Живиль Богун
Звездам вопреки. Невольники

ЗВЕЗДАМ ВОПРЕКИ

Книга 1. Невольники

Пролог

Блеклый молодой месяц был никчемным союзником. Зато звезды, по-весеннему свежие, сияли ярче обычного. Монах-воин, невидимый в черном плаще, остался ждать у ворот. Сестра накинула такой же плащ – белое одеяние жрицы было слишком заметно в ночи – и неслышным скользящим шагом устремилась к дому. Дверь открыла бесшумно. Спальню вычислила по тонкому аромату благовоний. И по эйфории, витавшей в воздухе: сегодня здесь родилась новая жизнь!

Сестра приоткрыла дверь комнаты, заглянула внутрь. Догорающая свеча освещала высокую резную кровать и люльку под прозрачным шелковым пологом. Было тихо: утомленная родами мать спала, младенец тем более. Едва перешагнув порог, жрица натянула маску на нос и рот, достала из кармана пузырек и откупорила. Приторный запах сонного зелья мгновенно заполнил дом – его обитатели не проснутся до самого утра. Сестра подскочила к люльке, откинула полог и не сдержала возгласа изумления: младенцев было двое! Два крошечных свертка сладко сопели рядышком.

Указаний на случай двойни у нее не было. Да и кто мог предвидеть такое – близнецы рождались крайне редко, в среднем одна пара в сто лет. И что же делать? Здравый смысл подсказывал изъять обоих. А внутреннее чутье? Всемудрые сестры тем и были сильны, что всегда опирались на интуицию. Однако та почему-то молчала.

Сестра в растерянности глянула на мать новорожденных: совсем юная, сама еще ребенок. Волосы разметались по подушке, лицо бледное, веки плотно сомкнуты… Вот только дыхание учащено, тонкие пальцы судорожно сжимают край одеяла, а губы дрожат, словно пытаются что-то сказать. Неужели почуяла? Сквозь сон, сквозь мощный дурман уловила опасность, грозящую детям? Сильна, однако! Из таких девочек получаются превосходные жрицы. И как только Верховная ее проглядела? Или просто не было на то воли Звезд?

Ну да ладно, пора уходить. Сестра выхватила из люльки одного младенца и покинула дом так же стремительно, как вошла. Она не видела, как вздрогнул второй новорожденный и беззвучно заплакал во сне, кривя маленькое личико. Добежав до ворот, похитительница передала добычу монаху. Тот спрятал живой сверток под плащ и в два шага растворился в ночи…

…Отпустив посыльного, глава совета звездочетов пробежал глазами сообщение: все младенцы, родившиеся в столице в течение суток, благополучно изъяты. Старик довольно погладил холеную седую бороду. Подготовительный этап можно было считать завершенным.

Однако многолетняя привычка проверять и перепроверять принудила его снова подняться в обсерваторию. Он еще раз заглянул в звездные карты и просмотрел расчеты, затем прильнул к окуляру телескопа. Все верно, семь новых звезд. Не Звезд, разумеется, не Божественных Тел, а лишь обычных световых сигналов, означающих появление нового человека. Многовато для одного дня, конечно, в будущем придется попотеть, но такова воля Небес…

Что это? Что за блики слева, рядом с крайней звездочкой? Ух ты, она как будто раздвоилась!.. Да нет, показалось. Звезд ровно семь. А значит, семь младенцев. Семь претендентов на трон.

Глава 1. Искатели отправляются в путь

Бом-м-м!

Звон медного гонга у главного входа был слышен даже в подвале храма. Дайвин, первый звездочет королевства, сдержанно вздохнул и накинул капюшон на благородную седую голову.

– Что ж, пора.

– Ты ведь знаешь, я бы с радостью сама пошла, – торопливо прошептала Бхагини, предводительница всемудрых сестер. – И брат Саюд охотно пошел бы, разве нет? – она посмотрела на главу ордена монахов-воинов, и тот утвердительно моргнул.

– Однако идти должен я, – отмахнулся от соратников Дайвин. Бхагини не было равных в ясновидении, а Саюд слыл лучшим воином королевства, непобедимым в любом бою. Да только предстоящая задача требовала иных навыков – умения убеждать словами.

– О да, только ты сумеешь найти нужные доводы, – жрица легко читала его мысли. – А в остальном тебе поможет моя девочка…

Саюд на миг округлил вечно прищуренные глаза, что должно было означать сомнение; больше ни один мускул не дрогнул на смуглом аскетичном лице без признаков возраста. Зато звездочет позволил себе скептически хмыкнуть. Реакция последовала мгновенно.

– Да, Парада еще молода! – черные очи Бхагини вспыхнули, ноздри гневно вздулись: верховная жрица Звездного храма не привыкла пояснять свои решения. – Однако она лучшая! И только ее я вижу своей преемницей.

– Правда? – нарочито удивился Дайвин. —Ты не говорила.

– Теперь вот гово…

Бом-м-м!

Второй удар гонга заставил Бхагини умолкнуть на полуслове. Она поспешно натянула на голову капюшон, пряча лицо и роскошные, когда-то иссиня-черные, теперь же серебристые космы. Саюд также прикрыл бритую голову. Одеяния служителей, широкие, длиннополые, отличались только цветом: жрицы носили белые плащи, монахи-воины – черные.

– Пора, – повторил Дайвин, кивком попрощался и решительно покинул тайную комнату.

Обрядовый зал в подземелье храма был поистине огромен: здесь могли бы уместиться не только все жрицы и монахи Амарты, но и весь королевский двор, начиная с самого монарха, заканчивая помощником трубочиста. Двенадцать человек в центре зала, освещенного сотней свечей – шесть сестер слева от Зеркального Алтаря, шесть братьев справа – смотрелись жалкой кучкой меж гигантских колонн, уходящих в бескрайнюю тьму. Дайвин хмурил кустистые брови, поскольку терпеть не мог большие открытые пространства – разумеется, не считая звездного неба. Подземный зал был гулок и мрачен. Другое дело – уютная круглая комнатка на самом верху Звездной башни…

Бом-м-м!

Однако долг обязывает. Едва умолк раскатистый звон, звездочет пригладил пышную бороду и вышел из каменной ниши, где ожидал начала обряда.

– Приветствую вас, о братья и сестры, всевидящие и всепроникающие, лучшие из лучших! – возгласил он, ступая в круг зыбкого света. Обращение не было пустой лестью: оба ордена, монахи-воины и сестры-жрицы, для предстоящей миссии отобрали самых сильных и талантливых.

Двенадцать фигур в одеяниях служителей – мужчины в черных, женщины в белых – молча склонили островерхие капюшоны. А Дайвин продолжил речь, которую издревле повторяли искателям главы совета звездочетов:

– В эту полночь исполнится ровно шестнадцать лет с момента рождения нового короля! Ваши предшественники осуществили первую часть миссии: семь младенцев, указанных Звездами, успешно покинули пределы Амарты, страны Бессмертия, и волею случая обрели новые дома. Вам же предстоит найти этих отроков и вернуть на родину, дабы, пройдя положенное обучение и надлежащие испытания, один из них доказал, что достоин стать королем, правление которого обеспечит дальнейшее развитие и процветание нашего мира!

Двенадцать островерхих капюшонов, черных и белых, снова кивнули, слаженно и безразлично. Служители не нуждались в наставлениях – ритуал был только данью традиции. Кому, как не им, было знать принципы построения власти в Амарте, причем досконально, до буквы? Кто, как не основатели обоих орденов, и придумали эти законы – разумеется, под руководством мудрейшего Дайвина Пратамаха, Первого звездочета…

– Братья и сестры, не буду задерживать вас пространными речами. Вы сами знаете, кого, где и как искать. Я лишь прошу: будьте внимательны, не спешите – но и не медлите. Времени у вас ровно месяц.

Дюжина островерхих капюшонов качнулась в третий раз, подтверждая, что задача ясна.

– Итак, приступим! – старик стукнул посохом о каменный пол и перстом указал направление. – Первая пара да пойдет на восток…

Не успел он закончить фразу, как слева и справа от алтаря выступило по одной фигуре. Монах-воин и жрица церемонно подали друг другу руки —это означало, что отныне их связывает одна цель – и плавно двинулись через зал к восточному выходу.

Дайвин же повернулся на девяносто градусов и провозгласил:

– Вторая пара да пойдет на юг!

Еще один монах-воин и еще одна прорицательница, взявшись за руки, скользнули в темноту к южному выходу.

Таким же образом третья пара отправилась на запад, четвертая – на север. Тогда старик поднял перст, указывая в потолок:

– Пятая пара да пойдет вверх!

Сие отнюдь не означало, что двум фигурам в капюшонах придется взлететь под облака. Они вышли через центральные врата и направились к юго-восточной границе Амарты, где начиналась горная цепь, высочайшая вершина которой действительно подпирала небо: она так и называлась – Чади Сабден, то есть Крыша Мира. Там, в узкой горной долине, обитали ашми, гордый «небесный народ».

– Шестая пара да пойдет вниз!

Оставшиеся служители также выскользнули через главный вход и двинулись в сторону великой реки Сарх, в излучине которой и стоял Пур, столица Амарты. Их путь был самым коротким, но и самым опасным. За рекой начиналась Пустошь, бескрайняя холмистая равнина, под которой в темных подземных лабиринтах жили дхаритри, «земляные люди» – древняя раса, возможно, такая же древняя, как река и холмы.

Проводив последнюю пару искателей, Дайвин облегченно вздохнул. Ох уж эти торжественные речи и загадочные ритуалы – чистой воды анахронизм! Почему нельзя сделать все быстро и просто? Вот так, например…

Старик вернулся в нишу, где ожидал начала обряда, и легонько постучал посохом по низкой скамье:

– Эй, соня, вылезай!

Ноль реакции.

– Нам пора, говорю!

Снова ничего. Что ж, быстро и просто не получилось… Он стукнул еще раз, сильнее:

– Слышь, Парада? Пора в путь!

Никто не показался. Зато послышался характерный скрежет.

– Нашла время когти точить! А ну вылазь! – нетерпеливо крикнул старик.

Наконец появилась она – маленькая кошка с пушистым мехом в серо-дымчатую полоску и огромными золотистыми глазами. Собственно говоря, если бы не светящиеся глаза, в полумраке храма ее было бы не разглядеть. Двигалась она плавно и совершенно бесшумно, поэтому и получила имя Парада, что означало «ртуть». Раз! – и пушистый комок оказался на плече Дайвина.

– Совсем стыд потеряла? – опешил старик. – Нет уж, слезай и топай сама!

– Неохота лапки марать! – отозвалась Парада певучим девичьим голоском и шмыгнула в капюшон звездочета. На Дайвине было такое же одеяние, как и на других искателях, только не черное и не белое, а серое. Заметить притаившуюся в его складках кошку было никак невозможно.

– Ладно уж, сиди…

Звездочет вернулся в центр храма, где на мраморном возвышении стоял плоский блестящий щит шириной в три локтя, высотой в полтора человеческих роста – Зеркальный Алтарь. Дайвин забрался на пьедестал, выпрямился, провел верхним концом посоха по серебристой глади.

– Седьмая пара да пойдет внутрь! – пробормотал он и шагнул в открывшийся проем.

Глава 2. Полдюжины претендентов

Пратак

Первого кандидата в короли обнаружила пара искателей, посланная на юг. Они путешествовали в легкой крытой повозке: монах-воин на козлах, жрица внутри экипажа. Оба мало нуждались в пище и могли подолгу обходиться без сна, поэтому ехали быстро, останавливаясь лишь для того, чтобы дать отдых лошадям. Не прошло и недели, как они добрались до моря, где наняли лодку и отправились к южным соседям Амарты. Союз Тысячи Островов – так называлось государство, состоявшее из множества клочков суши. На одном из них, по подсказке Звезд, и следовало искать вероятного будущего правителя страны Бессмертия.

С этого момента поиском руководила жрица. А ею, как всегда, руководила интуиция. Лодка миновала уже пять больших островов и с десяток маленьких, когда всемудрая сестра внезапно выпрямилась и указала на скалистый пятак земли – верхушку давно потухшего вулкана.

– Туда? – опешил лодочник, крепкий дядька с дубленной морскими ветрами кожей, черными как смоль волосами и белозубой улыбкой. Правда, улыбка тотчас сползла с его лица. – Зачем? На островке одно-единственное рыбацкое селение, да и то давно бы опустело, кабы не жемчуг. Жемчужины здесь просто загляденье – крупные, круглые! Только нырять за ними приходится на ужасную глубину среди рифов, а добыча попадается редко. Но если уж попадается, вырученных денег хватает на прокорм всей деревне…

Жрица попыталась прервать болтливого лодочника, снова махнув рукой в сторону островка. Однако мужик оказался упертым.

– Не стану я заходить туда, и не просите! Говорю же, там сплошные рифы, как над водой, так и под, ничего не стоит налететь на…

– Сворачивай!

Это сказал монах-воин, до сих пор не проронивший ни слова. Сказал негромко, но так посмотрел на упрямца, что тот безропотно направил суденышко к острову, лавируя меж скал, о которые бились хищные пенистые волны.

Жестом велев лодочнику ждать на берегу, жрица устремилась к рыбацким лачугам: серые камышовые крыши торчали над скальными уступами. Монах следовал за ней, чуть приотстав. На середине пути встретили ватагу полуголых детей и подростков. Ребята спускались к морю, то ли купаться, то ли взрослым помогать, но тотчас остановились и любопытством уставились на незнакомцев. Те, в свою очередь, внимательно оглядели детей. Внезапно каменное лицо жрицы оживилось, и худая рука, змеей вынырнув из складок одеяния, указала на одного из рыбацких ребятишек. Монах-воин вперился в него взглядом.

Юноша выделялся среди приятелей, как молодой тополь среди дубков. Он был высок и строен, тогда как остальные ростом не вышли; глаза у него были светлые, серо-голубые, а небрежно остриженные волосы – почти белые от соленой воды и жаркого солнца; да и кожа была скорее загорелой, чем смуглой с рождения, как у других. А главное, паренек смотрел на разглядывающих его незнакомцев не столько удивленно, сколько выжидающе.

– Подойди ко мне, – промолвила наконец жрица, и белобрысый немедля приблизился. – Кто ты?

– Меня зовут… – начал он хрипловатым ломающимся тенорком.

      Но сестра нетерпеливо тряхнула головой.

– Меня не интересует, как тебя зовут. Я спрашиваю, кто ты?

Парень не растерялся.

– Ловец жемчуга, один из лучших, – сказал просто, не хвастаясь, а лишь констатируя факт. – А еще старший сын старосты.

– Действительно? – брови жрицы взлетели вверх.

– Приемный сын, – быстро поправился белобрысый.

– Подробнее.

– У моих родителей долго не было детей, и священник с соседнего острова обещал им, что если усыновят меня, то и свои появятся…

– То есть ты подкидыш?

– Да, – подтвердил парень, причем без капли стыда или горечи, наоборот, с необъяснимой гордостью. – Меня нашли рыбаки на берегу, в пустой лодке.

– Когда?

– Шестнадцать лет назад.

Служители переглянулись, и жрица объявила:

– Мы пришли за тобой!

– Зачем? – белобрысый пытливо прищурился.

– Ты – похищенный в младенчестве принц Амарты. Мы искали тебя, чтобы вернуть домой.

– Принц? Вот это удача! – парень торжествующе улыбнулся. – Ладно, пошли.

– Что, даже с родителями не попрощаешься?

– Они мне никто.

– Эти люди выкормили тебя, вырастили и воспитали, – строго возразила жрица. – А правители Амарты не остаются в долгу… – она со значением кивнула монаху.

Тот мгновенно ожил, достал из кармана кожаный кошель и швырнул мальчишкам, которые продолжали стоять поодаль, наблюдая за происходящим. С десяток загорелых жилистых рук одновременно потянулись к увесистому мешочку.

– Вот теперь пошли, принц Пратак, – сказала жрица и первая двинулась по тропинке вниз, к морю.

– Кто? – переспросил белобрысый.

– Так тебя зовут, – бросила сестра через плечо.

Парень торопливо последовал за ней. Монах-воин замыкал шествие.

Вскоре лодка, теперь уже с тремя пассажирами, отчалила от скалистого берега. Найденыш ни разу не оглянулся назад.

Двитья и Тритья

Она сидела на балконе с книгой в руке, делая вид, что погружена в чтение, и жадно вслушивалась в разговоры прохожих. А тем было о чем посудачить! Балкон выходил на оживленную улицу близ торговой площади, с дорогими лавками, цирюльнями, кондитерскими и прочими модными заведениями. Прелестницу было отлично видно со всех сторон. Полуденное солнце играло на волнистых медно-красных волосах, распущенных по белоснежным плечам, легкий румянец лежал на щеках, еще по-детски округлых, а пухлые губки трепетали, пряча улыбку. Словом, загляденье!

– О прекраснейшая! – один из топтавшихся внизу юношей задрал голову так, что шапка слетела на мостовую. – Подари мне прядь своих чудесных волос! А я посвящу тебе сонет… нет, целую поэму!

– Какой толк девице от твоих виршей, дуралей! – перебил стихоплета приятель под общий хохот собравшихся. – Эй, красотка, я напишу с тебя портрет, и не какой-нибудь, а в образе богини любви – за одну только тоненькую прядку! У тебя вон какая копна красного золота, ну не скупись же, радость моя!

Рыжая млела от удовольствия, но продолжала изображать, будто ничего не видит и не слышит. Хотя так и подмывало обернуться, поболтать с парнями, подразнить, посмеяться…

– Опять торчишь на виду у всего города! – прошипела старшая сестра, высунув голову на балкон. – Вот скажу матери, снова посадит тебя на хлеб и воду!

– Или обрежет под корень твои красные космы! – пискляво вторила средняя из-за спины старшей. – Давно ведь грозилась…

– Ох девочки, почему бы вам не оставить меня в покое? – томно отозвалась красавица, не поворачивая головы.

– Потому что нам за тебя стыдно! – старшая аж затряслась от злости.

– Скорее, завидно…

– Ты позоришь нашу семью! – добавила средняя, вспомнив выражение матери.

– Да? – рыжая изогнула тонкую бровь. – Тогда почему женихи отцу прохода не дают, хотя мне едва стукнуло шестнадцать? Что, сестрички, обидно, что не к вам сваты толпой валят?

Внизу, под каменным сводом арки, дородная женщина в белом одеянии жрицы переглянулась с хмурым монахом в черном. Они слышали каждое слово из перебранки сестер.

– Ладно, пойду-ка прогуляюсь до фонтана, – сказала рыжая, нехотя поднимаясь с табурета, – все равно не дадите мне спокойно почитать.

– Чепец надень, лиса драная!

Старшие сестры еще что-то выговаривали рыжей, но жрица и монах уже спешили в сторону площади, посреди которой журчал единственный в городе фонтан. Не прошло и четверти часа, как они увидели юную красотку в зеленом платье под цвет глаз и миниатюрном кружевном чепчике, нисколько не скрывавшем медных кудрей. Девица направлялась к фонтану. Столкнувшись с неожиданной преградой в лице пары служителей, она попыталась их обойти, а не преуспев, вежливо попросила:

– Будьте добры, позвольте пройти.

– Но тебе ведь совсем не туда надобно, – вкрадчиво заметила всемудрая сестра.

–А куда же, если не секрет? – не растерялась бойкая девица.

– В королевский дворец Амарты.

– Вот как! А зачем?

– Чтобы занять свое законное место. Ведь ты – принцесса страны Бессмертия.

– Да неужели? – усмехнулась рыжая, однако зеленые глаза настороженно сузились. – Тогда почему я родилась в доме торговца колбасами?

– И в кого же ты уродилась, в таком случае? – невозмутимо парировала жрица. – Много ли в доме рыжих да зеленоглазых?

Румяное личико вытянулось:

– Только я.

– Разве тебе никогда не говорили, что ты не такая, как они, что позоришь свою семью?

– Считай, каждый день…

– Так знай же: едва ты появилась на свет, тебя похитили, привезли сюда и подложили вместо новорожденной дочери торговца. Но мы нашли тебя, принцесса Амарты, и готовы немедленно вернуть домой! – жрица указала на крытую повозку у края площади; две резвые лошади нетерпеливо прядали ушами.

– Что, прямо сейчас? – изумилась девица.

– А ты жаждешь расцеловать на прощанье доброго мясника? Поплакать на груди у приемной матушки, обнять любимых сестричек?

Красотка замотала рыжей головкой:

– Нет, конечно, но…

– К тому же, – убедительно продолжала жрица, – властители Амарты щедро отблагодарят их за опеку. Твои бывшие сестры получат такое приданое, что женихи выстроятся к ним в очередь!

– А, ну тогда ладно, – окончательно сдалась рыжая и позволила жрице усадить себя в повозку.

Монах тотчас запрыгнул на козлы, и застоявшиеся рысаки понеслись по булыжной мостовой, прочь из провинциального городка на западной границе Амарты.

Новоявленная принцесса предвкушала славное путешествие, однако не тут-то было! В дороге жрица не проронила ни слова, кроме коротких команд: «Выходи!.. Садись!.. Ешь!.. Спи!» А монах-кучер, похоже, вообще был нем. Так что красотка изнывала от скуки.

На третий день пути, подъезжая к постоялому двору, они увидели у ворот точно такую же повозку. Кучер в монашеском одеянии возился с задними колесами. Велев пассажирке оставаться на месте, дородная жрица выбралась наружу. Навстречу уже ковыляла низенькая горбатая сестра из второго экипажа. Рыжая незаметно приоткрыла дверцу, чтобы слышать их разговор:

– Что случилось, сестра? – спросила дородная.

– Кажись, ось сломалась, придется менять, – посетовала горбатая.

– Ох-ох, это надолго… А кто там у тебя?

Горбатая жрица с досадой махнула рукой:

– Сама посмотри.

Дородная заглянула в окошко сломанной повозки и сокрушенно покачала головой:

– Пока починитесь, бедняга дух испустит… Давай ее ко мне, довезу обеих.

– Благодарю, сестра, очень выручишь! – обрадовалась вторая жрица, затем распахнула дверцу и крикнула внутрь повозки: – Вылазь, только живо! Ну же!

Миг спустя в дверном проеме появилась девочка. И чуть не упала, спрыгивая с подножки – то ли от неуклюжести, то ли от слабости. Была она тоненькой, худенькой, почти прозрачной, того гляди, ветром сдует. Бледное личико с запавшими глазами больше подошло бы кладбищенскому призраку, чем живой барышне. Да и одета была соответственно: линялое платье болталось на ней, как на огородном пугале, из-под замызганной косынки свисали сальные мышиного цвета волосы.

– Полезай в ту повозку! – торопила горбатая девчонку. – И благодари всемудрую сестру, что согласилась доставить тебя на место…

И вот экипаж, запряженный горячими рысаками, мчится дальше по разбитому тракту, и уже две девочки трясутся рядышком на одном сидении, напротив пышнотелой жрицы.

Рыжая сперва молча изучала неожиданную попутчицу, но вскоре не выдержала, заговорила:

– Ну привет! Как тебя зовут?

Новенькая захлопала глазами, открыла рот, однако ответить не успела – это сделала жрица:

– Ее зовут Двитья, раз уж ее раньше нашли. А тебя, следовательно, Тритья.

– Я – Тритья? – ужаснулась бойкая девица. – Какой кошмар! Нет-нет, у меня уже есть имя, и очень красивое. Меня зовут…

–Так звали дочь мясника! А принцессу Амарты зовут Тритьей!

Рыжая недоуменно поморщилась, но возражать передумала. Новенькая, мысленно окрещенная ею Мышкой, по-прежнему молчала, только моргала еще сильнее.

– Ну хорошо, – снова не утерпела нареченная Тритьей. – Я так понимаю, ее тоже везут в Пур? Тоже во дворец, что ли?

Жрица соизволила кивнуть.

– А зачем? – не унималась рыжая. – Кто она?

– Принцесса.

– Тоже принцесса?! Эта мышь? Но как…

– Как надо! – отрезала жрица, затем демонстративно поджала губы и закрыла глаза: все, разговор окончен, она спит.

Внутри повозки воцарилась тишина. Какое-то время был слышен лишь стук колес, однако вскоре к нему прибавился мощный храп с посвистом: жрица и вправду уснула. Девчонки переглянулись. Мышка выглядела уже не такой испуганной.

– Ладно… Двитья, – прошептала рыжая. – Давай знакомиться, что ли. Ты откуда?

– Из Уттары, – пролепетала замухрышка.

– Ну слава богу, заговорила! Я уж боялась, что ты тоже немая, как наш кучер… А где эта Уттара?

– На севере.

– Никогда не слышала. Это что, город такой?

– Не-а, – Двитья мотнула патлами, – остров на озере.

– А-а… Тебе сколько лет-то?

– Шестнадцать.

– Что, правда? – зеленые глаза округлились. – С трудом верится – выглядишь на двенадцать, не больше.

– Ага… А кучер ваш не немой. Просто монахи-воины говорят только в крайнем случае.

– Монахи-воины? Ничего себе!.. А ты откуда знаешь?

– Они иногда появлялись в приюте. Привозили новеньких. На лодках.

– Так ты из прию-юта! – протянула Тритья. – Тогда понятно… Слушай, а как тебя там нашли? Ну, жрица и монах?

– Не знаю, – Мышка-Двитья пожала худенькими плечиками. – Меня привела к ним одна из воспитательниц. Жрица спросила, хочу ли я поехать с ними, я согласилась.

– Так вот просто взяла и согласилась? – изумилась рыжая. – А вдруг они сделали бы с тобой что-то нехорошее? Продали в рабство, например?

– Пусть. Хуже, чем в приюте, быть не может…

От этих слов у воинственной Тритьи защипало в глазах. Проглотив комок в горле, она протянула руку и легонько погладила попутчицу по плечу.

– Похоже, жизнь тебя не баловала, подруга… Но теперь все будет иначе, вот увидишь.

– Надеюсь… – сухие губы Двитьи задрожали.

– Даже не сомневайся! И ничего не бойся. И вообще, впредь держись меня – я нас в обиду не дам!

Катурт

Обширная низина на востоке, за грядой Карликовых гор, не зря называлась Диколесьем. Старый хвойный лес, сплошь вековые сосны, ели да лиственницы, тянулся как вширь, так и ввысь. Ходили слухи, что в глубине чащи растут древнейшие деревья в мире – особого вида кедры-великаны, каких больше нигде нет. Да только кто же эти слухи проверит, дикие звери, что ли? Люди издавна обходили лес стороной. Даже самые смелые избегали приближаться к границам чащи больше чем на тысячу шагов. По картам земля эта принадлежала Великому Горному Царству, восточному соседу Амарты, а по факту была ничьей. Впрочем, и само царство великим было лишь по меркам своих обитателей, горных карликов: вопреки малому росту – или как раз поэтому – карлики обожали пышные названия, а в действительности довольствовались узкой горной полосой. Их пещеры и тоннели уходили в немыслимую глубину, так что недостатка в жилплощади не наблюдалось. С представителями других рас они не дружили, но и не ссорились – просто держались особняком. Да никто в Карликовые горы и не совался, за исключением наиболее пронырливых торговцев: изделия маленьких мастеров ценились необычайно высоко, ведь им не было равных как в оружейном, так и в ювелирном деле, не говоря уже о механике.

Однако на берегу узкой речушки, что протекала между горными отрогами и Диколесьем, все же обитали люди. Непростые, разумеется, люди: десятка два бородатых отшельников неопределенного возраста и непонятной профессии. Молва твердила, что все они – чародеи да знахари, продавшие душу темным силам. С другой стороны, целебные мази, порошки, пилюли и капли, изготовленные загадочными бородачами, охотно раскупались на ярмарках в предгорных городах, куда они привозили свой товар. Они-то тропами карликов ходили безбоязненно, видать, сумели найти общий язык с маленьким народцем.

Туда, в скит ведунов – так называли поселение отшельников – и направлялась первая пара искателей по неоспоримой указке Звезд.

– Интересно, каким же образом наше дитятко занесло в такую даль? – рассуждала молодая жрица, мерно покачиваясь в седле – на лошади она держалась не хуже заправского объездчика. – Да еще в такую глушь… Нет, ну правда, неужто ведуны усыновили нашего принца?

Монах-воин, к которому она обращалась, промолчал, как молчал в течение всего путешествия. Он тоже ехал верхом и вел в поводу третью лошадь – для подростка, которого должны были найти рано или поздно. Повозку и рысаков пришлось оставить в пограничном постоялом дворе и там же взять неказистых мохнатых лошадок, незаменимых на горных дорогах.

– Маловероятно, конечно, – продолжала рассуждать всемудрая сестра, не обращая внимания на безмолвие спутника. Пытливый ум и юношеская пылкость – ей было лет двадцать, не больше – не нуждались в поощрении. – Но если все-таки да, то зачем? На кой старым хмырям ребенок?

Над этой загадкой она ломала голову всю дорогу через перевал. Карлики, маленькие хозяева гор, пропустили путников без проблем, даже не показались ни разу, словно и не заметили вовсе. Хотя заметили, конечно – и белый плащ жрицы, и черный плащ монаха-воина. Но кому же охота становиться на пути служителей Звезд?

Наконец извилистая каменистая тропа вывела искателей на берег Чернильной реки. Была это обычная речка, просто в ее чистых водах отражались крутые утесы с одной стороны и дремучий лес с другой, вот и казалась она черной. А вдоль излучины, где берег был пониже, грудились с полдюжины рубленых, дранкой крытых изб. В скиту стояла полная тишина – ни лая собак, ни стука топора, ни людских голосов; можно было подумать, что он пуст. Однако стоило всадникам приблизиться к первому строению, как во дворе трижды прокукарекал невидимый петух.

В то же мгновенье дверь избы со стуком распахнулась. На пороге стоял высокий, прямой как жердь старик в меховой безрукавке поверх полотняного хитона. Седые волосы были перехвачены кожаным шнурком, кончик длиннющей бороды торчал из-за тканого пояса.

– Добро пожаловать, всемудрая сестра! Приветствую, брат! – зычно изрек старец. – Проходите, проходите, мы вас ждали…

Не успели гости спешиться, как словно из-под земли явились двое бородачей помладше, взяли лошадей под уздцы и увели к поилкам у колодца.

– Как это ждали? – не поверила жрица. Старец не ответил, просто развернулся и исчез внутри избы. Сестра опрометью кинулась следом, монах за ней. – Вы что, знали, что мы приедем? – на ходу требовательно вопрошала она.

И вдруг замерла. Старец спокойно стоял посреди светлой горницы, по стенам которой тянулись полки с книгами, а на длинном столе высились аккуратные кипы исписанных бумаг и даже пергаментных свитков; один такой пергамент с единственным знаком посередине висел на стене перед входом. Жрица вперилась взглядом в знак Хранителя, символ высочайшей духовной власти – а когда опомнилась, повернулась к старцу и низко поклонилась.

– Прошу прощения за нетерпение и суету, о Пресветлый… – пробормотала она, не поднимая головы.

– Полно, дитя, полно, – длиннобородый улыбнулся одними глазами и указал на стол в алькове, уже накрытый к чаю: посреди стола пыхтел паром пузатый медный чайник с краником, так называемый самовар – редкая вещь, изобретение горных карликов. – Присядьте оба, подкрепитесь с дороги. Сейчас и пирогов горячих принесут…

Гости послушно опустились на лавку. И все же сестра сочла нужным предупредить:

– Спасибо за гостеприимство, Пресветлый, да только нам некогда рассиживаться…

– Как же, как же, понимаю, – участливо покивал старец, – и задерживать не стану. Вы угощайтесь, а я пока велю отрока разыскать – наверняка опять по лесу бродит, шельма, словно там медом намазано…

Жрица и монах переглянулись: она изумленно, он хмуро. Мальчик-то, оказывается, преспокойно гуляет по Диколесью!

Тут дверь отворилась, и вошел еще один бородач, в перепачканном мукой фартуке, с блюдом горячей сдобы в руках. От вида и запаха выпечки у всемудрой сестры аж слюнки потекли. Гости без разговоров принялись за угощение, однако успели заметить, как хозяин вопросительно глянул на вошедшего, а тот слегка кивнул.

– Вот и ладненько, – сказал старец, когда служители съели по несколько пирогов с разной начинкой, запив их душистым травяным чаем. Сам он сидел напротив в жестком деревянном кресле и поглаживал бороду. – Теперича и отрока звать можно…