Дарья Калинина
Мулатка в белом шоколаде
Глава 4
А вот про Киру этого сказать было нельзя. Она попыталась прилечь, но сразу же поняла, что уснуть ей вряд ли удастся. Ее будто бы всю трясло и гнало что-то прочь из дома. Наконец Кира решила не спорить со своим внутренним «я». Еще не было случая, чтобы оно ее обмануло или подвело.
– Пока там все не убрали, надо поехать обратно и поговорить с людьми! – решила наконец Кира, и ей мигом полегчало. – Заодно и машину обратно пригоню!
Если бы ее потом спросили, какого черта она поперлась туда, собираясь влезть в это совершенно ее не касающееся дело, она бы и сама не смогла ответить. Было у Киры слабенькое оправдание своему поступку. Она не хотела за решетку. Ну, и еще она дала обещание умирающему и теперь собиралась его выполнить.
Хотя, надо сказать, понятия не имела, кто такая эта Оливия и где ее искать. И еще вопрос: если Кира все-таки найдет эту Оливию, то что ей передать? Господин Петеросян все толковал им, что Оливия хотела присвоить эту вещь, а он взял и подарил ее Кате.
– Ну, с Катей все более или менее понятно, – произнесла Кира, вспомнив бурное объяснение двух любовников в павильоне. – Катя – это Катерина Гладкова.
Найти девушку, по приглашению которой подруги попали на бал, не должно было составить труда. Судя по всему, отношения у нее с погибшим адвокатом были довольно серьезными. Так что кто-то из друзей или близких Петеросяна должен был знать Катерину. И могли указать ее адрес или хотя бы телефон.
– Наверняка следователь уже успел с ней побеседовать, – решила Кира, ощутив нечто вроде досады.
Хотя чего досадовать? Они с Лесей честно рассказали следователю Каверзе о том, как Петеросян объяснялся с брошенной им любовницей. И про Оливию рассказали, верней, пытались рассказать. Только Каверза слушал их крайне невнимательно. А вот про таинственный подарок, сделанный Петеросяном своей любовнице, переспросил несколько раз.
– Вы уверены, что это был именно браслет? – допытывался он у подруг. – Как он выглядел?
Увы, этого девушки не знали. С того места, где они прятались, таких деталей не разглядишь. А потом, когда они вышли из павильона, Кати уже нигде не было. Исчезла вместе с подарком.
На берегу залива от праздника почти ничего не осталось. Куда-то делись все шарики, гирлянды и украшения. Само собой, слонов и дрессированных собачек тоже не было. Лишь возле шатра суетились рабочие, размонтировали дополнительную проводку и гирлянды разноцветных фонариков. Рабочие ей объяснили, что никого из гостей тут уже нет. Только они, повара, которые караулят привезенные из ресторана посуду, скатерти, кухонные принадлежности и прочий инвентарь.
Вспомнив про понравившегося ей светловолосого официанта, Кира бодрой рысью устремилась в указанном ей направлении. Но, к ее разочарованию, симпатичного мальчика среди группы бледных и явно утомленных людей она не увидела.
– Список приглашенных гостей? – удивился старший в бригаде. – Девушка, это вы не по адресу спрашиваете. Мне сообщают, на сколько персон предстоит организовать торжество. А приглашать их – это уже дело хозяев!
Кира приуныла. Она попыталась дозвониться до Гены или Виктора. Может быть, они ей помогут? Но те оказались приглашенными со стороны невесты. И понятия не имели, была ли у Петеросяна до брака подружка, как ее звали и где она живет.
– Впрочем, наверняка была любовница, – сказал Гена. – И думаю, что даже не одна.
– Почему это? – удивилась Кира.
– Эдик интересный мужчина, – сказал Гена, словно это все объясняло. – И он был отнюдь не монахом.
Кира сделала вывод, что Оливия могла быть одной из любовниц Петеросяна. Хотя и не такой любимой, какой была Катя. Все-таки именно Гладковой Петеросян подарил браслет. А Оливия, судя по его предсмертному бреду, могла быть этим фактом сильно недовольна. Не совсем понятно, при чем тут какая-то бабка, которую упоминал Петеросян. Но с этим вопросом можно было разобраться позже. Пока надо было искать адрес Кати. Вдруг это она пришила Петеросяна?
– Оно бы тогда было и понятно, – пробормотала Кира себе под нос. – Я бы тоже разозлилась.
– Что ты говоришь? Я не расслышал!
– Да все о том же, как мне найти этих девушек – подружек Петеросяна?
Но вот этого Гена не знал.
– А зачем они тебе понадобились?
Кира объяснила. И хотя Гена ее детективного рвения не одобрил, но помочь был готов. Только вот не знал, чем именно.
– Одна из этих девушек была приглашена Петеросяном на его свадьбу, – добавила Кира.
Гена изумился:
– Да ты что! Вот наглец! Позвать любовницу на собственную свадьбу! Бедная девушка, должно быть, для нее это был сильный стресс.
И помолчав, Гена нерешительно предположил:
– Слушай, а вдруг это она нашего Эдика зарезала?
Кира только вздохнула. И пообещав Гене, что будет держать его в курсе дел, захлопнула крышку своей «раскладушки».
– Девушка, – вдруг услышала она позади себя голос. – А вы что же, из милиции?
Кира изумленно обернулась. Позади нее стоял уже знакомый ей старший повар. Кира хотела ответить искренне, но внезапно передумала. А чем она рискует, если и соврет? Повара весь вечер провели на кухне, готовя угощение для гостей. Только официанты входили в праздничный шатер. Повара не входили ни разу. Значит, и ее они видеть среди остальных гостей не могли.
– Да, – кивнула Кира. – Я из милиции. Расследую дело об убийстве жениха.
Казалось, повар только этого и ждал.
– Если вам нужен поименный список приглашенных, обратитесь к Селесту Модестовичу, – сказал он Кире.
– Кто это?
– Наш администратор. Он отправлял открытки по списку приглашенных.
– Лично? – удивилась Кира.
– Таково было пожелание заказчика, – пожал плечами повар.
Выяснив, где можно найти в этот ранний час Селеста Модестовича, Кира поспешила дальше.
Ресторан «Веселая русалка» находился неподалеку от берега залива. Собственно говоря, это было небольшое местечко, специализирующееся на выездных банкетах. Несмотря на ранний час, администратор, Селест Модестович, уже находился при исполнении своих служебных обязанностей. О вчерашней трагедии на берегу он, разумеется, был уже наслышан.
– Бедный молодой человек! – выразил он свое сочувствие. – Такой шикарный, преуспевающий и образованный. Собирался жениться на прекрасной девушке. И вдруг такая драма! И у кого могла подняться рука на него? Да еще в такой день! В такой день! Это просто варварство!
Селест Модестович раскраснелся от волнения. И даже его круглая и голая, словно бильярдный шар, лысина негодующе порозовела. Вообще Селест Модестович как-то мало соответствовал представлению о метрдотелях. Не отличался ни представительностью, ни солидностью. Был он маленький, подвижный и не в меру суетливый.
Высказав свое отношение к случившемуся, он потащил Киру осматривать вверенное его попечению заведение. Кстати говоря, он тоже принял Киру за представительницу следствия. И поминутно восклицал:
– Нет, вы все-таки пообещайте мне, что найдете и покараете убийцу! Это же удар по репутации нашего ресторана! Люди могут бог знает что подумать! Обязательно! Обязательно найдите этого негодяя!
Кира послушно кивала. И дождавшись паузы, продолжила свои вопросы.
– Вы часто выезжаете на вечеринки, подобные вчерашней? – спросила Кира.
– Для подобных мероприятий у нас имеется штат специально обученных поваров и официантов, – объяснил ей Селест Модестович. – Мы их вызываем по мере необходимости.
При слове «официант» у Киры внезапно ёкнуло сердце.
– Можно мне их видеть?! – вырвалось у нее.
– Что? – изумился Селест Модестович.
– Я имела в виду, можно мне с ними поговорить! – быстро поправилась Кира. – В интересах следствия, разумеется.
– Ну да, разумеется! – воскликнул Селест Модестович. – Конечно. Желаете, чтобы я их вызвал сюда?
– Нет, достаточно, если вы дадите мне координаты одного из них, – изо всех сил стараясь не покраснеть, пролепетала Кира.
Но Селест Модестович, казалось, вовсе не заметил ее смущения.
– Кого именно? – спросил он, уже направляясь к стойке, где у него хранились различные записи и кое-какая документация.
– Я не знаю его имени, – призналась Кира.
– Неважно! – махнул рукой Селест Модестович. – Просто опишите мне его внешность!
– Высокий, – принялась перечислять Кира приметы юноши. – На вид лет двадцать пять – двадцать семь. Волосы светлые и вьются. Глаза светлые. Нос…
– Достаточно! – перебил ее Селест Модестович.
Кира умолкла, выжидательно глядя на метрдотеля. А тот явно пребывал в растерянности.
– Даже и не знаю, как быть, – признался он ей наконец, разведя руками. – Такого официанта у нас нет.
– Нет? – изумилась Кира. – Как нет? Я же вчера его видела собственными глазами.
– Возможно, вы ошиблись, – предположил Селест Модестович. – Или не вполне точно описали мне приметы вашего официанта. Если хотите, я все же вызову их всех, и вы сами посмотрите.
– Нет, не надо! Я уверена, что описала вам его верно!
– Сейчас я узнаю, – кивнул Селест Модестович. – Может быть, в последний момент произошла какая-то замена. А меня о ней просто не уведомили.
Он отошел в сторону. И довольно долго разговаривал с кем-то по телефону.
– Не могу взять в толк, в чем ошибка, – вернувшись, произнес он. – Но старший официант уверил меня, что вчера они приехали на банкет в своем обычном составе. Никаких белокурых среди них нет.
Кира молчала. Но, с другой стороны, почему она решила, что этот юноша был официантом? Когда она с ним встретилась, у него в руках не было подноса. Это все Толик! Он обратился к юноше, назвав официантом! А может быть, тот вовсе им и не был. Но все равно, куда же он потом подевался? Кира старательно высматривала его среди гостей, но так и не сумела обнаружить.
Еще одна загадка. Куча загадок и ни одного ответа.
– Желаете узнать что-нибудь еще? – предупредительно поинтересовался у нее Селест Модестович.
– Да! – решительно кивнула Кира. – Пожалуйста, дайте мне список адресов и фамилий гостей вчерашнего банкета, по которому вы рассылали приглашения!
И видя колебания метрдотеля, она веско добавила:
– Возможно, что убийца находится среди них! Вы же хотите, чтобы он был пойман?
Последняя фраза прозвучала у Киры даже с какой-то угрозой. Она и сама от себя не ожидала.
– Конечно! Конечно! – моментально засуетился Селест Модестович. – Сейчас я вам его найду. Он у меня тут!
Ровно через три минуты Кира покидала ресторан, унося с собой драгоценный список гостей. Возле каждой фамилии был аккуратно указан адрес.
– Этот списочек передала мне секретарь господина Петеросяна, – объяснил девушке напоследок Селест Модестович. – Так сказать, лично в руки.
– И как ее звали? – на всякий случай спросила Кира.
– Ульяна, – ответил Селест Модестович. – Такая милая девочка! Совсем юная и такая трогательная. Так и хотелось звать ее Улечкой.
Ах как жаль, что не Оливия! Хотя Кира и не ожидала, что все будет так легко.
– Уж не знаю, по какой причине она не хотела сама разослать приглашения, только поручила это сделать мне, – продолжал говорить Селест Модестович. – А я был совсем даже и не против. Надо же помогать людям. Тем более что Улечка такая славная девочка.
Поблагодарив метрдотеля, Кира удалилась. У нее были кое-какие мысли насчет того, почему секретарша Петеросяна не пожелала лично заняться приглашениями. Небось эта милая крошка была влюблена в своего патрона по самые ушки. И зная о любовных связях шефа, не хотела лично приглашать его любовницу. А уж если у господина Петеросяна была не одна Катя, а куча любовниц, то и подавно ей претило рассылать этим особам любезные приглашения.
Отметив про себя, что непременно надо найти и поговорить с этой Улечкой, которая наверняка знала массу интересного о господине адвокате, Кира села в машину и снова заглянула в список. Она уже проверила его раньше, имя Катерины Гладковой и ее адрес тут были.
Но сейчас, прежде чем ехать к этой девушке в гости, Кире хотелось еще раз пробежать глазами весь список. Как знать, возможно, чутье ей подскажет, и она сумеет узнать имя и фамилию светловолосого молодого красавца? Раз он не являлся официантом, значит, был в числе приглашенных на свадьбу гостей.
– Может быть, Иртышов? Или Карапетян?
Кира прикинула на себя обе эти фамилии и нашла, что ей совершенно не хочется становиться ни госпожой Иртышовой, ни госпожой Карапетян. Вздохнув, Кира стала читать дальше. И внезапно ее взгляд заметался вверх-вниз. Так и есть! Зацепиться за фамилию Петеросян не удавалось. Такой в списке приглашенных просто не было.
– Как же так? – удивилась Кира.
Должна же быть у Петеросяна хоть какая-нибудь родственница или родственник. Это натолкнуло Киру еще на одну мысль.
– Интересно, а где же родня жениха? Почему их не было на свадьбе?
Она просмотрела весь список еще раз – от начала до конца – ни одного Петеросяна.
– Возможно, самых близких родных Эдик приглашал лично, – предположила Кира.
Но что-то ей подсказывало: нет, это не так. Не суетились на свадьбе возле молодых многочисленные шумные армянские тетушки и бабушки, дядюшки и племянники. Вообще никого из близкой родни на торжестве не было.
– Это что же выходит? Петеросян у нас круглая сирота? – удивилась Кира. – Невероятно. Не мог он в одночасье потерять всю свою родню. А не пригласить их – что-то не по-армянски.
Но решив, что этот вопрос она точно сможет выяснить у Кати Гладковой, Кира снова отправилась в путь – уже наступило вполне приличное для утренних визитов время. А если совсем точно, то еще чуть-чуть, и Кира рисковала вообще не застать Катю дома.
– Вряд ли, конечно, она после такой ночи будет в состоянии тащиться на службу, если она вообще работает, – рассуждала сама с собой Кира. – Но кто знает?.. И начальник строгий… Тогда в любом виде помчишься.
И Кира нажала на газ, очень ловко проскочив на желтый свет светофора и изящно обогнув погрозившую ей палкой бабку, которая уже вылезла на кружки перехода.
Но все Кирины выкрутасы не помогли. Когда она приехала, Кати дома не было.
– Вот черт! – расстроилась Кира, когда после целой серии звонков в дверь Катиной квартиры ей никто так и не открыл.
А звонок работал исправно. Слышимость в этом типовом блочном доме на северной окраине города была такая, что слышно было даже тиканье часов в соседских квартирах. А не то что громкий звонок в дверь.
Итак, звонок гремел просто оглушительно. Но дверь Кире по-прежнему никто не открывал.
– Куда же она умотала?
– Да дома она! – раздался позади Киры высокий женский голос. – Ревет небось, дурында!
Кира обернулась и увидела молодую девушку. Той едва ли сравнялось шестнадцать. Но еще по-детски курносая мордашка сидела уже на вполне созревшем женском теле. Открытый топик позволял почти целиком лицезреть полную грудь красотки, ее упругий молодой животик. А капри сидели у нее на бедрах так низко, что и попу можно было отлично рассмотреть, было бы желание. У Киры такого желания не было.
– Вы звоните, звоните! – требовательно сказала девица. – Коли Катька вам так нужна, что прямо спозаранку к ней примчались!
И она уже прошла было мимо Киры, но та ее остановила.
– Постой! Откуда ты вообще знаешь, что твоя соседка дома и плачет?
– Так я ее вчера видела, – сказала девица. – И говорила с ней. Она ужасно переживала. Мужик-то ее бросил!
– И когда ты ее видела?
– А когда она с его свадьбы возвращалась, тогда и видела, – сказала девица. – Я во дворе с Юркой сидела. А Катька из такси вылезла и мимо нас – в подъезд.
– И что?
– А то, что морда у нее вся зареванная была! – с торжеством заявила девица. – Я по наивности еще подумала, что ее обокрали или еще чего плохое случилось. И за ней побежала.
– Куда?
– В дом! – нетерпеливо воскликнула девица. – Юрку не послушалась и побежала. А он мне правильно говорил – не суйся в чужие дела.
– Так и что?
– Догнала я Катьку уже у лифта, – продолжила свой рассказ девица. – Как она в наш дом переехала, мы с ней немного подружились. Она мне шмотки свои иногда давала поносить. А некоторые так и дарила. Она не жадная и добрая. И вообще поболтать со мной всегда запросто могла. Вот я и подумала, надо спросить, чего да как. Вдруг случилось чего. А она вся зареванная и говорит, что адвокат ее бросил. И на другой женился. На богатой!
– Ну да, – пробормотала Кира.
Девица восприняла ее слова как недоверие и с жаром принялась убеждать Киру:
– Да не вру я! Честно! Все так и было!
– Я тебе верю.
– Вот и скажите тогда, не дура ли эта Катька?! – воскликнула девушка. – Я, например, никогда из-за парня так расстраиваться не стану!
– Не зарекайся, – предупредила ее Кира.
– Не стану я!
И девушка даже ногой топнула. Но в этот момент у нее зазвонил телефон.
– Ой, – спохватилась толстушка, взглянув на экран. – Заболталась я с вами. А меня Юрка ждет. Мы с ним на залив едем!
И она, не дожидаясь лифта, по-мальчишечьи прыгая через две ступеньки, умчалась вниз.
– А Катьке вы звоните! – донесся до Киры ее задорный голос. – И скажите обязательно, чтобы не ревела! Ни один мужик того не стоит!
И Кира принялась снова терпеливо звонить. Наконец ей это надоело. Какая все-таки эта Катька гадкая особа! Забилась, как крыса в нору, и сидит! Ну и что с того, что рожа от слез распухла, мужик бросил и жить не хочется? Это же еще не основание, чтобы отгородиться от всего мира и от людей, которые примчались к вам с другого конца города.
И Кира с досады пару раз пнула дверь ногой. А потом и подергала ее за ручку. К немалому удивлению Киры, дверь неожиданно открылась.
– Ой! – вырвалось у Киры. – Катя, у тебя дверь открыта! Чего не закрываешь?
В ответ не раздалось ни звука. Тишина. Потоптавшись на пороге, Кира все же шагнула внутрь квартиры.
– Кать! – позвала она. – Катя! Ты дома?
Катя была дома. Кира обнаружила ее в ванной комнате. Но честное слово, лучше бы она ее там не находила. Хотя на первый взгляд картина была совершенно мирной. Катя лежала в ванной. Видимо, она уснула, положив свою золотоволосую головку на красивый подголовник, а потом сползла вниз. Часть волос все равно попала в воду и плавала возле тела девушки красивыми змейками.
Возле ванной стоял изящный столик на тонкой ножке. А на столике – пустая бутылка из-под шампанского и упаковка каких-то таблеток. Она была пуста. Еще не до конца веря в случившееся, Кира протянула руку и, не испугавшись намочить пальцы, дотронулась до лица девушки. Оно было холодным, как и вода, которая была в ванне.
– Катя! – ахнула пораженная Кира, шарахаясь в сторону и без сил прислоняясь к дверному наличнику. – Что же ты наделала, Катя?!
Дальнейшие события спутались в голове у Киры. Видимо, она позвонила Пантелеймонову, потому что он примчался первым. И заглянув в ванную комнату, уже сам вызвал следственную бригаду. Следователь Каверза тоже прибыл. Как же без него! И первым же делом поспешил обвинить Киру во всех смертных грехах.
– Где вы, там труп! – сердито заявил он ошарашенной девушке.
– Но я ничего такого… Катя, она же сама! Снотворного наглоталась. Упаковка вон лежит. Сами можете посмотреть!
– Ну и что с того? Подумаешь, сама! Труп все равно имеется! – воскликнул следователь.
– Но я…
– Я же велел вам сидеть дома и носа на улицу не высовывать! Какого черта вы потащились к этой особе? Кто она вам? Соперница?
– Что вы говорите! – пролепетала Кира. – Я просто хотела у нее спросить, кто такая Оливия. Вы же помните, я должна была передать ей, что Петеросян…
– Так! – буквально взвыл Каверза. – Замолчите! А ты, Пантелеймонов, убери с глаз моих эту особу! Пусть посидит где-нибудь в уголке. И сделай так, чтобы хоть пять минут она ничего не находила!
Пантелеймонов взял Киру за руку. Но она и сама была рада уйти подальше от злобствующего Каверзы.
– Это он злится, что ты его, во-первых, опередила, а во-вторых, что он опоздал, – шепнул Кире Пантелеймонов.
– А разве это не одно и то же?
– Нет, – покачал головой Пантелеймонов. – Ты его опередила и первой оказалась в квартире ценной свидетельницы. А он опоздал, и эту свидетельницу теперь никто и никогда допросить уже не сможет.
И водворив Киру в самую просторную комнату в этой квартире, которую условно можно было назвать гостиной, Пантелеймонов добавил:
– Если хочешь знать, Каверза этой Гладковой всю ночь пытался дозвониться. А когда ты мне позвонила, он уже к ней сам собирался двинуть или ребят послать. А тут ты.
– Мне все равно, – вяло махнула рукой Кира. – Какие в такой момент могут быть счеты? Катя погибла – вот ужас!
Но Пантелеймонов не унимался. Он все болтал и болтал. И наконец до Киры стало доходить, что он это делает ради того, чтобы она не думала о случившемся.
– Пантелеймонов, миленький! – растрогалась Кира. – Если уж ты хочешь, чтобы мне было хорошо, расскажи мне про эту Катю. Вам ведь удалось узнать, кто она такая? Чем жила? Чем занималась?
Пантелеймонов посмотрел на Киру с большим сомнением. И невооруженным глазом было видно, что в нем чувство долга борется с искушением поддаться на Кирину просьбу. Кира усилила давление, жалобно поморгав глазами и даже навернув слезу. И Пантелеймонов сдался. Усевшись с ней рядышком, бодро принялся выбалтывать Кире все тайны следствия.
