Изабелла Ред
Пас Фортуны

Глава 2

Облитый эксперт

– Уносите труп, – эксперт-криминалист Самохвалова махнула рукой на носилки и два санитара подняли их и понесли в коридор.

– Здоровый, кабан, – послышалось из-за двери. И еще долго на лестнице эхом раздавалось кряхтенье, ругань, возня и чертыхание санитаров, волокущих тяжелую ношу.

– Смерть наступила около двадцати четырех часов назад, – Наталья Самохвалова повернулась к следователю Багрицкому. – Везде кровь, на ковре, на полу, под трупом натекло.

– Ты думаешь, сначала убили, потом подвесили? – спросил следователь, глядя под потолок, с которой сняли убитого. – Крепкая люстра, хорошая. И крюк в потолке железный, вбит на совесть.

– Интересно, кому понадобилось его в елку наряжать? – Наталья видела многое в своей практике криминалиста, но труп в виде новогодней елки, это было очень впечатляюще даже для нее. Как, впрочем, и для всех, кто это увидел.

– Может, маньяк объявился, – предположил Багрицкий, надо пробить, нет ли похожих случаев.

Наталья обернулась и неожиданно натолкнулась прямо на него. Александр Михайлович ухмыльнулся, не двигаясь с места и нарочно загораживая проход.

– Шутки у тебя, – сердито буркнула Наталья, – В руке инструмент острый, чем думаешь.

– Голову потерял, – следователь заигрывал чуть фамильярно, но очень вежливо. Это была их обычная манера общения, как у двух людей, которые очень нравились друг другу, но сохраняли теплые деловые отношения. Им все-таки приходилось вместе работать. Оба давно находились в браке, крепко скованные цепями Гименея. Хотя Багрицкий постоянно намекал, что очень не прочь. Наталья делала вид, что ничего не замечает, хмурилась и отмалчивалась. Интуитивно она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. И тихо дистанцировалась, сохраняя покерфейс.

– Я пойду, посмотрю кровь в санузле и в коридоре, может, что нарою.

Наталья вышла в коридор и открыла дверь туалета. Новое оборудование и сиреневый кафель сверкали чистотой. Она подошла к раковине, побрызгала специальным средством и посветила лампой. В раковине проявились сиреневые пятна, следы замытой крови. В тот же миг прямо в раковину ударила мощная струя воды, сработали фотоэлементы смесителя. Одновременно включилась сушилка, расположенная напротив, и струя горячего воздуха ударила эксперту прямо в фасад. Оборудование в санузле было новым, но вот архитектурный план старым и помещение санузла не позволяло правильно установить инфракрасный датчик движения рук. Зона срабатывания сенсора была слишком велика для такого маленького помещения и выходила за пределы раковины. Поэтому сенсоры реагировали мгновенно не только на поднесенные кисти рук, но и на прочие, находящиеся рядом, части тела. При включении крана облитый спереди человек одновременно чувствовал жаркое дыхание струи воздуха, бьющей прямо в зад. Когда же страдалец поворачивался, чтобы посушить руки, одновременно сзади автоматически срабатывал сенсорный датчик крана и водные процедуры продолжались. Несмотря на жуткую дороговизну, помывочный пункт был установлен совершенно безграмотно. Вода била не в слив, как это положено, а в переднюю поверхность раковины, создавая ужасные брызги. Моющийся объект моментально оказывался мокрым с ног до головы.

Все от Шанель

Ругаясь и отряхиваясь, Наталья вернулась в кабинет.

– Я облилась вся, кран в туалете совершенно ненормальный, – она в ужасе осматривала свою мокрую юбку. – В раковине замытая кровь. Слушай, насчет ремонта нужно узнать. Почему так плохо сделали. Кто-то тут нажился на этом и кучу денег украл.

– У меня тоже добыча. Глянь, что я нашел, эту штуку, – Багрицкий довольно улыбался. Обеими руками он осторожно держал золотой портсигар, тяжелый, массивный. На крышке был изображен Пегас с крыльями, в маленьких копытцах сверкали камешки.

– Отправь на экспертизу. Кстати, мы почти закончили. Пообедаем?

Но, к сожалению, пообедать не получилось. Во-первых, была ночь, во вторых, на пороге кабинета появилась стройная брюнетка, с очень бледным лицом, одетая с ног до головы в наряды от Шанель. Вероятно, она была помешана на этом бренде. Пальто и костюм были от Шанель. На шее висел целый венок из искусственных жемчужных бус а ля известный модельер. Сумочка и очки тоже были оттуда. В общем, живая реклама именитого бренда. На всех вещах, на самых видных местах, красовались огромные лейблы, доказывающие брендовость надетого. Дама еще не зашла в кабинет, а из коридора уже понесло густым и тяжелым запахом легендарного Шанель номер пять. Наталья терпеть его не могла и поморщилась. Ей хотелось заткнуть нос, но это было неудобно. Багрицкий ошалело уставился на вошедшую дорого-богато разодетую особу, как на привидение. Наталья смутно ощутила,что где-то она уже видела эту фиолетово-сиреневую гамму одежды и пыталась вспомнить. Потом она поняла, что в такой же гамме был оформлен холл офиса.

– Здравствуйте. Я Беснова, Инесса Сергеевна, – в дверях стояла супруга директоры, не осмеливаясь войти. – Что с моим мужем?

– Добрый день, проходите, – Наталья усадила женщину в кресло.

– У нас плохие новости. Ваш супруг убит.

Инесса зарыдала громко, в голос, прижав ладони к лицу.

Наталья снова достала из чемоданчика корвалол, накапала в одноразовый пластиковый стаканчик, плеснула воды. Какая нужная вещь, успокоительные средства. Незаменимая в наши дни. И ночи.

– Выпейте.

Тут подоспел Багрицкий.

– Инесса Сергеевна, это портсигар Вашего мужа?

Он показал женщине золотую коробочку, держа ее на некотором расстоянии.

– Я не помню, чтобы у Кости был такой, нет, это точно не его. Я бы знала. Да он и не курил! Хотя, антиквариат мог и купить. Как игрушку.

– Кому может принадлежать эта вещь?

– Даже не знаю, может быть, кому-то из сотрудников, но я его вижу впервые.

– А что Вы можете сказать об этих вещицах? – Багрицкий показал на бронзоые фигурки.

– Это Костя покупал на аукционе.

– Сколько всего было статуэток?

– Три.

– Посмотрите внимательно, какой не хватает? – Багрицкий нутром чувствовал, что эта статуэтка ключевая вещь в этом деле. И уже мысленно сделал на нее ставку.

– Еще была Фортуна, – Инесса прокашлялась и высморкалась. Лицо ее было красным и слегка отекшим от слез. – Статуэтка богини Фортуны. Костя ее очень любил. Он говорил, она антикварная, старая, вроде, девятнадцатый век. Какая-то особенная.

– У вас есть фото этого изделия? – Наталья любила антиквариат и винтаж.

– Не знаю, – Инесса порылась в телефоне и показала фото. – Вот, кажется, есть, на телефоне.

На фотографии, в проеме между двух счастливых лиц четы Бесновых, проглядывала бронзовая статуэтка. Получилось такое странное фото, как будто кто-то специально разместил лицо богини в таком ракурсе. Фортуна глядела промеж супругов сурово и осуждающе. Следующая фотография была сделана в профиль, и статуэтка была полностью видна. Женщина в античной хламиде держала в руках огромный кулек, из которого сыпались монеты. На постаменте виднелась неразборчивая надпись.

– Могу я получить эти фото? – Попросила эксперт.

– Конечно.

Бледная Инесса дала показания, и ее отпустили, накачав корвалолом.

– Что там по видеонаблюдению? – уже было почти пять утра и следователь Багрицкий устал и с завистью смотрел на бодрую Наталью.

– Как ты сохраняешь такую свежесть, открой секрет.

– Не открою, – дружелюбно огрызнулась Наталья.

– Видеозапись будем смотреть? – Багрицкий с надеждой заглянул в глаза. – Вообще-то уже поздно. И спать хочется.

– Да. Давай тут заканчивать. Записи завтра посмотрим.

Назавтра целый день Наталья силилась вспомнить, что она забыла сделать, или спросить. Весь день ее что-то тревожило, и только ночью, находясь у себя в кабинете, она поняла. Это была её облитая юбка. В современном офисе Беснова, где каждый квадратный метр ремонта обходился, как водопровод в пустыне, делают ужасающий кран и сушку, и никто не жалуется. Это было ненормально и нелогично. Наталья выяснила, когда было поставлено это чудо техники и убедилась в своих подозрениях. Сантехнику ставили за неделю до отъезда главного бухгалтера Абзолеева. Который руководил ремонтом. То есть, еще не успели нажаловаться или рассмотреть жалобы, или искать виновных.

Три часа ночи прекрасное время, чтобы позвонить коллеге. Наталья Самохвалова набрала номер Багрицкого незамедлительно после того, как осознала эту простую вещь.

– Саша, не спишь? – Наталья даже не подумала, что это неудобно, звонить в нерабочее время. – Извини, что мешаю отдыхать.

– Говори, – Багрицкий знал, что Наталья по пустякам тревожить не будет.

– Этот главный бухгалтер и не собирался возвращаться. Он убежал с концами.

– Почему ты так думаешь?

– Иначе он бы не заказал такую ужасную сантехнику. Ему было все равно. Он украл деньги и сбежал. Его нигде нет.

– Есть над чем подумать. Ты умка.

– Ладно, спи, – Наталья только сейчас сообразила, что за окном темная ночь и без прощания дала отбой.

Из жизни инфузорий

Виктория с ранней юности мечтала поехать в Италию и увидеть венецианский карнавал. Год назад она прочла горы книг об Италии и приняла твердое решение, что поездка будет не позже следующего года. И, вот, наконец, час икс настал. Билеты и отели забронированы, маршруты намечены, красивый лайнер компании Алиталия взмыл в небо и плавно приземлился на землю древней торговой республики.

Поэтому сейчас Виктория находилась в Италии в компании таких же, как она, двух безбашенных подружек. В два часа дня Вика и две ее приятельницы, Мирра и Лина, стояли на автобусной остановке, с которой только что, перед их носом, ушел автобус из аэропорта Венеция – Тревизо. Пришлось ждать еще час, но это была ерунда, потому как из минусового холода окунуться в плюс десять тепла было ой как здорово.

Туристки балдели от теплой погоды и с удивлением разглядывали обшарпанные стены местных двухэтажных домишек, которые, вероятно, не красили лет сорок. Но это было неважно, они приехали с твердым намерением отдохнуть и увидеть все, что можно. Ничто не остановит намерение туриста веселиться на полную катушку, особенно, если это турист из России. Тем более, если к этому готовишься целый год. Карнавал захватил их уже по дороге в отель. Люди в карнавальных костюмах, уличные музыканты, запахи праздника, их закружило и понесло. Виктория выросла в большом городе, поэтому в толпе всегда хорошо себя чувствовала, как в естественной среде обитания. Везде были киоски, которые предлагали еду и напитки и все три девушки сразу накатили по три маленьких стаканчика какого-то волшебного коктейля, поэтому в отель заявились в очень приподнятом настроении. В реальности это оказался студенческий хостел с названием Фортуна. На ресепшене восседал пожилой седовласый портье. Он окинул прибывших постояльцев таким строгим взглядом, что Виктория сразу вспомнила строки из стихотворения прекрасного поэта Юнны Мориц:

Гуманоид на пастушку смотрит,

Как большой ученый

На безмозглую соплюшку

Инфузории толченой.

Возле стойки администратора, тяжело привалившись к стене, стояла женщина, вероятно, туристка, судя по тому, что на ней была надета карнавальная маска, синего цвета, с большим султаном, торчащим вверх, как у лошади в цирке. Сквозь прорези маски было видно, какие у женщины красные, мутные глаза.

– Откуда Вы? – спросила Вика по английски.

– Из Парижа.

– Вам нравится карнавал?

– Да, прекрасно! – ответила дама. Ей очень трудно было держаться стоя. Вероятно, те киоски с коктейлями также попались ей по дороге к отелю. Три инфузории получили свои ключи и отправились заселяться. Комната хостела была рассчитана на восемь человек, судя по четырем двухярусным кроватям. Номер и общая сантехника были очень чистыми и напоминали детский летний лагерь. Инфузории разложили свои вещи и получили еще один карнавальный сюрприз. На пороге номера появился симпатичный молодой чернокожий мужчина, одетый как офисный работник, в костюме с галстуком и длинном модном пальто. При себе мужчина имел огромный черный чемодан. Он вежливо поздоровался с барышнями по-английски и двинулся вглубь комнаты, выискивая свободную кроватку. Самая старшая из трех подруг, Лина, у которой личные границы построены как Великая Китайская стена с бойницами, побежала на мужчину, размахивая руками перед его носом и крича на плохом английском:

– Это только для женщин! Вы ошиблись! Вам нужно другой номер!

Мужчина стоял, прижимаясь к стене, возможно, он ничего не понял или его напугал Линкин чудовищный акцент. С ужасом в глазах бедняга схватил свой огромный чемодан и выбежал в коридор. Изучив бронирование еще раз, девушки поняли, что этот хостельный номер был общий, для мужчин и женщин. Это был очередной сюрприз из множества, поджидающих странствующих инфузорий.

Соответствие цены и качества, так сказать. Так что парня выгнали очень несправедливо. Ужаснувшись собственной неделикатности, компания отправилась смотреть карнавал.

Веселая толпа туристов набила речной трамвайчик под завязку. Все фотографировались, толкались и восхищенно ахали. Обнаружилось чудное обстоятельство, эта прекрасная лодочка курсировала по каналу от хостела, где остановились девчонки, до площади Сан-Марко! Это было супер-супер!!!

В какой-то момент Вика случайно обернулась, чтобы посмотреть на противоположный берег и внезапно поймала взгляд. Незнакомый мужчина смотрел на нее в упор, не отводя глаз. На вид ему было лет тридцать пять – сорок. Брюнет, коротко подстрижен, выглядел очень подтянуто и аккуратно, одет во все черное и совершенно не походил ни на туриста, ни на местного жителя. Он ничего не фотографировал, не глазел по сторонам. В его руках не было телефона или планшета, как у всех окружающих, взгляд был очень пристальный и откровенно целился прямо в Вику. Это не был взгляд случайного пикапера, который заинтересовался девушкой и хочет познакомиться. Таким взглядом смотрят на витрину, когда хотят купить что-либо, или на деловых партнеров, серьезно, заинтересованно и очень оценивающе. Вика сразу вспомнила все страшные истории о похищении людей, мафии и торговле органами. Подруги были в другой части трамвая и не с кем было это обсудить. Решив, что терять нечего, она приняла решение идти напролом, подойти к этому типу и заявить, как в том старом анекдоте, чтобы он на нее не рассчитывал. Для этого необходимо было просочиться через всю эту толпу, что было не так легко. В этот момент речной трамвайчик причалил возле остановки *площадь Сан-Марко*. Вся эта веселая куча с гаджетами повалила на берег, увлекая за собой, и Вика потеряла странного незнакомца из вида. Он просто исчез, как профессиональный шпион.

Вечерняя Венеция, да еще в карнавальный период, это вещь настолько крышесносная, что забываешь обо всем, растворяешься, и только ходишь, разинув рот, фотографируешь, пялишься, широко открываешь глаза и мечтаешь только об одном, не уезжать отсюда никогда. Было уже поздно, темно и Вика с подругами не решились уходить далеко. Кружили возле Дворца Дожей, собора Святого Марка. Сделали кучу видео и фоток.

Около двенадцати ночи вернулись в отель. Утром в номере зажужжал какой-то противный звук. Над кроватью Виктории расположилась их соседка, француженка, уже без карнавальной маски. Ее телефон тренькал непрерывно от смс оповещений. На самом дальнем топчане, на втором ярусе, спал их вчерашний сосед по номеру, чернокожий парень. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку, в полной своей парадной амуниции, в обуви, костюме и пальто, тесно прижавшись к стенке. Правая рука крепко обнимала огромный чемодан, который почивал тут же, рядом с хозяином. Бедняга был так напуган орущей русской мафией, что опасался за судьбу своего имущества и в любой момент был готов к побегу.

Мне сверху видно все, ты так и знай

– Куда сегодня пойдем? – спросила Мирра.

– На площадь Сан-Марко, – хором ответили Вика и Лина.

– По магазинам пройдемся, – добавила Мирра.

– Я по магазинам не пойду, у нас не шоппинг рейс. Я же предупреждала, что только по музеям и в магазины в последнюю очередь, если время останется.

Вика терпеть не могла магазины и посещала их только по мере необходимости. Даже Италия не могла ее соблазнить своей модной историей и фэшн индустрией. Вике нравились итальянские вещи, которые можно было купить в ее городе, но тратить время на магазины не хотелось. Ведь сколько тут музеев, соборов, картин и статуй. И все это надо посмотреть за одну неделю.

Человек, приехавший первый раз в Европу, обычно находится в состоянии сильного эмоционального стресса, особенно первые несколько дней. Или же все дни поездки. При этом пять органов чувств переваривают жуткий поток информации. Город, люди, цвет, запах, архитектура, информационный поток захватывает и качает, как на волнах. Это происходит в любом городе Европы, в каждой стране.

Но дело в том, что Венеция – это не город, это отдельная цивилизация. Ее невозможно описать, нереально. Хрупкий каменный мираж на воде как будто создан дыханием богов, а не людьми. Архитектура его отличается от мраморных дворцов всего мира, как царство растений от царства животных. Точность линий можно измерять до долей миллиметра, в любой колонне или напольной мозаике. У этого города своя анатомия, физиология и ДНК. Его статуи как будто все слышат и видят, и чувствуют. Их лица человечны, а линии тел божественны. С ними хочется поговорить, дотронуться. Возможно, они могли бы давать людям хорошие советы, но ведь их никто не спрашивает.

На третий день путешествия девчонки освоились. Бегали по музеям. Бродили по улицам Венеции. И бесконечно восхищались карнавалом.

На площадке колокольни Кампанила обалденный вид на весь город.

Девчонки смотрели вниз, на площадь, заполненную праздником, огромного льва из фруктов, колонны святого Теодора и святого Георгия. И море с гондолами на причале, конечно. В наследство от покойного дедушки Виктории достался старый военный бинокль и этот прекрасный инструмент позволял все разглядывать, как будто вблизи. У входа во Дворец Дожей линза бинокля зацепила в толпе странно знакомую фигурку, в черной одежде. Мужчина смотрел наверх, как будто разглядывая башню, и Вика с ужасом узнала в нем того самого типа на речном трамвае. Тяжелый бинокль выпал из рук и повис на шнурке.

– Куда это ты так уставилась? – Мирра всегда была чуть грубовата.

– Да вот, на гондолы смотрю. Сколько стоит сейчас поездка? – Вика не решалась рассказать подругам про этого преследователя. Это был какой-то бред.

– Прогулка на гондоле сто десять евро, – как опытный путешественник, Лина все знала заранее.

– Да ну, лучше пешком пройдемся, – резюмировала Мирра и все молча согласились.

– Какая очередища во Дворец Дожей, – Мирра даже присвистнула. – Пойдемте в собор Сан-Марко, там вход вроде свободный.

Спустившись с Кампанилы, все дружно двинули не к собору, а в противоположную сторону. Смотреть карнавальные костюмы. Поэтому до собора шли два часа. На каждом шагу останавливались, чтобы сделать фото с этими чудесными феями, дожами, казановами. Расшитые золотом и кружевом камзолы, парики, широкие юбки-кринолины в самый пол. Почти все маски были с закрытыми лицами, что придавало им загадочность и харизму. Девчонки даже не сразу поняли, что с масками можно фотографироваться. Оказалось, можно. Вика выбирала самые красивые, яркие маски и делала фотки. Сначала она выбрала группу из шести дам в золотистых одинаковых нарядах и таких же золотистых масках. Знание английского выручало. Не в совершенстве, конечно. Что в этом мире совершенство? Только мрамор Венеции.

– Могу я с вами сфотографироваться?

– Конечно.

И маски подходят, становятся с двух сторон, охотно позируют, улыбаются.

– Я вам так благодарна.

Вика быстро выучила слово bellissimo и говорила его всем маскам, в благодарность за фотосессию.

Было много парочек в костюмах из одинаковых тканей и это было сногсшибательно.

– Хочу тоже костюм, – подумала Вика с завистью, – синий с золотом. И маску.

И пожалела, что не озадачились они арендой костюмов, как чайники.

На площади царила очень расслабленная атмосфера дружелюбия и счастья. Впрочем, как обычно на всех праздниках и карнавалах.

Вика сфотографировалась несколько раз с Казановами. Их было очень много, такие маски были на каждом шагу. Видимо, мужчинам уж очень хочется побыть Казановой хотя бы одну неделю в году. Судя по количеству роковых соблазнителей, это особый кайф, надеть длинный черный плащ, шляпу, нацепить шпагу и разгуливать по городу, фотографируясь с наивными туристками.

Чуть в стороне, спиной к каналу, стояла очень красивая маска, в черном платье и с огромными перьями на голове, расходящимися веером. Поверх пышной юбки была надета еще одна, из сетки. Маска делала плавные взмахи руками в длинных черных перчатках и переступала сапожками на высоких каблуках, выдавая различные фигуры.

– Она еще и выпендривается, – услышала Вика над ухом русскую речь. И все туристы защелкали фотоаппаратами и телефонами.

В кассе, где продавали билеты в музеи, девчонки купили общий абонемент сразу в четыре музея и радостно помчались осматривать все реликвии.

В зале музея Коррер обнаружились огромные глобусы, метра два в высоту. Табличка рядом говорила о тысяча шестьсот первом годе рождения этих здоровенных шаров. Желто коричневая круглая поверхность была усыпана множеством непонятных названий на латинице. Вика поискала свой город и не нашла. Огромное озеро рядом с городом также отсутствовало.

– Видимо, это глобус Итальянской области. То, что города моего нет, это еще можно понять, но озеро площадью тридцать тысяч километров куда-то исчезло, это интересно, – прошептала Вика сама себе, и, неожиданно, услышала негромкий голос за спиной:

– Вас не удивляет наличие континента Антарктиды на этом шарике?

Виктория обернулась и увидела того самого незнакомца в черном, который так бесцеремонно ее разглядывал на речном трамвайчике.

Мужчина был одет в ту же черную куртку и джинсы. Он подошел близко к Виктории и посмотрел прямо в глаза, спокойно и без улыбки.

– Официально континент Антарктида открыт в тысяча восемьсот двадцатом году. А на этой табличке тысяча шестьсот первый. Я тоже так же тут стоял с открытым ртом. Пять минут назад.

– А вы кто?

– Извините, не представился. Валентин, – мужчина протянул руку и Вика автоматически пожала ее.

– Я напугал Вас, Виктория. Еще там, на катере. Вы, наверное, решили, что я Вас преследую?

– А разве нет?

– Разве да. Я действительно Вас преследую. Нужно поговорить. У Вас отключен мобильный телефон, поэтому я не дозвонился. Вы ведь служите в компании Беснов и партнеры?

– Да.

– Максим убит, начальник охраны. И директор Беснов тоже.

Виктория смотрела на мужчину, как на сумасшедшего. Ее приятельницы находились в другом зале, смотрителей музея не было видно и пожаловаться было некому.

– Я понимаю, Вам трудно в это поверить, но придется меня выслушать. Можно на ты? – спросил Валентин, Виктория кивнула, подумав, не применяет ли этот ушлый парень приемы НЛП. Этого она боялась больше всего. Ей хотелось убежать, но история об убийстве остановила ее.

– Как убит? Что случилось? – прошептала Вика, чувствуя, как ее как будто парализовало.

– Более того, в убийстве Беснова подозревают тебя. Согласно данным видеонаблюдения, ты последняя покинула офис, двадцать пятого января сего года, в шестнадцать часов.

– Что за чушь? Я в этот день вообще на работу не выходила, готовилась к отъезду.

– Данные видеонаблюдения подделаны. Но это знаю только я. Пойдем куда-нибудь, поговорим. Здесь неудобно.

– Вы… Ты из полиции?

– Нет, я друг Максима. Мы очень давно знакомы. Тебя удивляет, что я здесь, к этому есть причины. Пойдем, я все объясню.

– Конечно, только я предупрежу моих друзей и позвоню в компанию.

Вика набрала номер заместителя директора Грайсса и дрожащим голосом спросила, что случилось.

– Ты где вообще? Немедленно возвращайся из отпуска. Директор убит, начальник охраны тоже, полиция тебя подозревает, как соучастницу. Когда приедешь?

Вика молча нажала отбой и посмотрела на Валентина. Она чувствовала себя как будто на краю какой-то пропасти, мозг отказывался воспринимать эту ужасную информацию. Не может быть. Нет. Все это не с ней происходит, кошмарный сон. В ее глазах был жуткий страх.

– Пойдем, присядем, а то ты в шоке. Успокойся, еще есть время, – по своему опыту общения с женщинами Валентин знал, что в трудных ситуациях с ними надо вести себя по-отечески, очень покровительственно. Обычно это дает лучший результат.

Он подхватил Викторию под руку и повел искать укромный уголок, где можно поговорить.

Через десять минут они уже сидели в маленьком кафе, через пару улиц от площади Сан-Марко, и разговаривали.

– Вот видео, смотри сама, – на экране телефона был офис их компании, из главных дверей вышла Виктория.

– Но почему шесть вечера? Это вообще запись за другой день. Двадцать пятого января это пятница, я была дома, а на следующий день улетела в Италию.

– Тебя кто-то очень ловко подставляет. Видео было специально перезалито. Смотри настоящую запись.

На другом видео в этот же день, в шесть вечера, из черного входа офиса вышли двое мужчин и направились не на парковку, как обычно делают все сотрудники, а далее по тротуару, и скрылись из поля зрения видеокамеры. Один мужчина был очень крепкого телосложения, в черном костюме. Другой поменьше ростом и в руках нес портфель.

– Вика, тебе знакомы эти люди? – Валентин старался смягчить интонации, видя, как напугана Виктория. Он вовсе не хотел ее пугать.

– Нет, я никогда их не видела.

– А вот этот? – Валентин показал ей другую запись. На видео из дверей черного хода вышел коренастый седой мужчина, в руке он нес бумажный сверток.

– Это наш главный бухгалтер Абзолеев. Который вышел позже, – узнала Вика и показала на коренастого мужчину. – Тех двоих не знаю. Как вообще Вы получили это?

– Ты получил, мы договорились на ты, – поправил Валентин и замолчал. Он посмотрел в окно, отхлебнул кофе и тихо сказал: – Неважно. Это обычная оперативная работа. Я решил найти убийцу. Максим был моим другом.

– Наш начальник охраны?

– Да. Мы всю жизнь дружили. Я приехал сюда, когда выяснил, что Абзолеев и ты в одном городе, в Италии. Он выехал за сутки до тебя.

Мужчина вспомнил этот день, когда он обнаружил Макса убитым, в его квартире, и после этого молчал минуты три, глядя на канал, где плавали лодки с веселящимися туристами. Играла музыка, был прекрасный солнечный день. Все вокруг, праздник, туристы, люди в костюмах, это никак не соответствовало такой тяжелой беседе. Как это все было далеко от убийств, преступлений.

– А теперь ответь мне, Виктория, зачем ты сбежала в Италию, – Валентин смотрел ей прямо в глаза, жестко и требовательно.

Девушка с минуту молчала, совершенно ошарашенно, потом взяла себя в руки и спросила: – Что за бред вы несете? Что за допрос? Только лампы в лицо не хватает.

– Мы на ты, – напомнил Валентин, – я прошу тебя называть меня на ты. Так будет лучше.

– Что за ерунда вообще? Я к этому отпуску готовилась два года.

– Я подозреваю, что ты связана с бухгалтером Абзолеевым и вы вместе сбежали в Венецию.

– И я тут при чем? Я Абзолеева знаю по работе, по служебным делам. Чего это я с ним куда-то поеду?

– Предположительно, он украл бронзовую статуэтку богини Фортуны работы Винченцо Каравелли.

– Чью, простите, статуэтку?

– Бронзовая статуэтка, богиня Фортуна. Работы скульптора девятнадцатого века Винченцо Каравелли. Абзолеев ее украл, взял ее и деньги из сейфа. Возможно, еще что-либо ценное. Вы почти вместе вылетели в Италию. Это подозрительно. Кроме того, тебя еще и записали на видео, как подставу. Как ты это объяснишь?

– Это мне бы кто об яснил. Чепуха полная.

Виктории казалось, что это дурной сон. Валентин показал ей карту в телефоне,

– Смотри, это его местоположение сейчас, то есть, он тоже в Венеции.

– И что ? Я не имею к нему никакого отношения. Что ты хочешь от меня?

– Я думал сначала, что вы с ним вместе, но здесь уже понял, что это не так. Ты тут с подружками своими. Значит, ты не его любовница?

– Что? – Виктория задохнулась от гнева, как та ворона, у которой *в зобу дыхание сперло*, как в басне Крылова. – Да что это ты себе позволяешь? Нафига мне такие любовники? В гробу я его видала в белых тапках…

– Я тебя услышал, – Валентин, видимо, просто обалдел от такой тирады.

– Я не люблю это выражение. Очень не люблю.

Это ужасное выражение постоянно употреблял Сергей. Вика терпеть не могла эти слова. Когда она услышала это в первый раз, ее слегка покорежило, но когда это было произнесено в десятый, Вика поняла, что фраза не просто противная, фраза казенная, обращенная к ней, как к коллеге, а не к даме сердца. Это было обидно. Именно тогда Виктория впервые задумалась, что у них все не так. Не так, как у любящих людей.

– Что задумалась? Не сердись, – Валентин смотрел не виновато, но примирительно.

– Эта казенная фраза напоминает мне много нехорошего. Пожалуйста, никогда не говори мне это. Если вообще хочешь со мной разговаривать

– Хочу, – просто и как-то очень значимо сказал Валентин. Глядя ей прямо в глаза. У него была такая манера глядеть прямо и чуть удивленно. Вот так любого расколоть можно.

– А ты следователь?

– Нет, я служу в охранном агентстве. Но знаю очень много из оперативной работы. Максим был мой друг, мы дружили с восемнадцати лет. Это был мой лучший друг.

Валентин замолчал. Было видно, как ему сейчас непросто.

– А как ты сюда приехал? В командировку?

– Нет. Это я сам по себе приехал. Когда узнал, что ты и Абзолеев в Италии, сложил два и два, и подумал, что вы в сговоре.

– Директор убит?

– Да. Его повесили. Сначала по голове огрели чем-то тяжелым. Подозревают, что статуэткой.

– В кабинете у Константина Альбертовича на полке были три бронзовые фигурки, я видела.

– Одна пропала. Предположительно, ею и стукнули его по голове и потом повесили. Следаки сделали анализ и получается, что это не простая статуэтка. Старинная. Возможно, стоит больших денег. Она сделана из бронзы и золота. Так сейчас не делают. Тебя подозревают в убийстве. Ты отдаешь себе отчет вообще?

– Ужас.

Лицо Виктории пошло пятнами. Она всегда краснела, когда волновалась. В отпуске она решила отдохнуть от макияжа. И вот она сидела, красная, как рак, на лице, декольте и шее выступили пятна. Вика знала, что это некрасиво, и очень стеснялась таких ситуаций. Поэтому обычно тщательно замазывала лицо и шею тоналкой и прочими всевозможными средствами. Но сегодня нет. И Валентин видел ее такую, простенькую, ненамазанную, без макияжа, расстроенную, всю в пунцовых пятнах, и она ему очень нравилась. Он жалел, что вынужден вести такую тяжелую беседу с такой симпатичной девушкой. Иначе он бы обязательно ее куда-нибудь пригласил. “О чем это я?” – Подумал Валентин. – “Нашел, когда о девушках думать. Старый Казанова”.