Jacob Davidovsky
Ленин. 1917-05
29 апреля 1917 года
Заканчивалась Седьмая Всероссийская Конференция партии большевиков. В конце конференции состоялись выборы ЦК, впервые после Пражской конференции 1912 года. В члены ЦК было избрано 9 человек: во главе с Лениным..
Кроме Ленина, практически все остальные принадлежали к старому Бюро ЦК. Согласие Ленина руководить таким ЦК показывало, что после решений конференции по всем спорным вопросам в пользу Ленина генералитет партии сдался окончательно.
Ушёл в отставку военный министр Гучков.
Временное правительство, выразив в своём официальном заявлении по поводу отставки Гучкова сожаление, что военный министр “признал для себя возможным единоличным выходом из состава Временного правительства сложить с себя ответственность за судьбу России”, отметило, что “с привлечением новых представителей демократии восстановится единство и полнота власти, в которых страна найдёт своё спасение”. Одновременно сторонники коалиции в Исполкоме развили бурную деятельность, которая очень скоро дала результаты.
1 мая 1917 года
Махно погрузился в новую для него административную работу Председателя Крестьянского Союза Гуляйполя.
В союз очень быстро записались почти все крестьяне. Кроме, конечно, собственников-землевладельцев.
Вопрос о земле стоял очень остро. Указания вновь созданной в Гуляйполе власти – Общественного Комитета – сводились к тому, чтобы крестьяне до будущего решения Учредительным собранием вопроса о земельной собственности платили арендную плату за землю помещикам, по уговору с последними. Для решения земельных вопросов при Общественном Комитете была создана земельная секция.
Крестьяне же, естественно, считали, что с началом революции земля должна быть передана от помещиков им, хлеборобам.
Поэтому в большинстве своём упорно настаивали, чтобы дела земельной секции были переданы членам группы анархистов-коммунистов, лидером которой был Махно. Но члены группы упросили их таких желаний пока не формулировать во избежание преждевременной вооруженной борьбы с властями из уездного Александровска.
Однако в группе также постановили вести упорную агитацию в самом Гуляйполе и по району, чтобы крестьяне настаивали перед Общественным комитетом на упразднении земельной секции и на том, чтобы не мешали крестьянам организовывать самостоятельные земельные комитеты.
Проповедь этой идеи была принята с энтузиазмом. Однако из центра пришел приказ, что земельные секции есть часть общественных комитетов и упразднять их строго воспрещается, но нужно переименовать в земельные отделы.
Действуя в Общественном комитете как бы по наказу Крестьянского союза, Махно и члены группы добились сначала передачи земельного отдела под непосредственное руководство Нестора Ивановича. Это был момент, когда при помощи крестьян из союза и самого Общественного комитета, а также с согласия анархистов-коммунистов Махно стал фактически идейным руководителем всего Общественного Комитета.
За этими организационными сражениями наступило Первое Мая. Да-да, его праздновали ещё тогда. До революции праздник был нелегальным – устраивались так называемые "маёвки", но теперь отмечать его никто не мешал.
Командир расквартированного неподалёку Восьмого Сербского полка прислал к Махно делегацию, чтобы выяснить отношение руководства Общественного Комитета к желанию полка участвовать вместе с жителями Гуляйполя в празднике. Конечно, отношение оказалось положительным.
Манифестация в честь праздника началась в Гуляйполе утром.
Сначала всё шло мирно. Но когда начался митинг, анархисты обнародовали информацию о прозошедших в Петрограде событиях – демонстрациях рабочих и солдат и их мирном разгоне с помощью членов Петроградского Совета. Как водится, выступающие несколько приукрасили произошедшее и добавили эмоциональности. Это превратило манифестацию в демонстрацию против Временного Правительства.
Командир Сербского полка в спешном порядке полк увел. Но часть пулеметной команды заявила о солидарности с анархистами и влилась в ряды демонстрантов.
Вынесли резолюцию "Долой правительство и все партии, стремящиеся нам навязать этот позор" и двинулись по улицам с песней марша анархистов.
В остальном день прошел без эксцессов.
В тот же день в Петрограде было созвано экстренное заседание Исполкома Совета, на которое пригласили Александра Керенского. Тот, представив членам Исполкома безрадостную картину хозяйственной и финансовой разрухи, заявил, что только коалиционное правительство может спасти государство.
Его поддержали лидеры меньшевиков и эсеров, признавшие, что создавшаяся обстановка делает необходимым вступление представителей Петроградского Совета в состав правительства. Это означало, что в Исполкоме эта точка зрения наконец-то получила большинство. От партий за образование коалиции высказались фракции меньшевиков, эсеров, народных социалистов и трудовики. Против – большевики и меньшевики-интернационалисты.
2 мая 1917 года.
Вопреки ожиданиям противников коалиции, согласие Петроградского Совета на дальнейшие переговоры с Временным правительством об образовании коалиционной власти было получено сравнительно легко. Позиция Исполкома была одобрена подавляющим большинством (из более чем двух тысяч депутатов лишь 100 с небольшим голосовали против).
В этот день под давлением других членов правительства ушёл в отставку официальный автор ноты, с которой, собственно, и начался кризис – министр иностранных дел Павел Милюков.
4 мая 1917 года.
В Россию, наконец, прибыл Лев Троцкий.
На той же самой пограничной с Финляндией станции Белоостров, на которой месяц назад встречали Ленина, Троцкого ждала делегация от ЦК большевиков. Кроме них, была только делегация объединённых интернационалистов. Представители меньшевиков и эсеров делегаций не выслали.
Ленин лично встречать Троцкого не поехал, осторожно не желая форсировать события, но уделил большое внимание составу делегации. Возглавил её Фёдоров – член ЦК, рабочий-металлист, чья кандидатура не могла вызвать у Льва Давидовича никакого неприятия.
Главное же, что в состав был включён Моисей Урицкий, с которым юный Лёвушка познакомился ещё в Сибири, во время своей первой ссылки. Позже Урицкий немало сотрудничал с Троцким по журналистской линии.
Ленин планировал перетянуть Льва Давидовича к большевикам и на этом пути был внимателен даже к мелочам.
Он не ошибся. Встреча с Урицким растрогала Троцкого. Он немедленно обнял старого товарища. Что для обычно сдержанного и корректного Льва Давидовича было нетипично
Невольно повторяя путь Ленина месяц назад, недавний эмигрант, а ныне герой-революционер, лишь две недели назад выпущенный из британского лагеря, в сопровождении делегаций встречающих проделал недолгий путь от Белоострова до Финляндского вокзала, где, опять же, как месяц назад при встрече Ленина, уже собралась огромная толпа.
Троцкий вздохнул. Всё, он уже себе не принадлежит. Придётся выступать с речью. Иначе не получится.
После выступлений Урицкого и Фёдорова настала его очередь. Лев Давидович к этому моменту уже вкратце сориентировался – о чём говорить. И с трибуны сразу прозвучали слова о приближении следующей революции. Что Февральская была лишь первым этапом.
– А вот вторая будет нашей! – провозглашал Троцкий.
Впрочем, он мог говорить что угодно. Толпа в её нынешнем настроении любые речи легендарного революционера приняла бы на “ура”. Как речь Ленина месяц назад.
Не успел Троцкий спуститься с трибуны, как был подхвачен на руки восторженными слушателями. В толпе мелькнули встревоженные лица жены и сыновей.
Они ещё помнили случай, когда Троцкого поднимали на руки в предыдущий раз. На борту парохода в Галифаксе. Чтобы стащить с судна и отправить в лагерь.
Впрочем, Троцкому удалось быстро освободиться. Жена с детьми были успокоены и отправлены поселяться, обустраиваться и отдыхать.
Самому же Льву Давидовичу было ясно, что отдыхать некогда. Его уже захватывал бешеный ритм петроградской жизни. Надо ковать железо пока горячо.
Прямо с Финляндского вокзала он отправился в Исполком Петроградского Совета.
Исполком в эти дни заседал ежедневно, и Троцкий прямо с вокзала угодил на очередное заседание. Председатель Совета меньшевик Чхеидзе приветствовал его появление довольно сухо. Эсеровско-меньшевистские делегаты тем не менее аплодировали, но без большого энтузиазма. Зато с тех мест, где располагалась большевистская фракция, загремела настоящая овация.
Тут же слова вне очереди для внесения предложения попросил лидер фракции большевиков Лев Каменев. Предложение было простым – включить Троцкого в Исполнительный Комитет как бывшего председателя Совета 1905 года.
В зале зашушукались. Сказанное Каменевым понравилось не всем. Тем не менее голосование было проведено. По его итогам Лев Давидович был включён в состав Исполкома. Правда, только с совещательным голосом.
Троцкий довольно усмехнулся. Лиха беда начало. А что с совещательным голосом – ничего. Он стремился в состав Петросовета не для того, чтобы голосовать, а для того, чтобы голосовали другие. За его предложения.
Он поднялся с места и неторопливо направился получать свой паёк новоиспечённого члена Петросовета – стакан чаю и кусок чёрного хлеба.
