Жанна Бочманова
Ловушка для Серого
Глава 5
Шум кондиционера привычно нарушал кабинетную тишину. Сергей Волков откинулся в кресле и лениво щёлкал мышкой, переходя со страницы на страницу. Иногда он останавливался, делая пометки в ежедневнике. Собрание акционеров намечено на следующую неделю, ему предстоит убедить их в необходимости покупки Каменского завода.
Сделка назрела давно. Загибающееся предприятие само просилось в руки. Сергей предполагал, что эти динозавры будут стонать о предстоящих расходах. Да, придётся вложиться. Но… завод стоял на артезианской скважине и минералку делал вполне приличную. Когда-то. Бездарное руководство угробило некогда процветающее предприятие. А он откроет там филиал, и года через два, ну, может, через три, всё окупится. Да если даже просто возродить поставку минеральной воды, и то можно будет выйти на вполне приличные показатели. Но ему хотелось большего: там он создаст предприятие совсем нового типа. Уже и с итальянцами переговорил, те готовы были разработать под этот проект производственную линию. Тут же представил гримасы на лицах акционеров: «Как? Зачем? Почему не купить по дешевке старое оборудование?». И всё в том же духе. Хорошо, что у него шестьдесят пять процентов акций. Можно диктовать. Но и палку перегибать тоже не следует. Главное, убедить отца. Отец… Сергей вздохнул, скрипнув зубами. Ладно, он уже говорил с ним и, кажется, тот согласился. Или нет? Официально отец в правление не входил, даже акции ни одной не имел, но все же понимали, что без его согласия в империи Волковых скрепка не шелохнётся. И если он скажет «да», то и все остальные тоже.
Телефон на столе зажужжал. Сергей скосил глаза. Костя.
– Сергей Дмитриевич, девку так и не нашли. Из гостиницы, как я говорил, её какой-то мужик на машине увёз, а номер и марку администраторша не запомнила.
– А ты где был? – сквозь зубы выдавил он.
– Да я отошёл-то на минутку всего. Сигарет купить да пожрать. Кто ж знал…
Сергей нажал отбой и выругался. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай сам. Толку с таких помощников, как Костя, кот наплакал. Но одно хорошо – не болтлив и готов выполнять деликатные поручения. Ладно. Это не самая насущная проблема. Пропала и ладно. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Да кого он обманывает? Это самая его насущная проблема. Наиважнейшая. Не было дня, чтобы он не думал о ней. О Марине. Куда она делась, чёрт её задери? Конечно, его посещали мысли, что с женой могло что-то случиться. Марина любила гонять по трассе, как Шумахер, и он не раз грозился отобрать у неё машину. Но если бы даже произошла авария или ещё что, её бы сразу нашли или в больнице, или в морге, а так, ничего. Ни следа. Мать её, пропив остатки разума, только и могла сообщить, что Марина ушла от неё, то ли за полночь, то ли раньше. Сама не помнила. Марина ездила к ней два раза в месяц. Готовила обед, мыла в ванне, пыталась привести в божеский вид. Хотя что там было приводить, непонятно. За тёщей присматривала специально нанятая женщина, приносила продукты, убирала, готовила. Но Марина, с упорством идиотки всё равно моталась в эту убогую хрущёбу. «Она же моя мать, как ты не понимаешь», – говорила она, видя его выражение лица, после очередного визита. Сергей еле сдерживался, чтобы не сказать, что, по его мнению, надо делать с такими матерями.
Пила Углова не первый год. И до рождения дочери и после. Странно, что у этой пропитухи получился здоровый ребёнок. В молодости у неё, говорят, был хороший голос. Ей даже прочили карьеру певицы, но какая-то болезнь гортани поставила на всём этом большой жирный крест. Сперва она ещё пыталась лечиться, ездила в Москву к каким-то светилам и спустила на бесполезные процедуры все сбережения. Продала квартиру в центре, переехала в малогабаритную двушку. От кого она родила дочь, так и осталось тайной. Поначалу она, конечно, ещё держалась в рамках, пила не сильно, но регулярно. А к моменту, когда Марина окончила девять классов, Углова-старшая уже и в больничке с белой горячкой полежать успела.
Сергей скривился, вспомнив, какую битву пришлось выдержать, когда он объявил о своей женитьбе. Отец только что ядом не плевался. Мог бы, так и наследства лишил, не задумываясь, но бизнесмен в нём пересилил родителя. Сергей щёлкнул мышкой, закрывая окна. С заставки монитора на него смотрела зеленоглазая рыжая бестия. Его любимая фотография. Медовый месяц в Италии, в Пьемонте. Виноградники, конные прогулки, неторопливые беседы с Луиджи о виноделии. «Сержио, покупай виноградник, становись моим партнёром. Будем делать лучшее в Италии вино», – белоснежно улыбался Луиджи. Сергей улыбался в ответ и качал головой: «Давай, лучше ты станешь моим партнёром. Приезжай в Россию. Будем делать водку». – «О! Русская водка! – закатывал глаза Луиджи. – Хороший бизнес». Сергей смеялся и тихонько тискал Маринкину коленку под столом.
Он покрутил шеей и потянулся, хрустнув плечами. Марина пару раз уже пропадала. Характер у неё был взрывной, что петарда китайская. Но чтоб так надолго, такого не было. Они и поссорились-то в тот раз по пустяковому поводу. Из-за отца опять. То есть снова. У отца вскоре намечался юбилей, шестьдесят лет. Отец тоже не пылал желанием видеть невестку, но тут всё-таки событие, потому лишних слухов не хотелось. Марина фыркала и кривилась, и грозилась прийти на празднество в мешке из-под картошки. «Раз уж он меня быдлом считает, то и приду как быдло».
Как он обрадовался, когда Костя позвонил и сообщил, что, кажется, видел Марину в кафе и проследил за ней до самой гостиницы. Это было похоже на неё: сперва напакостит, потом не знает что делать, как разрулить ситуацию. Но он ошибся, хоть и не мог поверить своим глазам. Чертовщина, не иначе. Это ещё что. Вот через неделю, как Марина исчезла, ему позвонил Нефёдов, начальник службы безопасности. И вот тогда у Сергея медленно остановилось сердце.
– Тут мёртвую женщину нашли, Сергей Дмитриевич, – недрогнувшим голосом сказал Нефёдов. – Приметы сходятся. Но лицо сильно попорчено. Надо опознание делать.
– Где? – выдавил Сергей из себя.
– В Кругловском районе. Я сейчас в морге при местной больничке.
Михаил помолчал секунд пять, собираясь с мыслями. Круглово почти сто километров от них. Он с ума сойдёт пока едет.
– Фото пришли, – сухо сказал он.
– Сейчас. Но лицо и правда не очень…
– Левое бедро сними. Лицо… не надо.
Через минуту звякнуло оповещение. Михаил сжал зубы и открыл сообщение.
– Нет, – с облегчением выдохнул он, – это не Марина. Но труп пусть к нам привезут, хочу убедиться. Хочу быть уверен.
– Ну и хорошо, – также с облегчением отозвался Нефёдов.
***
Два дня Лару нещадно экзаменовали: «День рождения твоего сына? День рождения мужа и свёкра? Какую школу ты окончила? Как зовут твою мать?» Мамыкин, экзаменовавший её, всё время утешительно похлопывал по руке или по коленке и постоянно облизывал пересохшие губы. Она гадливо морщилась и путалась в лицах и датах. В окружении Волковых оказалось слишком много народа. С трудом она выучила всех обитателей дома и ближайших родственников. Попутно её терзали всякими процедурами по улучшению внешности. Сначала мазали волосы каким-то едким составом, потом мыли, сушили, и ещё раз мазали, потом красили. Она безропотно терпела, но когда принесли платье, очнулась и наотрез отказалась. Платье больше напоминало нижнее бельё. «Меня не было дома почти месяц, и я что, вернусь к мужу, одетая как, простите…», – она замялась, не смея произнести это слово. Остроносый растянул губы в улыбке, как бы показывая, что Лара недалека от истинной сущности своей новой ипостаси. Имя своё он ей, кстати, так и не сказал, лишь пояснил усмехаясь: «Меньше знаешь, лучше спишь».
Платье ей в результате заменили брючным комбинезоном из синего летящего шёлка. Лара всё трогала гладкую и такую приятную на ощупь ткань, которая мягко обволакивала тело, лаская кожу. Себя она не узнала. Из зеркала на неё глянула незнакомка с мерцающими зелёными глазами и буйной огненной шевелюрой. На шее поблескивало колье с изумрудного цвета камнями. Глаза словно подпитывались от них, вбирая в себя зелень. Лара знала коварное свойство своей радужки, потому и старалась носить всегда что-нибудь неяркое, бесцветное. Она отшатнулась от зеркала, словно увидела там что-то неприятное. Остроносый, принимая работу, обошёл её кругом, как корову на рынке, потом взял за подбородок сухой прохладной рукой, повертел во все стороны, и вроде как остался доволен. Во всяком случае, что-то пробормотал и дал команду Мамыкину. Лара уже была в таком изменённом состоянии, что, если бы ей сказали, что сейчас её принесут в жертву некоему божеству, с радостью побежала бы на алтарь. Но вместо этого Мамыкин отвёл её в машину, усадил, вручил сумку и повёз навстречу судьбе, по дороге без устали повторяя инструкции.
Недалеко от стоянки такси на городской площади Мамыкин её высадил. На улице ярко светило солнце, перемещались люди, слышалась негромкая музыка из открытых дверей кафе. Она сжала в руках сумку и направилась в сторону группы таксистов, ведущих неспешный разговор в ожидании пассажиров. Высокие каблуки под ней коварно подламывались, один раз она даже негромко вскрикнула, больно вывернув лодыжку.
– Девушка, такси желаете? – обратил на неё внимание один из водителей, с зажатой во рту сигаретой.
Лара даже ответить не успела, как к ней подскочил мужчина в клетчатой рубашке навыпуск и чёрных джинсах.
– Остынь, Олег! Моя очередь, – он подхватил Лару под руку и бережно развернул в сторону крайней на стоянке машине. – Осторожнее, тут яма. А тут лужа.
– Нет, вы видели?! – раздался за их спиной возмущённый гул. – Без году неделя, а что позволяет!
Таксист усадил Лару на переднее сиденье, сам запрыгнул в салон и тут же выехал со стоянки.
– А что делать прикажете? Конкуренция, так её растак, – добродушно рассмеялся он. – Кто успел, тот и съел. Работы мало сейчас. Лето, отпуска. Вот дожди начнутся, там пойдёт дело. Куда едем?
Лара назвала адрес. Водитель кивнул и продолжил болтать. Говорил он больше для себя, чем для пассажиров, но Лара всё равно кивала и поддакивала. Чтобы не думать о том, что ждёт в конце пути. Вернее, кто.
– Домой едете? Замужем? – сыпал вопросами любопытный таксист.
На приборной доске висела визитка. «Травкин К.Л. – такси по городу и области. Быстро и недорого». Увидев заинтересованный взгляд, водитель вытащил из кармана точно такую же карточку и протянул Ларе.
– Мало ли куда ехать соберётесь, звоните. Доставлю в лучшем виде.
Лара сунула карточку в сумку, отметив пальцы мужчины – длинные и тонкие – такие могли принадлежать музыканту. Она, вообще, часто обращала внимание на людские руки: иногда они многое говорили о человеке ещё до знакомства. Руки водителя, крепко держащие руль, были тёмно-коричневы от загара, левая кисть, видимо, травмированная, плохо разгибалась. На гладко выбритой правой щеке тянулась тонкая ниточка шрама. Водитель – опасная профессия, подумалось ей, наверное, жена часто беспокоится о нём. Мама тоже места себе не находила, пока отец на флоте служил. Папе не так давно исполнилось пятьдесят семь, а этот, кажется, моложе. Просто морщин много, и шрам возраст придаёт.
– Ну вот, приехали, – услышала она, и сердце учащённо забилось. Неужели ей придётся войти в этот дом?
Такси подкатило к ажурным кованым воротам. Лара опустила окно и, вспоминая инструкцию, помахала в камеру рукой. Ворота медленно разошлись в стороны. Такси захрустело шинами по засыпанному красным гравием подъездному пути, плавно огибающему большую клумбу перед крыльцом Волковского особняка. Лара протянула водителю деньги и вышла.
Она видела этот дом на фотографиях, но не думала, что вблизи он окажется таким огромным. Полукруглое широкое крыльцо вело к дверям с полуколоннами по обеим сторонам. Сверху на уровне второго этажа нависал выступ с панорамным окном от края до края. Окна третьего этажа имели вытянутую форму со скошенными сверху углами. Справа от дома блестели стеклянные панели оранжереи, соединённые с основным зданием крытым переходом. Слева торчал корпус обслуживающего персонала. С обеих сторон открывался вид на идеально подстриженные газоны и симметрично стоящие деревья. Лара мысленно перекрестилась и взбежала на крыльцо. Дверь открылась, и ей навстречу выскочила миловидная блондинка приблизительно сорока лет.
– Марина Александровна! – ахнула она.
Лара просто кивнула и быстро прошла мимо женщины в дом. «Алевтина Юрьевна Шаповалова, – вспоминала она инструктаж. – Домработницей у Волковых уже три года. Любопытна и болтлива». И вроде та её признала, уф! Дверь открывалась прямо в большой холл. Паркет из разных пород дерева складывался в причудливый орнамент. Лара поймала себя на мысли, что хочет снять обувь, и с усилием заставила себя не озираться, рассматривая интерьер, ведь она как бы живёт тут уже целых семь лет. Она прошла сразу к лестнице и поднялась на второй этаж. Так, тут не ошибиться комнатой. Вот, кажется. Толкнула дверь, вошла, увидела, что угадала, и чуть не съехала по стенке прямо на пол.
Туфли она всё же сбросила и пошла по тёплому, приятному на ощупь полу босиком. Комната Марины по площади, наверное, равнялась всей родительской квартире. Лара прошлась глазами по низкому дивану кремового оттенка, по люстре в виде переплетённых между собой лилий, по графическим панелям на стенах с абстрактным рисунком. Потрогала пышный букет в вазе, явно собранный руками опытного флориста.
Дверь справа вела в ванную комнату. Лара застыла на пороге. Она никогда не видела ванных с окнами во всю стену. Мраморная чаша купели неправильной овальной формы могла вместить в себя человек пять. Кругом стояли плоские вазочки с пахучими лепестками и прочими банными штучками. Общий стиль – золото и шоколад. Лара подошла к окну. Из него просматривался вид на задний двор участка. Куда-то вдаль убегала мощённая красно-розовой плиткой дорожка, виднелся цветник, и меж деревьев блестела река. Какой надо быть уверенной в себе, чтобы спокойно раздеваться тут перед этими окнами, не опасаясь чужих взглядов.
Она нашла вход в гардеробную, где при желании могла жить небольшая семья из двух человек. Ярусы вешалок, Эвересты обувных полок. Комод с нижним бельём. Она подцепила пальцем и вытащила чёрно-красное кружево, бросила его обратно и задвинула ящик. Слава богу, на полке нашлись туфли хоть и на высоком, но устойчивом широком каблуке. В этих она, пожалуй, сможет хотя бы идти, не спотыкаясь на каждом шагу.
Лара спустилась на первый этаж. Пока хозяина нет, можно осмотреть дом, чтоб не путаться в дверях. Остроносый специально отправил её днём, когда Волкова нет дома. Теперь Лара ходила по дому, пытаясь соотнести то, что она видела на фотографиях с реальностью. Вот там гостиная, тут библиотека, левее выход в оранжерею. На третьем этаже детская и игровая комнаты. В гостиную она заглянула и вышла, а в библиотеке задержалась. Тут были необычные, ромбической формы, полки и ослепительно белый концертный рояль. Лара невольно прижала руки к груди. Подошла потрогать лакированную поверхность. «Бехштейн». Она и не мечтала когда-нибудь прикоснуться к такому инструменту, робко откинула крышку, пробежалась пальцами по белым костяшкам. До-ре-ми-фа-соль-ля-си… Лара подвинула крутящийся стул, подогнала под свой рост, села и легко опустила руки на клавиши. Играла сперва негромко, словно боялась разбудить кого-то. Но потом пришло то самое золотое свечение, отрезавшее её от внешнего мира, и она забыла обо всём.
Дверь распахнулась, Лара вздрогнула, сбилась, пальцы упали с клавиш на колени, она вскочила, уронив стул.
– Мама! – закричал рыжий мальчик и бросился к ней. Подпрыгнул, повис словно обезьянка, цепляясь руками и ногами. Ей ничего не оставалось, как только подхватить его и прижать к себе.
Глава 6
Лара прижимала к себе мальчика и смотрела на полненькую невысокую девушку, стоящую в дверях.
– Здравствуйте, Вера, – выдавила из себя Лара. Ромкина няня растерянно улыбнулась.
– Мам, а что ты играла?
– Шопен, прелюдия ми минор, – машинально ответила она и опустила мальчика на пол.
– А раньше ты не так играла, – сказал Рома и тюкнул пальцем по клавише. – Ты вот так играла. – Сбивчивая мелодия в его исполнении отдалённо напоминала собачий вальс.
– Какой ты молодец, – Лара подняла стул, села и усадила мальчика на колени. – А такую песенку знаешь? – Она наиграла и пропела простенькую ученическую мелодию на одной ноте.
Рома старательно стучал по клавише, проговаривая слова:
– Ан-дрей во-ро-бей не го-няй го-лу-бей…
– Марина Александровна, – Вера подошла ближе, – у Романа сейчас английский язык. Преподаватель уже приехал.
– Не хочу! – заартачился Рома. – Не хочу учить этот дурацкий английский! Мама, ты больше не уедешь? Мама, а у меня столько новых игрушек! Пойдём, покажу!
– Так, – Лара встала и взяла Рому за руку, – английский язык не дурацкий, а очень нужный. Пойдём учить его вместе. Покажешь, сколько ты уже знаешь. А потом посмотрим новые игрушки.
Лара шла за Верой в комнату для занятий и всё говорила и говорила, не отпуская руки мальчика. Ей казалось, что только он может спасти её от того ужаса, в котором она пребывала последние дни.
***
Сергей неторопливо вошёл в дом, постоял и двинулся на кухню. Нажал кнопку кофемашины. Подышал носом, прикрыв глаза. Кулаки его сжимались и разжимались, будто он готовился к выходу на ринг. Он взял чашку, хлебнул напиток, ещё раз подышал глубоко и часто и вышел в гостиную. Посмотрел на Алевтину, изваянием застывшую у камина. На его немой вопрос глазами, она так же глазами показала наверх. Сергей кивнул и пошёл по лестнице в сторону детской.
Лара сидела рядом с Ромой на полу и расставляла игрушки.
– Вот это будет твоя армия, а это моя, – командовал Рома.
Лара против воли улыбалась. Мальчик был смышлёный и для своих лет довольно-таки развит. Она знала, что Рома ходит в элитный детский сад, плюс занимается английским, верховой ездой и плаванием. К тому же никакой детской картавости и шепелявости.
Комната была полна игрушек и электронных гаджетов. Кровать в виде гоночной машины стояла у дальней стены. Напротив неё расположился спортивный уголок с канатом, лестницами и шведской стенкой. Тут же валялись самокат, гироскутер и ролики.
– Давай в Энгри бёрдз сыграем? – Рома схватил джойстик. Лара растерялась, она ничего не понимала в компьютерных играх.
– А может, лучше книжку почитаем? – кивнула она на полку.
Рома посмотрел на неё внимательным взглядом.
– Я люблю, когда ты сама мне рассказываешь. Ты мне сегодня сказку расскажешь? Ту, про Красную Шапочку? Мою любимую.
Лара кивнула и прислушалась. Кто-то подошёл к двери с той стороны, и сердце её провалилось вниз. Сергей Волков, «муж», вошёл в комнату и присел рядом с сыном. На Лару он даже не взглянул.
– Привет, боец, – он потрепал его по голове. – Как дела?
– Хорошо. Мы с мамой играем.
– Вижу. Мне бы с мамой поговорить. Ты как тут один не заскучаешь?
Рома помотал головой.
– Только недолго. Мне мама сказку обещала.
– Раз обещала, значит, расскажет.
Он поднял Лару за руку и вывел из комнаты. Вниз по лестнице на второй этаж, до спальни Волкова, Лара шла на негнущихся от страха ногах.
– Ты… – он припёр её к стенке рукой, – ты перешла все мыслимые границы. Ты не представляешь, что я пережил за это время!
Лара сглотнула. Он стоял так близко, горьковатый запах его парфюма смешивался с запахом её страха. Она физически ощущала его гнев и своё бессилие. «Я должна с ним спать? – спросила она остроносого. – Я не смогу…» – «Мне без разницы, как вы будете решать эту деликатную проблему, – ответил он. – Мне важно, чтобы вы остались в доме на правах жены. Как вы этого добьётесь, дело ваше». А ведь он так и не сказал, что ему от неё надо. Что ей прикажут сделать? И ведь они её потом точно не отпустят живой, отчётливо поняла она. И это осознание огромной беды, в которую она попала, внезапно накрыло её с головой так, что свет в глазах померк.
Волков подхватил её, почти сползшую на пол, и переместил на кровать. Сквозь полузакрытые веки Лара видела, как он всматривается в её лицо, хмурится, нервно кусая губы.
– Я не ваша жена, – выдохнула она и зажмурилась. Мужчина молчал. – Это правда, – горячо заговорила она. – Поверьте! Я…
Он взмахнул рукой и легко ударил её по губам. Лара вскрикнула и прикрылась локтем. За всю жизнь её ни разу никто не ударил. Если Волков бил свою жену, не удивительно, что она могла сбежать. Сергей сдёрнул её с места и потащил за собой.
– Сергей Дмитриевич, – Алевтина всё так же стояла в гостиной, – ужинать будете?
– Чуть позже, – ответил он. – Прогуляемся сперва. Перед ужином. Да, дорогая?
Лара шла за ним, как овечка на закланье. Никто ведь не знает, что случилось с Мариной. Почти все были уверены, что она сбежала. Мол, это в её характере. А может, всё проще? Волков убил свою жену, потому и в полицию не стал заявлять? Зачем он тогда в гостиницу к ней приходил и ломал комедию? Нет, наверное, все же его жена и правда пропала.
Они прошли красно-розовой дорожкой через широкий газон, миновали небольшую рощицу и вышли к ступенькам, ведущим на пристань. Там покачивалось несколько катеров и лодок. На берегу стоял гидроцикл. Сергей провёл Лару по пирсу и затащил в похожий на вытянутую каплю катер, толкнул в белое кожаное кресло. Она выросла на реке, но сейчас тёмная вода, плещущая в пластиковые борта, пугала её до животного ужаса. Сергей отвязал швартовый конец, встал к штурвалу, и катер неторопливо отошёл от места стоянки.
Катер мчал по реке вдоль по течению, иногда закладывая виражи, и тогда стена воды на секунду зависала то над одним, то над другим бортом и шумно обрушивалась вниз, обдавая Лару холодным душем. Тёмные пятна расползались по синему шёлку, словно кровь, замёрзшие соски дерзко обозначились под тонкой тканью. Сергей заглушил мотор и повернулся к ней.
– Рассказывай!
Лара забормотала, не смея поднять глаз.
– Вы приходили ко мне в гостиницу, приняли меня за свою жену. Я не виновата. Они заставили меня это сделать…
Сергей сел на соседнее сиденье и развернул её за плечи к себе.
– Кто они?
Лара замотала головой.
– Не знаю. Тот, кто меня пригласил в Филармонию, Мамыкин Аркадий Петрович. Но я уже не уверена, что это его настоящее имя. А второй… второй, вообще, не сказал, как его зовут. Такой высокий, худой. Они газету показывали, а там… а я ведь никогда… я просто музыку преподаю, – она всхлипнула.
– Что им нужно?
Лара опять замотала головой и пожала плечами.
– Вы меня убьёте? – воскликнула она вдруг. Внезапно цель этой поездки стала ей ясна как никогда.
Сергей не ответил, встал к штурвалу и снова повёл катер по водной глади. Лара вцепилась одной рукой в борт, другой в кресло. Временами катер словно зависал над водой, настолько высока была его скорость. Ветер трепал волосы Сергея, раздувал пиджак за его спиной, рвал огненные Ларины кудри. Она низко нагнула голову, уже не вполне понимая, где находится и что с ней дальше будет. Внезапно катер остановился. Сергей повернулся, посмотрел на неё, скинул пиджак и накинул ей на плечи.
– Значит, так. Ты останешься в доме и будешь делать всё, что попросят эти твои наниматели.
– Они меня не нанимали! – воскликнула Лара.
– Ты будешь делать всё, как им нужно, предварительно рассказав всё мне. Поняла? – Лара кивнула. – Для всех – ты моя жена.
– Простите, вы…
Резкий удар по щеке откинул её голову назад.
– Я сказал, что ты должна вести себя как моя жена, а жена не говорит своему мужу «вы».
У неё из глаз потекли слёзы.
– Я только хотела спросить… Ведь вы не будете заставлять меня…
Последовал ещё один удар, и она съёжилась на сиденье, закрыв лицо руками.
– Ты, – выплюнул Сергей. – Говори мне «ты». Иначе я буду бить тебя, пока ты не запомнишь. Ясно?
Лара вытерлась и перевела дух.
– Ты… – она сглотнула. – Ты не должен меня заставлять спать с собой. Я тебе никто, и ты не имеешь права…
– Со своей женой я буду делать всё, что захочу, – скривился Сергей. – Раньше надо было думать, когда соглашалась на эту аферу.
– Я не соглашалась! – она скинула пиджак. – Как вы…ты не понимаешь! Меня заставили! И не смей меня больше бить! Никогда!
Сергей поднял пиджак, снова накинул ей на плечи, внимательно посмотрел в лицо, провёл тыльной стороной ладони по опухшей щеке (Лара вздрогнула).
– Разберёмся, – сказал он и включил мотор.
Вскоре катер подошёл к пристани. Сергей выскочил на пирс, помог Ларе выбраться. По дороге она захромала: туфли натёрли пятку. Сергей посмотрел, как она стоит на одной ноге, морща лицо, и подхватил на руки. Ей пришлось обнять его за плечи, чтобы удержаться.
– И вот ещё, – сказал он, приблизив к ней лицо, – никогда не начинай разговор со мной на эту тему сама. Если ты хочешь сказать мне что-то важное, произнесёшь: «Мне скучно». Запомнила?
Лара кивнула, вытаращив глаза. Они вошли в дом. Сергей так и нёс её до самой комнаты. Лара мельком увидела любопытные глаза Алевтины и её ухмылку, когда та разглядела следы пощёчин на лице.
***
Нефёдов садился в машину, когда ему позвонили.
– Виталий Маркович, Марина Александровна нашлась, – сообщил голос на том конце эфира.
Нефёдов сглотнул.
– Где?
– Вы не поверите, сама приехала. Домой. Как ни в чём не бывало.
– Спасибо, – сухо поблагодарил он и минут пять ещё сидел в машине, не заводя мотор.
Значит, живая. Всё это время он занимался поисками самостоятельно. Волковы категорически не хотели привлекать к этому делу полицию. Машину, конечно, в розыск подали, но результата не было. Он ежедневно просматривал полицейские сводки, благо связи хорошие. Несколько раз выезжал на опознание подходящих по приметам неопознанных трупов. Виталий барабанил по рулевому колесу. Значит, нашлась. И хорошо. Гора с плеч. Записная книжка в кармане жгла грудь. Он вытащил, полистал. За последний месяц в области убиты две молодые женщины со схожими параметрами: рыжеволосые, с зелёными глазами, астенического телосложения. Причина смерти у всех одна: удушение. Предварительно изнасилование. У одной был вырезан язык, у другой выколоты глаза. Всё это преступник проделывал ещё с живыми жертвами. Чисто по старой ментовской привычке копать глубже, Нефёдов сделал запрос, неофициальный, конечно, на более длительный срок и нашёл ещё два трупа рыжих женщин, а потом ещё и ещё. На протяжении пяти лет в области с весны по начало осени пропадали рыжеволосые женщины, то одна, то две. Их изуродованные тела находили потом где-нибудь в лесополосе, недалеко от населённых пунктов.
Виталий Нефёдов в свои пятьдесят два считал себя законченным циником. Жизнь несправедлива к тому, кто не умеет с ней договориться. Виталий договариваться умел. Или думал, что умел. Во всяком случае, пока у него получалось. Он подержал в руках исчерканный записями блокнот. Марине просто повезло. Она могла стать следующей, но не стала. Конечно, хорошо бы узнать, где она провела это время, но вряд ли она снизойдёт до беседы с ним. Марина считала его человеком Волкова-старшего и правильно делала. Нефёдов открыл окно, размахнулся и кинул блокнот в ближайшую урну. Чёрный «Геленваген» тронулся с места, выехал с парковки. В салоне ожил плеер, и хриплый голос под гитарные аккорды заполнил салон. Нефёдов кивал в такт речитативу про книжных детей, не ведавших битв, и постукивал ладонью по кожаной оплётке руля.
Сколько же всего убито за пять лет, а может, и не за пять? Он крепко зажмурился и помотал головой. Уймись, ты больше не мент, давно не мент, и слава богу. Хватит с тебя этого дерьма. На этой работе тоже дерьма хватает, но за него хорошо платят. «А ведь это про меня Владимир Семёнович сейчас поёт, – подумал Нефёдов, – про таких как я, которые не вступили в борьбу с палачом, про тех, которые ни при чём. Голос в динамиках хрипел, разрывая душу.
– А чтоб тебя! – громко крикнул Виталий и выкрутил руль влево, пролетев под носом у многотонной фуры, яростно загудевшей ему вслед.
«Геленваген» ворвался на парковку, взвизгнув тормозами. Кое-кто из припозднившихся сотрудников, копавшихся у своих автомобилей, удивлённо смотрели, как начальник службы безопасности (не самый последний человек в компании), бежит к урне и залезает в неё руками по самые плечи.
