К. Хеллен
Эйвели. Часть вторая

Звенье сто двадцать восьмое. Ильмур Светозарный и Кеваэн

Нет во всём Светлом Доме красавицы с волосами, как у Грейль. Сам Финиар признал в них Свет Эйдена, ибо сияют и золотятся они бесценной россыпью до самого пояса, оттого называл Финиар Грейль Э́йдéнихи́мени эвхи́ме [Éydénihímeni evhíme] – Эйденовласая госпожа. И Абрин находил покой от битв в локонах Грейль и всегда носил с собой у сердца прядь волос жены своей, в мирное время и особенно в бою. И все дивились, как через поколения её волосам перешёл Свет Эйдена. Так был день, когда отдыхал Абрин от трудов своих, и вошла в покои их Грейль и увидела мужа своего спящим, тогда же любовалась она красотой его и безмятежностью сна и, сотворив молитву, легла подле мужа. Тогда же открыл Абрин глаза, и лучились они великой радостью, и обратился он к Грейль, и стала радость его общей для них двоих. И легли тогда Абрин и Грейль как муж с женою, и вскоре узнала эу, что ожидает дитя. И оставил Абрин стан Седби ради Грейль и был с ней до срока. В срок же положенный родила Грейль сына мужу своему, и от Всеспрашиваемого получил он имя И́льмур [Íl`mur]. Так был рождён Ильмур от Эйденовласой госпожи Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине, прозванного Маленьким безумцем, сына Эливиена Путешественника, младшего сына Финиара, и от отважного арели Абрина, мужа Грейль, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Во всякий день мира, будучи подле красавицы жены, желал Абрин всегда быть окружённым детьми их, им же позволял он всё и сам был с ними как дитя, так что никто не мог узнать его, и слышал весь Светлый Дом в те дни раскатистый смех арели, и сияние глаз его видели все и соликовали с ним. Ильмура же брал Абрин на могучие плечи свои и ходил с ним так, почитая дитя своё короной, он же играл с ним и ловил его всюду, и не мог маленький эулари скрыться от Любви отца своего, и во всех пределах смех их был слышен. Был Абрин высок и могуч, ростом был он выше всех эулиен Светлого Дома, лишь Седби да Финиар едва могли сравниться с ним, и лишь двое эулиен, встав плечом к плечу, могли быть как один Абрин, да и то меньше. С высокого трона своего на плечах отца наблюдал Ильмур за эулиен и рос в обожании сестры и старших братьев своих, но не было в нём ни мощи отца его, ни воинского пыла его, ибо нрав свой и миролюбие сполна взял он от матери, от неё же взял он красоту и скромность да изумрудных глаз цвет.

Добрых наставников нашёл себе Ильмур. Так всесветлейший Аларимвети наставлял его, а также Итерлен, Италин и Мирьи Колокольчик. Кроме них, доброго друга нашёл себе Ильмур в Эрайе, от него же и получил он свой тонекли.

Прежде знания своего научился эу изготовлять лампы и светильники из дерева и стекла, ибо велика была его тяга и любовь ко всякому Свету. Много снилось кошмаров юному Ильмуру, что гаснет Свет и пропадают звёзды, и оттого много часов провёл он на башне Ирдильле, встречая первую зарю (1). Когда же окреп он – выбрал делом своим сохранение и приумножение всякого Света в светильниках и лампах, в изготовлении которых не было ему равных. Они же ныне стоят на лестницах многих, во многих проходах, висят на деревьях в чащах рощ Светлого Дома и освещают его в час, когда меркнет прочий Свет в обители эулиен.

^{(1) так есть у эулиен обычай, что отчаявшихся, детей, а также плачущих младенцев выводят или выносят на башню Ирдильле до предутренней звезды, чтобы они видели, как занимается солнце и отступает тень. Верят эулиен, что сила и Свет зарождающегося дня укрепляют беспокойное или отчаявшееся сердце.}

Был прозван Ильмур эулиен Фини́и [Finíi], то есть Свет изречённый, иначе говоря – Светозарный. И не зря его прозвали так. Вот как обрёл он прозвище своё и Любовь и уважение эулиен.

В день, когда знание коснулось сердца Ильмура, пожелал он оставить Дом свой ради человека, и в утро следующего дня отпустили его с благословением. Были спокойны за эу отец его и мать, а также сестра и братья, ибо тих был Ильмур и мирен нравом, и труд его был также тих и светел, ибо продолжил в людях Ильмур дело своё и великим мастером прослыл среди смертных. Из чего угодно мог высечь искру эу и добыть огонь, чтобы зажечь свет. Многие эулиен говорили, что сиянием глаз своих способен Ильмур зажечь огонь и повелеть ему, ибо Элигрен научила его, но я не могу говорить, так это или нет, хоть и охотно верю, ибо истинное светоносное пламя было дано сердцу Ильмура!

Случилось однажды эу странствовать вдоль берега в неспокойный для кораблей час, и видел Ильмур, как коварны сумерки, и как медлят корабли и остаются в море, ибо не могут подойти к берегу из-за волн, потому как не видят его, и в темноте, и в бурях не знают пути. Тогда положил себе Ильмур зажигать высокие кострища на скалах и крутых берегах, чтобы подать знак судам смертных и уберечь их. Вплавь или на лёгкой лодке добирался Ильмур до диких островов или коварных рифов и взбирался на них, чтобы соорудить там кострище и дом ему. И следил за огнями их, и возвращался, и зажигал огонь снова, если гас он или бывал потушен водой и ветром. Иногда оставался Ильмур подле огней своих, чтобы беречь их, и укрывал их, и заботился о них, как иные заботятся о детях своих. И хоть не был Ильмур высок и крепок – истинные крепость и бесстрашие были даны ему перед лицом бурь и штормов, приходивших с океана и обрушивавшихся на мирную землю сокрушительными штормами и коварными вихрями ледяных беспощадных волн. И так был день один, когда пришла буря, и грохот волн стоял до небес, и ветер рвал паруса судов и ломал мачты их. Тогда же гудели скалы от ветра и стонали под натиском лютых волн и водной толщи. И опустилась ночь и погасила звёзды и все огни, тогда же скопилось много судов людей у берегов мирной земли, ибо был канун большого праздника, и все желали войти в залив и причалить. И видел Ильмур, что погибают суда, оставаясь в море, и смерть грозит людям в суровый шторм. Тогда бросился он в воду и доплыл до высоких скал, выступавших из пены и рёва волн, и взобрался на них и не нашёл ничего от своего кострища, ибо волны разметали всё. И ветер был такой, что не мог эу поднять голову и выпрямиться во весь рост свой. А шум и грохот вокруг него были такими, что ходила скала под ним ходуном, и крики людей, ветер и рёв волн слились воедино. Опечалился эу и испугался за смертных, ибо видел, как погибают они, не зная пути, и сам не знал, как помочь им, ибо нечего было ему разжечь для них. И потому прозвали эулиен отважного Ильмура Светозарным, что встал он спиной к выступу скалы и выпрямился во весь свой рост, и, найдя огниво в одежде своей – себя самого сделал маяком для кораблей и поджёг себя, дабы светить им. Быстро занялась от искры одежда эу, и Свет его сделался видим кораблям, ожидавшим знака. Они же, глядя на него, смогли войти в залив и укрыться там, и никто не погиб в ту страшную ночь, хоть кораблей собралось много, и шторм был суров и смертоносен. Когда же упал Ильмур, пришла волна и потушила огонь, объявший и поедавший его, и так несколько дней провёл эу на скале, между Светом жизни и тенью смерти. Когда же вернулись птицы на скалу, то растревожили эу криками своими, и поднялся он и дыхание жизни нашёл в себе, а также увидел, что сгорела одежда его, но уврачевали море и ветер ожоги его, покрыв его морской травою, и не было у эу тяжёлых увечий, хоть и сошло с него много кожи в огне. И встал тогда эу на колени в тени скал, чтобы не смущать птиц, и молился к Богу, восхваляя Его за милость и щедрость Его, что наставил эу и сохранил ему жизнь в час когда уже и не думал о ней сам Ильмур. Оттого зовут эулиен его Светозарным, о нём же и песнь «И́льмур ильи́фт» [Íl`mur il`íft] – «Ильмур сияет», повествующая о той страшной ночи.

…Kée allitárnē rúurh im íshunol íssa

Élligri ítam kowb nórenol,

Kowb imlátil` íeh mor péli

Kéarnil`miniē Íl`ē ev el`gól.

Élig duh ül`y`reánaldartil` fa ül`enol,

Héiyviet hi, im híol víe üflet,

Ev el`Éydén íi híol im ávre vo —

Élig míik séwil`al` írte (2).¹²

^{(2) отрывок из песни «Ильмур сияет».}

Прежде самого эу дошла до Светлого Дома весть о деянии его, когда же вернулся в него и сам Ильмур, то называли его уже все Фини́и Мáну [Finíi Mánu]. Мы же благодарим Создателя за милость Его к светлому эу, даровавшему людям драгоценный светильник свой и сохранившему его для всех нас! Да сияет Ильмур через века!

Высоко почитание Светозарного в Светлом Доме, ибо известна ему истина, что в огне рождается Свет. И хоть не был Ильмур учёным и мудрецом, все учителя и мудрецы Светлого Дома, даже сам Всеспрашиваемый, называли и почитали его мудрейшим. Ильмур же по скромности своей учеников, что присылали к нему, не брал, называя себя мастером светильников и ламп. И не оставался подолгу в Светлом Доме, ибо место своё и радость нашёл среди народа Адама, ему же был он и есть предан всем сердцем своим и душою, и ради человека никогда Ильмур не жалел себя, и в том торжество крови его народа в сыне своём!

Ánmuh vo – féohimtil` nórē, átu Líe im il`mh – no víne. Ímor íeh – ímor kárulenē! Víne a – whúldaril` fa urhedrene im róisē. Átu muy r/dáni hímu háynuldarē im úrhedreh ü fórthaē.¹³ (3)

^{(3) L. I. I. V. E. 41:16}

Случилось как-то Ильмуру повстречать среди людей девочку именем Эфхи́рь [Efhír`]. Была она помощницей при старой своей матери и последней оставшейся её опорой, ибо все братья и сёстры её погибли. В жалком сарае ютились Эфхирь и её матушка, и все силы свои прилагала девочка, дабы исцелить её и поддержать. И трудилась много, и помогала другим. Так познакомились они с эу, и принёс Ильмур светильник свой в дом Эфхирь, и увидел нищету и беду её, и отстроил дом им с матерью, и стал помогать Эфхирь. Он же стал другом её, и свято оба ценили дар дружбы их. Когда же умерла матушка Эфхирь, осталась девочка совсем сиротою в двенадцать лет, и тогда стал опекать её Ильмур и заботиться о ней, ибо в трудах своих подорвала Эфхирь здоровье, и зрение стало оставлять её. В день же, когда исполнилось Эфхирь семнадцать лет, была она уже совершенно слепою и различать могла лишь тень и Свет. И так сделался Ильмур её поводырём и попечителем. Но не тяготилась Эфхирь недуга своего и всегда улыбчива была и мила, ей же щедро была дана Богом доброта души и красота детей Адамовых.

И так был день вскоре, когда назвала Эфхирь Ильмура «Светом своим», а эу назвал её своей шелковицей, ибо Любовь просияла в них и озарила сердца их. Исполненной великой нежности и трепета была Любовь их, расцветшая из плода их светлой дружбы, соделания и заботы друг о друге. Когда же повелело сердце влюблённых им открыться друг другу, просил Ильмур возлюбленную свою пойти с ним в Дом народа его, дабы стать женою его перед эулиен и Богом. И согласилась Эфхирь, и так привёл Светозарный её в Дом свой невестой, и вскоре стала дочь Адама его женой по закону эулиен, ибо совершил Финиар амевиль над ними при свидетельстве и молитве многих. Тогда же дал Финиар Эфхирь имя – Кевáэн [Kevháen], Подобная Аэн, матери четырёх рек, и так вошла она в род его и утвердилась в нём крепким Светом, вместе со сиятельным мужем своим. Нет ни эу, ни арели, ни человека, кто бы мог без улыбки смотреть на Ильмура и Кеваэн, ибо трепет Любви их и скромная нежность – есть истинный отблеск Эйдена в подзаконном мире! Чиста и светла Любовь их, ибо единый Свет рождён из огня двух добрых сердец любящих. И потому многие эулиен почитают за благой обычай получить благословение и напутствие на амевиль от Светозарного и Кеваэн, дабы был их союз столь же прочен, светел и благодатен, как союз этого отважного эу и прекрасной смертной. Скромны эулиен и даже взором долгим на счастье и радость других не посягают, но, истинно, не было в Светлом Доме того, кто бы не любовался счастьем Ильмура и жены его, ибо вместе, соединённые Светом Любви своей – благим маяком Надежды и радости стали они для всех, кто имел честь и благословение видеть их, сосияющих, и лучащиеся улыбки их.

Когда же бывал погашен весь Свет в Доме эулиен и отходили надеющиеся ко сну, выходили Ильмур и Кеваэн в сад и гуляли между деревьев его и засыпающих цветов, среди светильников Светозарного, что расставлял он там, подобно россыпи звёзд. И не было меж ними бесед или песен – но благословенная тишина, в которой пели лишь сердца их и души. Им же, счастливым влюблённым, подпевал и весь вечерний сад, да укрепится в Надежде и радости всякий, кто слышал гимны его!

Я кузнечиков подговорил!

Я сверчков молил, запомни,

Все они теперь тебе,

Лишь тебе одной поют!

Ночь с тобою говорит

Голосами тысяч душ,

Все они тебе поют

Мои песни о Любви…

Всё, что я им рассказал,

Всё, что им доверил я,

В сумерках услышишь ты,

В многоголосии Любви моей!

То друзья мои поют,

Я же шлю поклон тебе!

Быть бы я хотел сверчком

Над плечом твоим в осенний день,

Чтобы гнать твою печаль,

Чтобы ты не опускала глаз! (4)

^{(4) L. I. I. V. E. 251:20}

Звенье сто двадцать девятое. Морхен Морская кровь и Амальях

Полнокровна Любовь Абрина и Грейль, она же совершенно безумна и не знает сомнений и правил. Неудержима она, как шторм, и в то же время исполнена светлейшего восторга и смеха. Так был день великого шторма на море, что разыгрался в день после Битвы при Тумраг, и довелось наблюдать Абрину и Грейль за ним, тогда же поднялась Любовь в этрени, подобно шторму, и увёл он жену свою в укромное место, где не было холода штормового, но рёв океана и стон ветров, тогда же легли они как муж с женою. И так был у Грейль ребёнок от мужа её. И весь срок, что был дан эу, был верный Абрин рядом и оберегал Грейль, ибо печалилась и переживала она за брата своего, пострадавшего в пределе Владыки. Тогда же стал Абрин ей и Иниам другом и опорой. Он же утешал и поддерживал Онена как мог. Он же тогда говорил так: – Эулиен отличает благородство души и сердечная щедрость, отчаянная преданность мечте и уважение ко всякой жизни. Эулиен так же ранимы и впечатлительны, сколь умело скрывают свою внутреннюю силу. Вы не встретите никого сложнее эу, и в то же время никого проще. Эулиен до нелепости наивны и в то же время бесконечно мудры. Они и провидцы, и совершенные безумцы. Они столь же застенчиво скромны, сколь блистательно прекрасны и величественны. Они так похожи на людей, но и всё же так легко отличны от них… Íl`mineni. При них научился я одному – Надежде. Её же не оставлю я и впредь. И ныне она – с Эрайе.

Amráninne-é íne úrarori, efér hi líthil` Íl`min.¹⁴ (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 23:8}

В срок же положенный родила Грейль сына Абрину, и молился над ним Финиар, и дал имя младенцу Мóрхен [Móurhen]. Взял юный эу всю стать и удаль отца своего, красотою же пошёл он в Грейль, и были кудри его огненными, как у самой Элигрен, глаза же были его голубыми и глубокими, как сам Океан. С великой радостью и заботой приняли братья и сестра Морхена и во всём помогали ему. Но был эу непоседлив и требовал шумных игр, эулиен же рода его бывали погружены в дела свои, и много забот было у Грейль, ибо смеха и совета её искали многие эулиен и в Светлый Дом стекались ради него отовсюду, потому как слава и молва о красоте Грейль гремели по всей земле. Абрин же подолгу бывал в походах, ибо честь воина не позволила ему долго оставаться в стороне от битв. Тогда же Онен и Фиэльли были с их с эу детьми, но вот стал и Итейни Светлячок играть с Морхеном, и смех их поразил многих. Понимали эулиен друг друга с полуслова и души не чаяли друг в друге. И полюбил Морхен игры с Итейни и привязался к нему. Полюбили Светлячка и братья его, и все, кто видел его, привязались к нему, ибо был Итейни чист душою, и исцеляющей силой обладал беззаботный смех его. Он же и сам привязался к детям Грейль и сказки Онена полюбил слушать, вернейшего из слушателей не найти теперь человеку! Морхен же с детства собрал вокруг себя многих эулиен задорного нрава и многих львят, на всех лестницах и ярусах Светлого Дома были слышны голоса их, и все реки и ручьи Дома их покорены были ими в походах на самодельных лодках под парусами из плащей отцов их или накидок матерей их. Тогда же говорил Абрину и Грейль Эливиен, что великий покоритель морских просторов растёт у них, и сам учил и наставлял Морхена, и прежде знания его брал в море с собою, тогда же были сонаставниками его и мудрая Ильмин, и прекрасная Эликлем, и многорадостный Водомерка Итерлен, ибо всегда и во всём оставались они неразлучны.

Так был рождён Морхен от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине Маленького безумца, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от бывшего этрени Абрина, возлюбленного мужа Грейль, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме родителей их, в Сумеречные времена.

И был день, когда коснулось знание Морхена, и встретил он вечную юность свою. Тогда же просил он отца и мать отпустить его к людям. Но привёл Абрин сына к Финиару, и посчитал Всеспрашиваемый, что готов Морхен к служению своему. Тогда смастерил юный эу с Итерленом корабль, что назвал «Пéлени» [Péleni], что значит Крылатый, и отправился в плавание на нём так поспешно, что даже не со всеми братьями успел проститься, но никто не попенял ему, ибо велика была тяга Морхена к морю, её же знали все и уважали высоко.

Не балуют эулиен свою плоть и не позволяют ей много. Плоть их – для труда их пламенных сердец, и редко когда служит им источником наслаждений и радости. В то же время нет никого, кто бы столь ценил такие не заметные прочим её проявления, как мимолётные улыбки, смеющиеся взгляды и верные рукопожатия. Томная нежность и сладкая страсть – отрада тоскующих арели, их плоть – единственное, что может быть у них и служить наслаждению, пусть и иллюзорному, пусть и тёмному – извращённая радость от чужой боли и горя, торжество от своего превосходства над тем, кто слабее. Всё это радости арели, доступные им через плоть, ибо она удерживает их чувства в себе по своей природе, расположенной ко всякому греху. Человек же, сам великий смертный, – не эу и не арели. Ему доступно куда большее, чем им двоим, – совершенная радость, обретённая в природном единстве наслаждений души, сердца и тела. Эулиен же и сами бывают смущены своей телесной природой, по такому странному замыслу Создателя доставшейся им. И потому плоть – всякое тело – почитают они как чудо, то, что должно пребывать в чистоте, в заботе и смиренном уважении. Оттого эулиен часто бывают удивлены своей собственной силе и ловкости, что, так странно познавая мир, не обращают внимания на вместилище их верного Света. Так, сохраняя себя в чистоте и строгости, много открытий о себе самом совершил Морхен, подвизаясь в людях. Там, где не искал, нашёл он бесстрашие, и там, где не чаял – силу рук своих и крепость тела. Благородное соединение двух кровей нисколько не лишало эулари Света эулиен, однако всё же, как и у всех подобных ему, полнокровие страсти к жизни кипело в нём, изводя эу штилем, проверяя его терпение, испытывая и закаляя его характер всегда, когда ему приходилось ждать, молчать, бездействовать и сдерживать себя. Ни юность, ни кипучая кровь не помощники в том ни эу, ни эулари, но тот, кто находит свою твердыню в Свете, рано или поздно становится безупречен в своём служении, ибо подзаконный мир – самый требовательный из наставников, не терпящий искр, но высекающий их, перековывая всякую душу в оружие, потребное ему самому. Так, странствуя и трудясь в людях, закалённый ветрами и надёжными уроками высокого смирения и послушания, многими на пути своём окружён был Морхен, сын Абрина и Грейль, ибо собрал искры Света своего воедино, обуздал их, усмирил их и приучил к суровому и постоянному труду – так сделалось сияние его – безупречным, а всё совершенное – повелевает следовать за ним. Оттого многие взгляды были обращены к отважному эу, но немногие из них ликовали о нём.

Много дел добрых и славных есть за Морхеном, однако известен он наиболее тем, что встал на службу короля смертных. Был владыка его немолод и славен много, много богат и справедлив в меру смертных. Эулиен называют его Ми́ргалат [Mírgalath]. Во время своё много собрал вокруг себя Миргалат юношей достойных и благородных, знатных учёных и богословов. Он же благоволил наукам и был щедрым дарителем Церкви, ей же отдал он много из земель своих, за что и почитаем ныне среди смертных. Много чудес веры случилось на земле Миргалата, много мудрости пришло от щедрот его, но был также добыт Морхеном ему и меч короля Миды, именем Фини́ин [Finíin] – Светозар, которого страшился сам Анкхали, ибо разбит им бывал в бою, и не падал Светозар к ногам его ни в одной из битв, как и гордый господин его. Спрятал Миргалат меч тот надёжно и как реликвию давних дней хранил с почтением. Владыка же не знал покоя и повелел силам, что повиновались ему, исхитить Финиин и уничтожить его, как всякое напоминание о непокорности Миды. И собрались арели великим воинством и напали на замок Миргалата, тогда же была великая битва, и погибли многие. Ранен был король, но призвал верного Морхена и поручил ему вернуть Светозар, чтобы не обрели арели силу, уничтожив его, и чтобы сохранить память о Миде. Так отправился Морхен в предел арели на корабле своём с верными ему эулиен, и умом и отвагой отбил меч, и вернулся с ним в подзаконный мир. Но умер уже король его, ибо время прошло его многие годы назад, пока был Морхен в пределе арели, где время идёт совсем иначе. Эулиен же просили Морхена вернуться. И направил эу корабль свой в обратный путь. Но отправил Бессветлый за эу корабли многие и ищеек своих, ибо не желал сохранения и спасения Светозара, как не желал возвращения Морхена, сына бывшего этрени своего. Тогда высадил и отпустил эулиен Морхен и ушёл далеко в море на корабле своём, Светозар же спрятал он на корабле надёжно. И так долго скрывался от арели, пока мог. Когда же обнаружили его и окружили его, пришёл Морхен к владыке Варт Ай Йина [Vart Ai Yin] и просил у него укрытия от Бессветлого. Был Альтир, владыка миров под корнями, мудр и справедлив, но нрав имел переменчивый и вздорный. Никогда не был он соратником Бессветлого и другом его, но и не выступил ни разу против него, хотя мог бы, ибо воины его были всегда сильны, обучены и готовы, ради же своей госпожи – королевы Тэмлэй – ничего не побоялись бы они, даже тысяч смертей. И вот, когда пришёл Морхен с мечом Миды к вратам Варт Ай Йина – отказал ему Альтир в прибежище и не впустил эу. Тогда же были арели Владыки уже рядом, и некуда было бежать эу. Но вышла к нему сама госпожа Тэмлэй и провела эу за собою, и укрыла его в покоях своих, и пребывал Морхен некоторое время там, пока арели искали его всюду. Никто же из них не решился искать его под крылом Альтира, ибо никто не желает иметь дел с ним и госпожой его – чаровницей Тэмлэй (2). Она же скрыла от мужа своего, что прячет эу в покоях своих, и не говорила о том никому, но был Морхен принят ею с великой заботой и почтением, ему же постелила Тэмлэй ложе у подножия постели своей и каждое утро щедрые яства приносила ему. И было так долгое время, и успокоился эу и не знал печали, но шли дни, и смутился он намерений госпожи, ибо прояснились они для него. Тогда же собрался Морхен и оставил Варт Ай Йин, и взял корабль свой, дабы вернуться в земли короля своего и вернуть людям меч Миды. Но не знал он коварства обманутой Тэмлэй, ибо сказала она мужу, что покусился эу на покои её и проник в них. Тогда был вынужден Альтир собрать флот и послать за Морхеном, дабы покарать его.

^{(2) велика и бесподобна госпожа Тэмлэй. Нет ей равных среди арели имён плоть имеющих, ибо сама она дочь короля Миды и жена могущественного Альтира. Он же владыка над королевствами под корнями всех дерев подзаконного мира. Несравним трепет подданных перед смертью и госпожой своей, ибо Тэмлэй они боятся и любят несравненно больше. Нет во всём Варт Ай Йине юноши, что не мечтал бы о ней и не счёл бы за честь выполнить любой каприз или прихоть её. Нет границ той странной и древней власти, что положила Тэмлэй над народом Альтира, как и над ним самим. Ей же одной покорился нрав его, и мудрость его пала перед взором её. Истинная арели госпожа Тэмлэй! Ибо нельзя предугадать её. И ожидаем мы все от неё каждый день как великие блага и щедроты натуры её, так и внезапный чёрный гнев или интриг, ибо такова несравненная Тэмлэй, ей же за это и кланяемся мы все.}

И был день, и настиг флот Альтира «Крылатый», и арели Владыки тотчас обнаружили эу. И вот окружили они Морхена, и был он вынужден дать им бой. Но не был Морхен воином и оружия, кроме именного клинка, не имел, а потому бился багром и верёвками, когда напали на корабль его. В час же, когда обезоружен он был, взял он Светозар и бился им. Много отваги и доблести было в сердце юного эу, но умения воина не было в нём и доли воина не было в нём, а потому ранен он был не единожды, и потоплен был «Крылатый» его. Тогда же утонул и Светозар и опустился на дно. Морхен же упал в воду, и стала она красной от крови его, тогда вернулись все арели к владыкам своим, доложить, что свершилось.

Долго носило море несчастного эу, пока не вынесло его к Альпáру [Al`pár], где жили эулиен. Они же подобрали его и уврачевали раны его. Но потерял Морхен много крови, и жизнь оставляла тело его, ибо не было в нём прежней силы и крепости для неё. Тогда же нашли эулиен тонекли его и по нему прочли, что он эу Ирдильле, и тогда повелел старейшина их пустить по венам эу воду морскую, вместо крови, что потерял он. И послушались эулиен и сделали так, и влили эу морскую воду вместо крови, и потекла она в венах его, и укрепился Морхен и открыл глаза. И приветствовали его эулиен радостными криками, тогда же наречён он был Áрнбил [Árnbil], то есть Морская кровь, и таково его прозвище ныне, ибо морская вода течёт по венам его вместе с кровью народа его.

Когда же окреп Морхен, то оставил Альпар и отправился по суше в обратный путь, потому как решил вернуться в Дом свой. С ним же отправилась и эу Амáльях [Amál`yah], что поручили ему, ибо давно желала она увидеть Светлый Дом и найти своё служение там. Был долог путь Амальях в людях прежде, и много послужила она им добротой своей, за которую и поплатилась много, как это и бывает среди эулиен. Была Амальях совсем не то, что Морхен – и невысока, и скромна, и тиха, и не искала веселых инг и танцев, но уединённого труда и молитвы. Морхен же был полон жизни, и шумен, и весел, и словоохотлив. Трудно им было странствовать вместе, ибо во всём противоречили эулиен друг другу. И скучно было Морхену с Амальях, и не слушала она историй его, и пугал её Морхен смехом и блеском глаз своих, от них же эу прятала взгляд свой.

Человек уязвим, неуязвимого он боится. Не стоит пытаться показать ему то, что различает нас. Разве так неуязвимы мы для тягот смертных, как воображаем себе и чем успокаиваем беспокоящихся о нас?! Не забывай, эу, смертному ты трижды ближе, чем хотя бы искорке Света ангела над престолом Эйдена! (3)

^{(3) L. I. I. V. E. 69:9}

И сошла печаль на Морхена и взяла его, ибо утратил он меч, что доверен был ему, и утратил он корабль свой, и утратил он короля своего, что был ему господином и другом, и так вдруг сам сделался тише Амальях, и погасла улыбка на лице его. И сокрушён был эу, и не желал Морхен есть, и не желал Морхен пить, ибо не было в сердце его твердыни, что защитила бы его сенью своей, и спешил он в Дом свой, надеясь найти её в объятьях отца и матери. Тогда же видела Амальях, как страдает эу, и сама начала рассказывать ему те истории, что успел рассказать он ей. Она же говорила ему, как послужил он людям и как заслуги его велики перед народом смертных. Она же отговорила эу от отчаяния его, и принял Морхен еду из рук её. Она же отговорила эу от печали его, и принял он воду из рук её. Она же отговорила его от сомнений его, и уснул эу на коленях её. Тогда же всю ночь охраняла Амальях сон Морхена и не смыкала глаз. А наутро была она весела и исполнена смеха, а Морхен был тих и застенчив, как никогда прежде. И смеялась Амальях, и пела ему, и прислуживала в делах, он же прятал свой взгляд и опускал глаза, ибо не смел более безрассудно смотреть на состранствующую ему. И так долог был путь их, и много уроков нёс он сердцам юных эулиен, они же смиренно, шаг за шагом учили их. И к Светлому Дому в час назначенный пришли двое любящих, с Надеждой на амевиль.

Мы спасаем друг друга не в битвах,

Мы спасаем друг друга не в смерти,

Но в печали верной улыбкой

И тоски сокрушением тверди. (4)

^{(4) L. I. I. V. E. 221:27}

Тогда же вышел сам Финиар встретить их, ибо увидел, как зажглась свеча рядом со свечой Морхена перед глазами его, и пожелал Всеспрашиваемый узнать, кто пришёл в Дом его. И встретил он Морхена и Амальях и в покои свои привёл их. Тогда же показал он эулиен свечи их, и смеялись они, ибо Любовь их опередила их самих. И потому позвал Финиар отца и мать Морхена, и пришли Абрин и Грейль, и позвал Финиар Фиэльли и Онена, и пришли они, и позвал Финиар Иниам и Эрайе, и привела эу брата Грейль. И позвал Финиар братьев Морхена и жён их, и Ифхиру и благородного мужа её, и тут же пришли они, кто был в Светлом Доме. Когда же собрались они все – объявил Финиар амевиль и сочетал Морхена и Амальях в Свете, как и желали они того. Их же праздник был полон танцев и песен, но смех любящих заглушил их. И пусть утратил мир меч Светозар, но обрёл Любовь Морхена и Амальях, и хоть велико моё почтение к Миде и прославленному мечу его – дар Морхена и Амальях подзаконному миру ценю я выше.