным путем, – уклончиво ответил Джеффри.
– Что такое «обычный путь»? – допытывался Бадди.
Джеффри попытался его отвлечь.
– Где твоя нога?
Он указал на пустую брючину под правым коленом Бадди.
– Черт! – вздохнул Бадди. – Подруга забрала и отказывается вернуть.
– А что ты ей сделал?
Бадди оперся на костыль и проворчал:
– Вот что значит коп! Всегда винит жертву.
Джеффри рассмеялся.
– Хочешь, я поговорю с ней?
Бадди сдвинул брови.
– Сам улажу, – сказал он. – Ты собираешься ответить на мой вопрос? Как ты об этом узнал?
– Нет, – ответил Джеффри и заглянул в комнату.
Марк сидел, положив голову на стол, а Лена держала его за руку.
Джеффри отворил дверь.
– Лена!
Он жестом пригласил ее в коридор.
Лена открыла рот – должно быть, хотела попросить остаться, но передумала. Встала, не глядя на Марка, и вышла из комнаты.
– Что он сказал? – спросил Джеффри.
– Ничего, – ответила Лена. – Он хочет поехать в больницу – повидаться с матерью.
– Поезжай домой, – сказал ей Джеффри и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату вместе с Бадди.
– Марк! Мы знаем о тату.
Джеффри уселся на стул, который только что освободила Лена.
Марк не поднял головы. Стол затрясся от его плача.
– Мы знаем, что означает твоя татуировка.
Бадди перегнулся через стол.
– Сынок, в твоих интересах рассказать нам, что происходит.
– Марк, – сказал Джеффри, – ты догадываешься, кто мог похитить твою сестру?
Не дождавшись ответа, он сделал еще одну попытку:
– Марк, мы думаем, что она в руках нехороших людей. Эти люди могут причинить ей вред. Ты должен помочь нам.
Он по-прежнему молчал.
– Марк, – снова обратился к нему Джеффри, – доктор Линтон сказала, что Лэйси в тот раз очень плохо себя чувствовала.
Марк поднял голову и вытер руками глаза. Он уперся глазами в стену и начал раскачиваться взад и вперед.
– Лэйси была беременна? – спросил Джеффри. – На катке был ее ребенок?
Марк продолжал раскачиваться, словно загипнотизированный.
– Не ты ли отец этого ребенка, Марк? – спросил Джеффри.
Марк по-прежнему смотрел на стену. Джеффри махнул перед его глазами рукой. Марк не шевельнулся.
– Марк? – сказал Джеффри и возвысил голос: – Марк?
Марк не моргая смотрел на стену.
– Марк? – повторил Джеффри и щелкнул пальцами. Бадди положил руку Марку на плечо, но мальчик не отреагировал.
– Думаю, надо послать за врачом, – сказал он.
– Сара может…
– Нет, – прервал его Бадди. – Саре на сегодняшний день довольно приключений.
Джеффри покинул участок в десять вечера. Почти два часа ушло у него на звонки. Он хотел знать, получили ли другие полицейские участки сообщения о пропаже Лэйси и видел ли кто черный «сандерберд». Большинство копов хотели поговорить с ним о делах, над которыми в данный момент работали. Хотя Джеффри вряд ли мог им помочь, время от времени он хмыкал, надеясь, что полицейские на другом конце провода не заподозрят, что он их почти не слушает. Скорее патрульный автомобиль столкнется с черным «сандербердом», чем Джеффри отыщет телевизор, украденный из дома матери сержанта. Тем не менее он послушно записал и повторил номер пропавшего приемника.
Несмотря на то что он сказал Нику, Джеффри сам хотел провести поиск в Интернете. С помощью Брэда они нашли тысячи сайтов под общим заголовком «любители девочек». К третьему сайту лицо Брэда стало совершенно белым, и Джеффри отпустил юного полицейского и попытался сам пройтись по сети.
Даже с зачаточным знанием Интернета он смог отыскать подключения одного сайта к другому. Он увидел фотографии детей, снятых в двусмысленных позах. Под конец Джеффри почувствовал сильное желание принять душ, чтобы очистить мозг от некоторых образов. Сара была права. Возможно, надо как-то переключить мозги, чтобы оценить происходящее. В данный момент Джеффри не знал, что делать дальше.
Джеффри сел в машину, постаравшись выбросить из головы то, что увидел на экране монитора. Позвонил Саре заранее, сказал, что о Лэйси ничего не слышно и что теперь он направляется к ней, если она все еще хочет его увидеть. К счастью, она хотела. Джеффри въехал на подъездную аллею и заметил, что Сара оставила для него на крыльце включенный фонарь. Вышел из машины, услышал негромкую джазовую мелодию. Сара, должно быть, высматривала его, потому что отворила дверь, прежде чем он постучал. Все, что беспокоило его последние несколько дней, улетучилось, стоило ему только ее увидеть.
– Привет, – сказала Сара с лукавой улыбкой на губах.
Джеффри онемел. Он смотрел на нее не отрываясь. Волнистые волосы распущены по плечам. Шелковое черное платье струилось по телу, подчеркивая соблазнительные изгибы. В длинном боковом разрезе мелькнула нога. На Саре были туфли на высоких каблуках, и Джеффри захотелось поймать и лизнуть ее гладкую ногу.
Она взяла его за руку, ввела в дом. Джеффри остановил еe в коридоре и притянул к себе. Высокие каблуки добавляли ей три дюйма роста. Сара оперлась рукой на его плечо и сбросила туфли. Теперь их глаза были на одном уровне.
– Так лучше? – спросила она.
Он не ответил, и она коснулась губами его рта. Он держал глаза открытыми так долго, как мог: смотрел, как она его целует. Рот ее был нежным, он чувствовал вкус шоколада и вина, выпитого ею.
Не отрывая от нее глаз, Джеффри закрыл за собой дверь. Такой красивой он ее еще не видел, несмотря на повязку на лбу.
– Я не хочу говорить о том, как провела день. О твоем дне тоже не хочу слышать.
Он мог только кивнуть.
Сара взялась рукой за стену и озадаченно на него взглянула:
– Уж не утащила ли кошка твой язычок?
Джеффри прижал руку к груди, стараясь выразить свои чувства.
– Иногда, – начал он, – я забываю, насколько ты хороша, и, когда вижу тебя…
Он замолчал, пытаясь отыскать нужные слова.
– У меня просто перехватывает дыхание.
Она недоверчиво вскинула бровь.
– Я люблю тебя, Сара, – сказал он и сделал шаг ей навстречу. – Я очень тебя люблю.
Она сдержала улыбку, и он любил ее за это еще больше. Джеффри всегда знал, что Сара с трудом принимала комплименты.
– Насколько я поняла, тебе понравилось платье.
– Оно мне понравилось бы еще больше, если бы очутилось на полу.
Сара отодвинулась от стены, завела руки за спину и что-то сделала. Под платьем у нее ничего не было, и, когда оно упало вниз, она оказалась перед ним совершенно нагая.
Джеффри сам испугался собственной страсти, опустился на колени и целовал ее, пока у нее не подкосились ноги.
