Жанна Лебедева
Бесконечный дом
Глава 1. Алиса ищет
Алиса подобрала подол бального платья и решительно шагнула в подъезд старой пятиэтажки.
Из поддомья, проход в которое был заставлен детскими колясками, велосипедами и санками, потянуло жаром труб.
Пахнуло канализацией.
Тусклая лампочка над головой нервно мигала. Тоненько тявкнула за обитой ватином дверью ближайшей квартиры собака. Метнулся под ноги полосатый кот в красном ошейнике, тенью пролетел по ступеням и нырнул в дыру, пробитую чьим-то ботинком в подвальной двери.
Удерживать пышные кремовые воланы одной рукой было неудобно. Второй рукой Алиса прижимала к груди деревянную лошадку-качалку, дорогущую, раритетную, купленную на последние деньги с рук через сайт частных объявлений.
Подарок для Дашеньки…
Даша, Алисина шестилетняя дочка, увидела такую же лошадку в музее игрушек. Они ездили туда на экскурсию пару месяцев назад. Веселая экскурсоводша, похожая на сказочную фею, рассказывала, что качалки такие делали в начале прошлого века, а сейчас их больше не выпускают. Завод давным-давно закрылся, и игрушек, произведенных на нем, почти не осталось…
Алиса увидела объявление о продаже старинной лошадки утром, побоялась, что ее быстро купят, и решила забежать к продавцу сразу, не откладывая, по дороге на Катюшину свадьбу. Уж очень хотелось Дашу порадовать…В итоге она чуть не опоздала на роспись, и пышное бальное платье, взятое ради торжественного события в прокате, натягивала прямо в такси. Там и одежду свою повседневную забыла. Хорошо, что таксистка перезвонила и пообещала попозже завезти пакет с вещами прямо в ресторан.
Лошадку Алиса, к счастью, не забыла. Возила с собой в пати-басе, пока молодые и их развеселые гости ездили по примечательным для молодоженов местам с фотографом, переносным караоке и пятью ящиками шампанского.
Высаживались возле памятника купцу Никитину, в горсаду, возле Речного вокзала.
– Лисюшка! Красотулька моя! Чего ты такая напряженная? – обняла Алису счастливая Катя. – Платье у тебя – просто отпад! Давай у фонтана вместе сфоткаемся? Две королевичны такие будем. Игнат, иди сюда, – позвала она фотографа. – Вася, а ты стой. Мы без тебя, – строго скомандовала жениху. – Хочу с Лисюшкой моей любимой вдвоем…
– Давай, – натянула улыбку Алиса. – Конечно…
В душе назревала тревога. Матвей, бывший муж, с которым они развелись год назад, в кои-то веки соблаговолил присмотреть за Дашей. Пришел как путный в семь утра и забрал ребенка до вечера. Пообещал накормить, погулять, присмотреть за дочкой. Все это, конечно, было пустой бравадой, так как поехали они к свекрови, и было ясно, что по факту заботиться о Даше будет она…
«Но это даже и к лучшему, – думала Алиса. – Карина Сергеевна с внучки глаз не спустит. Это меня она терпеть не может, а Дашу любит. Наверняка и общалась бы с ней чаще, если б не дулась на меня…».
Свекровь не разговаривала с Алисой с того самого момента, как та развелась с ее сыном. А как не развестись? Матвей постоянно выпивал и ходил налево…
– Ну, Лисюш! Ну улыбнись хоть, – оторвала от мыслей суетная и шумная Катя. – Чего ты опять? Что такое?
Алиса призналась:
– Оставила Дашу с Матвеем. Переживаю.
– Да ладно тебе, расслабься. – Невеста легонько толкнула Алису в украшенный вышивкой бок. – Твой бывший, конечно, редкостный козел, но не совсем ведь идиот? В состоянии за собственной дочерью раз в год последить.
– Да и свекровь там с ним… – принялась успокаивать себя Алиса. – Просто, Кать, Карина Сергеевна не отвечает мне, Матвей тоже. Я пять минут назад звонила. И Даша. А я ей часики специальные надела…
– Гуляют на площадке, – не дослушав, объявила Катя. – Там шумно обычно. Не услышали.
– Да, – согласилась Алиса. – Карина Сергеевна не очень хорошо слышит. А Матвей может из принципа трубку не брать…
– Много чести ему звонить, – сердито фыркнула подруга. – Все равно от него толку… Да-да, Вась, иду! – переключилась она на новоиспеченного мужа.
Тот звал ее в белый лимузин, арендованный вместе с пати-басом. Катя выходила замуж в третий раз, но на торжество по-прежнему не скупилась. Более того, каждую новую свадьбу подруга отмечала пышнее предыдущей. В этот раз, собравшись делать памятный фотоальбом в книжном формате, потребовала, чтобы подружки невесты пришли в лучших нарядах и даже денег на аренду платьев щедро выделила.
Алиса выбрала нелепое кремовое платье, похожее на торт, лишь по одной причине – когда смотрели каталог, оно безумно понравилось Даше.
– Мама, это возьми. Такое принцессно-волшебное! Вкусное, наверное, как пироженка.
– Ладно, – согласилась Алиса, улыбаясь.
Она не любила подобные наряды, предпочитая даже на праздничные мероприятия надевать что-нибудь удобное, но восторг дочери подкупил. Теперь же с трудом получалось передвигаться. Длинный подол мел землю, а рюши постоянно за все цеплялись и что-нибудь сшибали. «Хорошо, что кроссовки под него надела», – радовалась Алиса новенькой бежевой паре, хитроумно купленной специально под неудобный наряд.
Катались долго, потом поехали в ресторан.
Катя выбрала самый модный – на берегу реки с открытыми верандами и видом на воду. После первого тоста Алиса ушла под сень увешанных фонариками каштанов и снова принялась звонить. Никто не отвечал.
Гостей на свадьбе было много, кондиционеры в зале не справлялись, и вскоре часть празднующих вывалила на террасу. Катя выплыла под переливы гирлянд, весело скинула белое пушистое манто, оставшись в сверкающем вышивками плате без бретелей. Заметив притаившуюся под раскидистым каштаном грустную Алису, спросила:
– Не ответили?
– Нет, – донеслось в ответ.
Катя принялась выяснять:
– Ты ведь Дашульку в Пролетарский поселок отдала, да?
– Да, – подтвердила Алиса.
– Знаешь что? – Катя вытянула из декольте смартфон. – Машины заказные еще не уехали. Я скажу, чтобы пати-бас тебя до Пролетарского быстренько подкинул. Он как раз в ту сторону поедет. Сгоняй к свекрови, успокойся, а то на тебе лица нет. Как разберешься там со всем, прыгай в такси – и назад. Я оплачу. А лучше Дашульку с собой бери. Покушает торт, салатики. Тут комнаты отдыха есть специальные. Устанет – спать ее уложим.
– Спасибо, Кать. – У Алисы даже в носу защипало. – Прости, что я со своими заботами тебе весь праздник порчу.
– Ничего ты не портишь, – одернула ее подруга. – Все нормально. Поезжай.
– Спасибо. Я побежала! Я очень быстро… Еще раз извини…
Путаясь в платье, Алиса запрыгнула в темный пати-бас. Музыка в нем больше не звучала, и не переливался огнями диско-шар под бархатным потолком. Лишь пустые бутылки от шампанского напоминали о недавнем веселье. Она его, кстати, так и не попробовала. Из-за нервов алкоголь в горло не лез – пила газировку.
– Вас где высадить? – поинтересовлся вежливый водитель.
– На остановке у продуктового, – сказала Алиса, уточняя: – Вам по пути будет?
– Да. – Водитель с сочувствием оглядел пышный наряд взволнованной пассажирки и предложил участливо: – Давайте я вас прямо до дома довезу. А то вы такая… торжественная…
Алиса отказываться не стала. Кивнула и в очередной раз приникла ухом к динамику смартфона. Сердце успевало простучать несколько раз между длинными гудками. Да что же это такое!
Когда подъехали к дому, Алиса буквально вылетела из автобуса в неприветливый сумрачный двор. Подобрав подол, собралась взбежать на крыльцо обшарпанной пятиэтажки.
За спиной раздался голос водителя:
– Погодите! Вы вашу вещь забыли! – Он догнал Алису, сунул ей в руки лошадку-качалку, вернулся в пати-бас и сдал задом через арку на выезд. – До свидания, – крикнул в окно.
– Спасибо, – успела ответить Алиса перед тем, как нырнуть в душный зев подъезда.
Поднимаясь по лестнице, она прислушивалась к шуму, доносящемуся с пятого этажа. Там гремела музыка, звенела посуда и звучали нетрезвые голоса.
«Это у соседей», – сказала себе Алиса, судорожно вспоминая, кто на лестничной площадке бывшего мог закатить такую гулянку. Но вариантов не нашлось: две соседние квартиры занимали тихие бабушки, в третьей, как помнилось, жила молодая пара с детьми.
Шум доносился из тридцать пятой. Тянулся из-за приоткрытой двери сигаретный дым. Там курили! Прямо в квартире…
В квартире Карины Сергеевны!
Внутрь Алиса влетела, не помня себя от ярости и, как разъяренная фурия, набросилась на стоящего в прихожей пьяного мужика. Совершенно незнакомого.
– Где Карина Сергеевна? Где Матвей? Что тут происходит?
– Дык…Ик… Э-э-э… – растерялся мужик. – Копылко-о-ов! Иди сюда! Тут к тебе пришли-и-и! – завопил прокуренным голосом.
– Кто, Петь? – донесся из гостиной грубый женский голос.
– Да баба какая-то…
Алиса оттолкнула в сторону нерасторопного Петю и ринулась вглубь квартиры. Навстречу ей выплыла, качаясь из стороны в сторону, поддатая девица с потеками туши под глазами, заулыбалась радостно, словно старую знакомую увидала. Ругнулась на недогадливого Петю:
– Дурак что ли? Это не «баба», а жена Копылковская. Здра-а-асьте… А мы тут отдыхаем немножечко. Винца будете?
– Где он? – перебила Алиса и посмотрела на незнакомку так яростно, что та испугано попятилась. – И где мой ребенок?
– Ребенок? – Девица, кажется, даже протрезвела. Бесцеремонно схватила Алису за руку и потащила на кухню, вопя: – Копылко-о-ов! Мотька! Ты совсем идиот? У тебя тут ребенок был что ли?
Бывший муж сидел на табуретке, прислонившись спиной к холодильнику, и храпел. Рядом, возле модной барной стойки, нелепо вкоряченной в маленькую кухню старой «хрущевки», стоял его приятель и пил ром прямо из горла пузатой бутылки.
– Чего орешь, Дианка? – недовольно фыркнул на Алисину провожатую приятель Матвея. – Спит он, видишь?
– Федь, а Копылков тебе случайно не… – начала было Диана, но Алиса снова ее перебила:
– Где ребенок? – напустилась Федю. – Живо отвечай!
– Вот Мотька идиот… – причитала тем временем Диана. – Наврал, что нет у него сегодня никаких дел… Что мать его в больницу с сердечным приступом попала… Что он в расстройстве… Что…
– А в итоге опять за старое взялся! – оборвала ее стенания разозленная Алиса. – Собрал тусовку и устроил попойку. Проходили уже сто раз… – Она стиснула пальцы на вороте Фединой рубашки. – Где ребенок? Отвечай! Живо! Я полицию вызываю! Считаю до трех! Раз. Два…
– Да правду Дианка говорит, – заскулил тот. – Не было никакого ребенка тут! Ну не было!
– Мы не видели, правда, – прошептала Диана. – Ребенок еще до нас куда-то делся… – Она испугано всхлипнула, и в голосе ее прозвучало искреннее сочувствие Алисиной пропаже. – Ой, не могу… Ой, придурок Копылков… Ему ребенка поручили, а он… Да если б я только знала, да я бы…
В кухню, шатаясь, ввалился из коридора Петя. Заявил со знанием дела:
– Я все знаю! Вспомнил. К бабке он дочку отвез еще утром, после того, как Карину Сергевну на скорой увезли.
– К какой бабке? – насторожилась Алиса.
– К бабке Груше, – гордо улыбнулся Петя. – Ну которая соседка твоя, Дианк. Забыла что ли?
Диана испуганно посмотрела на Алису. Подтвердила слова собутыльника:
– Да. Есть старушка такая одинокая. Рядом с моей девятиэтажкой в частном секторе живет, яблоки за символическую плату продает, клубнику всякую… Лет сто ей! Добрющая и безотказная. Копылков ее с дочкой посидеть, похоже, попросил…
– Адрес! – потребовала Алиса, набирая дрожащими пальцами номер такси. – Быстро. Диктуй.
– Улица Коноплянниковой, дом 121, – послушно отчеканила Диана. – В самом конце у заброшенного кладбища старинного…
– Ясно.
Алиса нервничала. Свободное такси все никак не находилось. Руки дрожали и сердце выпрыгивало из груди.
Спустя пять минут безрезультатных поисков, Диана робко коснулась Алисиного плеча.
– Слушай, а ты водить умеешь? – И, не дождавшись ответа, тут же предложила: – Вот от моей машины ключи… – Оправдалась: – Я-то за руль сесть уже не смогу…
– Пошли.
Алиса сунула за пазуху смартфон, взяла ключи, зажала под мышкой лошадку-качалку и, привычно уже приподняв дурацкий подол, поспешила во двор. Там возле мусорных баков ее ждала старая Дианина «хонда». Хозяйка машины села на пассажирское сиденье. Указала спутнице на водительское.
– Уж извини, не автомат…
– Справлюсь.
Лихо выкрутив руль, Алиса выехала из двора и дала по газам. Лошадка-качалка, заботливо поставленная на заднее сиденье, бешено закачалась туда-сюда на резком повороте.
– Ты не нервничай так, – успокаивала Диана, но Алиса ее не слушала, рычала себе под нос:
– Да как он мог, гад такой? Обещал же, что будет себя хорошо вести. Жизнью клялся. Наврал мне, что закодировался, и что полгода уже не пьет… А я-то, дура, поверила опять! Дура…
Она резко затормозила на перекрестке и стукнула кулаком по рулю.
– Баба Груша хорошая, – тихо произнесла Диана. – Твоя девочка от нее уходить не захочет, вот увидишь. Все хорошо там у них. Баба Груша, знаешь, какие пирожки печет? Вкусные… Она и тебя покормит ими…
Алиса ничего не сказала, лишь закусила губу, глядя на светофор, и нервно прищурилась. Цифры на красном табло бежали к нулю слишком медленно. Наконец свет сменился на зеленый, и «хонда», сорвавшись с места, взлетела на горб четырехрогого старого моста…
На улице Коноплянниковой они оказались минут через пять.
На одной ее стороне жались тесные новостройки. Из их серой каменной массы, как любопытные жирафы, высовывали головы желтые краны. Стройка отползала вглубь района, захватывая все новые и новые территории. На другой стороне улицы стояли старые деревянные домики деревенского типа и мрачные коттеджи-крепости, сооруженные в суровых девяностых.
Улица упиралась в густые заросли сиреней, из дымки которых, словно колонны, поднимались к небу неохватные стволы древних лип и кленов.
Там действительно было старое кладбище – Алиса вспомнила.
А за кладбищем в низинке ручей…
Дорога уперлась в пышный рябинник. Машина остановилась под накренившимся фонарем. Его свет рисовал на асфальте желтый круглый блин.
Сумерки сгущались.
Алиса дернула ручник, вынула из зажигания ключи и отдала Диане.
– Хочешь, я с тобой схожу? – виновато предложила та. – Если нужно…
Алиса мотнула головой.
– Не нужно. Я сама. Спасибо за помощь.
– Да не за что. А Копылков, конечно, идиотина полная…
– Угу. – Алиса забрала с заднего сиденья игрушку. – Куда мне идти?
– По той тропике. – Диана указала на едва заметную дорожку между кустами и забором красивого двухэтажного дома, обшитого серым сайдингом. – Дом бабы Груши по левую сторону будет. К старому кладбищу впритык.
– Ладно. До свидания. Спасибо еще раз за помощь, – сказала Алиса, кивнула на прощание и, ежась от вечерней прохлады, пошла в указанном направлении.
– Погоди! – Диана нагнала ее у кустов. Сунула свою джинсовую куртку. – Возьми. А то холодно. Платье у тебя конечно…
– Не нужно. Я такси вызову, – отказалась Алиса.
– Бери. – Диана накинула куртку Алисе на плечи. – Вечер холодный. А возвращать не надо. Дарю. И… это… извини за все.
Они разошлись, каждая в свою сторону. Куртка, видимо давно лежащая в машине, пропахла бензином и ментоловым автомобильным ароматизатором, но зато в ней было тепло. И нелепый, расшитый блестяшками лиф платья она скрывала…
Дорожка тянулась вдоль зеленого забора. Всю дорогу по другую его сторону за Алисой бежала невидимая собака. Она поскуливала, фыркала и периодически царапала лапами профлист.
Слева от тропы клубился невесомый рябинник. За ним непролазной стеной стояли сирени. И липы раскидывали в выси кроны, как купола. Редкие фонари бросали на тропинку грязные пятна тусклого света, а вокруг назревала тьма.
Дом бабы Груши выглянул из густой весенней зелени. Со старым кладбищем он буквально сросся. В паре метров от калитки высился памятный камень – такие в конце девятнадцотого века ставили вместо надгробий. На нем было что-то написано, но Алиса не стала читать.
Не до этого.
И черная чугунная оградка с острыми витиеватыми стрелками на столбах прижималась к низкому палисадникчку почти вплотную…
Свободной от ноши рукой Алиса откинула проволочный крючок, держащий калитку закрытой, и по мощеной кусками старого асфальта дорожке прошла к дому, успокаиваясь.
Несмотря на странное соседство, дом выглядел совсем не страшно. Даже уютно. В маленьких окнах горел свет, и цвели на подоконниках пышные красные герани. На открытой форточке сидела черная кошка, таращила желтые глазищи на гостью.
Пахло едой. Кажется супом…
Алиса поднялась на высокое резное крыльцо и постучала в дверь.
Никто не ответил, и она прошла внутрь. Благо, не заперто было.
Прихожая, пропахшая квашеной капустой и соленьями, встретила непроглядным мраком. Алиса с трудом нащупала внутреннюю дверь, обитую ватином. Железная ручка, шершавая от облупившейся краски и ржавчины, ожгла ладонь холодом. Резкий рывок – и в глаза ударил теплый свет круглой лампы, свисающей с балки низкого потолка. Еще отчетливее запахло едой.
– Здравствуйте, – с порога объявила Алиса, обыскивая взглядом старомодную кухню с тяжелыми резными шкафчиками на стенах. – Я за дочкой. Она у вас?
За круглым столом у окна сидела маленькая сморщенная старушка. Вся какая-то серенькая и почти незаметная на фоне выцветших обоев с нечитаемым от времени узором.
– Здравствуйте! – Алиса крикнула громче. Подошла к хозяйке дома вплотную. Извинилась на ходу: – Простите, я обувь не сняла… Где девочка Даша? Ее мой муж у вас оставил.
– Девочка… Дашенька… – Старушка приоткрыла глаза, подернутые белесой дымкой. – Да-да… Ох… – Она тяжело вздохнула, закашлялась, выдохнула в воздух фонтан искрящихся пылинок. – Прости, детонька, я уже почти не здесь…
– Что значит «не здесь»? – испугалась Алиса. – Вам плохо? Вызвать скорую? – Она поставила на пол лошадку-качалку и полезла в телефон, чтобы позвонить врачам, уточняя по ходу дела: – Где сейчас Даша, скажите, пожалуйста?
– В соседней комнате она играла… А мне вдруг настала пора… Я ведь, детонька, думала, что еще годик здесь продержусь, да вот… Погляди в соседней комнате, там твоя маленькая с книжечкой… – отозвалась старушка, а потом запричитала вдруг: – Ох, лишь бы ключик не нашла… Потеряла я давеча ключик… Только сейчас вот заметила… А встать-проверить уже не могу… Ай-ай-ай… – Старушка вынула из кармана бесцветного передника тяжелую связку замысловатых ключей на большом кольце. Положила на стол перед гостьей, и Алиса с ужасом заметила, что и пыльного цвета ситцевый рукав, и пергаментная рука старой женщины просвечивают насквозь. Через них отчетливо просматривается рисунок клетчатой скатерти. – Вот… Возьми их… Теперь ты…
Старушка снова закашлялась, наполняя пространство вокруг себя странным мерцающим блеском.
– Я вам сейчас помогу. Продержитесь секундочку. Я уже набираю… – Алиса нервно потрясла телефоном. В груди волной поднималась тревога. Что-то не так. Нехорошо. Она спросила: – В какой комнате Даша? Я заберу ее, но мы сразу не уйдем – дождемся врачей с вами вместе. Не бросим.
– Да какие уж врачи… Не нужны они… – эхом отозвалась старушка. – В той комнате Дашенька. – Махнула она на дверь справа от Алисы. – Где шкаф с книжками… Уж больно они Дашеньке понравились… Книжки… Пусть берет все…
Старушка прикрыла глаза и, к Алисиному ужасу, стала еще прозрачнее. Теперь это нельзя было списать на нервозность и свет. Происходящее более всего походило на какой-то дурацкий сон или слишком реалистичную галлюцинацию.
– Я сейчас. – Алиса дернула тяжелую деревянную дверь, выкрашенную белой масляной краской. – Дашу-у-уля! Ты тут? Мама за тобой пришла. Собирайся, милая.
За дверью находилась гостиная. Возле окна, заставленного геранями, переливалось первозданной тьмой благородного вида пианино. На стене висела большая картина с прудом и парком. А направо уходила еще одна комната. Там горел свет, и стояли вдоль стены плотным рядом книжные стеллажи.
Алиса вбежала туда и закрутилась на месте, как потерявшая след собака. Даши нигде не было. За стеллажами стояла кровать. Собранные в кучу цветастые подушечки в вязаных наволочках и скомканный самодельный плед красноречиво намекали на то, что совсем недавно тут кто-то сидел, уютно устроившись под парой настенных бра. Среди подушек лежала открытая книга с картинками. Про зверей…
За окном со старыми двойными рамами качала ветвями мохнатая ель.
И вдруг раздался голос.
Дашин голос!
Он шел от окна, рядом с которым за очередным стеллажом обнаружилась узкая дверца, украшенная золотыми барочными накладками…
Алиса приникла к полотну. Позвала:
– Даша! Дашенька! Ты там?
Но дочка продолжала разговаривать где-то далеко. Будто даже не в соседней комнате, а в следующей – дальше… или глубже. Звук голоса слышался глухо, но судя по тону, малышка говорила весело и спокойно.
С кем-то.
– Даша!
Алиса рванула дверь. Та не поддалась. Она бешено подергала ручку. Уставилась на скважину.
Ключ!
Бабуля говорила про какой-то там ключ.
Путаясь в платье, Алиса бросилась обратно на кухню, а там…
Там воздух дрожал и искрился, и фигура старушки за столом стала почти неразличимой, скрылась в световом сверкающем коконе. Мерцание вокруг нее пульсировало, как живое. Вдруг из него выпросталось нечто полупрозрачное, нереальное, похожее на стрекозиное крыло. И еще одно…
А потом над столом впорхнула тонкая рука. Совсем уже не бабулина – молодая, свежая и будто стеклянная. Тонкие пальцы толкнули к Алисе связку ключей. И переливчатый голосок прожурчал:
– Возьми же их… Возьми скорее…
В тот же миг кокон взорвался светом. На секунду Алиса увидела стройную женскую фигуру с длинными крыльями за спиной и поразилась. Так в Дашиных детских раскрасках обычно рисовали фей…
Свет заполнил все, затопил, ослепил. Искры облепили Алисины руки, лицо, волосы. Забились в легкие, не давая нормально дышать.
«Что происходит? Я умерла или сошла с ума? – в панике подумала она. – Но я просто обязана найти Дашеньку… И… Я вроде бы успела вызвать скорую».
С этой мыслью Алиса рухнула на пол и потеряла сознание. Рядом с ней упал, вылетев из ослабевших пальцев, телефон.
Дозвон по номеру службы спасения почему-то не дошел.
***
Утро…
Кажется, это было сегодняшнее утро. Или вчерашний вечер…
Скорее, он.
В беспамятстве Алиса вернулась в момент, когда лежащий в прихожей смартфон зазвонил. Строгий, вечно недовольный голос Карины Сергеевны объявил, что Матвею немедленно нужно повидаться с дочкой.
Он ведь отец.
Свекровь всегда давила семейными узами, которых не разорвать, и выгораживала непутевого сына. К слову сказать, в большинстве случаев ей удавалось давить на отпрыска, заставляя вести себя более-менее прилично.
И закодироваться она заставила. Зря только за руку к врачам не отвела. Для нее новость о пристрастии Матвея к выпивке стала настоящим ударом. Злоупотреблять спиртным он стал пару лет назад, сменив работу и попав в излишне разгульный мужской коллектив. Коллеги стали частенько зазывать его в бар после рабочего дня. Матвей и не сопротивлялся…
Уже после развода Карина Сергеевна попыталась обвинить в пороках сына невестку, но Алиса дала резонный отпор, сказав, что если в ее адрес и дальше будут сыпаться обвинения, видеться с дочкой она Матвею не даст. Свекровь, заинтересованная в этих встречах гораздо больше, чем горе-отец, пошла на мировую, пообещав, что всегда будет брать Дашу под свой присмотр и под свою ответственность.
И брала.
В этот раз тоже…
Матвей по наущению Карины Сергеевны в такие дни старательно изображал путевого родителя. Всегда был трезв и приветлив. Иногда даже с букетом за дочкой являлся – свекровь в тайне надеялась помирить разведенную пару.
Смешно…
На самом деле вчера вечером Алиса вообще не собиралась отдавать Дашу бывшему мужу, но няня, с которой она договорилась, только вечером позвонила и сказала, что заболела. Срочно найти надежную замену не получилось. Так Алиса решилась оставить Дашу с Матвеем и Кариной Сергеевной, по большей части рассчитывая на последнюю. Упрекнуть свекровь, в общем-то, было не в чем. Даша всегда возвращалась от бабушки довольная, сытая и в хорошем настроении. Иногда на папу жаловалась – что мало с ней играл. Но Карина Сергеевна компенсировала безынициативность Матвея мультиками, подарками, вкусными угощениями и поездками на дачу…
– Даша… – прошептала Алиса, приходя в себя. Она лежала на полу с закрытыми глазами, а кто-то невидимый трогал бархатными губами ее висок. Дышал в ухо. – Ай! Кто здесь?
Алиса открыла глаза и резко села.
Вокруг кремовыми волнами разливался подол ее платья. Горела над головой круглая лампа, раскидывая по сторонам щупальца длинных теней. Весь воздух вокруг полнился то ли туманом, то ли дымом, искрящимся, нежно-лиловым. В нем, раскачиваясь вперед назад на округлых полозьях, двигалась лошадка-качалка. Она взмахивала хвостом, трясла гривой и с любопытством обнюхивала кухонные шкафчики.
«Я точно сошла с ума, – сделала неутешительный вывод Алиса и тут же одернула себя: – Это не имеет никакого значения. Нужно во что бы то ни стало отыскать Дашу».
Она поднялась на ноги и огляделась. Там, где прежде сидела таинственная хозяйка дома, качался в воздухе едва заметный зыбкий силуэт, но и он рассыпался, стоило Алисе чихнуть.
– Ну, здравствуй, – поприветствовал ее кто-то, стоящий за спиной.
Голос походил на старушкин, и Алиса очень обрадовалась, решив, что растворение той в воздухе ей просто привиделось на нервной почве.
– Как хорошо, что вы… – начала она, поворачиваясь, и умолкла на полуслове.
У входной двери на высоком крашеном порожке сидела черная кошка с желтыми глазами.
– Как тебя зовут? – спросила она, отчетливо двигая челюстями.
– А-алиса… – заикнувшись, представилась Алиса и со вздохом опустилась на стул. Она горестно оглядела лошадку-качалку, жующую найденный на полу сухарик, и кошку. – Вы мои галлюцинации, да? Оставьте меня, пожалуйста, в покое. Мне нужно дочку найти… И комнату как-то отпереть…
– Так вот ими же можно. – Кошка запрыгнула на стол, толкнула лапой громоздкую связку ключей. – Я тебе расскажу, как с ними…
Но Алиса не дослушала. Схватив ключи, она побежала в комнату с книгами. Растворенные в пространстве старушки, ожившие игрушки, говорящие животные… Все это подождет!
Главное – Даша!
Ее веселый голосок снова раздался из-за двери, прячущейся за стеллажами.
Алиса в панике тряхнула связку. Целая куча ключей! И все разные. Медные, стальные, похожие на серебряные. Даже пластиковые есть.
– Дашуля, я иду! Я тут, – крикнула Алиса и сунула в скважину первый попавшийся медный ключ.
Не подошел.
Она попробовала пару стальных и один пластиковый. Потом серебряный…
Он со скрежетом провернулся, заставив механизм внутри полотна ожить. А у Алисы ноги стали ватными. Неужели все наконец закончится? Неужели спустя пару мгновений она увидит дочку, заберет ее из этого странного места и отведет домой?
Да.
Так и будет. Сейчас Даша бросится ей навстречу, скажет, что нагостилась и попросится к себе, в их уютную съемную квартиру с большими окнами, с длинным балконом, с видом на стадион, где днем гуляют по кругу мамы с колясками, а по утрам и вечерам бегают зожевцы. Они вызовут такси и назовут адрес: «Озерная улица, дом пять».
– Дашуль, я пришла! Собирайся!
Алиса уверенно толкнула плечом дверь. В заветной комнате ее встретила темнота. Непроглядная, насмешливая, дерзкая. Поблескивающая редкими острыми вспышками.
Быстрые поиски выключателя пальцами по стене – и свет зажегся.
Перед Алисой в сверкании стекла возник кто-то испуганный, растрепанный. В шикарном кремовом платье…
Она сама.
