Иван Жидков
Однажды в России, или Z cesku – z laskou
На очередном заседании правления клуба Виталий без обиняков выдвинул предложение о моей отставке, которое, тем не менее, принято не было. Я предвидел это, и уже не удивился. Потому что на уже упомянутой встрече с Коганом (вице-президентом «Банкирского дома») и Трактовенко я получил свободу и власть – то, что должен иметь в команде каждый уважающий себя тренер. Потому и сказал прямо игрокам во Владикавказе так, как думаю, как хочу, чтобы было. Президент не должен общаться с игроками когда ему взбредет в голову, не должен ходить на базу в отсутствие главного тренера, не должен принимать активное участие в делах команды. Потом я дал на эту тему огромное интервью, и Мутко, конечно же, возмутился. Когда я говорил ему об этом напрямую, он чернел от злости. Мою политику Виталий не принял никогда бы в жизни, как, собственно, и я его. И по большому счету наш невольный конфликт был неизбежен. Не нравится мне, конечно, слово «конфликт» – поверьте, я с уважением отношусь к Виталию, но тот футбол, который есть в его представлении, тогда уже не имел права на жизнь в «Зените». Тренер, за спиной которого футболисты ходят жаловаться к резиденту – ноль, и не имеет ни малейшего веса ни в чьих глазах.
Насколько я знаю, у Мутко могли бы найтись определенные рычаги, чтобы меня убрать, проиграй мы в первых после революции состава матчах. Но не показать силу перед игроками – как раз и означает приблизить себя к возможной неудаче. Да и обещали мне люди, которым я не имел никаких оснований не доверять, полную моральную поддержку. В противном случае, пришлось бы заставить себя сесть в самолет и помахать Питеру рукой. Цепляться за безнадежное предприятие я точно не стал бы, хотя я ненавижу заканчивать работу в каком-либо клубе без серьезных успехов. Неважно по каким причинам. Возникает ощущение бесполезно прожитого времени.
Отчасти меня поддержал нащ хоккейный тренер Владимир Вуйтек, который добился в России небывалого успеха с «Локомотивом» из Ярославля. Однажды я говорил с ним по телефону, и он, уже становившийся чемпионом России признался, что в первые полгода хотел бросить все, и уехать домой. Настолько тяжело было работать в команде, под давлением функционеров, и при прочих обстоятельствах, подобным тем, о чем я рассказываю вам здесь. Но в какой-то момент он сумел пережить, переломить ситуацию и удача повернулась к нему лицом. Не хотел я быть хуже него, как никогда в жизни не хотел быть хуже кого бы то ни было. Да и не был его рассказ каким-то откровением. Скорее, дополнением к картине жизни, которую я и так до этого имел возможность составить. Всегда выбирал себе самую сложную работу, самые проблемные клубы, где нужно было начинать если не с нуля, выводить из пике точно. Это сейчас «Слован» из Либерца постоянно участвует в еврокубках и радует гостей новеньким современным стадионом. А в первой половине 90-х, когда в нем начал работать я, на арену с одной трибуной было страшно смотреть, а клуб играл в первой лиге.
Вернемся, впрочем, во Владикавказ, где нам предстояло играть с очередным злым аутсайдером. «Алания» в первом круге была, конечно, слаба. Но уж точно ничуть не слабее «Уралана», которому проиграл в Элисте старый состав «Зенита» (теперь уже будем его называть именно так). Но в тот момент, как оказалось, нас уже остановить было сложно. Начиная с лета и до поздней осени, до окончания сезона, ни один из ребят, которым я доверял место в составе, меня не подвел. И разгон начался как раз во Владикавказе, когда мы сначала менее уверенно, а потом все мощнее и мощнее стали переигрывать соперника. Видели бы вы, как вылетел на поле Саша Кержаков, когда получил в середине первой половины травму Гартиг! Кержи провел свой лучший матч, носился, как угорелый, отдавал передачи (боже, сколько было копий сломано о то, чтобы он хоть немного делился мячами с партнерами), атаковал ворота сам. Мы выиграли 2:0, и испытали невероятный восторг. Радимов после матча еще и подлил масла в огонь, предложив парням бросить футболки на трибуну болельщикам, которые нас поддерживали в далеко не самом безопасном регионе. Говорят, в клубе их за широту души по головам не погладили – считали каждую копейку, если дело касалось мелочей, вроде футболок, почему-то…Владикавказом меня все пугали, а он оказался счастливым городом. И довольно, кстати, красивым и зеленым, если судить по видам из окна автобуса. Самолет набирал высоту, все кругом что-то говорили о молниях, которые сверкали неподалеку над горами, а у меня все внутри пело… Доказали, сделали, прорвались!. До конца первого круга оставалось несколько матчей, но с этой командой мне было уже ничто не страшно…
Он не боялся даже матча с ЦСКА, которым в России уже тогда начинали пугать детей. Команда Валерия Газзаева была мощна, уверена в собственных силах и во всяком случае в чемпионате страны могла не обращать внимания на некоторые существенные недостатки, на которые буквально через месяц-другой ей укажет более чем скромный македонский клуб «Вардар». Пусть зенитовцы до очной встречи в Петербурге на «Петровском» и успели проиграть в Самаре «Крыльям Советов», встреча с «Торпедо-Металлургом» (ныне ФК «Москва»), выигранная 3:0 уверенно и даже лихо, окончательно укрепила молодой коллектив в уверенности в собственных силах. Третий гол Власова на последних минутах, на которого еще пару месяцев назад никто как на реальную боевую единицу не рассчитывал, словно стал символом того, что этот «Зенит» рождается для больших дел, что каждый игрок принесет пользу, и что самое главное, на поле больше не останется равнодушных. Лирика – хорошее дело, когда она к месту. Но оставался поединок с ЦСКА, который был последним оплотом тем, кто так и не принял новый «Зенит», его игроков, и его тренера…
Когда в ворота питерцев влетел первый мяч, многие из нас, имевшие отношение к клубу, и сочувствовавшие переменам, наверняка имели малодушие начать перебирать возможные оправдания на случай поражения от армейской футбольной машины, футбол которой потом Власта публично назовет «конским», и что невероятно обидит по непонятным причинам главного тренера ЦСКА Валерия Газзаева. Но тот «Зенит» был даже сильнее тех, кто в него верил. Первое поражение армейцев в сезоне получилось разгромным, обидным, безоговорочным. Когда Кержаков забил красивейшим ударом четвертый мяч, исступление на «Петровском» не знало границ. Энергией, исходившей от трибун, можно было бы легко поднять ввысь космический корабль, футболисты бесновались почище зрителей от непередаваемого кайфа превосходства над сильным соперником. Один из моих приятелей, переживавший с самого начала за Петржелу и его тяжелейшее предприятие, бросился к мне поздравлять и с восторгом выкрикнул: «Ты Мутко-то видел?! Он же черный, черный в ВИПе сидит!».
Сам Виталия Леонтьевича не видел, не знаю, был он черный, или какого-то другого цвета. Во всяком случае после матча президент улыбался, не берусь опять же брать на себя смелость утверждать, что натянуто. Но 4:1 «Зенита», безусловно, стали не только «нулем» в графе «очки» у ЦСКА, но и жирной чертой под поражением президента Мутко. В этом сомневаться не приходилось точно.
Когда Властимил появился в пресс-центре, зал зааплодировал… Петржела был вымотан, обессилен, перед матчем его целые сутки мучил жесточайших грипп, наверное, как следствие нечеловеческих перегрузок, которые довелось выдержать на протяжении долгих шести месяцев работы. Тренер еле говорил и, извинившись, предоставил возможность отвечать на вопросы Боровичку, который тогда, в 2003-м, тоже сиял от счастья…
Спустя три часа после игры мы втроем вышли из любимого японского ресторана Власты. Триумфатор выглядел совсем плохо и только и нашел в себе силы поесть. К нему сразу бросились какие-то люди, с безумным блеском счастья в глазах – они, вероятно, только что были на футболе: «Спасибо, Властимил!.»
«Все, ребята, я вас оставляю», – еле проговорил он, когда поток излияний кончился – «иначе завтра вы найдете мой труп». Петржела шагнул к машине, потом обернулся на нас с Володей и улыбнулся со своим хитро-мальчишеским прищуром: «Но как мы все-таки им всем нос утерли! Вы видели ЦСКА на поле? Я – нет. Господи, только ради повторения такого, я сегодня не умру от простуды»…
Послесловие к первой части
– Виталий Леонтьевич, вас там финское телевидение очень бы хотело отвлечь на пару минут. Чтобы вы им про клуб рассказали что-нибудь…
– Да знаешь, пошли ты их на… Лучше почитай, что вы там со своим другом обо мне пишете в прессе! Это что вообще он себе позволяет – президента он в раздевалку не пустит, видите ли? Да ему еще повезло, что он удержался здесь. Я что, ему, мешал что ли?!
Этот милый диалог происходил между мною и президентом Мутко на беговой дорожке стадиона «Смена» перед единственной трибуной и вовсе не тет-а-тет: поскольку Виталий Леонтьевич говорил нарочито громко, как он всегда это делал, желая казаться на публике хозяином, разговор привлекал все большее внимание зрителей, которые трибуну заполнили почти до отказа, по случаю очередного матча зенитовского дубля.
Учитывая то, что речь шла о только что вышедшем огромном интервью в «Спорт-Экспрессе», в котором Властимил подробно рассказывал о своих первых месяцах, проведенных на российской земле, народ, сидевший поблизости, быстро догадался о причинах возбужденности Мутко. Кто-то напряженно вслушивался в разговор, другие уже вовсю начинали хихикать. Апофеозом же стал одинокий выкрик известного в определенном кругу голосистого болельщика: «Жидков, держись!!». На лице Мутко в этот момент появилось какое-то брезгливое выражение, но виду, что его что-то задело он, опять же, не подал.
В результате, финское телевидение все-таки в тот день пошло по указанному президентом адресу. Удивленные заграничные коллеги так и не поняли из моих сбивчивых объяснений, что тому виной – статья в газете, или просто плохое настроение Мутко. В самом деле, не рассказывать же им все от начала и до конца…
Конец первой части
Часть вторая
Тот год, пожалуй, самое светлое пятно в моей карьере. Мы летали, как на крыльях, и не стеснялись учиться на собственных ошибках. Я верил игрокам, а они – мне; наверное, впервые у меня сложилось ощущение, что мои подопечные не просто зарабатывают деньги, а выходят на поля стадионов, как в свое время в детстве во двор – со стремлением погонять мяч, получить приток адреналина, вдоволь покуражиться. Когда мы праздновали очередной успех, после финального свистка возникало ощущение, что никто не хочет уходить с поля. Болельщики не могли на нас нарадоваться, а те журналисты, что ругали «Зенит» в начале сезона, подходили с извинениями. Не знаю, как игроки, многие из них ребята принципиальные, но я ни с кем не портил отношений в силу характера – быстро отхожу, быстро забываю плохое. И даже когда Мутко осознал, что зря не поверил в молодую команду, зря критиковал меня и говорил обидные вещи, и захотел снова стать к нам ближе, снова стал поздравлять меня и ребят после матчей, я не держал на него зла и не отталкивал его, при этом понимая, что теперь у меня власти, полномочий и уважения несравненно больше, чем раньше.
Мы выигрывали в Волгограде 4:1, делали дома обидную ничью с «Крыльями», но настроение не менялось. Даже когда «Зенит» оступился дома с «Шинником» (воистину ярославцы – мои злые гении), ни на секунду не возникало сомнения, что мы – на верном пути. В какой-то момент критика в очередной раз раздалась громче обычного – когда мы не додавили дома «Динамо» и не отомстили за 1:7 в первом круге – но сразу вслед за теми 0:0 последовала серия матчей, которую я, бывает, пересматриваю даже сейчас, когда давно уже не живу в Петербурге.
Та команда не только играла так, как я мечтал, но и дышала теми же амбициями, что и я. Весной я то и дело недоумевал: как же так вы, молодые люди, получающие сказочные деньги за свою работу, не в состоянии раскрепоститься, получить удовольствие от игры в футбол, которая вас так привлекала в детстве? Убежден до сих пор – чтобы чего-то добиться в футболе, стать на уровень выше среднего необходимо быть фанатичным человеком. Смотреть футбол, думать о нем, анализировать его, уметь плевать на все второстепенное и посвящать свою жизнь игре. Тогда обязательно будет отдача.
* * *
Говорю это с такой уверенностью потому, что сам прошел от довольно посредственного существования до возможности покупать себе все самое лучшее без особой оглядки на кошелек. Недавно в оломоуцкой «Сигме» я, разозленный неудачным матчем и главное психологическим настроем игроков, спросил у команды: «Зачем вы играете в футбол?». Ответил один, как раз больше всех провинившийся накануне: «Потому что мне он нравится». «Не пори чушь!», – взорвался я – «ты хочешь сказать, что ты добровольно калечишь ради обычного удовольствия?!». Парень смутился: «Еще я зарабатываю деньги…» «Ага, так все-таки футбол тебя кормит! И только после этого уже имеет смысл говорить об удовольствии. Так почему вы сидите такие кислые, и не хотите зарабатывать больше?!»…
Я говорил тогда об исключительно близкой для себя теме. Будучи мальчиком из малообеспеченной семьи я ездил в Брно, где учился, на тренировки на велосипеде. Мама давала мне денег в обрез – хватало только на бутылку кофолы, напитка, который в нашей стране появился намного раньше знаменитой кока-колы, и продается по сей день, отчасти, как национальная гордость, предание старины. Поесть удавалось в школьной столовой. На этом удовольствия и радости молодости заканчивались.
Одноклассники считали меня чокнутым. Не понимали, как я могу жить исключительно от тренировки до тренировки. Будь я в их положении – при богатых родителях, деньгах и достатке – может быть и чисто физически не смог быть белой вороной, какой я являлся на самом деле. Но жизнь не давала расслабиться ни на секунду. Сверстники покупали джинсы, ходили на дискотеки, гуляли с девчонками. Я же просто хотел играть в футбол, даже не задумываясь о том, что когда-нибудь смогу себе позволить все эти вещи, только гораздо с более свободной душой…
Труд, терпение и упрямство сделали меня обеспеченным человеком. Многих тех, кто тогда кичился передо мной шмотками и подружками, сейчас не найдешь при всем желании. Может, бизнес у них какой, а может и в полном забвении заглушают неудачи сливовицей. Амбиции человека – великая вещь, они подчас становятся толчком к тому, чего ты сам от себя совершенно не ожидаешь. Нужно только не бояться их и уметь давать им волю. Когда меня спрашивали журналисты о том, какое качество мне в самом себе нравится, я отвечал, что больше всего ценю в себе умение легко расставаться с деньгами. Это при том, что я четко представляю себе, каково жить без них. Ни за что на свете не позволю себе полностью зависеть от денег. Гораздо более серьезное влияние, что прискорбно, на меня способны оказывать женщины. Думаю, любой мужчина меня поймет.
В первый раз я женился, как оказалось, не совсем удачно. Нет, были чувства, страсть, стремление быть вместе, но настоящей проверкой на выносливость бывает лишь совместная жизнь…На самом деле, я привязываюсь к людям долго, но надежно. Мне не дадут соврать, что у меня мало друзей, но тех, что есть, считаю лучшими на свете. Для того, чтобы ощутить потребность в семье, мне пришлось прожить бурную молодость в бытность футболистом. Тогда казалось, что мое здоровье может выдержать все, что угодно, а теперь меня жена называет увальнем и заставляет делать упражнения, когда ей кажется, что у меня растет живот. Меня тошнит от этих упражнений, понимаете?! Я действительно не хочу делать резких движений, ибо за всю свою жизнь набегался, напрыгался, наборолся так, что возвращаться к такому образу жизни больше не хочу. Люблю проводить свободное время в кресле с собачками, которые успокаивают меня, приводят в чувство после любого стресса лучше всяких таблеток. Я обожаю свой спокойный и уютный Либерец, который весь можно обойти за полчаса. Мне не нужно ничего, кроме моего дома на холме, прогулок с псами и редкими вылазками в город, посидеть в кафе с друзьями. При этом не стану пить пиво или виски, которые когда-то очень любил. Возьму колу, какой-нибудь бифштекс и этих «разносолов» мне хватит до конца вечера…
Или не колу, или ягодный сладкий сок. Обязательно сладкий, такой, что можно слипнуться. Клубничный, например. Поскольку хождение с Властой по магазинам сначала было моей обязанностью, а затем стало заменять дружеские прогулки (или вы еще не поняли, что Петржелу было нереально куда-то вытянуть?), я довольно быстро усвоил, что:
1) апельсиновый сок человек не приемлет в принципе («кислый, как задница»)
2) мандарины и бананы в состоянии уничтожать тоннами («мой единственный ужин»)
3) дыни нужно обязательно покупать в супермаркетах («те, что продаются на улицах в металлических сетках – «грязные»)
4) Йогурт, как и сок, обязан быть сладким («возьмешь мне кислый – сожрешь сам»)
5) Вода, кола и все прочие напитки должны быть безо льда и не из холодильника («дыня потом болит, быстро простужаюсь»)
6) Десерты со сливками брать нельзя («я от них жирею»)
7) Брать по три пачки мороженого можно и нужно («это полезнее, чем десерты»)
8) Жевательных конфет не брать, но если взял я, то… («давай напополам. Они – не вредные»)
С походом в магазин…
Поход за одеждой давался Власте намного проще, чем за продуктами. Хороший вкус и чувство стиля позволяло ему с легкостью угадывать на стеллажах вещи, которые при примерке сидели на нем, как на модели, а продавщицы, которые явно гордились, что к ним регулярно заходит тренер «Зенита», млели от восторга и предлагали взять что-нибудь еще. Бывали случаи, что если не обнаруживался нужный размер вещи ушивали прямо на месте, или перешивали пуговицы, которые, по мнению Властимила, шли лучше, чем изначально полагавшиеся.
Не знаю, как сейчас, но во время, когда я работал с «Зенитом», команда и тренерский штаб была задействована в огромном количестве различных рекламных акций и регулярно разъезжала по фотосессиям. Случались и такие, которые я находил бы занятными, если бы они не отнимали тучу времени и сил. Ненавижу пробки, ненавижу все душой! Когда я за рулем автомобиля, то должен ехать, а не стоять, как кретин, ожидая непонятно чего. Рефлекс, и все тут.
Это, кстати, правда – ездит Власта занятно. По трассе, вроде бы, обычно, а вот в условиях города… Прежде чем привык к его, мягко скажем, экстравагантному стилю вождения, пришлось немалому удивиться. Это теперь забавно вспоминать, как наш тренер поняв, что едет не в ту сторону, стал резко разворачиваться через двойную сплошную на Каменном острове, месте, оживленном и днем и ночью. При этом коуч страшно возмущался встречными машинами, у водителей которых глаза на лоб лезли: «Едьте уже, так вас перетак! Давайте, какого лешего вы ползете! Скорее, Власта спешит!».
Еще смешнее была история, когда Петржела возвращался со мной из какой-то «длительной» поездки на Петроградскую сторону и я попросил его высадить меня где-то у метро. При этом сумка с какими-то важными бумагами лежала в багажнике. Проезжая «Пионерскую» Властимил и не думал связываться со сложным перекрестком, со всеми его разворотами и указателями. Он просто остановился в среднем ряду и сказал: «Выходи!». Я с ужасом и удивлением уставился на него, а он, не долго думая, вышел из своего «Форда», открыл багажник, достал оттуда сумку, вручил мне со словами «ну ты и тормоз», после чего с обаятельной улыбкой обернулся на застывшие сзади машины (люди за рулем от шока даже не сигналили), помахал им рукой, потом мне, и дал газ…
Кстати, однажды в Петербурге меня захлестнула волна ностальгии, ибо я покатался, как в молодости, на настоящем «жигулике»! Обычном, белом, старом, потертом жигулике, который рычит, трясется, в котором нет места, но от которого лет 20 назад сходили с ума все граждане стран восточного блока. Вы думаете, в Чехии не было «Жигулей»? Были. И до сих пор нет-нет, да встречаются пожилые люди, которые на них ездят.
Меня позвали на очередную встречу в редакцию одного из питерских журналов. Редакция находилась черте где и уговаривать меня пришлось довольно долго. Только когда Иван едва не на Библии поклялся, что меня в его сопровождении отвезут туда и вернут обратно к началу вечерней тренировки, я согласился.
На дворе стоял такой мороз, что можно при сильном желании можно было умереть от переохлаждения уже минут через пять нахождения на улице. И вот выхожу я за ворота базы и вижу беленькие такие «Жигули», куда меня и пригласили. Я не сноб, не задавака, но на этой машине последний раз ездил в далекой молодости, причем первым моим автомобилем была старая-старая «Шкода», которых сейчас уже и не делают. Во всяком случае, видели бы мои юные зенитовские подопечные с их «мерседесами» и «бмв», на чем ездил тренер Петржела, будучи уже старше их, умерли бы от смеха. Так что я привык ко всему, и даже, повторяю, испытал интерес к возвращению в прошлое, когда сгибался пополам, чтобы залезть на заднее сиденье «Жигулей» (впереди ездить не боялся бы, наверное, только с самим собой за рулем).
Вообще, у меня есть любимая поговорка, которая полностью характеризует мое отношение к автомобилям: «Если ты потеряешь все в жизни, с тобой останется только твоя машина». Ничего справедливее в жизни не слышал – машины люблю, быть может, даже больше, чем женщин. Они не предают, не капризничают, не впадают в истерики, не швыряются в тебя вазами, не просят денег (хотя некоторых вложений, конечно же, требуют), правда, не выносят, когда их делят с кем-то. Считаю, что в семье каждый должен иметь свой автомобиль, ибо машина привыкает к одному и тому же владельцу, и если передать руль жене, у которой принципиально иной стиль вождения, механизм начнет хандрить так, что снова сев за руль не узнаешь свое авто. Я не хочу сказать, что все женщины водят плохо, нет! Просто они это делают ПО-ДРУГОМУ. Моя Зузана, к примеру, носится очень быстро, с машиной управляется ловко, но… как и подавляющее большинство женщин полностью игнорирует педаль сцепления! Тормоз-газ, тормоз-газ… Я напротив предпочитаю ездить более плавно, вальяжно, если хотите, торжественно. При всей своей любви к машинам, не отношусь к категории тех, кто спит и видит, как поковыряться у любимой тачки под капотом. Мне нравится запах салона, кожа на сиденьях, умею ценить плавный, но в то же время мощный ход железного зверя, но при этом совершенно не считаю для себя обязательным самолично менять масло или отвинчивать болты. Жена называет меня безруким, и при этом преувеличивает – замок, к примеру, дома починить могу. Но заниматься машиной – увольте. Хотя бы из любви к ней.
С того момента, как я начал зарабатывать приличные деньги, я поменял бесчисленное множество машин. Были и джипы, и седаны, и спортивные модели – все-все-все что угодно. Но в целом я предпочитаю всему остальному большие седаны, в которых чувствуешь себя комфортно, уютно и солидно. Джипы уважаю, но не ощущаю себя с ними единым целым при всех их выгодах. Авто себе всегда выбираю привередливо, как будто на всю жизнь, даже если на самом деле захочется чего-то новенького через месяц.
Недавно купил себе «Ауди», так за неделю, что выбирал, извел жену и объездил, наверное, все автосалоны на севере Чехии и в Праге, так почти сразу ее и продал. Оломоуцкая «Сигма» предложила служебный «Хюндай» и мне хватает. Пока…
Маленьких машин откровенно боюсь. Случись что, получишь движок в салон, мгновенно умрешь или покалечишься – не смейтесь, именно об этом и думаю, когда вижу какой-нибудь «смарт». Видел в России машину, «Ока» называется – ужаснулся. Я бы на такой не смог ездить, разве что в годы беспечной молодости. В связи с тем маленьким автомобилем у меня возникают неприятные ассоциации. Накануне одной из игр моего «Зенита» у молодого подопечного Вали Филатова случилась трагедия – по дороге на футбол в автокатастрофе погибли его родители, которые ехали именно на «Оке». Шансов выжить при столкновении у них практически не было. Помню, целые сутки тогда не мог остановить слезы, при том, что меня редко что-то может впечатлить. Парень только-только оправился от тяжелейшей травмы, начал играть и тут такой удар… Валька остался совсем один, да еще и младший брат оказался на попечении. Говорят, Филатов так полностью и не отошел от той травмы – стал каким-то странным, замкнутым, хотя до этого был приветливым и общительным. Сейчас играет где-то в Румынии. Может, и правильно сделал, что туда уехал, захотел начать все с чистого листа там, где его никто не знает…
Итак, одной из моих питерских «обязаловок» были разного рода фотосессии. Первая из них была еще весной моего первого года, когда нас всех вытащил в какой-то яркий ресторан-клуб развивающийся модельер. Тихий ужас! Нас с ребятами одевали-раздевали по часу, потом столько же вертели перед объективами, мне едва от этого не стало худо. Костюмы показались мне, так скажем, не совсем мужскими и один из них я одевать отказался, выбрав что-то максимально приличное для себя. Не хочу сказать, что та одежда была плохая, но от нее очень уж отдавало голубизной. Если бы кто-то из вас видел тогда, как одели Владю Боровичку, то точно бы перешли на другую сторону от греха подальше…
Надо сказать, что все фотосессии вызывали у меня положительные эмоции лишь после их окончания. А точнее, когда мне приносили показать (и, разумеется, подарить) готовые фотографии. Некоторые из них мне очень нравились. Одной из самых удачных и оригинальных фоток, кстати, была та, в календаре, который готовили специально к 2006-му году. Там всех нас фотографировали в образе средневековых войнов, и хотя процесс съемки, как всегда был утомительным до крайности, а ледяная кольчуга, которую мне пришлось одевать на голое тело весила, как мне показалось, больше 20 килограммов, результат получился фантастическим. Достойным того, чтобы я себя такого мужественного и свирепого повесил у себя дома в кабинете и специально запихивал календарь в сумку, когда покидал Питер, хотя места в ней не было вообще.
Из стандартных развлечений главного тренера можно также выделить часовое сидение в Интернете. Кстати, когда об этом стало известно всему свету из его интервью, у некоторых болельщиков «Зенита» родилось ошибочное мнение, будто Властимил читает две основные болельщицкие гостевые книги. Так вот до них, по непонятным причинам, Власта так за три с половиной года не добрался. Это, скорее всего, неплохо, потому что если бы уж на журналистов Петржела тратил массу своего времени, то сколько бы его понадобилось на общение с болельщиками, если пришлось бы объяснять какие-то тонкости футбола и околофутбола. Что касается прессы, то несмотря на вспыльчивость, как правило небеспричинную (некоторые статьи, которые писали о Петржеле в Питере, были откровенно оскорбительными, как ни странно, в отличие от Москвы, где мои коллеги относились к Властимилу с трепетом и уважением за его нестандартность и склонность к шоу) и неоднократные угрозы «разбить морду», при встрече тренер никогда не был агрессивен по отношению к журналисту, разве что разговаривал с некоторым вызовом.
Впрочем, чтение статей в Интернете бывало приводили Власту в воинственное состояние, что он, впрочем, бывало использовал и во благо команды. Например, цитировал какого-нибудь автора, который написал о «Зените» нелицеприятную статью в раздевалке, чтобы завести игроков. Ну а история об установке с газетой в руках, рассказанная устами Влада Радимова, давно облетела весь Петербург: «Смотрите – «Шинник» в самом конце таблицы! И вы его не сможете обыграть?!».
С этим властимиловским Интернетом я, между прочим, убил массу собственных нервов. Выделенная линия на базе в Удельной довольно продолжительное время отсутствовала, и мне приходилось подключать Власту разными «человеческими» способами – через обычные Интернет-карты, авансовые платежи и тому подобное. На стенку я готов был лезть, когда у меня средь бела дня раздавался звонок и трубка начинала резать ухо отчаянными причитаниями: «Я тебя точно убью! Ты деньги платил? А какого черта они меня опять выключили?! Смотри, что пишут!.» И начиналось чтение по слогам того, что выдал непослушный экран: «О-щи-пка! Не най-ден уда-лен-ный доступ. Что это – удаленный доступ? Я хочу в Интернет, а не в удаленный доступ! Боже-боже, я тебя точно убью, потому что больше мне спросить не с кого…».
Почему его выключали? Потому что Власту, честно говоря, никогда особо не интересовали детали, на каких условиях его подключают к Интернету. Да и вообще он имел о технической составляющей вопроса, мягко говоря, смутное представление. Ему, как человеку занятому, важен был быстрый результат в бытовых вопросов, и когда что-то не работало из того, что непременно должно работать доводило его до исступления. Другое дело, что он, как я уже сказал, не очень хорошо понимал, почему, если он платит деньги (в Чехии-то Интернет вообще бесплатный!) он не может оставить включенной сеть и уйти часика на полтора на тренировку или вовсе пойти спать. Понятно, что драгоценные оплаченные секунды уходили впустую, а утром тренер не мог оживить погибший ночью от финансового голодания «Эксплорер»…
Спустя полгода чтение вслух компьютерных приколов голосом робота Вертера довели меня до отчаяния и я поделился с кем-то нужным об этом горе в клубе. Когда о том, что Петржела сидит без Интернета стало известно Трактовенко, вопрос с выделенкой решился и я зажил припеваючи…
«В люди» Власта выходил редко, но метко. Его всегда везде узнавали и старались предоставить все самое лучшее. Единственное, куда он постеснялся заходить, так это в «Макдональдс», хотя однажды, как, наверное, многим смертным, ему страшно захотелось пообедать именно фаст-фудовской пищей. «Там много народу, – пристально и мрачно Петржела рассматривал сквозь тонированное стекло микроавтобуса столпотворение людей у «Мака» на Черной речке, – кроме того, здесь негде поставить машину. А еще… Еще люди решат, что «Зенит» платит мне мизерные деньги, которых хватает только на «Макдональдс», полушутя добавил он и… отказавшись от заветной мечты о Бигмаке со вздохом попросил Володю ехать дальше.
Из более серьезных заведений тренеру больше всего запала в душу «далекая» по его меркам «Акварель» – плавучий ресторан, что раскачивается на волнах у Биржевого моста. Для Петржелы все, что не рядом с домом и все, что не вписывалось в масштабы родного Либерца, все было «страшной далью». 20 минут на автомобиле были для него расстоянием, решиться на покрытие которого можно было только проведя укороченный сеанс своеобразной медитации. Чтобы Петржела не прирос к дому или базе массу усилий, в частности, прикладывал Давид Трактовенко, который нередко звал Власту поужинать именно в «Акварель». Но и даже при всей любви к этому заведению Петржела никогда на самостоятельные вылазки не решался. Стоп, один раз, когда к нему приезжала нежно любимая дочь (на своих детей Власта готов был, кажется, потратить все свои деньги) он решился и отправился с нею туда на ужин. Не мог же, в конце концов, ударить в грязь лицом. Да и не поверила бы Ленка, если бы узнала, что отец в Петербурге самостоятельно ездит в день по полтора километра туда и обратно…
