Жан-Кристоф Рюфен
Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь
© Jean-Christophe Rufin, 2013
© Перевод, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Организация
Человек, до выхода в путь ничего не знающий про Компостелу, как не знал и я, представляет себе старую дорогу среди травы и паломников, в основном одиночек, которые топчут ее своими ногами и не дают ей зарасти. Но это грубая ошибка, и человек очень быстро исправляет ее, когда идет получать знаменитый креденсиаль (credencial) – документ, без которого нельзя получить доступ в убежища для паломников.
Тогда он узнает, что Путь – предмет если не религиозного поклонения, то как минимум страстной любви, и эта любовь объединяет многих, кто прошел по Пути. За старой дорогой стоит целая организация – ассоциации, печатные издания, проводники, постоянные работающие посты специализированной помощи. Путь – это сеть организаций, международное братство, своего рода интернационал. Никому не запрещено вступить в эту организацию, но с первой минуты вашего выхода на Путь она напоминает вам о себе, вручая вам этот креденсиаль – сертификат паломника. Креденсиаль – гораздо больше, чем забавный кусок картона, оформленный «под старину». Раз вы должным образом зарегистрированы, то в будущем, как «бывший паломник», станете получать научные журналы, приглашения на пешие прогулки. Жители некоторых городов имеют даже право освежить свои воспоминания на организованных для них встречах с теми, кто недавно вернулся с Пути. Эти дружеские встречи за стаканом вина называются «Вино паломника».
Я открыл для себя этот мир в один дождливый день, войдя в маленькую лавочку на улице Канет в Париже, в квартале Сен-Сюльпис, где расположилось Общество друзей святого Иакова. Среди баров – филиалов более крупных заведений, среди магазинчиков с тряпьем это здание сразу бросается в глаза. Его приятно пахнущий зал напоминает приходскую церковь. А на пыльном беспорядке загроможденного вещами зала лежит печать, которой отмечены все помещения общественных организаций и которую невозможно подделать. Дежурный, принявший меня, был уже немолод. Его можно было бы назвать престарелым, но в словаре друзей святого Иакова нет такого слова. Кроме него, в лавке никого не было, и я подумал, что разбудил его, если бы он не прилагал огромные усилия, чтобы выглядеть занятым. Сюда еще не добрались современные информационные технологии. Здесь по-прежнему царствуют карточки из желтоватого бристольского картона, напечатанные на ротаторе буклеты и расплывчатые штемпели – оттиски металлической печати с подушкой для чернил.
Когда я объявил о своем – еще не окончательном, как я думал, – намерении пройти по Пути Святого Иакова, у меня было не совсем спокойно на душе. Это место походидо на исповедальню. Я еще не знал, что мне не будут задавать вопрос «зачем?», и принялся обосновывать свое решение, но мои доводы, разумеется, звучали фальшиво. Дежурный улыбнулся и вернулся к практическим вопросам – имя, фамилия, дата рождения.
Постепенно он подвел меня к важному вопросу – желаю я вступить в общество с подпиской на его бюллетень – это дороже, или без подписки, то есть за минимальную плату. Он назвал мне цену для каждого из двух вариантов. Разница в несколько евро казалась ему достаточно большой, чтобы пуститься в пространные объяснения по поводу того, что именно получает вступающий в каждом случае. Я посчитал это достойным похвалы желанием проявить солидарность и не лишать Пути даже самых бедных просителей. Но потом, в дороге, я понял, что дело было совсем в другом: паломники постоянно заняты тем, что ищут способ за что-то не заплатить. Часто эта экономия не вызвана необходимостью, а представляет собой своего рода спорт и является знаком принадлежности к клубу. Я видел, как вполне обеспеченные путники очень долго высчитывали, что для них выгодней – купить сэндвич (один на четверых) в баре или пройти еще три километра и купить его в булочной, существование которой они лишь предполагают. Паломник к святому Иакову – по-французски «жаке» – не всегда – и даже далеко не всегда беден, но ведет себя как бедняк. Это объясняется одним из трех обетов, которые со времен Средневековья дают те, кто посвящает себя служению Богу, – бедность, целомудрие и послушание; но это можно назвать и просто скупостью, а паломников скрягами.
Но чем бы ни объяснялся это обычай, после того как вы получили креденсиаль, от вас ожидают, что вы будете его соблюдать и вести себя соответствующим образом. Идет паломник к Богу или нет – это его дело, но в пути он обязательно должен тянуть черта за хвост.
Разумеется, вы встретите и много таких людей, которые уютно обустроили свое паломничество – путешествуют из отеля в отель, пересаживаясь из автобуса класса люкс в услужливо поданное такси. У жаке вошло в обычай говорить об этом сладким голосом: «Каждый проходит свой путь так, как желает». Однако не нужно много времени, чтобы понять, что за этой внешней терпимостью скрыто глубокое презрение «настоящего» паломника к «мнимому». Настоящего узнают по расходам: он старается потратить как можно меньше денег. Конечно, случается так, что «настоящий» паломник, не имея другого выбора, когда он болен или убежища для паломников переполнены, вынужден остановиться в гостинице – если есть возможность, то скромной – и стать соседом путешественников класса люкс. Но будьте уверены: там он в полной мере подчеркнет свое отличие от них: например, съест все конфеты, которые были положены в блюдце на регистрационной стойке.
Я еще не знал этих обычаев и совершил первую оплошность – с небрежностью короля согласился на вступление с подпиской на бюллетень и, самое главное, дал понять, что лишние три евро для меня не проблема.
Дежурный поблагодарил меня от имени общества, но его тонкая улыбка достаточно ясно давала понять, что он меня жалеет: «Прости его, Боже: он (еще) не ведает, что творит».
Креденсиаль, который выдает Общество друзей святого Иакова, представляет собой сложенный гармошкой кусок желтоватого картона. Правда, он не слишком красив, и предполагаемый будущий паломник смеется, возвращаясь домой. Этот документ на бумаге, которая, несомненно, была использована и переработана уже три раза, где большими квадратами отмечены места, куда после каждого этапа должен быть поставлен штемпель, выглядит и впрямь не очень серьезно. Но с креденсиалем дело обстоит так же, как со всем остальным: его настоящую ценность узнаешь только на Пути.
После того как ты сто раз будешь шарить в рюкзаке, разыскивая этот кусок картона, вынимать его оттуда мокрым от дождя и искать батарею отопления (которой нигде нет), чтобы высушить, после того, как будешь бояться потерять его, а потом лихорадочно искать под недоверчивым взглядом подозрительного владельца гостиницы; после того, как, пройдя очередной утомительный этап, ты, победитель, каждый раз будешь класть его на стол служащего в туристическом бюро, и тот, изобразив на лице отвращение, будет слегка касаться его своей официальной печатью, показывая, что боится ее испачкать; после того, как ты, придя в Компостелу, гордо развернешь его перед чиновником из мэрии, чтобы тот написал для тебя на латыни сертификат паломника, ты поймешь, чего стоит эта реликвия. После возвращения паломник хранит креденсиаль среди предметов, принесенных с Пути.
Хотя, конечно, ничего общего между ними нет, я бы сравнил мой помятый, покрытый пятнами и выцветший под солнцем креденсиаль с теми бумагами, которые привез из плена мой дед. Это были талоны на еду и на лечение в больнице, и для депортированного человека они, должно быть, имели огромную ценность; я представляю себе, как заботливо он их хранил на своем теле.
Разница между пленом и Путем в том, что Компостела – не наказание, а добровольное испытание. По крайней мере, так считают, хотя опыт быстро начинает противоречить этому мнению. Каждый, кто идет по Пути, рано или поздно начинает думать, что осужден на это. То, что приговор вынес он сам, ничто не меняет: наказания, которые человек накладывает на себя сам, часто бывают не менее суровы, чем те, которыми карает людей общество.
Человек уходит к святому Иакову с мыслью о свободе и скоро оказывается просто каторжником Компостелы среди других себе подобных. Грязный, ослабший от усталости, вынужденный нести на себе свой груз в любую погоду, каторжник Пути узнает радости братства так же, как пленные и арестанты. Сколько раз, сидя на земле перед гостиницей среди других убогих странников, растирая руками натруженные ступни, жуя плохо пахнущую еду, купленную по смешной цене, высокомерно игнорируемый обычными прохожими – свободными, одетыми и хорошо обутыми, я чувствовал себя зэком вроде Солженицына, одним из нищих оборванцев с Пути, которых называют паломниками!
Вот на что обрекает человека креденсиаль. После того, как ты возвращаешься домой, самым невероятным кажется, что ты еще и заплатил за него.
Исходная точка
Однако читателю еще нужно узнать, о чем именно идет речь. Тот креденсиаль, который я называю «настоящим» и который считают настоящим все паломники, достойные этого названия, выдается по месту жительства и сопровождает своего владельца на протяжении долгого пути. Однако путник быстро обнаруживает, что на каждом этапе, в том числе и на последних, можно обзавестись таким же документом. Истинные паломники считают обманщиками и самозванцами тех, кто прошел лишь последние километры Пути, но имел при этом наглость купить себе креденсиаль. Как будто короткий туристический поход длиной в несколько дней можно приравнять к бесконечному пути паломников, вышедших из Франции или из других европейских стран! В таком отношении есть немного снобизма. Но, идя по Пути, человек постепенно понимает, что в этом мнении есть доля правды. Нужно признать, что время играет важнейшую роль в формировании «настоящего» ходока.
Путь – это магическое влияние времени на душу. Его действие не может быть ни мгновенным, ни даже быстрым. Его ощущает лишь тот паломник, который много недель день за днем проделывает этот путь на своих ногах. Кроме немного ребяческой гордости, которую он чувствует оттого, что приложил много сил, в отличие от тех, кто считает достаточным пройти всего восемь дней, он постигает другую истину, в которой меньше гордыни и больше глубины: короткого похода недостаточно, чтобы избавиться от прежних привычек. Такой поход не преобразует человека коренным образом. Камень остается необработанным, потому что требуется более долгое усилие, чтобы его обтесать, – нужно больше холода и больше грязи, больше голода и меньше сна.
Вот причина, по которой на пути в Компостелу главное – не конечный пункт, общий для всех, а исходная точка. Именно она определяет место человека в иерархии паломников. Между ними существует система тонких различий. Когда два пеших странника встречаются, они не спрашивают друг друга «Куда ты идешь?», потому что ответ ясен без слов, и не спрашивают «Кто ты?», потому что на Пути каждый паломник, кем бы они ни был, – только бедный жаке. Они спрашивают: «Откуда ты идешь?» И ответ сразу позволяет понять, с кем имеешь дело.
Если паломник выбрал исходный пункт, который находится всего в ста километрах от Сантьяго, он, вероятно, всего лишь охотник за сертификатом: сто километров – минимальное расстояние, которое надо пройти, чтобы получить знаменитую компостелу – сертификат на латыни, удостоверяющий, что человек совершил паломничество. К этому отличию, полученному с минимальной затратой сил, «настоящие» паломники относятся с плохо скрываемой иронией. На деле членами братства паломников-ходоков признают друг друга лишь те, кто ходил к святому Иакову по одному из больших испанских путей – от Пиренеев. Достойными местами начала Пути считаются города Сен-Жан-Пье-де-Пор, Андай и Сомпор. К ним добавляют еще Овьедо, проявляя терпимость ради славной истории. Хотя дорога из Овьедо, столицы провинции Астурия, гораздо короче, этот «камино примитиво» – первоначальный путь вызывает уважение по двум причинам. Во-первых, он проходит через высокие горы и отличается сильными перепадами высот; а во-вторых, и это главное, именно этим путем ехал в IX веке король Альфонсо, чтобы увидеть прославленные останки апостола Иакова, которые тогда только что обнаружил один монах.
Подавляющее большинство паломников идут по этим классическим маршрутам – либо по «примитиво», либо от французской границы. Однако среди них встречаются и такие – их немного, кто пришел из более далеких мест. Разумеется, вид у них не блестящий, а у некоторых даже явно болезненный. Еще немного, и вы решите, что у них слабое здоровье. Правда, они часто подчеркивают свою слабость, чтобы впечатление от их подвига было полным. На вопрос «Откуда ты идешь?», который им задает уверенным тоном уверенный в ценности своих заслуг паломник, начавший путь от подножия Пиренеев, они отвечают, немного помолчав в притворной нерешительности и скромно опустив глаза: «Ле Пюи» или «Везле» (это старинные французские города. Ле Пюи находится в исторической области Овернь, в центральной части Франции, одна из исходных точек Пути Святого Иакова. Везле – в Бургундии, тоже на Пути Святого Иакова. – Пер.). Присутствующие встречают эти славные имена молчанием и сняли бы шапки в знак уважения, если бы те были у них на головах. Нанеся этот первый апперкот, такой выдающийся паломник, как правило, добавляет цифру, которая нокаутирует противника. «Сто тридцать два дня», – провозглашает он. Столько дней он с утра шагал по дороге.
Я шел по пути вместе с молодым студентом, который начал паломничество из Намюра. Он нес с собой огромный рюкзак, наполненный бесполезными вещами, которые набрал в пути и хранил как сувениры. В дороге мне встретились австралийки, которые шли из Арля, и немец, вышедший из Кельна.
Переправляясь на пароме через одну из речек, зигзагами прорезающих побережье Кантабрии (Кантабрия – провинция в Испании. – Пер.), я встретился с уроженцем Верхней Савойи, который вышел на Путь из своего дома в Маринье над Женевой. Потом я регулярно сталкивался с ним. Он был не очень хорошим ходоком, немного уклонялся в сторону от дороги, и часто ему случалось заблудиться. Но каким бы он ни был, для меня он стоял на пьедестале, потому что смотрел на меня с высоты своих двух тысяч километров.
Кажется, некоторые паломники приходят из еще более далеких мест. Таких я не встречал, и у меня нет ощущения, что многие люди имели счастье их видеть. Это сказочные персонажи, герои легенд Пути. Таких легенд немало, и паломники рассказывают их друг другу шепотом по вечерам. Эти люди, пришедшие из Скандинавии, России или Святой Земли, – великолепные вымыслы. Благодаря этим образам паломничество имеет конец – Компостелу. На картах паломничества к святому Иакову можно увидеть все эти тропы, которые стекаются к Пиренеям, как водяные струи к воронке, а потом проходят по Испании. Вся поверхность Европы исчерчена этими линиями, которые пробуждают мечты.
Разумеется, исходный пункт – еще не все: и в этом случае есть способы обмануть. Самый распространенный из них – проделать Путь по частям. Поэтому иногда можно встретить ходоков, которые при игре в объявления вынимают крупную карту – Везле, Арль или Париж. Но если человек слишком чист и недостаточно утомлен для того, кто прошел те сотни километров, о которых он говорит, у собеседников мгновенно возникает сомнение. Чтобы выяснить, верны ли подозрения, достаточно задать убийственный вопрос: «Ты прошел весь путь… за один раз»? Тогда хвастун опускает голову, смущенно кашляет и признается, что прошел этот путь за десять лет, отрезками длиной в одну неделю. На самом деле он вышел на дорогу вчера. «Каждый проходит свой путь так, как желает». С этим я согласен, но все-таки не надо принимать детей Бога за диких уток.
Почему?
Совершенно ясно, что другие задают себе этот вопрос, даже если они не задают его вам.
Каждый раз, когда вы после возвращения будете говорить: «Я ходил пешком в Компостелу», заметите в глазах людей одно и то же. Сначала во взглядах отразится удивление («для чего он туда ходил?»), потом вас начнут пристально украдкой рассматривать, и взгляды отразят недоверие.
Очень быстро ваши слушатели придут к заключению, которое само напрашивается: «У этого человека, должно быть, какая-то проблема». Они почувствуют себя неловко, и вы заметите это. К счастью, мы живем в мире, где терпимость считается достоинством, и потому ваш собеседник быстро придет в себя. Он изобразит на лице восторг, который будет означать одновременно радость и изумление: «Как тебе повезло!» «Если уж лгать, то лгать убедительно и пылко», – решит он и добавит: «Я сам мечтаю когда-нибудь пройти по этому пути…»
Как правило, разговор на тему «почему» на этом заканчивается. Признав, что он строит те же планы, что и вы, собеседник этим избавляет и вас, и себя от рассуждений о причинах, которые могут побудить взрослого человека нормального телосложения пройти пешком примерно тысячу километров с мешком на спине. Теперь можно сразу же перейти к «комментариям»: «Ты был один? Через какие места ты проходил? Сколько времени это у тебя заняло?»
Хорошо, что события разворачиваются именно так. Потому что в тех редких случаях, когда мне задавали в лоб вопрос «Почему вы ходили в Сантьяго?», мне было очень трудно на него ответить. И причина этого – не стыдливость, а сильная растерянность.
Вместо того чтобы показать другим свое смущение, лучше дать в ответ несколько указаний, если надо, придумав их. Так вы сможете избежать любопытства того, кто вас расспрашивает, и направите его по ложному следу. «На памятниках старины в городе, где я провел детство, были ракушки – символ святого Иакова» (фрейдистский след). «Я всегда восхищался всеми великими паломничествами, которые существуют в мире» (экуменический след). «Я люблю Средние века» (исторический след). «Я хотел идти к заходящему солнцу, пока не дойду до моря» (мистический след).
«Мне было необходимо размышлять». Этого ответа больше всего ожидают собеседники; обычно они даже считают его правильным. Но он не подразумевается сам собой. Разве нельзя, да и не лучше было бы размышлять, оставаясь дома и удобно устроившись в кровати или кресле? В крайнем случае, почему бы не совершить короткую прогулку по знакомым местам?
Как объяснить тем, кто этого не пережил, что Путь заставляет забыть причины, которые заставили человека вступить на него? Таково действие Пути, и может быть, это одно из его достоинств. Путь заменяет путаницу многочисленных мыслей, которые побудили человека выйти на дорогу, простой очевидностью ходьбы. Ты в дороге, вот и все. Именно так объясняется проблема «почему» – с помощью забвения. Человек уже не знает, что было раньше. Как те открытия, которые разрушают то, что было до них, паломничество в Компостелу тиранически и тоталитарно уничтожает размышления, которые привели тебя к решению его предпринять.
Ты уже ощущаешь глубинную природу Пути. Путь не добродушен, как думают те, кто не отдавал себя в его власть. Путь – это сила. Он навязывает вам себя, он хватает вас и насильно обтесывает. Он не дает вам слово – он заставляет вас молчать. К тому же большинство паломников убеждены, что ничего не планировали сами – «так сложилось». Не они пошли по Пути, а Путь захватил их и потянул за собой. Я осознаю, что такие утверждения звучат подозрительно для тех, кто не имеет такого опыта. Я сам перед тем, как отправиться в путь, пожал бы плечами, услышав подобные заявления. От них слишком сильно пахнет сектантством. Они противоречат разуму и потому возмущают его.
Однако я очень скоро обнаружил, что они верны. Каждый раз, когда речь шла о том, чтобы принять решение, я чувствовал внутри себя мощное действие Пути. И Путь убеждал меня, если только не побеждал.
Вначале я просто хотел проделать большой пеший поход в одиночестве. Это был для меня спортивный вызов, способ сбросить несколько килограммов, подготовка к горному сезону, очищение ума перед редактированием новой книги, возврат к необходимому смирению после периода официальных функций и почестей – все сразу, а не что-то одно из этого. Я не собирался идти именно по Пути Святого Иакова. Было много возможностей, которые я рассматривал, по крайней мере, я так думал. Я был еще на той стадии, когда будущий путешественник мечтает над книгами и рассказами, смотрит фотографии и интернет-сайты. Мне казалось, что я свободен в своих решениях и независим. Будущее показало, что я не прав.
Понемногу мой выбор сокращался и сузился (внимание! внимание!) до нескольких маршрутов, которые вели в сторону Сантьяго.
Под конец я оставил только два варианта – пиренейский Высокий Путь и Путь в Компостелу с севера. Оба маршрута начинаются из одного и того же места – Андая. Значит, можно было отложить решение до самого конца. Я мог бы даже сделать выбор в последнюю минуту, уже прибыв на место. Я приобрел снаряжение, которое подходило для обоих маршрутов. Высокий Путь пересекает горный массив Пиренеев с запада на восток. Возможны несколько вариантов – по тропам или вне тропы. Занимает он примерно сорок дней. Эта дорога более высокогорная и более дикая, чем Путь. Поэтому я готовился к долгому почти автономному походу в условиях холода. Если я выберу Путь Святого Иакова, мне будет нужно только выбросить из снаряжения несколько предметов, предназначенных для пути по высоким горам, и я буду готов. Я считал себя хитрым и думал, что сохранил свою свободу до самого конца.
Внешние причины помогли мне рационально обосновать окончательное решение. В последний момент оказалось, что Высокий Путь недоступен, потому что «еще слишком рано, в это время года некоторые участки могут быть трудными и т. д.». Я выбрал Путь в Компостелу. Честно говоря, я понимал, что лишь уступал все более сильному мистическому притяжению Пути. Какие бы рациональные объяснения я ни находил, на самом деле никогда всерьез не собирался идти по какому-то другому маршруту. Разнообразие проектов было лишь самообманом, удобным средством замаскировать неприятную истину – то, что на самом деле у меня не было выбора. Вирус святого Иакова уже глубоко внедрился в меня. Я не знаю, кто заразил или что заразило меня им. Но после инкубационного периода, когда болезнь была незаметна, она вспыхнула, и я ощутил все ее симптомы.