К. Аннэр
Кружево неприкаянных
Дом
Нынешняя комната Елизаветы Карповны образовалась из последовательного урезания и перекраивания спальной комнаты родителей, папиного кабинета и их туалетной комнаты. Когда-то из этого «родительского» блока был выход в хозяйственный двор, Ванда, будучи профессиональной революционеркой, задумывала его как запасной путь для внезапной эвакуации… Теперь это вход в отсек Елизаветы Карповны.
При последнем отсечении, которое происходило с целью увеличения комнаты любимой внучки, жилое пространство Елизаветы Карповны сократилось на 14 метров квадратных, образовался коридор как продолжение лестницы, старая дверь осталась за стеной, а на новый вход в комнату дверь почему-то так и не поставили…
Когда дом построили в нем было два этажа, два входа, тридцать два окна, три туалетных комнаты, в каждой ванна, дровяной водогрей, ватерклозет, умывальник, на первом этаже кухня и комнаты для прислуги, огромная гостиная, столовая, буфет, на втором этаже комнаты для гостей, родительский отсек, в котором размещался папин кабинет и спальня родителей с отдельным туалетом… Здесь же Еличкины апартаменты, где у неё была своя туалетная комната как у взрослых.
Родители строили дом с мечтой о дружной счастливой жизни, в которой будет много радостных встреч друзей, и потому в его центре располагалась гостиная-атриум в виде большого зала на два этажа со стеклянным потолком.
Радостных встреч, которые заняли бы все это пространство, так и не было, зато наличие атриума позволило обитателям дома долгие годы естественным образом противостоять «уплотнению» – вроде бы и много места, но оно бесполезно с точки зрения вселения дополнительных жильцов.
План 1-го этажа
План 2-го этажа
До ареста хозяина вообще никаких реальных уплотнительных действий со стороны большевиков не наблюдалось, поскольку Ванда достаточно известна среди революционеров, они знали и высоко ценили её «заслуги перед революцией». Родственники, которые приехали когда-то обживать дом, так и остались жить. Вначале приехала Надя с мужем, потом появились ещё двое, а уже перед самым папиным арестом весь первый этаж и гостевые комнаты на втором этаже были заселены роднёй… дальней и очень дальней, тем самым создав явновидимое естественное «уплотнение».
В доме был главный вход и был выход в хозяйственный двор, отделённый от сада, в него можно было попасть через калитку, выходящую на дорогу позади дома. Теперь дорога превратилась в улицу им. Розы Люксембург, сад исчез, а широкая, удобная для подъёма лестница в той гостиной, стала узкой, неудобной частью коридора идущего на второй этаж.
Со временем количество комнат увеличилось за счёт урезания площади имеющихся. Туалетные комнаты редуцировались до двух клетушек с унитазами, потом испортилась канализация и водопровод, исчезли унитазы, а во дворе возникло два пудр-клозета в виде скворечника, затем ещё один… но их не хватало, и в доме появились, пристроенные сразу к двум этажам, капитальные люфтклозеты…
Люфт-клозет – внутридомовая тёплая уборная с подземным выгребом, в который фекалии поступают через сточную (фановую) трубу. В люфт-клозете вентиляция осуществляется через специальный люфт-канал, примыкающий к обогревательным устройствам, а выгребной люк располагается снаружи.
Пудр-клозет – уборная, в которой фекальные отходы: – подвергаются обработке порошкообразным составом (пудрой) на основе торфа; и содержатся в сухом видев изолированной ёмкости до образования компоста
Но closed, т. е. замок, ударение на «о», что у «люфт», что у «пудр» слабоват, запах фекалий стойкий и постоянный… на многие годы…. почти вся жизнь… пудр-люфт-параша… Кстати! Отличный источник сырья!
Пудр-клозет
Кто-то из Игорёшиных приятелей недавно рассказывал, что сейчас в тюрьме давно уже нет таких «параш», везде унитазы и даже что-то вроде загородки сделано, как бы отсек такой туалетный, но всё равно при входе, всё равно, чтобы цирик (надзиратель) видел все детали процесса… и всё равно воняет, но теперь освежитель воздуха можно покупать…. правда, если спирта в составе нет.
Люфт-клозет
«Ну вот, и «Watterclosed» вернулся..», – удовлетворённо пробормотала Елизавета Карповна, разглядывая новый унитаз.
«Вернул» его последний муж Кати, успешный и удачливый мужчина. Врач.
Лерочкин отец, Катин дед, тоже врачом был.
Один акварельный портрет, сделанный его другом Файбисовичем и тетрадь записочек, которыми они обменивались. Всё что осталось. У неё школа в две смены, у него операции, дежурства…
«Лиска, сегодня дежурю, заболела Вера Петровна, я успел сварить для тебя картошку, а в ящике за окном сало. Вот, воистину «не знаешь, где найдёшь, где потеряешь» – сало принёс Файбисович, сославшись на то, что свинину есть нельзя, а ему этим заплатили за работу. Целую мою ненаглядную. Днём забегу на обед, может и тебя встречу»…
Еля так поначалу и подписала тетрадку «Встречи…», потом прибавила «… расставания». Восемь счастливейших месяцев… Единственный мужчина в её жизни… умер прямо на крыльце больницы, в которой работал…, а через полгода родилась Лерочка, мама Катюши…
Весна. Утро. Холодно. В одной руке тёмно-коричневый фанерный чемодан, в другой ладошка Лерочки, ей три годика.
Еля рассматривает дом… Потом покрепче сжимает ручку чемодана и делает шаг в сторону входа.
Лерочка закутана в огромный шерстяной серо-коричневый платок, на ногах валенки, руки в рукавичках, на один мамин шаг ей приходится делать почти четыре. Они подходят к входной двери, открывают, поднимаются на второй этаж, здесь Еля на секунду замерла, а потом повернула направо в сторону, где когда-то жили родители.
Дверь открылась, на пороге мужчина, Еля молча проходит мимо, входит в небольшую прихожую, из которой одна дверь когда-то вела в папин кабинет, а другая в спальню… Полупустой чемодан громко бьётся о дверные косяки. Мужчина спрашивает:
– Вы кого ищите?
На его голос отзываются за дверью:
– Кто там? Ты с кем разговариваешь?
– Да вот…
Еля входит в комнату бывшую когда-то спальней родителей… осматривается… Буфет из столовой, шкаф из папиного кабинета, этажерка мамина, кресло… стулья, круглый стол… Она ставит чемодан на пол, развязывает Лерочкин платок, снимает его, делает это молча, спокойно, как будто просто вернулась с прогулки…
За столом женщина, смотрит на Елю, на чемодан… ни о чём не спрашивает, встаёт, помогает ей и девочке раздеться, складывает вещи на кресло…
– Привет! – говорит женщина Лерочке, но Лерочка не отвечает, просто смотрит на неё.
Еля садится на стул возле стола, Лерочка забирается на колени к матери…
Мужчина так и стоит возле двери.
– Саша, они замёрзли, принеси кипятку, – говорит женщина мужчине.
Еля обнимает Лерочку, а та прильнула к маме и уткнулась лицом в складки её кофты…
Саша выходит из комнаты. Женщина сервирует… быстро, спокойно, ловко… вот уже всё на столе. Через некоторое время мужчина возвращается с чайником, из носика пар… Женщина заварила чай, достала из шкафа пряники, села напротив Ели с Лерочкой… улыбнулась.
– Зиночка, может я за конфетками сбегаю, для ребёнка? Или вот Маргарита Васильевна вчера варенья предлагала… – робко спрашивает мужчина.
– Ты сейчас на работу побежишь, а за вареньем мы и сами сходим, – сказала Зина и подмигнула Лерочке.
Лерочка в ответ ещё тесней прижалась к маме, а та вдруг начала плакать, слезы катятся по щекам, падают на голову Лерочки, она поднимает голову, смотрит на маму, слезы падают на её лицо, Лерочка их вытирает, слезы все равно капают, тогда Лерочка ладошками вытирает слезы на маминых щёках, а мама плачет… плачет, тихо, почти без звука… только плечи едва дрожат в такт негромких всхлипываний…
Зина машет на Сашу – «уходи, уходи», тот кивает, осторожно открывает дверь, выходит, осторожно закрывает.
Зина рассказывает о себе и обо всех обитателях дома.
Папин кабинет занимает семья Леманцевых – мама, папа и сынок Гарик. Зина с Сашей – это мы – живут здесь в бывшей спальне, а та, что была когда-то туалетной комнатой, ещё при Еле превратилась в большую кладовку, когда пристроили люфт-клозет, она так и осталась кладовкой. В левой гостевой комнате живут Гольцевы, мама с сыном, в правой гостевой Шикины, пожилая пара без детей, в Елиной комнате мама с сыном, её родители и брат, это второй этаж. На первом, в комнате для прислуги, где с самого начала жила тётя Надя, теперь участковый милиционер, кухня и столовая там же где и были, в буфетной сделали котельную и провели по всему дому отопление. Когда-то дом отапливался из подвала. Там стояла большая печь, ее топили один раз в день, а если холодно, то утром и вечером. От этой печи по всему дому шли воздуховоды, по которым распространялся тёплый воздух. В кухне тоже была печь. Сейчас, после войны, всё переделали, поскольку никто не мог разобраться, как устроена система воздушного отопления и вентиляции. Решили не мудрствовать, а просто провести трубы и повесить батареи. Кочегаром в котельной работает Семён Петрович, он же дворник и управдом. Живёт на первом этаже как раз налево.
Всё это Зина рассказала пока они выпили по чашке чая и съели пряники, потом Еличка и Лерочка были уложены отдохнуть с дороги, а сама Зинаида Васильевна, ушла вслед за мужем на работу, оставив им ключ от комнаты, на случай если захотят выйти на улицу погулять.
Еля так ничего и не рассказала о себе, а Зина… Зиночка, Зинаида Васильевна, «тё Зина»… никогда ни о чём никого не расспрашивала.
Ей, наверное, совсем не трудно было догадаться, глядя на скромно одетую женщину с фанерным чемоданом и ребёнком, кто она, откуда и что ей здесь надо.
Саму Зинаиду Васильевну сюда привела тётя Надя ещё во время блокады. Зина и Саша после первой блокадной зимы решили весной огород посадить, отправились пешком, по дороге Саше стало плохо… в общем Надя привела их в дом, Саша был совсем слаб, а Зина вернулась в город отоварить карточки, пришла к дому… снаряд попал как раз в их подъезд. До войны они жили на проспекте имени Кирова, Зина работала в детском саду, а Саша в том же саду был завхозом. На фронт его не брали, поскольку у него одна нога короче после ранения во время финской войны. К тому времени в доме жила одна тётя Надя. Таня умерла ещё в первую блокадную зиму, а Виктор весной того же года, сама Надя умерла в день окончательного снятия блокады.
Еля несколько дней жила с Лерочкой в комнате вместе с Зиной и Сашей, а потом Саша сделал небольшой косметический ремонт в бывшем родительском туалете, и Еля переселилась туда. А получилось это после того, как Еля показала Зине потайную дверь. Вот так у неё появилась своя комната с отдельным входом.
Лет через пять уехали Леманцевы и тогда Зина с Сашей переселились в их комнату, а Еля с Лерой заняли бывшую спальню, потом освободилась бывшая Елина комната и Зина переехала с Сашей в неё, а Лера переместилась в бывший папин кабинет. Потом, когда Лерочка уже сама стала мамой и родилась Катенька, освободилась правая гостевая комната, которая примыкала к папиному кабинету, и тогда произошёл первый ремонт с перестройкой и у них оказалась практически четырёхкомнатная квартира, правда без удобств, но все же… у каждого по комнате, столовая и кухня, которую сделали из бывшего туалета, где Еля прожила первые годы после возвращения.
«Блажен, кто посетил сей мир
в его минуты роковые»! Поэты умеют иногда…
Но жизнь… Такая ясная и простая, счастливая…
вот мама, папа… большая крепкая шершавая
ладонь, в которой укрывается маленькая
детская рука… «Еличка, иди сюда, милая…»…
тёплое ласковое прикосновение…
волосы щекочут щеку…
мамин запах…
Он долгое время был в шкафу…,
можно было залезть,
укутаться во всё…
убежать,
исчезнуть…
раствориться…»
– Бабуля, ты плачешь!?
– Да-а?…
– Вон слёзы по щеке текут…
– Как-то даже не заметила. У стариков бывает глаза слезятся, это физиология.
– Я тебя про эту жизнь проклятую спрашиваю, ты же должна знать, ты столько уже прожила…
– Катюша, почему «проклятую»? Жизнь как жизнь.
– И это говоришь ты?!
Елизавета Карповна оглядывается по сторонам, смотрит на внучку, подносит руку ко рту… ушам…
Катя смеётся.
– «…Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу»!
– Дорогая моя, если бы ты понимала, сколько всякой гадости из такого милого ротика появляется на свет… то зашила бы его на «всю оставшуюся жизнь».
– Бабуля, когда перестанешь меня учить?
– Ты спрашиваешь – я отвечаю.
– Ты не отвечаешь, а совсем наоборот… Я тебе абсолютно чётко задала вопрос про то, как это получается, что ты учишь одному, а в жизни всё по другому… И никакого счастья, и никакой радости вокруг, а только страдания и невзгоды.
– Какие страдания, какие невзгоды?
– Когда была маленькой девочкой, была счастлива… А потом что произошло?
– Может это погода меняется или ПМС?
– Во, во… твой такой юмор…
ПМС – (предменструальный синдром)эмоциональный и физический дискомфорт накануне месячных. Основные симптомы ПМС: – Слабость, повышенная утомляемость, рассеянность; – Бессонница или сонливость; – Обострённое восприятие шума; – Головная боль, головокружение, обмороки; – Заторможенность, затруднённая речь, покалывание, чувство онемения или ощущения ”мурашек” в руках”; – Раздражительность, обидчивость, капризность, плаксивость, конфликтность, нерешительность, нервное напряжение, беспокойство, внезапные вспышки гнева; – Отёки, небольшая прибавка в весе; – Отёчность или болезненность суставов, судороги в икроножных мышцах, ноющая мышечная боль, ограничение движения и неприятные ощущения в области шеи; – Кожные высыпания, зуд, аллергические реакции; – Приступы учащённого сердцебиения; – Тошнота, рвота, метеоризм; – Ощущения беспомощности, повышенная подверженность бытовым травмам (порезы, ожоги); – Изменение вкусовых ощущений (пристрастие к солёному, сладкому) и восприятия запахов (внезапное желание нюхать, например, бензин, лак); – Резкий спад или всплеск полового влечения.
.
Трасса
Майор останавливает синий микроавтобус, который сворачивает с дороги и подъезжает прямо к нему. Майору надо только протянуть руку и открыть дверь… В салоне притихшие школьники…
Мимо проезжает минивен с о. Геннадием и рыжебородым. Оба поглядывают в сторону микроавтобуса.
Майор внимательно осматривает салон… Водитель, рядом молодая женщина, в пассажирском отсеке пять девочек и два мальчика…
– Добрый день, майор полиции Куценко…
С переднего сиденья живо откликается женщина:
– Экскурсионное обслуживание «Отдых и развлечения», посещение дворцов, музеев, парков…
– Куда путь держите?
– Сейчас, после посещения дворца – музея и Пушкинского лицея, альма-матерь великого русского поэта, возвращаемся в гостиницу…
– Кто бумажку на заднее стекло привесил?
Девчонки пытаются сделать вид, что ничего не понимают: «Какую бумажку? Никто ничего, не знаем, не видели…»
Майор спокойно берёт в руки рацию и, не включая, говорит:
– Сейчас вызываю спецподразделение, и будем разбираться, результатом разбирательства на месте может стать задержание на 72 часа, вызов родителей, штраф в размере двухсот размеров минимальной оплаты труда, что на сегодняшний день может составить до 2 тысяч долларов в рублёвом эквиваленте на каждого из вас…
Одна девчонка быстро прерывает речь майора:
– Это я, для прикола!
– Давай сюда…
Виновница отдаёт смятую бумажку… майор разворачивает, читает «Нас захватили»…
– Та-ак, кто захватил, когда…
– Ну-у… мы же для прикола, чтобы повеселее ехать было…
– Вы хоть чуть… понимаете, о чём здесь написали? – Обращается к женщине: – Вы экскурсовод?
– Менеджер – контактёр Иридова Инесса Казимировна, – бодро запричитала женщина, – агентство «Отдых и развлечения», посещения дворцов, музеев, парков, организация корпоративных вечеринок и VIP мероприятий…
Под действием сурового взгляда майора, Инесса Казимировна теряет активность… и замолкает.
Майор молча обходит машину, подходит со стороны водителя, знаком предлагает ему выйти, осматривает водителя, место водительское, жестом просит открыть сумочку женщины, та открывает и вытряхивает всё прямо на водительское сиденье, майор поворачивается к водителю, жестом показывает на карманы, водитель вынимает всё что есть, делает это так, чтобы майор видел, майор осторожно дотрагивается полосатым жезлом в некоторых местах на теле водителя, затем обходит микроавтобус, заглядывает в дверь… смотрит на детей, потом закрывает дверь и машет рукой водителю – поезжай…
Идёт в сторону патрульной машины, возле которой стоит сержант.
– Что там? – спрашивает сержант Нифонтов.
– Ничего… девчонки веселятся… у меня дома тоже две таких… и пупки, и юбки как трусы, а ума…
– А в чём дело-то, почему останавливали?
– ЧутьЁ… подвело…
Майор занимает место за рулём патрульной машины… рвёт на мелкие кусочки бумажку, приговаривая вполголоса, но очень зло… «Ага, сейчас вызовем ФСБ, МВД, ББР… РУВД, ДПД… разбираться будем, рапорта писать, всем веселья до утра. Вот дуры, ну и дуры»!
Выходит из машины, отходит на несколько шагов… Перед ним вдали за полем, небольшими перелесками и железнодорожной насыпью… в сине-пегой дымке раскинулся огромный город… Майор снял фуражку, постоял… всматриваясь в этот зловеще-прекрасный пейзаж… Что-то он ему напомнил…
Майор постоял немного, затем повернулся и пошёл к патрульной машине.
А «дуры» тут же всё забыли и весело хохочут, обсуждая майора…
– Рраз! Дверь открывается, а в ней фуражка ментОвская.
– Кто такие, откуда, говорит фуражка…
– СмирНа!…
Все хохочут, они достигли состояния – «палец покажи» смеяться будут.
– Сейчас вызову армию ментОвскую и она вас тут всех повяжет, а родителям за то по тысяче баксов штрафу…
– И правильно, на что им бедным ментам жить-то!
Инесса Казимировна строго прерывает веселье.
– Так, девочки, быстренько угомонились. Повеселились, и хватит. Едем в «Зенту».
– Куда?
– По дороге в гостиницу расположен современный торговый комплекс, который входит в систему гиперемаркетов под торговой маркой «Зента», которые работают по системе …
– У вас продукты кончились?
– Девочки, там все гораздо дешевле и качество очень хорошее. Кроме того, там всё есть от чайника до пельменей. Весь поход займёт не больше часа. Вам понравится.
– Мы девочки провинциальные, мы про ваши маркеты не знаем, нам ни чайник, ни пельмени не нужны.
– Посидите в автобусе.
– О, гляньте, опять тот поп за рулём!
Экскурсионный автобус вновь обгоняет минивен о. Геннадия.
– Надо говорить – священник, или батюшка.
– Батюшка? Бат-тяня!
– КоммБат, баттт-тяня…
Все подхватывают и с упоением поют…
– Перестаньте… Надо уважать… священнослужителей, они работают для людей и многим очень помогают в жизни.…
О. Геннадий прижался к обочине для того, что бы экскурсионный микроавтобус имел возможность спокойно обойти минивен, а теперь вернулся на дорогу и продолжает движение. Водитель микроавтобуса, заметив этот манёвр, включил аварийку и мигнул два раза в знак благодарности.
Отец Геннадий поднимает правую руку и крестит пространство перед собой…
– Спаси Господи.
Художник посмотрел на него, на микроавтобус…
– Это те детки, они и, правда, баловались, – говорит, не оборачиваясь о. Геннадий, – но в любом случае надо сообщать, хорошо что баловство, а вот если действительно попались бы…
Они проезжают мимо джипа «Лэнд крузер». Место водителя пусто. На пассажирском женщина с туманным взглядом… Метрах в 10‒15 от дороги перед кустиками стоит молодой мужчина… Мужчина стоит лицом к дороге, эдакая характерная поза охранника…
Художник хохочет…
– Это что? Пописать без охраны нельзя! Да здравствует свобода!
О. Геннадий глянул в сторону джипа и охранника, махнул рукой…
– Знакомые? – Спросил художник.
– Сосед, Сидельников, большой оригинал… Кстати, один из спонсоров храма.
– Ночью грабит, утром милость проявляет.
– «Пусть бросит камень тот, кто не грешен». Так сказал Иисус разъярённой толпе и тем самым спас…
– Спасатель…
– Правильно говорить «Спаситель»…
– А какая разница?
– Разница… разница… один тра-та-та мать-мать…, а другой дразниц-ца…, – вполголоса пробормотал о. Геннадий.
Метров через сто ещё один джип стоит.
– Да у них тут гнездо, – говорит художник, – Тоже жертвует?
– Этого не знаю.
Некоторое время едут в молчании, потом о. Геннадий продолжает разговор:
– Бог всему судья, я не вправе отвергать человека от церкви какой бы он не был… Ты ведь раньше храмы не расписывал, да и вообще не образован в нашем деле…
– Да и ты, как помню, больше по военно-морской части был…
Отец Геннадий вдруг развеселился:
– Был-был-был… у семи кобыл… чёрный скакунец, на … О, Господи прости… игрец!
– Во! Так-то лучше…!
В ответ о. Геннадий запел мощным голосом… «Богородице, дево радуйся, благодатная Мария, Господь с тобо-ою…»
Потом замолк, перекрестился, вздохнул… повернулся и сказал:
– Девчушки в микроавтобусе, конечно, дурочки, но как раз с дурочками чаще всего и происходят всякие подобные неприятности… да.
– На этот раз не произошли…
– Ангелы берегут, – неожиданно зло сказал о. Геннадий, – и дур в том числе… Кстати! Полное название нашего храма звучит так: «Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, архангелов: Гавриила, Рафаила, Уриила, Селафиила, Иегудиила, Варахиила и Иеремиила»… Мама родная, сколько их всех, я как-то и сам подзабыл! – воскликнул батюшка и вдруг рассмеялся…
Чины Ангельские разделяются на три иерархии – высшую, среднюю и низшую. В свою очередь каждую иерархию составляют три чина. В высшую входят: Серафимы, Херувимы и Престолы. Ближе всех Пресвятой Троице предстоят шестикрылые Серафимы, дословно пламенеющие, огненные. Они пламенеют любовью к Богу и других побуждают к ней. После Серафимов идут Херувимы.
Их имя значит: излияние премудрости, просвещение, они сияют светом Богопознания и разумения тайн Божиих.
За Херувимами – предстоят Богоносные Престолы, таинственно и непостижимо носящие Бога. Они служат правосудию Божию.
Среднюю Ангельскую иерархию составляют три чина: Господства, Силы и Власти.
Господства владычествуют над последующими чинами Ангелов. Они наставляют поставленных от Бога земных властителей мудрому управлению. Учат владеть чувствами, укрощать греховные вожделения, побеждать искушения.
Силы исполняют волю Божию. Силы помогают людям в несении послушаний, укрепляют в терпении, даруют духовную крепость и мужество.
Власти имеют власть укрощать силу дьявола, помогают людям в борьбе со злыми помыслами.
В низшую иерархию входят три чина: Начала, Архангелы и Ангелы.
Началам поручено управлять вселенной, охранять страны, народы, племена. Начала наставляют людей воздавать каждому честь, подобающую его званию.
Архангелы открывают тайны веры, укрепляют в людях святую веру, просвещая их ум светом Святого Евангелия.
Ангелы наиболее близки к людям. Они наставляют людей к добродетельной и святой жизни, хранят верующих, удерживают от падений, никогда не оставляют нас и всегда готовы помочь, если мы пожелаем.
На иконах Архангелы изображаются в соответствии с родом их служения: Михаил – попирает ногами дьявола, в левой руке держит зелёную финиковую ветвь, в правой – копье с белой хоругвью (иногда пламенный меч), на которой начертан червлёный крест.
